Приходи за мной. Часть 1

Глава 5

Офис строительной компании гудел. Всех будоражила новость о будущей проверке. В череде неприятных событий сотрудники понимали, что с их конторой что-то не так. То высокобюджетный проект ушёл к конкурентам, хотя на сто процентов должен был стать их, то на стройматериалы наложили аресты. Шеф с последним, конечно, разобрался. Но прошло время, набежали штрафы за простой. И как следствие все недополучили премиальных. А это обидно. Многие эти деньги, к слову, немалые, мысленно потратили, съездили на курорты, отдохнули и приготовились получить новые. А тут бац – премии нет, курорта нет, работы добавилось, отпуска отменились. И как будто этого было мало, объявили ревизию всех финансовых и нефинансовых дел.

И в такой напряжённой обстановке, когда кто-то быстро просматривал вакансии в другом месте, кто-то судорожно наводил порядок в своих делах, фееричное появление разряженной девицы не могло остаться без внимания.

Она уверенно прошла в приёмную начальства, громко лопая пузыри жевательной резинки, иногда поправляя тяжёлый гироскутер устроенный на плече колёсами вверх. Посмотреть на её микрошортики высунулось из-за столов всё мужское сообщество. Кто-то даже восхищённо присвистнул.

– Привет, подруга! Папик на месте? Я зайду?

Секретарь удивлённо подняла глаза и нажала на отбой телефона, по которому до этого что-то увлечённо обсуждала. Она презрительно оглядела вошедшую: почти прозрачный топ, через который был виден яркий, ядовито-зелёный бюстгальтер. Малюсенькие шортики на вполне себе ничего такой фигуре. В целом у многих дам фигура пришедшей могла вызвать зависть, но только не у Елены Павловны Лапиной. Она не один час в неделю проводила в спортзале и своими формами была довольна. А вот лицо девицы Лене очень не понравилось, от слова совсем. Ярко-фиолетовые губы, длиннющие, явно наращенные ресницы, почему-то раскрашенные в разные цвета. Стрелки нарисованы так, что казалось, на тебя смотрит ребёнок или кукла. Два небольших хвостика, как у школьницы, торчали в разные стороны и пугали своим разноцветьем, соперничая пестротой с ресницами. Натуральный цвет волос нельзя было угадать. Всю эту картину дополняли разномастные серёжки, надетые в ряд вдоль одного уха.

– Что вы хотели? – Елена недовольно отметила возраст девицы. Вот тут она проигрывала, и это напрягало. Но вспомнив, как буквально вчера она отдавалась на этом столе своему шефу, и он был доволен, как кот, обожравшийся сметаны, усомнилась, что правильно услышала слово «папик».

– О, подруга! Ты оглохла, чё ли? К папику, я же сказала, – девица надула пузырь, сгребла его пальчиком и запихнула опять в рот. – И это, подруга. Заряди мой транспорт, пока я у папика, – с этими словами на стол опустился гироскутер.

Сказать, что секретарша рассердилась – ничего не сказать. Она была в бешенстве. Лицо её стало бордовым, холёные ручки подрагивали. Аккуратно накрашенные глазки вытянулись в гневные удивлённые щёлочки.

– Что вы себе позволяете? Уберите сейчас же эту штуку с моего стола! Анатолий Маркович не принимает. У него назначена важная встреча, – Лена с превосходством посмотрела на соперницу, всем видом показывая, что здесь её территория, и конкурентов она не потерпит.

– Окей, подруга. Не бесись. Ща всё решим, – с этими словами наглая девица полезла рукой в свои шортики самым бесстыжим образом, не стесняясь посторонних.

Лена застыла в шоке. Через мгновение из фактически интимного места был извлечен телефончик-раскладушка. Нахалка недолго покопалась в нём и нажала на кнопочку.

– И…? – она уставилась на шокированную секретаршу. – Где я, по-твоему, должна его прятать?

Лена ещё раз оглядела девушку и остановила взгляд на её груди.

