Сталь и пепел. Русский прорыв
Координатор выбрал для следующего удара именно этот автобус, и Сатар «пас» его уже почти три часа. Наконец он получил точный маршрут движения цели, связался со второй группой боевиков и отправил их параллельным маршрутом встретить цель недалеко от станции Бризен, между Фюрстенвальде и Розенгартеном. Лучше, конечно, было бы устроить фейерверк прямо на границе в Розенгартене, но тут могла вмешаться даже ленивая и неумелая немецкая федеральная полиция.
В Мюнхене все прошло отлично. Убили всех, кого надо, сторожу, свалившемуся с табурета на пол, Сатар заорал в ухо выученную за год тренировок фразу на чистом русском: «Лежать, сука». Спустя несколько часов Занди со смехом наблюдал бледную рожу сторожа в программе «Евроньюс». Хваленая немецкая полиция педантично топталась на месте и не торопилась перекрывать дороги. Это просто комедия какая-то – в центре Европы действует вооруженная диверсионная группировка, а ее особо никто и не ловит. В Иране, к примеру, все дороги уже давно перекрыла бы полиция, усиленная жандармами и патрулями «басиджа». А эти псы боятся ошибиться и почти не останавливают машины. Права человека, дескать… И это – потомки крестоносцев, столетиями державших в ужасе мусульман? Ослабли неверные – и телом, и разумом.
Понятное дело, информацию о расстреле персонала радиостанции и богослова власти пытались скрыть, чтобы не вызвать вспышки насилия со стороны европейских мусульман. Но разве можно что-то скрыть в информационном западном обществе, полностью захваченном шайтаном? Уже в полдень по коммерческому каналу показали интервью со сторожем, который, икая и краснея, повторил версию о русских террористах, напавших на студию.
Естественно, русский МИД ответил о «гнусной русофобской истерии, развязанной реваншистами и экстремистами». Только было уже поздно. Русские посольства в мусульманских государствах, за исключением, пожалуй, Турции и Азербайджана, оказались в плотных кольцах разъяренных жителей. В Пакистане и Албании охрана посольств была вынуждена применить силу, чтобы вышвырнуть наиболее активных протестующих с территории. В Страсбурге группа молодых мусульман напала на польских рабочих, приняв их за русских. В Амстердаме зарезали двух украинских моряков, а в Милане атаковали с ножами русских студентов-художников.
Так что костер разгорается, и надо лишь подбросить в него сухих дров.
Зенон Смушкевич обратил внимание на стоящий на пересекающей трассу Е30 эстакаде внедорожник и человека с трубой, рядом.
Телескоп у него, что ли? Или подзорная труба? Нет, не похоже… А похоже на РПГ-7, из которого Смушкевич стрелял по мишеням бронетехники «вероятного противника» во время срочной службы в рядах «непобедимой и легендарной». Через долю секунды мозг выдал тревожный сигнал мускулатуре, и тяжелый автобус вильнул.
Но это не спасло самого Зенона и большинство его пассажиров. Термобарическая граната ТБГ-7 «Танин», предназначенная для уничтожения живой силы в бункерах, дотах и каменных зданиях, выпущенная с двухсот пятнадцати метров, разорвала стеклянный передок «Неолана» и огненным языком лизнула салон, выжигая пластик кресел, металл бортов и человеческую плоть. Обезглавленный автобус, брошенный вправо, смял некстати подвернувшийся «Audi Allroad» и с силой ударился в бетонное основание эстакады.
Занди перед выстрелом гранатометчика придержал «Фольксваген», давая автобусу оторваться, чтобы самому не попасть под последствия огня. После того как туша «Неоплана» врезалась в основание, Сатар нажал на педаль газа и подогнал машину к автобусу. Бойцы Занди выпрыгнули из притормозившего «Фольксвагена» и принялись поливать горящий автобус из PM md 63, добивая пытающихся выпрыгнуть из огненного ада, в который превратился их уютный «Неоплан».
Вскоре все было кончено. Сатар огляделся. Сотни машин позади их микроавтобуса застыли в пробке и тысячи бледных, испуганных лиц смотрели сквозь окна на его бойцов, облаченных в черные маски с зелеными повязками и темно-синие рабочие комбинезоны, удобные как для работы, так и для массового убийства. Где-то вдалеке завыли сирены полицейских машин. Да, сейчас вряд ли удастся уйти без перестрелки с полицией и потерь. Но это не имеет значения. Задание выполнено. Пламя гнева Аллаха скоро уничтожит неверных.
