Я отдала брошюрку крысе: с меня хватило. Иштар взяла ее обеими лапками и принялась задумчиво обкусывать, пока я читала остальное. К сожалению, оно оказалось не лучше. В двух книжечках содержались краткие молитвы, состоящие даже не из слов, а из отдельных звукосочетаний типа «по», «ро», «мю» или «ню». Произносить их предлагалось стоя на «счастливой» левой ноге и сложив пальцы знаком «окей». Еще парочка содержала истории успеха и неуспеха нескольких людей, которые соблюдали или не соблюдали Законы Матери-Вероятности.
Одна из последних глянцевых бумажек была почти целиком черной и тут же испачкала мне пальцы. С трудом я прочитала плохо пропечатанную белую надпись:
«Все события уже произошли. Мысли всех умерших, живущих и будущих людей всегда есть во времени. Они висят, словно смоква на ветвях. Но не всякую смокву можно сорвать, иначе сломаешь все дерево, а с ним и Сад».
Далее было маленькое фото какого-то барельефа с бородатым шумером и крылатым львом, и заканчивалось все подписью, что автор этой мудрости – некий Эа-Илута-Бани, вавилонский жрец, один из древнейших руководителей Ордена Вероятности.
Ах, вот оно что! Недаром, недаром меня насторожили постоянные отсылки в историю древнего мира.
Я перечитала высказывание жреца внимательнее. Ну что ж, по крайней мере оно имело какой-то смысл, в отличие от «не наступайте на стыки между плитами». Правда, метафора с полным сносом сада из-за одной инжирины выглядела странно.
На обратной стороне бумажки тем же расплывающимся шрифтом было напечатано что-то вроде краткой исторической справки: по ней, основы учения Ордена Вероятности были заложены в расцвет Вавилонского государства, при царствовании Хаммурапи, автора свода очень либеральных законов. То есть либеральными они были по тому времени – насколько я помню, там предлагалось выкалывать глаз тому, кто повредил глаз тебе – но для тысячи лет до нашей эры и это неплохо. Жрецы рода Эа-Илута-Бани, видимо, несколько тронувшись умом от такой хорошей жизни, основали секту и записали некоторые ее постулаты клинописью на глиняных табличках, а потом, для верности, еще на базальтовом столбе. Дальше следовал рассказ о том, как древние сектанты, вступив во взаимодействие с Матерью-Вероятностью, спасли от покушения самого Хаммурапи, за что и были усиленно вознаграждены конями, талантами (монетами) и рабами-иностранцами. Дальше на секту начались гонения со стороны других завистливых жрецов, которые тоже хотели коней, рабов и талантов, и на долгие века Орден Вероятности ушел в подполье, но всегда существовал. Ибо без его участия все люди уже бы несколько раз вымерли…
Ну, это они, конечно, загнули. С другой стороны, любая секта должна как-то оправдывать свое существование. Я отложила черную бумажку и потерла грязные пальцы. Таскать эту макулатуру за собой мне больше ни к чему: достаточно ее сфотографировать. Девушки, подметая ковер платьями, уже топали к портрету сморщенной цыганки – на общую молитву или, как сказала Тоня, Общее Благое Прошение. Я не тронулась с места, наблюдая издали.
Выглядело это Благое Прошение как всеобщий, но хорошо организованный дурдом. Подожгли палочки с индийскими удушливыми благовониями. Вместо пения из колонки теперь раздавался только нудный голос, повторяющий: «Право… лево. Право… лево». Женщины выстроились рядами. Эва-звездочка встала рядом с портретом цыганки, подключила к себе фонящий микрофон и орала в него команды:
– Руки сложили, девочки! Над собой, над собой! Три маха! По часовой стрелке! Повторяем! Ня, мя, ля! Ню, мю, лю! Отводим, девочки, беду, отводим… 2, 4, 8, 16… Москва! Москва! Но-гой! Но-гой! Пихайте! Сильнее! Вы – в потоке! Ню, мю, лю!