– Там сигареты и зажигалка, – моментально ответила ей та. – Аллё, зай, твоя мымра меня не пускает. Как кто это? Я это, зайка, твоя барби. Не сердись, я больше не буду пугать тебя киндером. Я соскучилась, и ты мне обещал денюжку. Ну да, я. А ты кого-то ещё ждал?

Сработал коммуникатор:

– Лена, пропусти девушку.

Секретарша уставилась на девицу.

– Ну вот, а то «занят, занят»… Не дрейфь, подруга, он у меня временно. Надоест – брошу, и он снова весь твой. На зарядку поставь, не забудь, – не обращая больше ни на кого внимания, девушка прошла в кабинет.

Анатолий долго разглядывал вошедшую. Когда он через знакомого нанимал независимого ревизора, конечно, получил информацию о нестандартных методах. Но чтобы настолько…

– Итак, называйте меня Алисой. По легенде я ваша барби, которая якобы проводит репетицию перед генеральной проверкой. Начнём с вашего кабинета. Мне нужен простой карандаш, ластик, калькулятор и эспрессо через час.

Девушка прошла к столу, достала из недр бюстгальтера блокнот и ручку и углубилась в просмотр приготовленных документов.

– В ходе проведённой мной проверки были выявлены следующие факты. С ваших счетов переводят деньги вот по этому адресу. Переводы совершаются по одной и той же схеме. Вот по такой, – на стол легла бумага с адресом и раскладом перевода. – И я бы не советовала обращаться к вашему начальнику безопасности Горелову В. И., – пресекла она порыв Анатолия набрать номер. – Также я хочу обратить ваше внимание на следующие документы, – она раскрыла папку на столе. – Вот тут вас пытаются подставить перед налоговой. Здесь у вас работает несколько «мёртвых душ» на хорошем окладе. В этом проекте завышена смета. Вот тут вы почему-то заменили поставщиков на более дорогих, но хуже по качеству. Это из крупного, и вот ещё по мелочи. Если что-то непонятно, я объясню.

– А кто сливает инфу конкурентам, не удалось выяснить? – Анатолия удивлял тот объём работы, которую провернула одна хрупкая девушка по имени Алиса. При этом у всех сложилось устойчивое ощущение клоунады с дурочкой в главной роли. И только он наедине с ней видел, какая она серьёзная, собранная, быстро, профессионально просматривает, просчитывает и сортирует информацию. Если в начале у него были сомнения, то теперь он был уверен: эта девушка отработала каждую тысячу своего затребованного гонорара.

– Информацию сливает Елена Анатольевна, но она об этом не подозревает.

– Это как? – не понял мужчина.

– У неё есть подруга, которой она всё рассказывает и жалуется на вас и ваше отношение к ней. А та умело тянет с неё всё, что ей надо. Подругу зовут Марго. Было приятно у вас поработать. На этом всё. Всего доброго. Если понадоблюсь, вы знаете, как меня найти.

– А я могу вас нанять на постоянной основе с хорошим окладом и без претензий к вашему внешнему виду.

– А что не так с моим внешним видом? – девушка невинно захлопала ресницами. Кривляться она устала. Маскарад и напряжение этих недель выматывали её, но это стоило того.

– И всё-таки должность главного бухгалтера, я так понимаю, у меня скоро освободится.

– Нет. Спасибо. Предложение заманчивое, но мне не интересно. Всего хорошего, – девушка развернулась и направилась к двери, порадовав на прощание Анатолия Марковича видом своей аккуратной аппетитной попки.

Лана устала. Всё это время она, как хороший шпион, запутывала следы, не давая заинтересованным лицам выследить себя. А такие люди находились. Один начальник безопасности, почуявший почти сразу неладное, отправил за ней наблюдателя. Образ дурочки-блондинки сработал ей на руку. Маскарад с переодеванием, провёрнутый несколько раз на разных станциях метро, сбил со следа не одного преследователя. Девушка точно знала, что стоит на кону, и делала всё возможное и даже больше того, чтобы не выдать безопасное место, где её ждёт дочь с надёжной проверенной няней. И рисковать она ни за что не будет. Теперь главное – быстро и незаметно уехать из этого города.

