Вечное пламя
Софи содрогнулась, надеясь, что никогда не увидит толпу огров с бугристыми лицами, шествующую по блестящим улицам Этерналии.
– Что именно сказал Алден? – тихо спросила Эдалин.
– Что пока мы знаем лишь то, что установивший маячок преступник раздобыл технологию огров – и это не значит, что огры замешаны. И что он проведет тщательное расследование этого случая.
Сандор явно не был настроен ждать расследования, и Софи не могла его винить. Она лучше всех знала, как тяжело терпеть. Но… слова Алдена звучали разумно. Мятежники могли украсть у огров маячок так, чтобы те не заметили.
Сандор вздохнул, потирая голову, будто она разболелась.
– Простите мою несдержанность. Я вернусь на свой пост.
– Если хочешь отдохнуть эту ночь… – начала было Эдалин.
– Благодарю, мисс Руэн. Но, боюсь, сейчас Софи нуждается в моей защите больше, чем когда-либо.
Он вышел за дверь, не сказав больше ни слова.
Софи легла на кровать, глядя на свисающие с потолка хрусталики-звезды.
– Ты как? – спросила Эдалин, подвигаясь ближе.
– Нормально, просто… волнуюсь о Силвени.
– Понимаю, – Эдалин убрала влажную прядь волос со лба Софи. – Но даже не сомневаюсь, Совет уже усиливает систему охраны, чтобы она была в безопасности.
Оставалось надеяться, что в этот раз она поможет – хотя Софи в этом сомневалась.
Мятежники всегда найдут способ.
– Выглядишь уставшей, Софи. Ты хоть спала после того, как Силвени забрали в Убежище?
– Немного, – призналась Софи.
По ночам Силвени переполняла ее мысли счастливыми аликорновскими снами. Только они были способны отогнать ее кошмары.
– Хочешь попробовать чай из сонной ягоды? Даже маленькая чашечка…
– Никакого снотворного, – перебила Софи. Она достаточно времени провела в наркотической дымке во время похищения.
– Ну, если передумаешь, просто позови, – Эдалин поцеловала ее на ночь и передала Эллу – ярко-синюю плюшевую слониху в гавайской рубашке, без которой Софи не засыпала с самого детства. Но перед тем, как выключить свет, она помедлила. – Я… хотела бы, чтобы ты рассказала о маячке мне, Софи. Пожалуйста, не думай, что тебе обязательно ждать Алдена или Грейди.
– Я так и не думаю, – ответила Софи.
Хотя она думала. Чуть-чуть.
Эдалин всегда была самой хрупкой, едва справляющейся со своим горем. Софи не хотела окончательно сломить ее.
– Я стала сильнее, – прошептала Эдалин. – Надеюсь, в следующий раз ты мне доверишься.
«В следующий раз».
Эдалин оставила ее в одиночестве, а ее слова повисли в воздухе.
Пока мятежники на свободе, всегда будет «следующий раз».
Ночью Софи приснилось, что ее окружили огры. Они облизывали свои серые острые зубы, обещая, что она никогда не будет в безопасности, а их когтистые тупые пальцы тянулись к ее глотке. Она проснулась, заходясь в крике и крепко сжимая Эллу, и тут же Сандор ворвался в комнату с мечом наголо.
– Я в порядке, – сказала она, заваливаясь обратно на кровать. Несколько минут она смотрела в потолок, а потом откинула одеяло и направилась к двери.
– Куда идете? – спросил Сандор, спускаясь с ней по лестнице.
– Не могу всю ночь лежать и ворочаться, – прошептала она, надеясь, что не разбудила Эдалин.
Дверь в их с Грейди спальню была слегка приоткрыта, и когда Софи туда заглянула, то смогла разглядеть свернувшуюся под одеялом Эдалин.
Сторона Грейди все еще пустовала.
Она понимала, что если Эдалин за него не волнуется, то и ей не стоит. Но она прокралась по коридору и скользнула в старую спальню Джоли, а от крутящего чувства в животе так избавиться и не смогла.
От тихого щелчка пальцами загорелись элегантные светильники, и Софи, перенеся ящик к туалетному столику Джоли, принялась разбирать вещи из шкафчиков. Она нашла столько косметики, сколько любой девушке хватило бы на две жизни, с десяток расчесок разных форм и размеров и огромные запасы всевозможных бутылочек из «Хлебни да рыгни» с названиями наподобие «Черные дивнолоконы» и «Жидкие янтарные глаза». Но не было ни малейшего намека на связь Джоли с «Черным лебедем».
