Шанс на независимость

Когда они в спешке, едва не убитые мощнейшим пси-выпадом экстраформации, стартовали из застенков еврокомиссара Интерпола Гловитца, жена была у Романа на руках. Очнувшись в полумраке и страшной тесноте неизвестно где находящегося «склепа», он обнаружил Юну на своих плечах.

«Мы живы? – просиял в голове призрачно-ментальный вопрос Ылтыына. – Или уже на том свете?»

«Мы у кита в желудке», – мрачно ответил Роман, прислушиваясь к дыханию жены.

«Ну, если ты шутишь, не всё потеряно. Встань с меня».

«На мне Юна, ты продавил мне спину, не могу повернуться».

«Куда же нас занесло?»

«Не знаю… кругом камень… и вода».

«Вода?! Мы на подводной лодке?!»

Роман крутанул вокруг себя свой «ментальный прожектор». Пространство отозвалось дробным эхом. Затем пришло озарение:

«Мы в Колыбели».

«Где?!»

«В лемурийской Колыбели, на дне Байкала. Над нами висит «Мир», ещё выше – корабль, а километрах в десяти отсюда очень интересная штуковина».

«То-то кругом вода! А штуковина скорее всего – Байкальский нейтринный телескоп, я читал про него в газетах. Это такой шар из двух тысяч оптических элементов, установленный на глубине полутора километров. Почему мы здесь?»

«Занесло».

«Если бы учёные, исследующие Колыбель, знали, кто находится внутри объекта изучения!»

Роман не ответил, продолжая осматривать местный терминал. Сосредоточился на кабине телепортатора, которая уже была ему знакома после первых посещений древней лемурийской базы.

С густым струнным звоном сработало устройство отпирания камеры, створки двери разошлись в стороны, и Ылтыын вывалился наружу как мячик. Пахнуло относительно свежим воздухом.

Роман осторожно снял с плеч Юну, вынес в кольцевой коридорчик, также знакомый ему после первого осмотра Колыбели, положил на пол.

– Мы не задохнёмся? – вслух произнёс озирающийся Ылтыын. – Пахнет здесь… как в заброшенном свинарнике.

Роман не обратил на реплику внимания, сканируя тело жены. Дышать было действительно трудно, со времени его последнего посещения система очистки воздуха внутри Колыбели так и не заработала, но выбирать не приходилось.

– Может, здесь есть что-нибудь вроде медотсека? – поинтересовался Ылтыын, пробуя пол коридора ногой. – Или кают-компании?

Роман сконцентрировал мыслеволю на энергетических меридианах Юны, «влил» в них горячей «жизненной силы». Затем попытался разобраться с «кладбищем сознания».

К счастью, ни наркотиков, ни прочей отбивающей память химии в крови Юны не оказалось. Сознание ей погасили мощным пси-ударом, а с этим Роман справлялся уже не один раз. Главное при дистанционном энергетическом лажении было создание обратной биологической связи, дающей возможность восстановить визуальные, слуховые, вкусовые и обонятельные образы пациента.

Тело Юны было расслабленным и таким подвижным, будто его заполнили водой. Роман добавил мышцам напряжения, увеличил соматическую восприимчивость и добился ослабления трофотропической реакции, свойственной организму после длительного кинестетического покоя.

После этого он осторожно «выправил» подавленные нервные реакции, отладил чувственную сферу, снял защитные блоки и открыл подсознанию Юны доступ к энергетическим резервам.

Она вздрогнула, открыла затуманенные глаза.

Ылтыын, привыкший к полутьме коридора, шумно выдохнул:

– Кто бы меня научил!

– Рома? – неуверенно проговорила девушка.

– А то кто ж, – хмыкнул эскимос. – Пойду-ка осмотрюсь.

Юна привстала на локтях, и Роман обнял её, прижал к себе, целуя шею, уши, лицо жены, чувствуя такую радость, от которой могло взорваться сердце.

Полчаса спустя они втроём сидели в кают-компании Колыбели, хотя, вполне возможно, это круглое помещение с тремя нишами выполняло для хозяев базы иную функцию. Но здесь стояли кресла, похожие на детские, необычной формы – с продавленными спинками, и два диванчика. Люди в креслах не помещались, отчего Ылтыын сделал предположение, что они предназначены для малоразмерных лемурийцев. На диванах можно было не только сидеть, но и лежать. На одном устроились Роман с другом, на другой уложили Юну.

Примечания