Глава 6

– Ланка, попробуй вино, вкусное, домашнее, из винограда. Сплошной нектар, лёгкое, почти не хмельное. Пьётся, как вода, – Мария пьяно зачмокала губами, смакуя напиток. Её подруга Лена захихикала.

– Ой, Машка, а не у Николы ты собирала виноград? – обе подруги чем-то неуловимо походили друг на друга. Пышными грудями, поплывшими формами тела, разбитным поведением. Их пьяные мордашки умилённо расплывались.

– Ой, что там Колян, у меня тут новый постоялец. Ну, просто конфетка. Мне его Николаич подселил. Вроде временно, но я думаю, приземлю его на постоянно.

И тут Лана поняла, почему ей кажется вся эта ситуация знакомой. Сон. Её недавний сон повторяется наяву. Вот сейчас зайдёт он и она оглянется.

– Ладно, девочки. Я, наверное, пойду. Раз ты на больничном, значит, мне завтра вместо тебя на работу, – Лана ещё раз попыталась уйти. Всё, что надо узнать, она выяснила впервые минуты общения, а всё остальное время выпившие девушки пытались её удержать и напоить вином. Она старалась уйти, и всё, на что согласилась, это чашка чая, который она так и продолжала размешивать, не зная, как отделаться от назойливых подружек.

– Здравствуйте, девушки, – за её спиной раздался рокочущий баритон.

Тело Ланы перешло в режим вибромотора. Его тихо потряхивало, ложечка позвякивала о край чашки. Девушка положила её на стол. Спрятала, сцепив, руки. Жуткое желание повернуться и увидеть обладателя голоса забирало все силы. Она зажала коленями сцепленные руки и начала мысленный отсчёт. «Раз, два, три – вдох. Четыре, пять, шесть – выдох».

– Ой, Александр, а у нас тут маленький сабантуй. Присоединяйтесь, разбавьте наш женский коллектив своим присутствием.

– Обязательно. Вот только ополоснусь немного. А то я с сева, весь грязный. Мне нужна всего минута, не скучайте, – бархатом разлился голос по ноющему телу Ланы. Постепенно её начало отпускать. Вначале ушло головокружительное желание оглянуться. После медленно восстановилось дыхание. И только мандраж остался, устроившись пушистой кошкой где-то в районе груди.

– Ну, и я пойду. У меня Алёна на Софу оставлена, а у неё зачёты скоро, ей готовиться надо.

Это вслух. А про себя: «Бабник. Надо уходить, а то как прицепится». Лана быстро поднялась, предваряя всякие попытки её остановить. Но подруги сидели разомлевшие в предвкушении компании мужчины.

Глава 7

– Ты уже всё? Отдоилась?

– Да две остались, остальные вроде в запуске стоят.

– Тогда выгоняем с утра на прогулку Галину группу, с обеда твою.

– Поняла, Валентина Андреевна.

Как она не любила эти подработки на ферме. Кому какое дело, откуда она берёт деньги на жизнь. Вот в городе этим вопросом никто не заморачивается, но не в селе. Здесь люди как на ладони. Всем до всех есть дело, а по-другому им просто скучно. Вот наученная горьким опытом Лана иногда и брала работу в колхозе. Но копеечная зарплата за тяжёлый, грязный физический труд её точно не интересовала.

– Лана, – к ней подлетела Настя, молоденькая девчонка, помогающая матери с телятами. – У тебя не будет немного молозива? Я забыла накормить одного телёнка, а у мамы всё молозиво закончилось.

«Вот они, рабочие будни», – подумала Лана.

– Знаешь, где мой бачок стоит?

Девчонка кивнула.

– Тогда возьми, сколько надо.

