Работа не хуже других

СВЯТОСЛАВ. А потом явился Коля с ангельским ликом и нимбом над головой.

КИРИЛЛ. Да, именно так он и выглядел. Человек, который с трудом смог окончить железнодорожное ПТУ, стоял передо мной во всей славе. И небесная музыка гремела в моих ушах.

Музыка нарастает. Затемнение.

ВТОРОЙ ДЕНЬ

Кирилл и Святослав заняты бытовыми делами. Кирилл проверяет на прочность застежки на рабочем плаще, при этом совершает покатушки на мобильной вешалке. Святослав выравнивает на столе дощечки неизвестного назначения деревянным молотком, приседая и «пристреливаясь», а за окном – шум строительной техники. Наконец Кирилл подкатывает к окну, приставляет стул и закрывает окно, шум стройки исчезает.

СВЯТОСЛАВ. Все-таки тебе пора взять паузу.

КИРИЛЛ. Помнишь, к чему вчера привел твой совет? Ты чуть не отправил меня на работу без наколенников.

СВЯТОСЛАВ. Я каждый день зачеркиваю и снова вписываю наколенники в свой список. Ты не сможешь воспользоваться этой лазейкой. Я составил актуальный перечень всего, что ты должен брать с собой. Восемь пунктов. Можешь не беспокоиться, твои ползунки – первые в списке.

КИРИЛЛ. Почему ты так со мной разговариваешь? Потому что вчера сболтнул лишнего и теперь я в курсе всего?

СВЯТОСЛАВ. А раньше не был в курсе? Придумал простой повод не ходить на работу – с этого надо начинать.

КИРИЛЛ. Я сам плачу себе зарплату – это очень травмирующая новость.

СВЯТОСЛАВ. Думаешь только о себе. Мы столько лет понимали друг друга с полуслова, обходились одними намеками и вдруг эта буря откровения. Сколько слов мне наговорил. А главное, ты меня обвинил, что я не понимаю твоей работы.

КИРИЛЛ. Пойми, моя работа никогда не была сложной. В первый же день меня за полчаса ознакомили с рабочим местом, потом провели десятиминутный инструктаж и все – я специалист высшей категории, можно без допусков работать лет двадцать.

СВЯТОСЛАВ. И такой простой набор обязанностей оказался главной проблемой всей твоей жизни.

КИРИЛЛ. Да, это испытание, вызов, но для меня это рутина. Надеюсь, для тебя тоже. Я хоть раз говорил тебе, что надрываюсь, что делаю работу на пределе своих возможностей? Нет. Я пытаюсь быть честным с тобой.

СВЯТОСЛАВ. Тогда ты слишком близко к сердцу принимаешь – осадки, повышение температуры, состояние грунта, цветовые градации бетона. Даже кошки не различают столько оттенков серого.

КИРИЛЛ. Работа и должна изводить и даже наносить увечия, хотя бы символически. Тем более такая, как моя. Но я выбрал самую простую работу, какая может быть. Чтобы никто не ждал от меня каких-то достижений.

СВЯТОСЛАВ. Ну да. Как раз из-за ее простоты я пережил в тридцать три года микроинсульт. Помнишь, когда появились планы реконструкции станции, как мне пришлось побегать? Я заплатил членам комиссии, чтобы твой участок оставили без изменений и продлили действие прежней документации. Реконструировали всю ветку этой железной дороги, все станции, все коммуникации, полностью изменили регламент, не тронули только твой перрон. Мне пришлось решать вопрос на уровне министерства и подергать за ниточки в областном администрации. И все для того, чтобы для тебя эта работа оставалась несложной.

КИРИЛЛ. Из-за чего ты завелся? Может, я забыл сказать тебе спасибо? Не надо было так напрягаться. Я бы справился и с новым оборудованием, и с новой конструкцией перрона. Я сообразительный! А у тебя в глазах был ужас, ты смертельно испугался, что здесь все переделают. Я до сих пор не понимаю почему.

СВЯТОСЛАВ. Я вижу, ни один позорный эпизод не застревает в твоей чудо-памяти. Как у тебя получается?

Кирилл отмахивается и начинает собирать ящик, потом заворачивать и отворачивать обшлага брезентовой куртки, делая вид, что полностью поглощен сборами. Святослав молча наблюдает.

СВЯТОСЛАВ. Ты ведь до сих пор не знаешь, о чем я договорился с железнодорожным начальством.

КИРИЛЛ (перестает копаться в ящике и замирает). О том, что реконструкцию этого участка отложат?

СВЯТОСЛАВ. Не совсем.

КИРИЛЛ. О том, что ты сам найдешь подрядчиков для ремонта, потому что у этой территории трудный собственник?

СВЯТОСЛАВ. Я, может, единственный, кто поверил, что твоя одержимость этой работой – это твое озарение, твой момент истины.

КИРИЛЛ (сосредоточено). Что именно ты сделал? О чем ты с ними договорился?

СВЯТОСЛАВ. Я пытался понять, почему это продолжается так долго и все время происходит на грани нервного срыва…

КИРИЛЛ. Ты вывел этот объект из оборота? Через эту станцию идут только маневровые и этот перрон уже не действует? Ты ЭТО сделал?

СВЯТОСЛАВ. Подожди секунду. Я долго прокручивал в голове Николая с нимбом и эти ангельские песнопения в тот день. Это ведь все не могло быть игрой воображения…

КИРИЛЛ. Ты сделал мою работу бессмысленной и наша станция больше не функционирует? Ответь!

СВЯТОСЛАВ. Нет. Со станцией все в порядке. На твоем перроне, как и раньше, толпятся пассажиры. Если бы ты не являлся на работу в полном помутнении, ты бы это заметил. Мне кажется, пассажиров даже стало больше. В этом районе появились новостройки. Ты об этом знал? (Кирилл отрицательно качает головой.) А мне кажется, это одна из твоих потерянных инвестиций. Извини, что я не сделал именно так, не отменил здесь движение и не закрыл эту ветку. Это нам всем упростило бы жизнь.

КИРИЛЛ. Ты понимаешь, что на этом все держится? Все наши жизни. А возможно и все их жизни. Да, эта примитивная работа мне просто нравится. Но это чувство взаимно. Она тоже очень любит меня. Слышал такое выражение – дураков работа любит? Это про меня. И без нее у нас не будет ни настоящего, ни будущего.

СВЯТОСЛАВ. У нас?

КИРИЛЛ. Конечно, ты же решил мне по-дружески помочь семь лет назад. И взял на себя все риски.

СВЯТОСЛАВ. Я думал, моя работа попроще – следить, чтобы ты был в крагах, с газовым ключом на поясе, регулярно ходил на службу и справлялся со своими обязанностями.

КИРИЛЛ. Нет, конечно же, нет. Ты был главной фигурой. Без тебя я бы не решился все бросить и заняться таким ответственным делом. Оказывается, быть смотрителем подперроного оборудования совершенно невозможно в одиночку. Нужен кто-то будет тебя поддерживать. Подруга или друг. Жена, в конце концов. От всего этого я избавился, ты знаешь.

СВЯТОСЛАВ. Конечно, зачем еще нужны друзья?

КИРИЛЛ. Так, о чем ты договорился с железнодорожниками? Если не секрет.

СВЯТОСЛАВ. Это не так важно. Проехали.

КИРИЛЛ. Ну скажи. Если ты решил играть со мной по-честному, чтобы я не выглядел идиотом, и в жару, и в холод, маршируя на несуществующую работу в этой чудовищной брезентовой спецовке – то, чем ты мог их заинтересовать? Ты скупил на мои деньги всю прилегающую инфраструктуру и недвижимость и сделал железнодорожников совладельцами?

СВЯТОСЛАВ. Смелое предположение, особенно в свете того, сколько ты потерял сразу после своего озарения.

КИРИЛЛ. Я ведь не банкрот? Хотя мне все равно. Я ведь продолжаю это как-то содержать и контролировать?

СВЯТОСЛАВ. С этим тоже… я держал тебя в некотором неведении. Да ты и не особенно интересовался.

КИРИЛЛ. Я разорен?

СВЯТОСЛАВ. Ты ведь не из-за денег поменял свою жизнь. И теперь у тебя есть эта работа. Очень простая, но очень ответственная и важная.

КИРИЛЛ. Подожди, я должен как-то свыкнуться с этой мыслью. Мне надо освоиться в своем новом статусе. (На пару секунд закрывает лицо руками.) Но там ведь было много. Много денег.

СВЯТОСЛАВ. Да, но и траты были немаленькие. Ты должен соизмерять то, что ты получил, с тем, во что тебе это обошлось. Твоя работа, твое призвание. Лично я считаю, то, чем ты занимаешься – это подвиг.

КИРИЛЛ. Ты прав, я должен помнить – что я получил. Про свою выгоду.

СВЯТОСЛАВ. Конечно.

КИРИЛЛ. Однако ты мне так и не сказал, что у тебя был за сговор с железнодорожниками.

СВЯТОСЛАВ. Ну если ты меня заочно в чем-то обвиняешь… Мне пришлось получить должность начальника всего этого участка и этой станции, и старшего диспетчера, и главного технолога транспортных процессов. Я решил совместить несколько руководящих должностей. Я все там подмел. Думал на перспективу. Прикидывал, как решить проблему надвигающегося голода. И в министерстве было нужно именно такое решение. А твои активы их не заинтересовали.

КИРИЛЛ. То есть теперь ты мой наниматель.

СВЯТОСЛАВ. Не теперь, а уже пару лет.

КИРИЛЛ. И можешь в любой момент меня уволить.

СВЯТОСЛАВ. Да, могу.

КИРИЛЛ. Почему же ты до сих пор этого не сделал? Тебе же смертельно надоела эта безумная процедура отправки меня на работу. На ужасную, грязную, унизительную работу.

Кирилл снова оказывается под софитом, а Святослав исчезает.

Под перроном иногда очень хорошо слышны голоса и шаги. В этом подперроном мессиве – все человеческие эмоции преломляются, как в призме. Железнодорожные перроны концентрируют грусть. Даже дети, стоящие на нем, не испытывают воодушевления, когда видят приближающийся поезд. Эти перроны в любую погоду, в любой день недели безрадостны. Они примиряют людей с бесцельностью их жизней. Нет никакой сгущающейся тьмы перед рассветом. Тьма будет сгущаться и сгущаться, и сгущаться. Никакого рассвета не будет, пора бы уже понять. Но здесь под перроном голоса и души людей порождают радушные отблески. Я физически ощущаю, как эти радуги портят мое зрение. Понимаете, что это значит? Они еще не сдались. Они еще не утратили веру, что что-то прекрасное и важное существует. Как не сдался я. Ведь надо только набраться терпения и доехать до пункта назначения. Я – живое доказательство того, что в жизни может быть смысл.

А еще в моем подперронном измерении я постоянно слышу незнакомые музыкальные ритмы. (Звучит латиноамериканская музыка, Кирилл начинает двигаться, пританцовывать.) Музыка звучит то тише, то громче, то только этот перестук. (Звучит разнообразная перкуссия.) Кто-то никогда не перестает барабанить подушечками пальцев или зубочистками. Этот перестук совпадает со скрытой конструкцией этого мира… (Слышен угасающий перестук колес.)

Снова проявляется Святослав.

СВЯТОСЛАВ. Знаешь, по-своему и я стал ценить свою работу.

КИРИЛЛ. Какую из них ты имеешь в виду? У тебя теперь не одна работа и не один работодатель. Неизбежен конфликт интересов.

СВЯТОСЛАВ. Мои должностные обязанности, конечно, запутанней, чем твои, но я стараюсь не отставать от тебя. Твой утонченный трудовой этикет, твоя самоотверженность и духовность заразили и меня.

КИРИЛЛ. Ты сможешь представить мне отчет по моим… по нашим расходам хотя бы за последние год-два?

СВЯТОСЛАВ. Нет. Я решил, что ты не будешь в это вникать. Надо было раньше все взвесить. Не только полагаться на своих друзей, но и придумать какую-то перестраховку. Как видишь, от друзей толку мало, друзья ненадежны. Отнесись к этому хладнокровно. Ты лишился всего. К тому же, ты еще и должен всем ребятам, некоторым – неприлично много.

КИРИЛЛ. Ты мне это устроил в отместку за что-то? Я ведь выручил тебя, когда у тебя почва уходила из-под ног. И я всегда тебе помогал. Еще со школы.

СВЯТОСЛАВ. Я думаю, дело в этом перроне. С ним что-то не так. И со слабоумным Колей тоже. Ты же отнял у него работу. Забыл уже? Смотритель – это была его работа, и на нее никто не претендовал. Он тебя спас: нашел, позвал на помощь и до приезда скорой делал тебе непрямой массаж сердца. Николай ежегодно проходил тренировки по оказанию первой помощи. В тот день ты вытащил пачку счастливых билетов.