Украина. Черниговская область. 15 июля
Полковник Громов получил вызов в штаб бригады в тот момент, когда в очередной раз прогонял мимо своего наспех оборудованного КП танковую роту из третьего батальона. Рота под командованием старшего лейтенанта Суровцева, несмотря на старания комбата Зотова, никак не могла вписаться в маршевые нормативы и, главное, сильно отставала по стрельбе. Итоговую проверку рота с треском провалила, и разъяренный комбриг, генерал-майор Разумовский отправил своего заместителя Громова навести наконец порядок в третьем батальоне. С первых часов стало понятно, что Суровцев в качестве ротного – человек лишний. Смелый в прошлом сержант и командир взвода, роту он руках держать не мог. Не хватало терпения и опыта в отношениях с людьми. Когда командир танка за два года делает такую блестящую карьеру, то может начаться головокружение. Кессонная болезнь власти, так сказать.
Суровцев был отличным сержантом, но никчемным ротным. Громов отстранил его от командования ротой и временно, до прибытия из первого батальона нового ротного, лично взял его на себя. Чтобы не тратить время зря, занялся дрессировкой личного состава. Пройдя от «звонка до звонка» всю операцию «Бурьян», Громов знал, что пот всегда экономит кровь и гонять личный состав надо при любой возможности.
В этот момент его и вызвали в штаб бригады. К моменту прибытия Громова штаб напоминал муравейник, разворошенный палкой.
Толпились офицеры, о чем-то переговариваясь. Комбриг и начальник штаба, полковник Слепнев, нервно курили, и едва Громов появился в дверях, Разумовский крикнул:
– Проходи, Громов! Приказ напрямую из Москвы. Поднять бригаду и своим ходом перебросить в Чернигов. Там на погрузку и по железке – на запад. Куда точно, сейчас не известно. Ты командуешь авангардом в составе разведбата, первого танкового и механизированного батальона. Плюс инженерная рота и комендантский взвод.
– Так точно, понял. Все по боевому расписанию. Как отрабатывали.
– А чего не спрашиваешь, что случилось?
– Да я, Василь Палыч, после «Бурьяна» таких вопросов не задаю. Раз есть приказ, значит, надо выполнять.
– Похвально, похвально, – ответил Разумовский. – Вы, полковник, телевизор смотрели за последние сутки?
– К сожалению, нет. Не было времени.
– Я вас просвещу. В Германии, недалеко от польской границы, банда террористов напала на автобус с туристами из Поволжья. Известно о многочисленных жертвах. Речь идет о четырех десятках убитых и раненых. По предварительным данным. В том числе много детей.
– Вот черт…
– Именно, полковник. Через час будет опубликован меморандум правительств стран Новой Киевской Руси об этом теракте. Но приказ по нашему объединенному корпусу уже есть.
Двадцатая танковая бригада Вооруженных сил Руси входила в состав созданного после интервенции ЕС[10] объединенного армейского корпуса, составленного из русских, украинских и белорусских частей. Расположенный на территории трех стран, пересекающих границы в районе Брянск – Гомель – Чернигов, корпус был развернут по штатам военного времени и готов в любую минуту среагировать на любое изменение международной обстановки. Командовал корпусом генерал-майор Елизаров, герой Украины, отметившийся разгромом испанской механизированной бригады в боях под Кривым Рогом и последующими жаркими боями на Правобережье. Корпус подчинялся напрямую Трехстороннему Госсовету союзников и мог быть использован на основе указа Председателя Госсовета.
Меморандум Громов слушал по радио, находясь рядом со своим командирским «Водником», смотря на ползущие по асфальту, гудящие турбинами «Барсы». Ничего особо экстремального в заявлении не было. Да, правительства Руси, Украины и Белоруссии потребовали допустить своих специалистов и криминалистов к расследованию теракта и потребовали выдачи преступников русскому правосудию. Но о переброске войск на запад не было ни слова.
Вот еще что. Бригада уходила на марш демонстративно, с оркестром, всем видом показывая, что у нее серьезные намерения.
