Новый сюрприз

– Да, другое. Я люблю и Джерома, и тебя. Но совсем не так, как его… У нас с вами словно одна душа на троих. А к Джону Райту меня влечёт иное.

– Он – рыцарь, спасший не только твои жизнь и честь, но и королевство, – кивнул Токкинс. – Ты не могла не полюбить его и как Ирена, и как Дочь Англии. Но ведь любить можно по-разному. Что объединяет тебя с Райтом? – чёрные глаза Джима буквально сверлили бирюзовую радужку девушки, а пальцы его сильнее сжали её ладони. Он с натиском продолжал допрос: – Тебя тянет к нему, как к мужчине? Закипает в жилах кровь при мысли о нём? Тело вздрагивает от одного его голоса?

Принцесса отрицательно покачала головой, не в силах произнести ни звука. Токкинс резко поднялся, выпустив её ладошки, и отвернулся:

– Понятно…

– Не говори таких слов, – едва переведя дыхание, ответила Ирена. – И, пожалуйста, не сжимай мои руки так сильно. Не разжигай этого трепета во мне снова…

Мужчина в недоумении повернулся к девушке и, глядя, как учащённо вздымается её грудь, всё понял.

– О Боже… Прости, я не подумал, что могу стеснять тебя своими прикосновениями.

– Раз уж мы говорим начистоту, – промолвила наследница, всё ещё пытаясь удержать ритм сердца, – то я должна признаться: тогда, в августе, едва ты схватил мои руки, я потеряла контроль над собой. Это было первое в моей жизни мужское прикосновение. Уверенное, жёсткое, не терпящее возражений. Страх сковал меня, я не могла на такое не откликнуться.

– И подчинилась, – на выдохе сказал Джим, приблизился к девушке, опустился перед ней на корточки, продолжая всматриваться в прекрасную радужку принцессы. – А я-то понять не мог, почему ты молчишь. Все вокруг орали и вырывались, а ты и не думала сопротивляться.

– У меня сил не было, – ответила Ирена. – Да и смысла я не видела: вас больше, вы вооружены.

– Прости, мне в голову тогда не пришло, что я могу так влиять на девицу. Я ведь не знал, что ты… – взгляд Токкинса непроизвольно скользнул вниз по лицу Ирены, на миг замерев на её неприкрытых губах, а потом и вовсе упёрся в пол. В памяти всплыл тот нежный поцелуй в королевском парке, которым одарила его наследная принцесса Туманного Альбиона, выпустив из Тауэра. Мужчина предпочёл не договаривать слов. – Да и кто ты вообще, тоже не знал.

– Когда я оказалась в твоих руках, то поняла, что больше не принадлежу себе. Но вопреки ситуации меня влекло к тебе, и этого я жутко боялась, – продолжила исповедь Ирена. – Нас разлучили, страх ушёл. Перед Кеннеди я не трепетала ни секунды. Впрочем, он-то меня не касался, может, суть в этом? А потом тебя не было рядом, но… незавершённость осталась, я недопережила того, что почувствовала, и мне хотелось понять, что со мной. Понять и сравнить, ведь в сердце уже закралась любовь к Джону… А с ним мы проводили много времени, гуляли, танцевали, даже ехали вместе на одном коне, но такого ощущения во мне никогда не рождалось.

Токкинс поднял взгляд и покачал головой.

– Потому я и приехала потом в ваш коттедж весной, чтобы уже раз и навсегда поставить точку. Чтобы больше не бояться.

Джим аккуратно взял ладони девушки в свои руки и спросил, не сводя с неё внимательных чёрных глаз:

– Ирена… если бы стражи не успели тогда, летом… или потом, весной… Если бы ты не влюбилась в Джона, а Джером не встал между нами, охраняя тебя на берегу, ты… ты смогла бы полюбить меня больше… вернее, иначе, чем сейчас?

Диалог глаз затянулся. Девушка не торопилась отвечать. Сердце уже почти успокоилось, тёплые ладошки Джима не пугали больше, скорее напротив – придавали уверенности в их непонятной близости. Наконец она произнесла:

– Возможно ли что-то большее, чем уже есть? Столько воды утекло – кто же даст ответ? Мы имеем только то, что чувствуем друг к другу сегодня.

– Ты права… – согласился испанец, качнув головой. – Когда мы встретились, я тоже не знал, что потом полюблю твою кузину. И в этом мне помогла ты. Если бы я не встретил тебя, то не задумался бы о том, что в мире есть что-то иное, кроме похоти. Если бы Кеннеди не связался с леди Линкольн, я никогда бы не встретился с ней лицом к лицу. Она поражала красотой, да. Но я увидел в ней женщину – бесконечно одинокую и несчастную, которая идёт к своей бессмысленной цели, возведённой в ранг настоящей мечты… И влюбился, как мальчишка. Встретил свою «даму в башне», прекрасно зная, что она никогда не разделит моих чувств, – усмехнулся сам себе Джим. – Мне хотелось петь. Если бы я умел слагать стихи, как наш друг Джером, то посвящал бы все сонаты ей одной…

Испанец сел по-турецки на пол, но рук Ирены не отпустил.

– У нас с тобой всё было иначе… – прошептала девушка. – Странно и необъяснимо. А для меня ещё и ново.

– Что между нами происходило там, на площади у ювелирки, и во время пути в замок, я до сих пор не понимаю, – прижав ладони Ирены к своей груди, признался Джим. – Жутко не хотелось выпускать тебя из рук… Тогда мне ещё не было известно, кто ты, а допустить мысль о такой преграде между нами я, конечно, не мог. Молил Бога, чтобы атаман отдал мне тебя… Но пришли стражи. Потом мой пыл немного утих, когда появилась леди Линкольн. Но ты преследовала меня везде. Не буду скрывать, ты была желанна с первой встречи. По-земному желанна, маня своим неповторимым очарованием, – испанец покачал головой: таких признаний он не делал ни одной женщине в своей жизни. – Я долго не мог понять, что нашёл в тебе, Ирена, что почувствовал тогда, при первом прикосновении… Понимал лишь, это не та любовь, о которой поют менестрели[9]. Но тянуло к тебе безбожно. И ты права, мы не договорили, не успели разгадать друг друга летом и должны были встретиться ещё раз, наедине.

Лицо Ирены во время этой речи залилось краской – слушать мужчину было сложно, а не слушать нельзя.

– Мы наблюдали за тобой долго… Сначала я решил, что ты девушка Вайта, но вскоре понял, что это не так. Я не знал, есть ли кто-то в твоём сердце, не мог этого понять. Потом мой атаман изъявил желание выкрасть тебя… Словно для того, чтобы было кому прислуживать принцессе, но я же понимал, какие у него планы на самом деле…

Ирена опустила взгляд.

– Он жаждал хоть как-то насолить стражам, и отнять у них тебя было самым простым и в то же время болезненным, что он мог придумать. А я не привык перебегать дорогу другим мужчинам. И отступил, признавая его право на трофей. Но снова явились стражи. Потом весной, когда твоя кузина пришла ко мне с тем же предложением, я иначе посмотрел на тебя. Уже зная, кто ты, но ещё помня свои ощущения, я хотел испытать их вновь – не скрою. Соглашаясь на эту авантюру, где-то глубоко в душе я лелеял надежду, что у нас будет возможность объясниться. Кеннеди уже не стоял между нами, но вдруг появился Джером… Я думал тогда, что он любит тебя как женщину. И снова был готов отступить, если бы он решился уехать с нами.

– Но я пришла к тебе раньше…. – взмахнула ресницами Ирена, и взгляды их встретились.

– Зачем? Только лишь, чтобы понять себя? Или были иные причины?

– У меня в душе тогда всё смешалось: чувства к Джону Райту, этот трепет при воспоминаниях о тебе, нежелание надевать корону, непонятная мне ненависть Анжелины и страх перед необходимостью выходить замуж по велению парламента… Я какое-то время даже желала, чтобы моя жизнь резко изменилась… Пусть даже таким варварским способом…

– Когда ты приехала, в моей голове многое перевернулось, – на миг прикрыл веки Джим, вспоминая то странное чувство, что родилось в его душе под навесом конюшни. – Но я ещё не до конца понимал тебя. Видел лишь, что ты готова была уехать со мной. И более того – я уверен – готова была стать моей…

Девушка вновь опустила ресницы, погружаясь в воспоминания.

– Я же чувствовал это… – прошептал Токкинс. – Готов поклясться – чувствовал. Ты была на грани, играла с огнём… Если бы мы уплыли вдвоём, не знаю, смог бы я устоять перед соблазном… Да и ты вряд ли бы смогла.

– Я знала, чем рискую, Джимми, но понимала, – подняла глаза Ирена, – что благородный Красный Джон никогда не согласится изменить мою судьбу. Он не пошёл бы на то, что готов был сделать ты, даже если бы я стала его умолять об этом. Скорее он силком притащил бы свою принцессу во дворец, чтобы отдать её королю. А ты смог бы преступить и эту черту…

– Да, я увёз бы тебя… – прошептал Джим, утопая в глазах своей странной подруги. – Вот, ей-Богу, увёз бы, потому что видел, как тягостен тебе сан. В Англии женщины могут править… Я не понимал этого никогда. У нас в Испании такое невозможно. И я был готов дать тебе твою долгожданную свободу и себя в придачу, – мужчина мягко улыбнулся. – И жили бы мы с тобой где-нибудь в Новом Свете. Тихо и мирно. Как муж и жена. Я рассказал бы тебе правду о себе. Открыл бы, почему не могу отвезти тебя в Испанию…

Ирена перевела дыхание:

– Но случилось иначе.

Джим опустил взгляд и снова странно улыбнулся.

– Господу было угодно, чтобы в твоём сердце поселился Джонатан Райт, а моё заполонила леди Анжелина. Это же у тебя взаимно? – Токкинс поднял взгляд. – Он же любит тебя? Тебя, а не твой титул?

Принцесса горько улыбнулась в ответ. Испанец верно прочёл её мимику.

– Закономерно… Я всего лишь слабый земной человек, и не смог бы составить твоего счастья, принцесса… Всё-таки хорошо, что кто-то сверху не дал нам уплыть вдвоём.

– Ты очень сильный, Джим, – возразила Ирена. – И всегда был сильнее меня, поэтому я тянулась к тебе.

– Ты догадалась, что я бросил в Испании слишком много?

Наследница кивнула.

– Волшебная Фея, ты всегда читаешь душу до того, как я открываю рот. Но вы с Райтом созданы друг для друга. Он – идеальный рыцарь, а ты – романтичная принцесса… Как в сказке.

– Только живём мы в реальности, – грустно добавила девушка.

Джим выпустил её руки, поднялся и, сделав шаг в сторону, проговорил в пространство:

– Да, Ирена. И реальность сурова. Я повторюсь: ты всегда была мне желанна… Но обещаю, что никогда не позволю себе таких мыслей впредь. Это будет сложно, потому что нас всегда влекло друг к другу, и мы оба это знаем. Та связь, что возникла между нами, – не банальная страсть. Это больше и чище, – Токкинс обернулся. – Я, ей-Богу, не понимаю, что это. Да и не важно, как назвать, но душа моя принадлежит только тебе, моя Фея.

– Я это знаю, Джим, – кивнула принцесса.

– Когда я понадоблюсь тебе, всё, о чём бы ты ни попросила, будет выполнено. Моя шпага, мой пистолет, моя жизнь – всё у твоих ног. Даже если ты прикажешь мне свергнуть твою сестру, которую я люблю, как безумец. Впрочем, я знаю, что ты этого никогда не попросишь. Ты лучше её.

– Я просто другая, – Ирена поднялась на ноги и подошла к мужчине. – И рада, что неясностей между нами больше не осталось.

Он улыбнулся и прикрыл ресницы:

– Я тоже.

– Дай мне руку… – попросила девушка. Джим протянул ей ладонь, которую она тут же обхватила своей. – Я привыкну к тебе и перестану чувствовать трепет от твоих прикосновений. Тот день позабудется, потому что мы с тобой уже иные. Не такие вовсе, какими были в августе 1623 года.

– Истину глаголете, принцесса, – прошептал Джим. – Совсем другие.

День восемнадцатый, 1 сентября

Сердце Джона радостно подпрыгивало. Облачённый в лучший свой камзол малинового цвета, в парадном плаще рыцаря Красного ордена он ехал на самую важную встречу в своей жизни – знакомиться с сёстрами.

На крыльце его встретила Мелани, подчёркнуто-вежливо сделав книксен.

Проведя брата в гостиную, девушка разложила перед ним все привезённые документы:

– Это завещание мамы… Это подтверждение её права на передачу титулов герцога э Лот и маркиза Вандауна своему сыну. А это прошение родителей к королю – здесь они позаботились о нашем с Вэй будущем.

Райт подошёл к девушке, взял её за руки, не глядя на документы, и проникновенно произнёс:

– Хорошо-хорошо! Но мне бы хотелось увидеть Вайолетт. Я жажду этого намного больше, чем рассматривать всякие бумажки с закорючками.

– А почему ты никогда не интересовался возрастом моей сестры? – искоса глядя на брата, спросила Мелани.

Джон несколько растерялся и отпустил её ладошки:

– Км… Я так подумал, что она младше тебя, раз ты сама всеми этими делами занималась…

– Да, – кивнула Мелани, – младше. На 15 минут.

– Что? – в первую секунду не понял смысла её ответа Джон и нахмурил брови.

Мелани смотрела на него так, словно только что выиграла пари на несколько тысяч фунтов или взяла джекпот. И тут Джон понял, что его сёстры – близнецы.

Сразу всё встало на свои места.

– Позвольте представить Вам, герцог, мою младшую сестру – леди Вайолетт Райт, – продекламировала Мелани, демонстративно повернув голову в сторону лестницы, с которой спустилась точная копия блондинки.

Засыпая вечером, герцог всё ещё видел перед собой образы двух милейших созданий во всём королевстве – его младшеньких сестрёнок.

Очаровательная скромница Вайолетт сразу запала в душу Красному Джону. Её мягкий взгляд, лёгкая полуулыбка смущения, грациозные движения как нельзя точно копировали поведение и облик герцогини, их матери. Мелани была иной – взрывной характер, выпавший ей из дебрей генеалогического древа Райтов, подсказывал, что когда-то в семье были драчуны и забияки. А упрямство, унаследованное от отца, она делила поровну со своим старшим братом.

Говорили они в тот вечер много и о разном. Вспомнили суеверие отца, из-за которого Джон был лишён возможности предстать перед королём и войти в Малый двор принцессы. Неужели предсказательница ещё до рождения малыша увидела его любовь с наследницей английского трона и её возможное отречение от престола, а то и вовсе заговор?! В памяти всплыли истории несчастных Маргариты Дуглас и Томаса Говарда, Марии Грей и Томаса Киза, Катерины Грей и Эдуарда Сеймура, а также сыновей последних и Арабеллы Стюарт[10]. Думать о таком Райт боялся.

Близняшки понимали, что между их братом и Элиссой Английской есть связь большая, чем между остальными стражами, но им было невдомёк, что за маской холодной учтивости принцессы прячется та, которая покорила сердце Красного Джона. И Райт предпочёл об этом умолчать.

Корректная Вайолетт увела разговор в иное русло. Мелани передёрнула плечиками и фыркнула, словно давая понять, что она ещё последит за той, на ком предсказание сошлось клином.

Джон пообещал устроить сёстрам приём у короля и как можно быстрее решить вопрос о наследовании родовых земель и титулов, которых под объединённой герцогской короной оказалось слишком много.

День девятнадцатый, 2 сентября

Ирена задумчиво прикусила нижнюю губу: Джон прислал записочку, что желает встретиться после обеда и просит аудиенции у Его Величества. Уж не решил ли её возлюбленный жениться на леди Мелани?

Утро прошло, как во сне. Накануне к принцессе приезжали стражи: Мейсон, близнецы, Рей и Рональд. Они катались по берегу верхом, потом кормили лебедей в королевском саду и вспоминали княжну Элизу. О Джоне никто не обмолвился ни словом, но дочь Тюдора понимала, что стражи отвлекали её от поездки в Эшерский лес.

Наследница вышла в парк и в задумчивости прошлась по аллеям. Чего ожидать ей от сегодняшнего дня? Как бы ни повернулась судьба, девушка была готова встретить любой её удар. Между деревьев, шагах в 30 от себя, Ирена заметила силуэт Кендбер в лёгком платье нежно-розового цвета и окликнула её:

– Леди Мелани!

Девушка не отреагировала. Тогда принцесса снова окликнула её и ускорила шаг. В какой-то момент ей показалось, что Мелани, вопреки всем ожиданиям, стала двигаться быстрее…

– Леди Мелани! Остановитесь! – оказавшись практически рядом с маленькой блондинкой, повторила призыв наследница.

Девушка резко развернулась, изобразив на лице удивление, и в замешательстве произнесла, запинаясь почти после каждого слова:

– О, прошу прощенья… Я задумалась о своём и не услышала, что Вы меня звали…

Ирена внимательно посмотрела в лицо Мелани и несколько удивилась новому выражению её глаз. Такой леди Кендбер она ещё никогда не видела.

– Что с Вами, леди Мелани? Вы плохо себя чувствуете?

Девушка немного замешкалась и неуверенно ответила:

– Да, наверное… Простите, мне нужно идти…

И, не дав Ирене возможности что-либо добавить, она быстро упорхнула, взметнув по ветру юбками.

«Странно… – подумала наследница, – она вела себя так, словно не узнала меня… И вообще такая манера говорить и вести себя не свойственна Мелани Кендбер». С этими размышлениями Дочь Англии направилась далее по аллее и вышла к воротам… Теперь она понимала, что Дебора была абсолютно права, когда говорила, что странная девица бывает совершенно разной.

Принцесса остановилась у ворот и, всматриваясь в их узоры, на некоторое время отрешилась от реальности. И только стук колёс заставил её отвлечься от своих тревожных мыслей. Взглянув на подъехавшую карету, девушка снова изумилась: «Герб Джона? Ничего не понимаю… С каких это пор он приезжает в карете?»

Далее удивлению Ирены просто не было предела. Из экипажа, грациозно подхватив юбки и сверкая грозным взглядом по сторонам, вышла… леди Мелани Кендбер!

– Быть не может!.. – едва не воскликнула наследница.

Леди Мелани – в строгом платье чёрного цвета и маленькой шляпке – уже направлялась к ней, ослепляя всех той неповторимой улыбкой, которая так не давала покоя Ирене с момента появления этой авантюристки во дворце. В руках девицы был плотный свёрток бумаг.

– Ваше Высочество! Как хорошо, что я Вас застала! – Мелани сделала глубокий реверанс. – Очень боялась, что Вы исчезнете из дворца, миледи. Хотела послать гонца, но предпочла приехать лично.

Сердце наследницы ёкнуло и на миг остановилось. Мелани с таким победоносным видом смотрела Ирене прямо в глаза, словно не называла в это же время её громкого титула. А принцесса совершенно растерялась, не зная, как реагировать на столь странное поведение девушки.

– Леди Мелани… Объясните мне, как получилось так, что только что я видела Вас в саду? – Ирена внимательно изучала реакцию девушки. – Причём совершенно в ином виде. Вы были в розовом платье. И… вели себя очень странно.

– Ваше Высочество, вероятно, ошиблись, – склонила голову сестра Райта.

– О нет, миледи! Я разговаривала с Вами… или с той, которая невероятно похожа на Вас…

Мелани сделала шаг назад. На пару секунд она отвела взгляд от Ирены.

– Зрение Вас действительно не обмануло, Ваше Высочество… – девица снова подняла взор. – Вы видели не меня, а девушку, очень похожую на меня…

Сноски