В шкафу тоже не нашлось ничего полезного. Различная обувь. Сумочки всех форм и размеров. Ряд за рядом платьев с оборками. Биана точно оказалась бы в девчачьем раю от счастья. Но Софи не особо любила одежду. Ее «стилем» было все, что привлекало к ней как можно меньше внимания.
– А что насчет них? – спросил Сандор, указывая на две серебряные шкатулки на верхней полке.
Софи уже обыскивала их несколько недель назад, когда только увидела Джоли в воспоминаниях Прентиса. Но в тот раз она спешила, так что, возможно, стоило взглянуть еще раз.
Первая шкатулка была забита старыми игрушками, куклами, высушенными цветами и кучей других вещей, которые, скорее всего, обладали своими трогательными историями, но все равно были мусором. Во второй шкатулке лежали письма.
Жених Джоли, Брант, посылал ей сотни любовных писем, пока она жила в башнях элиты в последние годы обучения в Фоксфайре. В них он снова и снова повторял, как много она для него значит, как он по ней скучает и как бессмысленна без нее его жизнь. При их прочтении складывалось впечатление, будто подслушиваешь личный разговор – при этом весьма сентиментальный. Но Софи проглядела их, просто на случай, если в них было что-то важное.
– Что ты тут делаешь? – поинтересовался стоящий на пороге Грейди, отчего она так вздрогнула, что выронила все письма.
– Прости, – сказал он, присаживаясь, чтобы помочь их поднять. – Не хотел тебя пугать.
Под его глазами залегли тени, а в светлых волосах засох песок. Но улыбался он как стопроцентный Грейди.
– Я так рада, что ты вернулся, – прошептала она, крепко его обнимая.
– Ага, я тоже. Дворфские пещеры – не самые приятные для посещений, – он потряс головой, осыпая их обоих песком. – Так чего ты не спишь? Снова кошмары?
– Типа того.
Она рассказала ему об устройстве слежения, о следах, о беспокойстве Сандора насчет огров, расстраиваясь из-за того, как напрягся Грейди под конец рассказа.
– Вижу, нелегкий у тебя выдался день, – просто сказал он. – Могу понять, почему тебе не спится. Но что ты делаешь здесь? – Он просмотрел одно из писем. – Они от Бранта?
– Любовные письма, – подтвердила Софи.
Грейди прочел вслух:
– «Ты искра, огонек, пламя, что никогда не потухнет. Ты – красота и чудо вечно горящих небес». Вот это слащавость.
Он улыбнулся, и Софи попыталась ответить тем же, но из головы никак не выходило обезображенное шрамами лицо Бранта. Пожар настиг их с Джоли вместе – и пускай он сумел избежать смерти, горе и вина из-за того, что он не смог ее спасти, разрушили его сильнее пламени.
Грейди, прокашлявшись, вернул ей письма.
– Так чего это ты встала среди ночи и пошла читать сопливые любовные письма? Дело в мальчике?
– Нет! – возразила Софи, пожалуй, слишком быстро. – Мне просто… хотелось узнать Джоли – и Бранта, – сказала она, указывая на письма.
Грейди нахмурился и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но затем покачал головой.
– Что?
– Ничего. Уже поздно. Поговорим утром.
– Эм, ты же понимаешь, что я сейчас надумываю миллиарды ужасов, да?
Он вздохнул и, проведя рукой по лицу, сказал:
– Ладно. Знаю, какое у тебя живое воображение. Но выбор за тобой – мы с Эдалин поддержим тебя на сто процентов, что бы ты ни решила.
– Ладно, – медленно произнесла Софи. – Так?..
Грейди закусил губу и повернулся посмотреть на фотографии, стоящие в рамках на столе Джоли.
– Я бы хотел подать прошение и запросить у Совета разрешение на то, чтобы ты вылечила Бранта.
Глава 11
Софи знала, на какой ответ надеется Грейди, знала, как должна ответить, как хочет ответить.
Но не могла заставить себя сказать это.
– Думаю, пора нам с тобой идти спать, – нарушил бесконечную тишину Грейди. – Давай поговорим об этом утром – или когда будешь готова, не важно, сколько это займет.
Софи кое-как кивнула.
Поднимаясь по лестнице к ее спальне, они не произнесли ни слова. Но когда Грейди укутывал ее, он прошептал:
– Я всегда буду любить тебя, несмотря ни на что – как и Эдалин. Ты же это понимаешь, да?
– Я тоже вас люблю, – прошептала она в ответ.