Уже вечером, зайдя перекусить в придорожное кафе, время для этого он выкроил, Громов посмотрел новости канала CNN на украинском языке. Там открыто говорилось, что после теракта Русь совместно с Украиной и Белоруссией перебрасывает войска на запад. Цель этой переброски пока не ясна.
Корреспондент, глотая слова от волнения, верещал о том, что знаменитый «калининградский» одиннадцатый гвардейский корпус приведен в боевую готовность и выдвинулся к польской границе. В Польше паника, бегство людей на юг и запад.
– Обделались, гниды, – злорадно проскрипел украинский полковник из совместной оперативной группы управления Наливайченко, тыкая вилкой в салат.
– Это вам не детей взрывать и моряков резать…
– Вы думаете, это европейцы? – спросил Громов коллегу, отпивая отвратительный, сильно разведенный кофе из чашки.
– Ни, думаю це бусурмане яких вони на грудях пригріли. Але відповісти-повинна Европа.
– Понятно, что должны ответить, – согласился Громов. – Ничего, стоит корпусу появиться у восточных границ Европы, местные власти тут же найдут и выдадут убийц. Положив болт на толерантность и права человека. Это все хорошо, но когда в ответ на расстрел туристов беспредельными мигрантами к твоему уютному европейскому дому подъезжают «восьмидесятые» и добродушно гудят турбинами, права человека как-то сразу забываются. Их вытесняет инстинкт самосохранения.
Вашингтон. США. 15 июля
Звонок застал Роберта Пирса[11] в тот момент, когда он, сбросив ботинки и надоевший костюм с галстуком и облачившись в легкое трико, поднимался к себе в домашний кабинет с намерением посмотреть наконец телевизор. Но до комнаты он так не дошел.
– Привет, Роб, – послышался в трубке голос министра обороны США и его бывшего начальника по «русскому отделу» в Лэнгли Билла Гиббса. – Есть один интересный разговор. Приезжай на наше обычное место. Ждем тебя через час.
Роберт чертыхнулся и со вздохом поплелся вниз переодеваться. Последний разговор в «Сигарном клубе «Три секвойи», куда пригласил его Гиббс, окончился отставкой Пирса с поста директора Национальной разведки и переводом на другую должность. Тогда помимо Гиббса в разговоре участвовал помощник президента по национальной безопасности, отставной генерал Джек Джонсон. Приехавшему Роберту коллеги без обиняков объяснили, что, несмотря на то что лично президент Обайя очень доволен его работой на ниве разведки и тайных операций, республиканское большинство, захватившее конгресс, требует жертв. Республиканцам категорически не понравилась позиция администрации Обайя по поводу русско-европейского конфликта на Украине. Команду первого чернокожего президента обвиняли в мягкотелости, трусости и малодушии.
Слышались крики о сдаче США лидерских позиций в мире, даже сговоре с русскими. Насчет последнего – абсолютная правда, но Обайя к этому отношения не имел. «Шоколадный заяц» вообще ни к чему отношения не имел, он только открывал рот и появлялся на экранах телевизоров в нужный момент. Все решали его советники и члены правительства. А также лоббисты. Именно эти люди и решили договориться с русскими по-хорошему. Эту часть переговоров, то есть прямой контакт с главой русской национальной безопасности, взял на себя Пирс.
В конце концов, обнаглевших европейцев надо было поставить на место и вернуть влияние США в Старом Свете. Это удалось с блеском. Перепуганные лидеры ЕС, получив на Украине по сопатке от русских, забыли свою прежнюю гордыню и независимость и прижались к широкой груди США, словно птенцы к матери.
Но за грандиозным внешнеполитическим успехом последовал не менее грандиозный провал во внутренней политике. «Левые» из Демократической партии решили в разгар мирового кризиса устроить реформу медицинского страхования. Лучшего время эти умники-псевдоинтеллектуалы не могли найти… В двух словах, предлагалось обеспечить медицинской страховкой всех неимущих граждан США. Это почти десять процентов от трехсотмиллионного населения Северной Америки. Естественно, кому из налогоплательщиков хочется кормить всю эту свору бездельников и нищих? Тем более когда надо затянуть собственные пояса…
Возмущенный левацкими реформами «средний класс» дружно проголосовал за республиканцев на ближайших выборах, и власть команды Обайя пошатнулась. Роберт знал правила игры. Раз конгресс требует скальпов, он их получит. Кандидатов на жертвенного агнца было несколько, но Пирс понимал, что его карта как шефа национальной разведки бита. Гиббс был связан с умеренными республиканцами, Джек Джонсон популярен среди военных и связывает демократов с вооруженными силами. Глава Госдепа Хиллари Клейтон и директор ЦРУ Леон Барнетта – высокопоставленные деятели Демократической партии.