Я смотрела на их качающиеся в экстазе спины, одной рукой поглаживая крысу, а другой придерживая мобильный с работающим диктофоном. Глупо-робкое выражение, я надеюсь, держалось на моем лице, но внутри меня одолевали разные мысли. Например, о том, что эти же люди наверняка в обычной жизни имеют детей, ходят на работу… По отдельности они выглядят вполне разумными. Что заставляет их погружаться в подобный бред? …Наверное, надежда на справедливость мира, которая и у меня когда-то была. Увы, девушки! Ее не существует. И ее не добудешь никакими трещинами в асфальте и степенями двойки.
За окном коттеджа совсем стемнело, Иштар явно устала сидеть на плече и все время пыталась спрыгнуть, да и у меня спина и ноги затекли. Молитва закончилась, а я так ничего и не узнала. Придется все-таки рискнуть и спросить прямо.
Я с трудом поднялась на ноги, подковыляла к Эве-Звездочке, которая отцепляла от себя микрофон, тронула ее за плечо и прошептала:
– Здесь было так прекрасно…
– Да, всем нравится! – гаркнула она, равнодушно кивнув. – Приходи еще, милая!
– Спасибо, мы с Иштар обязательно придем, – я с улыбкой пощекотала крысу под подбородком. – Эва… А как поговорить с Матерью Закуту? Мне очень нужно. У меня такие проблемы…
– А кому не нужно? У кого не проблемы?! – отозвалась она снова с громкостью полицейского «матюгальника». – Ты должна понимать: Мать Закуту не может говорить с каждым членом Ордена. Она очень занята, – Эва было отвернулась, но я схватила ее за рукав и плаксиво, как моя племянница, протянула:
– Но ты же с ней общаешься, да? И даже, может быть… с Ратибором?
– Только по отчетности, – отчеканила Эва.
– Какой отчетности? – заморгала я.
– Ты думаешь, милая, я себе, что ли, деньги, которые вы мне платите, беру? Они отправляются наверх, на нужды Ордена. Моя там третья часть: копейки!
– Ага… А когда ты поедешь к ним?
– Послезавтра, как обычно. Ну что ты стоишь тут, а?! Иди! – она подтолкнула меня в плечо железной рукой организатора. Я по борцовской привычке слегка уклонилась, но все же отошла. Если буду давить дальше, вызову подозрения. Теперь надо будет попробовать что-то сделать с той информацией, которая у меня появилась. Например, можно как бы случайно наткнуться на Эву и навязать ей свое общество… Или, может… Я потерла виски: от благовоний голова ныла, а крыса притихла и превратилась в тряпочку. Выставив вперед плечо, я разрезала толкучку из сектанток возле двери и вышла на свежий холодный воздух, под звездное небо. Автобус-то уже наверняка не ходит, вот так незадача. Попроситься, что ли, с кем-то из девиц, прибывших на машинах, или попытаться вызвать такси?..
Размышляла я об этом спокойно: племянники после выходных отправились к бабушке и без моего звонка обратно не придут, крыса вроде отдышалась, а поесть может и сорняков, дома меня никто не ждет. И не заметила, как основная масса женщин распихалась по машинам и быстро уехала, а осталась только одна машина и тихая Маша.
– Я переночую тут, милая, – объяснила мне она. – Надо утром сдать коттедж хозяевам. А ты-то что?
– А я на автобусе приехала, а они уже не ходят, а на такси денег не взяла…
– Что ж ты так, милая? – в голосе ее проскользнуло недовольство. – Здесь и еды почти нет.
– Ничего, мне не надо, я люблю голодать! – сообщила я радостно и заморгала на нее. Маша пожала плечами:
– Ну иди, вон, в комнату, только на кровать не лезь. Мы договаривались без ночующих, чтоб им белье не перестирывать. У меня с собой спальник.
– Ничего, я в кресле, – пробормотала я и, придерживая крысу, пробежалась до указанной комнаты. В ней было весьма промозгло и попахивало плесенью, свет не включался. Но мне, в общем, это было неважно. Я упала в шершавое кресло, сунула Иштар за пазуху и прикрыла глаза. Немного отдохну, а потом надо будет где-то запереть крысу и подумать над делом…
Проснулась я резко и как-то неприятно, будто меня пнули. Болела шея, поскольку голову я откинула на низкую спинку. Иштар, конечно, выбралась из-за пазухи, и теперь ее круглый ушастый силуэт виднелся при слабом свете, шедшем из холла, на ручке кресла. Она что-то грызла, но заметив, что я насторожилась, тоже из солидарности застыла.