Она знала, что он не лжет. Но ладони все равно потели, сердце колотилось, и когда Грейди ушел, она зарылась лицом под подушку, потому что голова кружилась.
Исцеление Бранта изначально было ее идеей – и если бы она смогла спасти его из кошмара, в который он попал, это было бы просто невероятно.
Но было в этой формулировке одно слово, которое ужасало сильнее остальных. Оно эхом носилось в ее голове даже после того, как поднялось солнце, а темнота ушла, возвещая новый день.
«Если».
– Кажется, у тебя снова была тяжелая ночь, – сказала Эдалин, когда Софи ввалилась в кухню за завтраком.
Она опустилась на свое обычное место у стола и потянулась за одним из сахарных пирожных, кучей лежавших на тарелке, надеясь, что так избавится от горечи на языке. Но живот заболел при одной мысли о еде – пусть та и была вкусным облачком из меда, корицы и масла.
Она поставила пирожное на стол и оторвала краешек слоеного теста.
– А если я не смогу? – прошептала она.
– То ничего страшного, – заверил Грейди, а Эдалин коснулась руки Софи. – Если не уверена, что справишься, то мы полностью тебя понимаем.
– Нет, я о другом. – Софи поглядела в окно, рассматривая покрытых перьями цветных динозавров, гуляющих по пастбищам. – Я имею в виду, что если я не смогу? Исцеление разума сработает, только если осталось, что спасать. И мистер Форкл сказал, что «Черный лебедь» учил своих Хранителей прятать частичку сознания – Брант явно об этом не знал. Так что если Совет разрешит, я пойду к нему, все начнут надеяться, и… я не смогу его спасти?
– Тогда мы хотя бы поймем, что сделали все, что смогли, – сказал ей Грейди.
– Мы ни за что не стали бы винить тебя или в тебе разочаровываться, если ты об этом волнуешься, – добавила Эдалин.
Софи слегка этого боялась, пусть и не собиралась признавать.
Но… вдруг Эдалин от горя снова будет засыпать в слезах в комнате Джоли?
Или хуже: вдруг вина и гнев Грейди наконец сломают его?
– Эй, – произнесла Эдалин, убирая прядь волос Софи ей за ухо. – Иногда мне кажется, что ты самая взрослая тринадцатилетняя девочка в мире. У тебя не должно быть морщин от волнения, – она провела пальцами по лбу Софи, и от мягкого касания та расслабилась. – Ты должна думать, что надеть, о своих результатах в Фоксфайре или о том, какой мальчик тебе нравится больше.
– Эдалин права, – сказал Грейди, пододвигаясь на стуле ближе к ним. – Хотя даже не знаю, что думать насчет последнего. Особенно если туда входит Сенсен.
Эдалин ткнула его локтем.
– Прости, – пробурчал Грейди, хотя виноватым не выглядел.
Софи не отрывала взгляда от стола, жалея, что под него нельзя заползти.
– Значит, решено, – чуть помедлив, произнесла Эдалин. – Пока что оставим эту тему и вернемся к ней, когда подрастешь?
Софи оторвала еще кусок пирожного, борясь с искушением пойти по легкому пути и согласиться. Но было нечестно оставлять Бранта страдать, когда был шанс помочь ему.
Просто было бы приятно выяснить все перед тем, как все возложат на нее свои надежды. Но, к сожалению, это было невозможно.
А может, и нет…
– Вы не знаете, можно мне встретиться с Брантом? – спросила Софи.
– Зачем? – Скорее всего, Грейди вспомнил последнюю их встречу, которая прошла как минимум не очень, а как максимум – ужасно.
Но когда Софи прощупывала разум Прентиса – пусть ее способности тогда действовали неправильно и она не могла его вылечить, – она все равно чувствовала, что отголоски сознания остались.
Если бы у нее получилось залезть в мысли Бранта, то она могла бы поискать их же. Или раз и навсегда понять, что ему уже ничем не поможешь.
В любом случае это было лучше, чем ожидать «если».
– Только так я все выясню, – сказала она, оборачиваясь к Грейди.
Они с Эдалин переглянулись, и та медленно кивнула.
– Ну ладно, – Грейди так быстро встал, что стол затрясся. – Доедай и одевайся. Проведаем его сегодня же.
Глава 12
Аскетичный дом без окон Бранта был таким же мрачным, каким Софи его запомнила. Все было серым – тусклые каменные стены, неровная пыльная земля. Даже небо казалось бесконечно унылым.