Та, довольная, умчалась докармливать. Отцепить аппарат, перенести. Помыть вымя, подключить. Как роботы, ей-богу. Когда же уже всё? И как люди годами работают здесь? От однообразия чокнуться можно.

– Ай-нанэ, какая цаца здесь ходит. Девушка, а давайте вы дадите, а я возьму?

Лана удивлённо оглянулась на оклик незнакомца.

В проходе стоял мужчина и нагло её разглядывал. Сказать, что мужчина, уверенно её оскорбляющий, – конфетка, как описывала Маша своего постояльца, значило бы сильно преувеличить. Сладким лакомством Лана этого субъекта не назвала бы ни при каких обстоятельствах. Метр с кепкой, этакий колобок. Наголо бритая голова, коротенькое кругленькое тельце. Маленькие масленые глазки бесстыже оглядывали её, останавливаясь на некоторых определённых местах. Губы-вареники причмокивали в предвкушении. И венчал всю эту красоту нос картошкой. Нет, не так: Картофелиной с большой буквы насыщенно бордового цвета. Пальцы украшали многочисленные небольшие татуировки. В общем, ярко выраженный криминальный типчик.

«Надо бежать», – пронеслось в голове. Хорошо бы, но есть проблема. Чтобы пронести аппараты доения на мойку, надо пройти мимо этого, так сказать, мужчины. Глубоко вздохнув, собрав в кучу самообладание и аппараты, Лана пошла мимо, молясь госпоже удаче и уповая на свои силы. Он пропустил её, услужливо отступив в сторону. Она вздохнула облегчённо, почти прошла. Почти. Резкий захват грубых пальцев на её шее, губы обожгло принудительным поцелуем. Вонь из его рта вызвала непроизвольный рвотный рефлекс. Она с трудом оттолкнула этого типа от себя. Согнулась пополам, пытаясь восстановить дыхание и остановить желудочные спазмы. И в этот момент она получила увесистый шлепок по пятой точке. Обида и гнев нахлынули на неё, как цунами. Она не давала повода так относиться к себе. Она никогда не даёт повода, но всегда они приходят и липнут к ней, не замечая ни отвращения, ни неприязни. Реакция была мгновенной. Почти ничего не видя за пеленой слёз, она безошибочно попала по морде этому нахалу, больно отбив ладошку. Полетела по проходу, не замечая никого, почти достигла помывочной. Почти смогла. Вдруг её тело зажали в тисках рук, прижали к широкой груди.

– Малыш, что случилось? Кто тебя обидел? – её крепко держали, при этом успокаивающе поглаживали вдоль позвоночника. – Ну, всё, всё, успокойся, мы сейчас найдём эту гадину, и я его прибью.

Лана дрожала, и уже не от страха и обиды, а знакомой дрожью, маленькая шкодная мордашка мандража открыла глазки, блаженно щурясь. Слава богу, тот урод – не её мужчина из сна. О как! Её мужчина. И что за бред лезет ей в голову?

«Сейчас ещё секундочку постою и вывернусь, надо сделать только шаг, один шаг. И можно взглянуть ему в лицо. Стоп, Лана, соберись. Какое лицо? Какую минутку? Это мужик! Мужик, Лана, ничего хорошего, боль, стыд, страх».

Она всхлипнула, глубоко вздохнула, невольно вдыхая запах прижатого к ней тела. Мужчина пах немного потом, кофе и мятой. Нежный ненавязчивый запах. Голова сильней закружилась в ритм с внутренней дрожью.

«Всё, Лана, хватит раскисать, шаг назад и в сторону, голову вниз и не смотреть. Я сказала: не смотреть! Если очень-очень хочется посмотреть, то это не к добру. Всё, пошла».

Она дернулась, пытаясь сделать шаг назад. Но кто бы ей позволил…

– Кто он, малыш?

– Отпустите, пожалуйста, меня, – прошептала Лана.

– Да, конечно, – железные тиски ослабли. Лану отпустили и дали спокойно пройти. Не поднимая головы, она быстро прошмыгнула мимо, стараясь сделать всё быстро, закончила работу и буквально сбежала домой.

