– Я не насчет починки, а чтобы нашли водителя и наказали его. С починкой я деду позвоню, – ответил он деловито и ушел в дом.
Даже зауважала этого мальчика, растет настоящий мужчина. Через пять минут у меня раздался звонок на телефоне. Саша спрашивал, что у меня случилось. Рассказала ему про какого-то бешеного водителя, который снес нам забор, а сам уехал, даже не извинился.
– Папа сейчас придет, поможет с забором, хотя бы времянку поставит, – сказал он.
– Саша, они доски разбили, надо новые покупать, – покачала я головой.
– Николаю сейчас звякну, спрошу, может у него в мастерской какие горбыли завалялись. Интересно, он когда из моего дома свалит? Вроде церковный освободился. Мне не жалко, коммуналку платит, да и зимой топить будет, но всё же.
– Спроси его сам, – пожала я плечами.
Через сорок минут подъехала газелька к дому. Николай, Олег, Павел (отец Саши) выгрузили горбыль. Примерно в это же время приехали гайцы. Представились, сфоткали всё, записали мои показания, марку и номер автомобиля. Пока я с представителями закона общалась, мужчины, в том числе и Слава, всё убрали.
Через некоторое время у меня стоял новый забор из горбыля. Лихо всё починили. Работников накормила и напоила чаем. Присматривалась к Олегу и Николаю. Батюшка выглядел уставшим, но был бодрячком. На Олеге и следа не осталось от прошлой болезни. Поинтересовалась у мужчины, как он дальше планирует жить.
– Поищу работу здесь у вас, говорят, на ферме работники требуются. Николай обещал крышу над головой. Буду ему помогать в церкви. Там еще до конца ремонт не сделан, да и после воришек нужно всё в порядок привести.
– Маме позвонишь? – спросила я.
– Да, надо бы, а то она переживает, наверно, за меня.
Принесла ему телефон.
– Звони. Можешь на улицу выйти, чтобы мы ничего не слышали.
Он так и сделал. Вернулся через пять минут какой-то обескураженный.
– Мама что-то приболела. Немного заработаю и к ней съезжу.
Мужчины стали предлагать ему свою помощь, деньги. Дескать, надо съездить, надо маму навестить. Только я молчала. Олег отнекивался, говорил, что сам немного заработает и в город сгоняет, что не хочет пользоваться чужой добротой.
После обеда они засобирались. Покидали инструменты в газельку и отправились восвояси. Олег притормозил.
– Агнета, спасибо вам большое за помощь. Я ведь всё помню, и как мне плохо было, и как бес приходил, и спрута с щупальцами. Заработаю денег, обязательно вас отблагодарю тортиками, цветами, чем хотите. Я когда спал, а вокруг меня батюшка ходил, то ко мне приходили.
– Кто? – поинтересовалась я.
– Тот, кто всё это сделал, – он покачал головой. – Снег снился, грязный, каша, месиво какое-то. Тут подъезжает мой приятель, с кем мы фирму держали вместе. Окатывает меня с ног до головы этим месивом, а грязь с меня пленкой сползает и не остается ничего. Стою сухой и чистый. Рядом с ним какая-то женщина сидела, лица не видел. Может, это моя жена была, не знаю, – он пожал плечами.
– Что сказал ваш друг?
– Сказал, что мне не удастся из грязи чистым выйти. Грозился. Страшный такой был, рот у него перекошенный, а оттуда тараканы полезли. Бррр, так неприятно было. Они сюда не смогут приехать? – спросил он.
– Не знаю. Адрес ваш никто не знает?
– Наверно, к маме могут наведаться. Я ей сказал, что живу при церкви в области. Правда, не сообщил, в каком районе. Мне самому это неизвестно. Александр что-то говорил про работу на ферме. Вы не знаете?
– Все вопросы к Александру, – улыбнулась я. – Пока вон Николаю помогайте, – улыбнулась я.
Поблагодарила мужчин за работу и за помощь, попрощалась и ушла в дом. Мысленно проверила все защиты. Всё стояло на месте. Позвонила Маре, посетовала на гражданина Кощея. Поинтересовалась у нее, забрали ли статую.
– Нашел, значит, тебя страшила, – рассмеялась она. – Статую свою забрали. Приехали грузчики, всё погрузили и забрали. Остатки денег перевели на карточку. Сам гражданин худосочный у меня не появлялся с тех пор больше.
– Интересно, как он адрес мой добыл?
– Мало ли, может, по энергетическому следу, а может, народ поспрашивал. Женщин с таким именем, как у тебя, у нас немного.
– Как и с таким именем, как у тебя, – рассмеялась я. – Как себя чувствуешь?
– Восстанавливаюсь. Мне еще один заказ на скульптуру сделали. Правда, не такое помпезное, дорогое и величественное, но тоже весьма интересное, девушка с кувшином для фонтана.
– Надеюсь, заказчик не некромант? – спросила я.
– Нет, вампир по ходу, – хохотнула она.
– Серьезно? – не поверила я.
– Вот точно, начал придираться, когда я ему макет показала, что-то выискивать. Жаловаться стал, дескать, мне вас порекомендовали, а вы…
– И?
– А я его послала, – хохотнула Мара. – Сказала, что покойники на меня еще ни разу не жаловались и без работы я не останусь. Сразу притих, вежливый стал. Фиг теперь, что с меня вытянешь. Я теперь стервятников за версту чую. Научили.
– Нет худа без добра, – усмехнулась я.
– Опыт бесценный. Не знала, что и на мою энергию кто-то позарится.
– Смотри, еще и за твоим инструментом придут, – покачала я головой.
– Слежу во все глаза, чую носом, слушаю ушами и душой, – рассмеялась Мара.
На такой веселой ноте мы с ней и попрощались.
Следующей на очереди у меня была Матрена. Ей тоже звякнула, спросила, как жизнь. Бабушка рассказала, как они в город ездили за Лизкиными вещами вместе с шаманкой.
– Приезжаем в квартиру, а там другие замки врезаны. Люди какие-то посторонние живут. Вроде Лизкин брат двоюродный с семьей. Дескать, чего добру пропадать, все равно ты, Лизок, тут не живешь, а нам жить негде.
– Вот наглые люди, – возмутилась я.
– А то. Мы им говорим, пройдите, пожалуйста, на выход, а они сопротивляются. Представляешь, они полицию вызвали. Так полицаи нас под белы рученьки и на выход. Только Лизонька там может оставаться.
– Они, наверно, и все ее вещи выкинули?
– Нет, свалили в одну комнату, что им не понравилось, а остальное себе приватизировали.
– И вы с Лидией Павловной ушли?
– Ага, щаз, посидели с ней в засаде за углом и вернулись. Эти нехорошие граждане нам дверь отказывались открывать, кричали, что вызвали полицию. В общем, снесли мы дверь с петель старым шаманским методом. Навели шухера на квартиру, напустили туда всякой нечисти. Коловерша там оторвался. Лизкина лиса проснулась, чужие вещи с балкона швыряла. Погром устроили чудесный.