– Что-то с этим местом не то, – произнес Сандор, притягивая Софи к себе поближе. Он настоял пойти с ними, и после событий прошлого раза Грейди согласился – но предупредил Сандора, что придется подождать снаружи, потому что вряд ли Брант выдержал бы присутствие гоблина.
Сандор принюхался к холодному ветру.
– Не чую ни единого признака жизни.
– Мы все сожгли перед тем, как построить дом, – пояснил Грейди, ведя Софи по вихляющей тропе. – Здесь живет только Брант. Все остальное – пыль и пепел.
– Ну, мне здесь не нравится, – проворчал Сандор.
Софи тоже не нравилось. Но Брант боялся огня, жары и всевозможных искр. Она понимала причины его фобии, но не могла даже представить жизнь в подобном пустом и холодном месте.
У узкой лестницы, ведущей к металлической входной двери, Грейди остановился.
– Тебе придется ждать здесь, Сандор, и не показывайся на глаза.
Сандор достал из кармана метательную звездочку и передал ее Грейди.
– Не побойтесь ее использовать.
– Я справлюсь с Брантом. Я шестнадцать лет о нем забочусь.
Шестнадцать лет.
Софи никогда не задумывалась, какой же ношей должна была быть забота о Бранте. Его родители были слишком морально истощены виной, чтобы посещать своего сломленного сына, так что Грейди с Эдалин пришлось искать ему дом и иногда к нему заходить – и при этом смиряться с собственной потерей.
– Считайте это дополнительной защитой, – настоял Сандор. – Вы сами сказали, что этот эльф непредсказуем.
Грейди вздохнул и убрал оружие в карман плаща.
– Уверена, что не против? – спросил он Софи.
Та кивнула, не доверяя своему голосу, и они поднялись по лестнице.
На последней ступени они оба помедлили и глубоко вздохнули. А затем Грейди потянул за цепочку, и в тишине раздался низкий звон. Он все еще звенел, когда металлическая дверь распахнулась, врезаясь в каменную стену.
Грейди прижал руку к груди.
– У меня чуть сердечный приступ не случился, Брант. Ты никогда не встречал нас у дверей!
– Ну, вы никогда не заходите между годовщинами, – ответил тот таким же хриплым и сиплым голосом, какой Софи помнила. – Все бывает в первый раз.
«Не пялься на его шрамы», – напомнила себе Софи, сосредотачиваясь на странной желто-рыжей кофте Бранта, похожей на халат. Но глаза все равно то и дело возвращались к буграм, вмятинам и красным пятнам, которые покрывали одну сторону его подбородка и щек. Жестокий подарок, с которым не мог справиться даже Элвин.
– Эдалин нет? – спросил Брант, отступая и давая им пройти.
– Сегодня днем нам должны привести пару бронтозавров, и кому-то надо было остаться помочь, – пояснил Грейди. – Ничего страшного?
Брант ничего не сказал, просто захлопнул дверь и отвел их в скудную гостиную. Он жестом предложил им сесть на одни из четырех металлических стульев, прикрепленных к полу пружинами, но Софи подождала, пока сам Брант не сядет. А потом заняла самый дальний от него стул.
– И заварных пирожных тоже нет, как вижу, – произнес Брант, со вздохом качая головой. – Пока что этот сюрприз не особо удался.
– Да, видимо, – признал Грейди. – Но, может, у меня получится его исправить.
Он вытащил из плаща серебряный мешочек, перевязанный ярко-красной лентой.
Брант склонился вперед.
– Это же?..
– Ага. Целый мешок индигорехов специально для тебя.
Грейди протянул ему мешок, и Брант несколько секунд смотрел на него, как бывший кот Софи, когда она впервые показывала ему новую игрушку. Он бросился на мешочек, вырвал из рук и вцепился в свое сокровище.
Потратив несколько секунд на то, чтобы избавиться от веревки, разорвав ее на части, он опустился на стул, достал синюю гроздь размером с кулак и запихнул ее в рот. В попытках прожевать сладость по его губам потекла синяя слюна, но это вовсе не помешало ему произнести:
– Пожалуй, они почти не хуже – но в следующий раз хочу заварные пирожные.
– Эдалин испечет двойную порцию, – пообещал Грейди.
– И я хочу еще этих.
Брант запихнул в рот еще пригоршню, пачкая нижнюю губу синей жижей. Софи понятия не имела, что такое индигорехи, но сомневалась, что теперь захочет их пробовать.