– Ты, урод, посмел обидеть мою девочку? – мощный удар заставил непонятное создание в образе колобка улететь в кусты шиповника. Кряхтя и что-то бубня, это недоразумение в который раз выползло на четвереньках, покачиваясь из стороны в сторону.

– В общем, так. Подойдёшь, культурно извинишься, и чтобы я тебя на ферме больше не видел. Понял? – Колобок качнул головой. – Я не слышу, ты понял?

– Да, понял, но у меня работа на ферме.

– Подойдёшь к председателю, он направит в другое место.

Вечерняя дойка прошла на удивление спокойно, не считая эпичного прихода нахала. Весь побитый, поцарапанный, он подошёл, стараясь не смотреть на неё подбитым глазом.

– Ну, ты это, цаца. Надо предупреждать, чья ты. Извини, если что.

Так же, не оглядываясь, он ушёл, и больше Лана его не видела. А на утренней дойке её ждал букет ромашек, бережно поставленный в банку с водой. Она отнесла его в кабинет к зоотехнику. Ну, не дело это – стоять красивым цветам на ферме, среди коров и навоза.

На следующий день её ждали тюльпаны, потом розы, хризантемы. Зоотехник вместе с заведующей бурчали, что кабинет превратился в клумбу, и по-доброму подтрунивали над Ланой.

– Ой, Ланочка, а есть цветы, которые ты бы захотела унести домой? – спрашивала Валентина Андреевна.

– Не знаю, я об этом не задумывалась.

Недели летели незаметно в бешеном ритме. Ферма, дойка, дом и снова дойка. И так три раза на дню Лана монотонно выполняла одну и ту же работу по кругу. И в этой суете звонок выбил её из колеи. Почему? Да всё очень просто: её номера почти ни у кого не было. Его знали один-два человека. Остальные вообще думали, что у неё нет телефона. Мобильник зазвонил посреди обеденной дойки. Лана торопливо вытерла мокрые руки и достала из внутреннего кармана орущий аппарат.

– Алло, алло, Лана, у нас беда. Беги скорей в садик. Твоя чертовка застряла в заборе, а Рекс никого не подпускает!

Сердце колотилось в районе пятки. От волнения звенело в ушах. Предупредив фермерских, Лана бежала на другой конец села в детсад. Страх за ребёнка подгонял её, не давая вздохнуть. Уже на подходе она увидела толпу родителей и случайных прохожих, бурно обсуждающих происшествие. Алёны нигде не было видно, как и её верного друга Рекса – домашнюю собаку, которую никакие ошейники не могли удержать дома, если Алёна была в садике или на улице.

– Где Алёна? – Лана тревожно оглядывалась по сторонам, одновременно стараясь восстановить дыхание.

– Их в медпункт понесли.

Сердце от страха забилось так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. В ушах появился неприятный звон. Почему-то остро не хватало воздуха. Лишь одна мысль била в голове набатом: «Их понесли в медпункт. Понесли. Понесли».

– О боже, Лана!.. Люди, помогите, ей плохо!

Чьи-то сильные руки подхватили её. Приятный запах кофе и мяты. Два запаха, такое знакомое сочетание. Сквозь туман до неё донёсся сердитый баритон.

– Что такого можно было сказать, чтобы человек упал в обморок? – он обращался к кому-то. Но вокруг стояла тишина. Никто не ответил.

«Почему так тихо? Где Алёна? Так, Лана, соберись, хватит лежать лягушонком на чужих руках. Там с ребёнком не понять что, а ты тут развалилась!»

Она попыталась встать. Попыталась. В ответ её теснее прижали к мужской груди. Тёплое дыхание коснулось её волос. Её, как маленькую, погладили по голове. Нет, не погладили, потерлись, шумно вдыхая воздух. «Ой, блин, а я с фермы, вонючая, наверно», – почему-то подумала Лана.

– Тихо, тихо, малыш. С нашей девочкой всё в порядке. Она напугана и немного поранилась. Сейчас, мы почти уже пришли, сама всё увидишь, – тихий урчащий голос убаюкивал, успокаивал, отодвигал все беды назад, вставал надёжной защитой.

Она вспомнила свои ощущения во сне, когда облокотилась на него. «Я дома. Опять эта дурацкая мысль: “дома”. Нет у меня дома, нет защиты. Я сама себе дом и защита. Всё, Лана, раскиселилась тут лужицей, собралась. Голова работает, значит, и тело должно подчиниться. Открыла глаза, пошевелила пальцами руки. Соберись, Лана».

– Так, что тут ещё у нас? – в её внутренний аутотренинг вклинились голоса. Уверенный – от Марины Андреевны, фельдшера. И тихие всхлипы детей.

– Ой, мама! – звонкий голос Алёны перекрыл все остальные. – Саса, а мама спит?

– Нет, малыш, она немного за тебя переволновалась. Сейчас тётя доктор её посмотрит и разбудит.

– Так, кладите её на кушетку. Ну-ка, шалуны, кыш отсюда к родителям. Да кладите её уже. Хватит прижимать к себе, как самое ценное. Ей очень не понравится, что какой-то мужик держит её на руках. Она, знаете ли, не жалует у нас мужской пол.

Лана почувствовала прохладу больничной кушетки и сосредоточилась на открывании глаз – таком простом и понятном действии, но таком недостижимом в эту минуту.

– Подождите на улице, я попозже обработаю вашу руку, – Марина Андреевна уверенно выпроваживала посторонних. Тихий звон стекла, открывание пробки и ещё какие-то непонятные звуки. Всё это Лана слышала, но контроль над телом никак не могла обрести, и это начинало её пугать. Тихую панику прекратило касание маленькой ладошкой её руки.

– Мама, всё хорошо. Мы хотели, чтобы Рекс нас лизнул. Артёмка сказал, что через забор не считается. Я чуть-чуть голову высунула, а она застряла. Тёти кричали, Рекс лаял. А Саса его погладил вместе со мной, и как вытащит сперва Артёма, потом Максима. А меня на ручки взял и конфету дал, и где больно было, поцеловал, и сюда принёс, – дочка тихо пересказывала события, как всегда перескакивая и не договаривая.

– Так, Алёнушка, дай-ка я твоей маме ватку вонючую дам понюхать, и она проснётся.

Лана глубоко вдохнула резкий неприятный запах аммиака. Дёрнулась, уворачиваясь от него, но он упорно возвращался.

«Так, давай приходи в себя, ну же, Лана. Не настолько ты и слабая, чтобы надолго отключатся». С трудом открыв глаза, Лана села, руки обвились вокруг дочери, быстро прижимая и хаотично ощупывая её в поисках повреждений.

– Та всё с ней в порядке, не переживай. Шею слегка поцарапала, да синяк, наверно, будет. С испугу дёргалась, а так всё целое, никаких травм. Ох, и шкода же она у тебя. Это ж надо – двух пацанов уговорить просунуть бедовые головы промеж прутьев забора. И ведь малая совсем, а крутит ими, как хочет, – Марина присела рядом на кушетку, улыбаясь, гладила ребёнка по голове. – Ох, и достанется же кому-то такая заноза. Хоть бы сразу замуж выскочила, а то полдеревни перессорит, пока женихаться будет. Я-то знаю, у самой такая же засранка выросла. Никакого сладу не было с ней, пока замуж не выскочила да детишек не нарожала. Только тогда угомонилась.

Лана с ужасом подумала о том времени, когда её малышка начнёт смотреть на парней, а они на неё. Свой горький опыт обжёг до дрожи, до болезненных спазмов. Нет, никогда Лана не позволит своей девочке пройти через тот ужас, который перенесла сама.

– Ну, ты как, очухалась? – Марина Андреевна оглядела Лану, подмечая порозовевшие щёки, успокоенное дыхание. – Красивая ты девка, Лана. Вот смотришь на тебя, и глаз радуется. И фигура, и мордашка, и характер – всё хорошо. Мужика бы тебе хорошего, чтобы любил, да в Алёнке вот души не чаял. Враз все остальные отстали бы. А то живёшь, как на пороховой бочке, вечно оглядываешься.

Лана тихо вздохнула:

– Что оглядываюсь – то да. Нет во мне ничего такого, есть дамы и попривлекательней, и поэффектней, что ли. И накрашены, и подкачаны, где надо. А я что? Косметики – так, реснички да блеск для губ, а на ферме и подавно только гигиеническая помада. И грудь у меня не такая чтобы ух, да и попа, скажем прямо, «не опа». Одеваюсь неярко. Можно сказать, серенько. Но всё равно кто-то да тянет ручонки свои.

– Ну, вот хотя бы вот этот пришлый. Алён, как зовут дядю, что молоко вам в садик привозит?

– Саса, – Алёна тихо сидела на руках у матери, перебирая пуговицы на платьишке.

– Вот, Саша! И Алёну твою вытащил, и тебя принёс, а как с рук отпускать не хотел. Я-то, вижу у меня глаз намётанный, – женщина подмигнула Лане заговорщицки.

Вот-те раз. То они всем селом её порицают: «такая-сякая», «гулящая», а то вдруг «парень хороший, давай замуж бегом».

– Пойдём, дочка домой, на сегодня приключений нам с тобой достаточно, – она почти дошла до дверей, когда услышала наигранно громкий вздох.

– Ох, и беда-бедовая ты, Ланка, люди тебе правду в глаза говорят, а ты нос воротишь.

Злость накатила быстрой волной, оседая на вспыхнувших щеках.

– Правду, тёть Марин? Какую правду? Не вы ли вот только полгода назад голосили на всю деревню, что я тварь подзаборная, честного мужика из семьи увожу, дитя сиротой оставляю? – Лана гневно оглянулась, обожгла взглядом. Только сельских жителей так просто не возьмёшь. Даже тени стыда не промелькнуло на лице женщины.

– Вот представь, вырастет твоя дочь, выскочит замуж. А он, зараза, от неё беременной будет нос воротить и на другую заглядываться. Я посмотрю, как ты шуметь будешь на разлучницу, – с прищуром проговорила Марина.

– Я не разлучала вашего сына с невесткой, – Лана обречённо вздохнула, не надеясь переубедить женщину.

– Да знаю я и это… – немного помолчав, с тяжким выдохом произнесла Марина. – Спасибо тебе. За то, что палкой отходила моего Ваньку, наставила на путь, так сказать, истинный. Он теперь от своих ни на шаг не отходит. С Мишуткой каждую свободную минутку готов проводить. А то думала всё, бросит их.

– Ладно, тёть Марин, пошли мы, – Лана направилась на выход когда услышала вслед:

– А к мужику присмотрись.

– Замужем я, тёть Марин, – не оглядываясь, произнесла Лана.

– А где он, муж-то?

Но девушка уже выходила на крыльцо, где её поджидали разъярённые родительницы Артёма и Максима. Женщины сами по себе очень шумные, любящие громко поговорить, обсудить, кого-нибудь так, чтобы все слышали.

– Последний раз, Ланка, предупреждаем тебя. Огради свою бестию от наших сыновей, – взорвалась сразу Оксана.

– Да! – поддакнула Тамара.

Лана попыталась молча пройти мимо, понимая, что чтобы она ни сказала, склочные женщины всё равно вывернут всё наизнанку и выдадут так, как им удобно.

– Нет, ты постой, – Оксана схватила Лану за руку. – Моя б воля, так я бы выпнула и тебя, и выродка твоего из села. Всем лучше было бы. Вот сейчас пойдём в администрацию и жалобу накатаем. И девку твою из колхозного садика выпроводят! – разъярённая женщина была уверена в своём праве.