Разминая шею, я осторожно огляделась, одновременно прислушиваясь, а потом глянула на часы. Был час ночи, то есть поспала я немного. Кругом стояла загородная тишина, только чуть потрескивал кузнечик за окном. В принципе, можно было засыпать обратно, но так я бы сделала до службы в полиции. Сейчас же я более внимательно относилась к своим предчувствиям, поэтому послушав некоторое время, осторожно встала, подхватила Иштар и вышла в холл. По крайней мере поищу, во что посадить крысу, чтоб не убежала до утра. Может, какое-то ведро…
Двигаться я продолжала мелкой походкой Ирочки Солнцевой и даже несколько раз пискляво ойкнула – хотя кто меня там слышит? Судя по похрапыванию и посвистыванию из соседней комнаты, Маша видела десятый сон. Не включая света и крадучись, чтобы ее не разбудить, я отыскала небольшую кухню, заваленную грязной посудой (в окно светила полная луна), прихватила сетчатый ящик для хранения овощей, сделанный из крепкого на вид пластика – если посадить крысу под него, а сверху положить ноги, наружу она прогрызется нескоро, – но после этого пошла почему-то не к себе в комнату, а по направлению ко входной двери. Никогда не была склонна к мистике, и тем не менее иррациональное предчувствие, что если я все же выйду, то кого-то там обнаружу, не давало мне покоя.
Я бесшумно подобралась к двери и взялась за холодную ручку. Иштар сжалась на моем плече, но я сама особо не боялась. Все равно, скорее всего, там никого нет – или какой-нибудь случайный пьяница, которому как раз удобно будет надеть сетчатый ящик на голову.
Дверь почти не скрипнула. Я вышла под лунный свет на влажное от росы крыльцо.
Действительно никого. Только тихонько стрекочет кузнечик и посвистывает какая-то птица. Так что трудно сказать, какая идея заставила меня слезть с крыльца и побрести через двор к автостоянке. По дороге я наткнулась на мангал и чуть не упала в сухой бассейн.
Вот она – линия кустов, разрыв в которых служил выходом. Я шагнула наружу.
И в лицо мне ударили фары.
Я мгновенно сжалась и отпрянула, прикрывая лицо локтем.
– Не бойся, не бойся, милая, – ласково сказал мужской голос. – Я очень рад с тобой познакомиться. Ты же меня хотела видеть?
Передо мной в ореоле искусственного света стоял Ратибор собственной персоной.
Глава 3 Серый Брат
«Быстро у них осведомители работают», – мелькнуло у меня в голове. Все это было не слишком хорошо и даже, как выражается иногда Савва, стремно. А у меня и оружия при себе никакого нет, кроме мультитула с тупым ножом в нагрудном кармане комбинезона…
Зато, конечно, испуганно-глупое лицо мне состроить в таких обстоятельствах ничего не стоило. Старательно моргая, я делала вид, что еще не привыкла к свету, а сама давно успела увидеть, что позади Ратибора, который, несмотря на мускулы (он снова был в расстегнутой рубашке), вживую оказался мелким, пониже меня ростом, стоит несколько подозрительных фигур гораздо выше и шире в плечах – наверное, телохранители или охрана.
Тут Ратибор повторил свое «не бойся, милая», и я вспомнила, что надо бы что-то сказать.
– Вы пришли за мной? – неуверенно произнесла я фразу из какого-то фильма.
Смазливое Ратиборово лицо озарилось снисходительной улыбкой.
– Да, конечно! Мы с братьями и сестрами Вероятности сразу заметили тебя. Тем более, ты вышла на наш зов.
– Но меня никто не звал! – пропищала я.
– Но ты же почувствовала, что нужно выйти! – резонно заметил Ратибор. На это не знали, что ответить, обе мои ипостаси: поддельная и настоящая. Заместитель главы секты сверкнул отбеленными зубами и протянул ко мне украшенную множеством фенечек руку:
