– Так, сержант Вавилова, ты мне тут поспорь со страшим по званию! …Ну Ир, реально, ты ни при чем, но другого никого не пошлешь, все подозрительно выглядят или мордовороты четыре на четыре. А ты на вид такая миленькая, добрая…
– Миленькая?! – повторила я и дико посмотрела на себя, снова в сервант, сквозь ряд старых бокалов. Как ни странно, коллега был прав. В последнее время зеркало я использовала только для того, чтобы расчесаться, а к лицу не приглядывалась, и сейчас оно казалось мне почти чужим. Ну, если не учитывать поджатые губы, раздутые от раздражения крылья носа и профессионально-пристальный взгляд, черты у меня и правда не особо жесткие.
– Плюс ты же у нас актриса! – добавил коллега.
– То есть?
– Ты сама рассказывала, что в детстве в фильмах снималась.
– А, верно, – детство сейчас казалось мне таким далеким, словно происходило не со мной. От того одаренного счастливого ребеночка нынче остались, как говорится, рожки да ножки. – Так что от меня нужно, товарищ капитан?
– Надо внедриться в эту секту и оч-ч-чень аккуратно пособирать информацию: что там с людьми делают. Там даже теракты могут быть замешаны, поэтому надо прямо очень аккуратно! Понимаешь? Это дело у нас на контроле сверху!
– Понятно, – ну так бы сразу и сказал, что его вздрючил кто-то из вышестоящих и поэтому он теперь названивает мне. – Хорошо, давай попробую. Как секта-то называется?
– Орден Вероятности.
– Какой только дичи не придумают.
– Это точно, Ир, это точно. Ну что, документики я шлю? На созвоне?
– Да, договорились. Отбой, – я сбросила вызов и, зевая, прилегла на диван. Племянники еще чавкали в кухне, и мне никто не мешал смотреть информацию по этой странной секте.
Информации оказалось мало, да и та какая-то мутная. Пара полумертвых групп в соцсетях, замусоренный рекламой и почти не заполненный официальный сайт: голубой фон, традиционные для подобных организаций балахоны и блаженные улыбки… Но где же суть?
Наконец через полчаса я отыскала несколько последователей этой секты. Или, точнее, последовательниц. Еще полчаса своей жизни я убила наповал с помощью их соцсетей, чувствуя, что брови буквально срастаются в одну линию, а губы сами собой поджимаются еще сильнее, чем обычно. Это была категория людей, которых я на дух не переносила: счастливые «мудрые» женщины, полностью перебросившие ответственность с себя на какую-то там Высшую Сущность. В данном случае они бредили про то, что надо повышать вероятность счастливых событий, подавая Вселенной некие знаки: например, расхаживая в длинном и белом, чертя квадраты Пифагора со счастливыми числами и играя условные мелодии на укулеле. У них существовала целая система, каких благ с помощью какого знака добиваться. Чтобы счастливо выйти замуж, например, нужно было отказаться от мяса, носить голубые юбки, петь специальные молитвы, умываться справа налево по кругу и завести серого кота… Как там называется расстройство психики, когда человек не может выйти из дома, не пересчитав шаги и не вымыв 10 раз руки? Обсессивно-компульсивное? Похоже, что Орден Вероятности ждал всех, кто им страдает, с распростертыми объятиями. А мне придется хорошенько освежить в памяти свои актерские таланты, если я хочу внедриться к подобным людям…
На следующий день с утра наконец пришли обещанные Прошкиным материалы по делу. Я принялась просматривать их, не вылезая из постели. Как я и думала, ничего не прояснилось. Да и дела, по сути, никакого не было – так, какие-то обрывки, склеенные паранойей высшего начальства. Суть сводилась к тому, что на протяжении нескольких лет рядом со всеми крупными терактами, громкими убийствами и несчастными случаями со множеством жертв крутились представители этого самого Ордена… Что они при этом делали? Вроде ничего. Но такое постоянное присутствие наводило, конечно, на мысли.
Я открыла галерею мутных фото – тех самых, кого видели и сумели как-то зафиксировать. Большая часть из них была безымянной – просто какие-то размытые лица. Я бы их, даже при моей профессиональной привычке ловить характерные черты, на улице не узнала. Зато высшее руководство секты имело и цветные фото, и имена. Глава Ордена Вероятности выглядел абсолютно классическим сектантом: тощий, обвешанный бусами и цепочками тип средних лет с длинными волосами, щетиной на впалых щеках и горящим взглядом стеклянно-прозрачных глаз. Звали его Навуходоносор Первый (по паспорту!). В честь Вавилонского царя? Впрочем, в сводке была помета, что до того, как сменить имя, он звался Дмитрием Кузнецовым.