– Ты понимаешь, Роб, кто-то должен уйти, – вкрадчиво сказал Билл.
– Это нужно Америке, сынок. Здесь не место личным обидам. Вопрос идет о стабильности, – добавил Джек, поигрывая сигарой.
– Я все понял, – кивнул Роберт. – Каковы мои дальнейшие шаги?
– Не знаешь? – улыбнулся Гиббс. – Тебя прочат в заместители к… – Билл ткнул пальцем в лепной потолок.
– Что, в Госдеп?! – почти заорал Роберт, ужасаясь одной только мысли, что придется работать с этой ведьмой Клейтон. Это невозможно, особенно после того, как они с ней сцепились по украинскому вопросу. – Нет, сынок, не в Госдеп. – Джонсон встал и налил виски в три стакана, один из которых протянул Пирсу: – Тут Билл всячески тебя расхваливал, говорил, какой ты прекрасный оперативник. Все-таки одиннадцать лет полевым агентом в Восточной Европе – не шутка. Разбираешься ты и в бюрократической волоките. Если к этому добавить немалый опыт работы в сфере борьбы с наркотиками и терроризмом, то специалист получается первоклассный. Должность первого заместителя Рождественской Свинки тебя устроит?
Пирс на секунду закрыл глаза… Заместитель министра внутренней безопасности[12] – в данной ситуации не самый плохой выбор. А министр Джанет Торино, известная из-за внешности и фигуры по прозвищу Рождественская Свинка – достойный человек и, главное, не истеричка.
– Я согласен, – ответил Пирс. Своим головокружительным карьерным взлетом он был обязан Гиббсу и Джексону и не хотел портить с ними отношения. Два шага вверх, два вниз – все равно он на самом верху.
– А кто на мое место? – полюбопытствовал Роберт, сделав глоток отменного шотландского виски.
– Чарльз Хаузер, – мгновенно ответил Билл.
– Солидно. – Роберт от удивления приподнял брови.
Чарльз Хаузер – живая и действующая легенда американской электронной разведки. Начав карьеру оператором на самолете радиоразведки, Чарльз последовательно занимал должности в военно-воздушной разведке, Агентстве национальной безопасности, Национальном управлении воздушно-космической разведки. Затем возглавлял DIA[13] и, наконец, Агентство геопространственной разведки[14].
Хаузер стоял у истоков «электронного доминирования» армии и спецслужб США над потенциальными противниками. Еще один ветеран «холодной войны», несмотря на преклонный возраст, брошенный демократами на укрепление американских спецслужб.
Новое место работы поначалу казалось Пирсу настоящим бюрократическим кошмаром. Гигантское ведомство, призванное контролировать всю внутреннюю безопасность США, на деле оказалось неповоротливым монстром, разрушавшим сложившуюся десятилетиями структуру. Включенные в состав министерства агентства, службы и ведомства сохранили относительную независимость, яростно интригуя против друг друга и все вместе – против руководства министерства. Только спустя год Пирсу удалось навести относительный порядок в центральном офисе министерства и перейти в наступление, обламывая рога наиболее бойким интриганам.
И не таких обламывали. Дела в министерстве стали налаживаться, и вот опять поздний звонок от старых знакомых.
В большом, круглом кабинете, обставленном, как и весь «сигарный клуб», старинной французской мебелью, его уже ждали. Пять человек.
«Буду шестым, – пронеслось в голове. – Хорошо, что не третьим», – вспомнил Роберт русскую привычку «соображать на троих»
Помимо ожидаемых Гиббса и Джонсона на кожаных диванах расположились сам вице-президент США Джозеф Бенетт, глава военной разведки генерал-лейтенант Рональд Бургесс и, конечно, Чарльз Хаузер. Новый шеф, мать его, Национальной разведки. Бросилось в глаза отсутствие Леона Барнетты, директора ЦРУ. Его эти люди считали чистоплюем и белоручкой и на подобные закрытые встречи не приглашали.
«Что-то интересное», – подумал Роберт, ожидая начала разговора.