– Так вы расскажете, чего пришли? – спросил Брант, брызжа слюной на каждом слове. – Или мне угадывать? А вообще, будет весело, – его пронзительные синие глаза впились в Софи лазерными лучами. – Дело в ней, так? Раньше вы никогда не заходили просто так. Так чего она хочет?
Он потер подбородок, растирая синюю слюну по шрамам.
Софи, не выдержав, отвела взгляд.
Она осмотрела комнату, пытаясь понять, как Брант проводит свои длинные одинокие дни. В комнате не было ни книг, ни бумаги. Ни техники, ни инструментов. Ничего, кроме голых стен и пустого места, как в очень чистой тюрьме.
– Ты ее не получишь! – заорал Брант, и Софи подскочила.
Грейди спешно закрыл ее собой, но Брант медленно попятился.
– Ты ее не получишь, – повторил он, опускаясь на пол в углу. – Она моя. Моя.
Он повторял это вновь и вновь, и Софи поняла, о чем он. В прошлый визит Брант набросился на нее и украл брошь с гербом Руэнов.
– Я отдала тебе брошь, – напомнила она. – И не стану ее забирать.
– Моя, – согласился Брант, покачиваясь из стороны в сторону. – Моя, моя, моя.
– Да, Брант, она твоя. Давай мы успокоимся и перейдем к делу? – спросил Грейди.
Взгляд Бранта слегка прояснился.
– Простите, – пробормотал он, вновь забираясь на стул. – Продолжайте.
Грейди приобнял Софи, прижимая ее к себе, и произнес:
– Хорошо. Ты сам знаешь, как у тебя иногда болит голова. Так вот, Софи может найти причину болей.
Они решили не говорить Бранту, что они делают на самом деле, чтобы не давать ложную надежду, пока не ясно, получится ли вообще его вылечить.
Брант запихнул в рот еще один индигорех.
– О, правда?
Софи кивнула.
– Я недавно этому научилась, и мне кажется, что я смогу тебе помочь.
– И что мне надо делать? – спросил он, слизывая с губ синюю слизь.
– Просто не шевелись, а Софи направит в твой разум немного тепла, – сказал Грейди.
Брант затряс головой, мотая ей так сильно, что казалось, будто она вот-вот оторвется.
– Никакого тепла! Никакого, никакого, никакого…
– Это не настоящее тепло, – вмешалась Софи. – Скорее покалывание. Как при затекших ногах.
Она понятия не имела, так ли это. Но так она представляла себе это чувство, и, видимо, такого объяснения хватило. По крайней мере Брант перестал трястись.
– Хорошо, – сказал он с едва заметной улыбкой в уголке губ. – Давай посмотрим, что ты можешь.
Грейди сжал плечо Софи, а она закрыла глаза, дотягиваясь своим сознанием до разума Бранта.
В нем ощущался лишь жар.
Огонь вспыхнул в ее голове.
Выступил пот; Софи вытянула разум дальше, но, как бы ни старалась, у нее не получалось пробиться сквозь стену пламени.
– Мне надо коснуться твоих висков, – сказала она Бранту. – Больно не будет. Просто так легче сфокусировать энергию.
Она медленно потянулась к его вискам, будто собиралась погладить дикого пса, который мог укусить ее в любую секунду. Но Брант не шевельнулся, даже не дернулся, когда пальцы коснулись его горячей кожи.
В этот раз волна жара была сильнее, но Софи смогла пробиться сквозь него и рухнуть в удушающий мрак с острыми краями, царапающими ее ментальные барьеры. Игнорируя боль, она сосредоточилась сильнее и устремилась в глубину трясины.
Яркая картина ворвалась в ее мысли.
Джоли, жмущаяся к Бранту в окружении огненного шторма. Его сила отбросила Бранта, но Джоли была окружена, бушующее пламя подбиралось к ней все ближе и ближе, пока ее лицо не скрылось в дыму, а крики не оборвались.
– Хватит! – заорал Брант, хватая Софи за руку.
Боль взметнулась по ее руке, когда она попыталась вырваться, но не смогла, и тут Грейди схватил Бранта и оттолкнул его к стене.
Брант рухнул на пол, прижав руки к ушам и бормоча:
– Хватит-хватит-хватит-хватит-хватит-хватит-хватит-хватит-хватит…
– Ты в порядке? – спросил Грейди у Софи.
Не успела она ответить, как в комнату ворвался Сандор, размахивающий мечом и требующий рассказать, что происходит. Брант закрыл лицо руками и заорал.
– Ты только мешаешь! – крикнул Грейди, пихая Сандора обратно к двери. – У меня все под контролем.
– Как-то не похоже, – Сандор посмотрел на запястье Софи. Она прикрыла рану ладонью, но он все равно произнес: – Я забираю мисс Фостер.
– Нет, – возразила Софи, с облегчением отмечая спокойствие в голосе.
Все инстинкты говорили бежать – спасаться – как можно дальше отсюда.
Но она не могла просто забыть то, что увидела в мыслях Бранта.
Его воспоминание о смерти Джоли было тошнотворным и ужасающим. Но вместе с тем оно было ясным – не поврежденным и не раздробленным, какими были разрушенные воспоминания.
От сознания Бранта явно что-то осталось.
– Я могу тебе помочь, – сказала она Бранту, отмахиваясь от Сандора и делая осторожный шаг ближе. – Я могу тебя излечить.
– Излечить? – переспросил он, а Грейди судорожно вздохнул.
Брант убрал руки от лица, которое будто бы помрачнело еще сильнее, и спросил:
– В смысле «излечить»?
– Излечить твой разум, – тихо ответила Софи. – Чтобы тебе стало лучше.
– Лучше, – повторил Брант. – Как мне станет лучше от лечения?
– Ты снова сможешь ясно думать, – вклинился Грейди. – Вернешься к нормальной…
– Нормальной?! – выкрикнул Брант. – Нет ничего нормального!
Он кинул в Грейди мешком индигорехов, и одна из гроздей угодила Грейди в щеку.
– Брант, прошу тебя, – произнес Грейди со стекающей по лицу синей жижей. – Просто послушай.
– Нет, это ты послушай. Ничего и никогда не будет нормально, потому что ее уже ничем не вернуть!
Грейди закрыл глаза и невероятно печально произнес:
– Я понимаю, что ты скучаешь по ней. Я тоже.
– Нет, не скучаешь. Скучал бы – сломался бы, как и я. Тогда-то ты бы понял, что без нее все пропало. Все пропало… – голос Бранта надломился, и он закрыл лицо руками. – Выметайтесь.
– Брант, пожалуйста…
– Я СКАЗАЛ ВЫМЕТАЙТЕСЬ!
Его слова были так остры, что Софи практически ощутила, как они впились в кожу.
Но даже они не напугали так, как то, что Брант прошептал, пока Сандор тащил ее с Грейди к двери.
– Я не хочу исцеляться. Никогда-никогда-никогда-никогда.
Софи не ощутила ни того, как Грейди взял ее за руку, ни унесшего их прочь теплого света.
Она не чувствовала боли в запястье – хотя не сомневалась, что дома прочувствует все сполна.
Она чувствовала лишь когти страха и сомнений, бушующие внутри, сжимающие, рвущие и кромсающие ее решимость.
Потому что если Брант не хотел исцеления, то, возможно, и Прентис его не хотел.
Глава 13
«Но Прентис – изначальный план», – уже в сотый раз напомнила себе Софи, вытаскивая дневник памяти из тайника в нижнем шкафчике стола.
Алден дал ей бирюзовую книгу с серебряным лунным жаворонком на обложке после того, как она случайно собрала в бутылку квинтэссенцию – крайне опасный пятый элемент, который можно было получить только с одной из пяти ненанесенных на карты звезд, – и Алден раскрыл правду ее прошлого. Она была создана как проект «Лунный жаворонок», тайный генетический эксперимент «Черного лебедя», и после ее рождения в ее память вложили засекреченную информацию. Воспоминания всплывали, только когда их что-нибудь вызывало, так что она записывала в дневник памяти все сны, а также зацепки, которые могли вывести на след похитителей, и воспоминания, которые она восстанавливала в чужих разумах.
Перелистнув дневник на страницы Прентиса, она рассмотрела записанные кошмары, ощущая, как потные пальцы липнут к бумаге. Софи никогда еще не было так страшно, как в его мыслях, и она даже представить не могла, что Прентис захочет провести всю жизнь в таком состоянии.
«Но он не знает, в каком мире проснется», – напомнила себе Софи.
Многое изменилось с момента, когда Прентис потерял рассудок.
Прошли годы – больше десятилетия. Его сын, Вайли, вырос без него. А его жена…
Софи не знала подробностей – только то, что во время светового прыжка Сиры что-то пошло не так, и она исчезла.
А Прентис и не подозревал. Он проснется, ожидая увидеть ждущих его жену и сына. А вместо этого узнает, что жена мертва, а сына приютил и вырастил старый друг семьи.