Заместитель главы отличался от Навуходоносора, который Дмитрий, большей смазливостью. У него тоже были длинные волосы, но аккуратно подстриженные ступеньками и красиво уложенные, белая рубашка открывала блестящую и загорелую мускулистую грудь, браслетики и фенечки на руках он явно подбирал по цвету. Улыбался он с видом сытого кота, а мелкие черты его лица были, пожалуй, более женственными, чем у меня. Звали красавца Ратибор (а я-то уже настроилась на какого-нибудь Ашурбанипала, раз они такие любители Ассирийско-Вавилонской истории). Ратибор вел соцсети с тысячами подписчиков, где писал о чистоте, служении Высшему Благу и скромности. Посты сопровождались фото, где он позировал на фоне предметов с изображениями себя самого: даже на лонгборде (Ратибор увлекался катанием на роликовых досках) красовался его портрет, не говоря уже о стенах комнаты, шкафах и дверце холодильника.
На третьем члене Ордена я постепенно начала понимать, что отсутствие единообразия – это не случайность, а какая-то, как говорят мои племянники, фишка Ордена Вероятности. При виде человека на фотографии сразу вспоминалась фраза Прошкина «шкаф четыре на четыре». Хмурый, крепко сбитый качок с широкой шеей, с головой, где сквозь ежик волос проглядывали шрамы, пронзительно глядел на меня из-под бровей. Бывший спецназовец? А, нет, бывший военный. Руководит школой самообороны, работал в охране… Звали его безо всякой дурости Иван Лебедкин, и это мне понравилось. Но все же интересно, что он забыл в такой странной организации? И, кстати, есть ли там женщины?
Да, и женщина нашлась. Пожилая цыганка, сморщенная, как чернослив, обвешанная цепочками поверх серой хламиды, с черно-седыми очень кудрявыми волосами и взглядом ведьмы. Звали ее Мать Закуту (а вот и Ассирия! Благодаря своему увлечению историей я знала, что Закуту – это бабушка Ашурбанипала). Занималась эта «мать» в основном гаданиями и приворотами, как у нее и было написано в соцсетях. А вот про Орден Вероятности она ничего не упоминала. Учитывая, что обычно сектантам только дай поговорить о своей секте, это и правда было странно.
Еще нескольких мужчин и женщин я просмотрела быстрее. Парочка из них была с уклоном в Индуизм (некие Шива и Апсара), а другие снова привязались к истории древнего Междуречья: один, к примеру, носил имя хеттского бога грома Тешуб-Тарку, а другой вообще ничтоже сумняшеся назвался Хаммурапи, в честь знаменитого Вавилонского царя. Отложив в сторону мобильный с застывшим на экране фото этого самого Хаммурапи, который очень напоминал своими усами и лысиной среднего работника ЖЭКа, я глубоко задумалась. Мало того, что актрисой я была в последний раз лет пятнадцать назад – тут даже если я попробую вспомнить свои навыки, неясно, кого мне, собственно, изображать. Взять у племянников несколько браслетов-фенечек, купить длинных бус, повесить их на мой старый банный халат и назваться какой-нибудь Богиней Кибелой? Да и как внедриться в эту секту? Связываться сразу с кем-то из руководства Ордена, пожалуй, опасно. Лучше пойти «снизу», то есть завести контакты с девушками-сектантками, которые умываются справа налево и носят голубые юбки, чтобы задобрить судьбу… Отвратительно, но придется. Они явно более контактны, у них должны быть периодические сборища по интересам.
И тут мои ленивые утренние мысли резко прервались… холодными лапками, которые встали на мою голую ногу (я сплю в шортах) и пробежали по ней вниз, неся на себе какое-то увесистое существо.
Когда-то я бы, наверное, завизжала, но сейчас-то я работала в полиции и помнила, что живу с племянниками. Поэтому я только выдохнула сквозь зубы: «Это что еще за хрень?» – приподнялась и быстро схватила убегающее существо поперек туловища.
Как я и думала, это оказалась крыса. Не помойная (и то спасибо), а, как говорится, декоративная; она была такой же раскраски, какая бывает у сиамских кошек: бежевая с темным носом и хвостом. Она особо не пыталась вырваться и только пучила на меня черные глазки-бусинки.
– Арина! – крикнула я повышенным голосом. – Савва! Чья крыса?!
Племянники не отозвались, возможно, не услышали; в ванной шумела вода. Я слезла с дивана, и, держа крысу под мышки так, что ее выпяченное пузо и увесистый зад болтались в воздухе, обошла квартиру. Конечно, в коридоре сразу же нашлась коробка из-под обуви с опилками и каким-то пшеном на дне. Крышка коробки была даже не прогрызена, а просто отодвинута, и это доказывало, что у крысы в голове побольше мозгов, чем у племянников. Животное завертелось, и я, вспомнив свой давний опыт подработки в мини-зоопарке, посадила его к себе на плечо. Крыса сразу же принялась перебирать и путать мне волосы, и так стоящие дыбом со сна.
Тут наконец из ванной вытиснулась Арина, колыхая боками над очередными узкими джинсами.
– Тетя Ираа-а, а мы тут кое-кого принесли! Угадайте! – радостно сказала она, улыбаясь во весь рот, как пятилетка.
– Угадываю… – я порылась в волосах и вытащила из них крысу. – Вот этого, правильно?
– Ух ты, Савка, смотри, крыска с тетей подружилась! – завизжала племянница.
– Она просто залезла на меня, пока я работала. Вы думали удержать ее в обувной коробке?
– А там вроде высокие борта, мы думали, она не вылезет, – пропыхтел Савва из-за спины сестры. Его одежда была вся в мокрых пятнах, а черные волосы над краснощеким лицом стояли дыбом. Я удрученно переглянулась с крысой и сказала:
– Эти животные прекрасно лазают. Все, держи, Арина. Несите ее обратно.
Глаза племянницы округлились.
– Ну теть Ира-а, ну как мы понесем… Мы ее купили…
– Значит, пусть деньги вернут.
– Да они не возьмут обратно!
– А это почему же?
– Потому что, – чем-то чавкая, пробасил Савва, – она у них там все погрызла. Она клетку научилась открывать.
– Так… А что вы делали в ванной? – спросила я – другого вопроса от растерянности мне в голову не пришло.
– Клетку мыли! Нам ее хозяева отдали с клеткой, чтоб не тратиться!
– С той самой клеткой, которую она умеет открывать? – уточнила я.
Племянники красноречиво переглянулись. Наконец Арина выдавила:
– Ну да… Но мы проволочкой замотаем. Хорошо? А если что, замочек купим. Мы будем следить! А когда уедем к бабушке, она у вас тихонько посидит, да? Ее же выгуливать не надо, и мебель она не портит, если ее закрыть. Тетечка Ирочка! У нас никогда не было зверушки! – племянница сложила руки перед широкой грудью и тяжело запрыгала. Чашка на ближайшей тумбочке задребезжала.
– Перестань, – сказала я. – У меня старые полы. Как зовут животное?
– Те ее никак не звали, она их задолбала, – сообщил Савва. – А мы пока не придумали. Я хотел Прыгса, она знаете как прыгает, когда играет…
– Да ну, некрасиво! – заспорила Арина.
– И правда, – согласилась я, положив крысу спиной на свои ладони. Она спокойно лежала пузом кверху, только нос ее и усы все время находились в движении. Что ж, раз она, как и племянники, никому не нужна, придется за нее временно взять ответственность, как и за них. Хорошо хоть не собака. Да и живут крысы недолго, насколько я помнила. Вреда от нее не будет, если хорошо запереть клетку, а вот какая польза… И кто за ней будет смотреть, если племянники уедут к бабушке, а я внедрюсь в секту…
– Назовем ее Иштар, – сказала я неожиданно для себя и перевернула крысу на лапы. – Я надеюсь, она мне пригодится для работы.
Зачем мне для работы крыса, племянники, конечно, не уточнили – да и вообще едва ли они услышали что-то, кроме «пригодится», потому что уже на этом слове принялись прыгать и визжать.
– Ти-хо! – сказала я с нажимом. – Вы уже вроде бы давно не малыши. Займитесь делом. Арина, вынеси ведро. Савва, посади Иштар в клетку и прикрути ее проволокой. Завтрак я вам приготовлю, а дальше – увольте. У меня работа. Можете гулять или как хотите.