Как и положено по статусу, открыл заседание «тайной вечери» вице-президент:
– Вы осведомлены о событиях в Германии, в Фюрстенвальде, но мало кому известно об их продолжении. – И Джозеф скосил глаза на Гиббса.
– Русские около часа назад выдвинули политическому руководству ЕС и Германии ультиматум. Более того, с сегодняшнего дня, по данным спутниковой и электронной разведки, ряд русских армейских корпусов пришли в движение. Более того, заметно оживление и в стане их союзников – украинцев и белорусов, – сказал министр обороны, оглядывая лица присутствующих.
– Подтверждаю, – процедил Хаузер, кивнув бритой головой. – Вот последняя разведсводка по моему ведомству. Обобщенная. Цитирую: «Замечено движение колонн одиннадцатого, первого, восьмого гвардейских, двадцать второго армейского и объединенного славянского корпусов. Бригады были подняты по боевой тревоге и в течение расчетного времени прибыли к местам погрузки на железнодорожные ветки. За исключением одиннадцатого гвардейского. Он напрямую, с балтийского анклава, вышел к польской границе. Направление движения эшелонов: запад. Два корпуса перебрасываются в Украину, два – в Белоруссию. Замечена также активность русской авиации и военно-морских сил».
После того как Хаузер закончил читать, еще какое-то время стояла гробовая тишина. Сидящие вокруг стола лишь переглядывались.
– Не будем забывать, что у нас выборы через три месяца, у русских – через четыре, – продолжил Бенетт. – Времени на политические маневры у нас нет. Надо действовать.
Слово взял помощник президента по национальной безопасности Джонсон:
– Вы знаете, я всегда считал и считаю, что с русскими надо расходиться по-хорошему. Но не в этом случае. Любое промедление, любая уступка русским будет расценена нашими конкурентами как предательство американских интересов. Вы понимаете, какие это будет иметь последствия на выборах? Так что маневрировать дальше мы не можем. Завтра президент выступит с заявлением, осуждающим терроризм, но подчеркнет, что США никому не позволит нарушать границы наших европейских союзников. В этом вопросе наша администрация пойдет до конца. Как и написано в Стратегической концепции от 1999 года[15].
– Может, русские блефуют? Со времен Хрущева они мастера на такие штуки, – высказался Хаузер.
– Может, и блефуют, – согласился Бенетт. – А может, и нет. Вы разведка, вот и ответьте нам.
– По озвученным признакам это неясно. Тут сотни, если не тысячи факторов надо анализировать. В предельно короткое время. – Рональд Бургесс пожал плечами.
– Мы имеем теракт с убийством мусульманского лидера в Европе, совершенное, по данным СМИ, русскими. Затем мы имеем убийство сорока одного русского туриста на автотрассе в Германии, включая тринадцать детей. Показательная месть, если хотите. Русские требуют передать полномочия расследования группе своих специалистов и выдачи возможных террористов и организаторов теракта в Россию. Европейцы отказываются, ссылаясь на законы ЕС, но просят русских войти в следственную группу Интерпола. Русские настаивают на своем и начинают стягивать к границам ЕС войска с целью устрашения. Европа в панике и истерике. Нашей Хиллари уже оборвали все телефоны, вопя о «русском вторжении в ближайшие часы». Нам останется только реагировать адекватно. То есть просить всех успокоиться и одновременно перебрасывать в Европу дополнительные контингенты вооруженных сил для устрашения русских. Сколько надо времени, чтобы русские подтянули силы, достаточные для вторжения в Европу? А, Рональд?
– Пять суток. За это время группировка русских составит до тридцати боевых бригад. Достаточные силы для первого удара. Тем более что европейцы после украинской авантюры очень ослаблены.
– Пять суток! – повторил Гиббс и повернулся к Пирсу: – Роберт, что вы думаете по этому поводу? Вы же специалист по новым русским властям.
– Думаю, нас сталкивают лбами. Если мистер Стрельченко решил взять расследование теракта в свои руки, то ему абсолютно наплевать на законы ЕС. Да вообще-то и на любые международные законы. Что бы эти брюссельские святоши там не вопили. Чтобы надавить на них, русские власти и двинули к границе танки и спецназ. Уж кто-кто, а Стрельченко знает, что европейцы боятся его, как огня, и прячутся за нашей спиной. Мы перебрасываем войска навстречу русским. Как в «берлинский кризис». Это бочка с порохом…
– Потом кто-то подносит спичку, – закончил за него Джонсон.
– Точно, Джек. И пути назад не будет ни у кого. И время выбрано чертовски удачно. Выборы и у нас, и у русских…
– Отлично, мистер Пирс. – Джозеф Бенетт улыбнулся. – Никогда не сомневался в ваших способностях. Есть предложение: вы, Роберт, оставаясь заместителем министра внутренней безопасности, возглавите целевую оперативную группу по расследованию последних терактов в Европе. Подчиняться будете непосредственно мне и Джеку. – Бенетт показал глазами на Джонсона. – От вас требуется сформировать команду полевых агентов, не чурающихся настоящей мужской работы. Их дело: добывание информации. Затем по составленному вами списку в вашу группу передаются указанные там аналитики и технические специалисты. Из любых ведомств. К вашим услугам любые агентурные сети и оперативные возможности всего разведывательного сообщества, Минюста и МВБ. Любой ваш запрос будет исполняться мгновенно, без личной волокиты. От вас требуется одно: найдите этих террористов. Вы понимает, Роберт, насколько все серьезно и что поставлено на карту?
– Да, сэр! – отчеканил Роберт.
Домой Роберт сегодня так и не попал. По мобильному связался с офисом ФБР и срочно запросил копию дела Интерпола о нападении на радиостанцию и бойне в Фюрстенвальде. Затем – звонок в Лэнгли. Надо заказать дела нескольких отставных и действующих агентов. Настоящих агентов, а не нынешних сморчков. Примчавшись к зданию МВБ на Небраска-авеню, Пирс сделал еще один звонок. После долгих гудков трубку наконец сняли.
– Черт побери, кто трезвонит? – раздался злой и заспанный голос.
– Твой шеф, Луис. Подъем, мистер Розетти[16], вас ждут великие дела.
Хабаровск. Индустриальный район.
15 августа
Карр-карр…
Толстый черный ворон распрямил загаженные пеплом крылья и осторожно перебрал лапами, приближаясь к лакомству. Еще раз каркнув, ворон вонзил клюв в глаз мертвого китайца, валяющегося рядом с открытым люком сгоревшей еще вчера БМП W-50, и, переступая по лбу покойника, неторопливо принялся за трапезу.
– Пристрелить, что ли, трупоеда? – Рядовой пластун только что сформированной Амурской пластунской бригады Костя Леонов неторопливо поднял «Винторез», целясь в прожорливую и наглую птицу.
– Ну, хорош! Не переводи на всякую херню патроны, – свирепым шепотом отозвался старший лейтенант Селиванов. – Да и пусть желтомордого погрызут, другим наука будет. Не порть натюморт.
Костя смутился и оторвал глаз от прицела.
Остатки их казачьего дивизиона держали китайцев на расстоянии больше суток, не давая прорваться в глубь Хабаровска. Связь, несмотря на мощное противодействие китайских средств РЭБ, работала бесперебойно. Единственное, что могло радовать. Среди малочисленных войск прикрытия границы амурские пластуны были самой боеспособной частью. Вместе с пограничниками. Сто девяносто четвертую мотострелковую бригаду[17] в расчет принимать было нельзя. Во-первых, она была так называемой «региональной», укомплектованной резервистами из данного региона. Техники мало, офицеров – тоже. Во-вторых, именно на эту бригаду пришелся вчера основной удар узкоглазых. Один из мотострелковых батальонов вообще находился за Амуром – на острове Красном.
Масса китаез ударила через протоку Чумную по острову и уже оттуда по Хабаровску. Стрелки сделали все, что смогли в их положении: героически погибли, но дали развернуться пластунам в тесных городских кварталах. И началось. Азиаты то на бронетехнике, то пешим порядком захлестывали передний край обороны казаков, стремясь прорваться в глубь города и перерезать трассы на Уссурийск и Биробиджан. Сдерживали их только благодаря огневой поддержке гвардейской ракетно-артиллерийской бригады окружного подчинения. «Глухари» потчевали китайцев самым крупным калибром. В воздухе постоянно крутилось несколько «Дозоров», осуществлявших разведку целей. Огонь был очень сильный и точный, но на китайцев это особо не действовало. Их было слишком много.