Я то, что надо, или Моя репутация не так безупречна

Все события и герои романа вымышлены.

Любое сходство с реально существующими людьми случайно…

Пролог

И горько, и смешно. Вот уж никогда бы не подумала, что стану женой алкоголика. Это страшно. Кто знает, тот поймёт. Я выходила замуж по огромной любви… Так мне казалось. Первая юношеская любовь, сумасшедшая страсть, иллюзорные перспективы счастливой совместной жизни… Мы считали, что друг без друга не сможем и дня. Тим был вполне приличным парнем, красавцем. За ним толпами бегали девушки. Я гордилась тем, что он выбрал именно меня. Дура! Если бы я знала… Лучше бы он выбрал другую…

Моя мама как в воду глядела. Предупреждала, что, кроме внешности, у Тима ничего нет, что он ленивый и абсолютно неперспективный. Разве тогда я могла понять, что именно она имела в виду. Какая, к чёрту, перспектива, ведь у нас есть самое главное – любовь. А ещё моя мама представить себе не могла, что было у Тима в штанах… Ого-го-го… Мне казалось, любви, страсти и огромного члена вполне хватит для безоблачной семейной жизни.

Теперь-то я понимаю, что любовь – это здорово, но на одной любви не уедешь. Мужик, он или перспективный, породистый, или пусть идёт мимо в поисках той, которая будет довольствоваться тем, что он может ей дать. Любовь нужно чем-то подпитывать, в противном случае от неё не остаётся и следа.

В общем, семьи у нас с Тимом не получилось. Да и как можно строить семейные отношения с человеком, который не понимает, что это такое. Я закончила университет, прошла конкурс, получив довольно приличную должность, которая позволяла мне, при наличии мозгов, успешно двигаться по карьерной лестнице, а Тим по-прежнему ходил, щеголял красивой внешностью, драконил местных дурочек своим на редкость огромным членом и не хватал звёзд с неба.

Я мечтала о собственном жилье, о том, что у нас будет своя квартира, и я её обустрою как хочу, а Тим… Ему всё было по барабану, вполне устраивало, что мы живём с его родителями. С моей мамой он не хотел жить принципиально, ведь в его семье всё было намного проще. С отцом можно всегда было сесть и распить бутылочку на двоих, так, от нечего делать. Отец отмазал Тима от армии, сделал ему липовую справку, сунув кому-то семейные сбережения, и прокатило. В их семье армия приравнивалась к тюрьме: как можно отдать единственное чадо непонятно куда и непонятно зачем.

Единственное чадо не получило должного образования, так как оказалось не способно к знаниям, болталось, как дерьмо в проруби, мыкаясь с одной работы на другую, нигде не задерживаясь, считая, что всё это его недостойно, и у него другое предназначение. Видимо, под своим предназначением он понимал своё якобы огромное достоинство, которое со временем стало меня раздражать. Наверное, это неплохо, когда у мужика постоянно стоит, но не может быть в радость, когда мужик при этом ничего не делает. Ты напашешься, как проклятая, придёшь домой, не чувствуя ног, понимая, что завтра ни свет ни заря опять бежать на работу, а у него стоит… Он отдохнувший, довольный, с бутылочкой пива… Поди плохо… Ни проблем, ни забот…

Пришло время, и я стала понимать: у Тима просто нет мозга. Обычное примитивное животное. Вернее, животные умнее, они могут обустраивать своё жилище. Да и если разобраться, они много чего могут, в отличие от моего мужа. Наверное, Тим должен был родиться дворняжкой, но там, в небесной канцелярии, что-то напутали и поместили его в физическое тело человека. А зря.

– Я хочу взять ипотеку, – однажды сообщила я ему, с отвращением наблюдая, как он вместе с отцом приговаривает бутылочку на двоих, отмечая субботу.

Меня страшно раздражала отмазка насчёт субботы. Какая ему разница – суббота или воскресенье, будто он решил расслабиться после трудовых будней. Этих самых будней у него сроду не было, поскольку не работал ни разу толком.

– Бери, – безразлично ответил Тим и хлопнул рюмочку.

– Ты хоть понимаешь, что это такое?

– Она квартиру отдельную хочет взять, – на всякий случай пояснил этому придурку отец.

– Круто! – хмыкнул Тим, потянувшись за малосольным огурцом.

– Лера, конечно, молодец. Хваткая, – похвалил меня отец Тима. – Повезло тебе, сынок, с женой. Знал, на какую лошадку ставить. Лер, хочешь вместе с нами выпить рюмочку за эту… Как там эта хреновина называется?

– Эта хреновина называется ипотека, – раздражённо отозвалась я. – За эту так называемую хреновину мне придётся пахать чёрт знает сколько лет. Если ваш драгоценный сынок не будет помогать, мне будет очень и очень тяжко.

– А кто сказал, что я тебе не помогаю. Я помогаю, – как полоумный захихикал Тим. – Я – твоя моральная составляющая. Это кажется, что я для тебя ничего не делаю, а по правде я делаю всё. Я же люблю тебя, а это, между прочим, охренеть как много. На меня вон как девки западают, а я выбрал тебя. Лерка, то, что у нас будет своя квартира, это, конечно, очень круто, но если что, ты себя не рви. Мне и у бати неплохо. Всегда есть компания.

– А мне у твоего бати плохо, – в сердцах произнесла я и покосилась на отца Тима. – Спаиваете вы сына. Ещё как спаиваете. Вы что, не понимаете этого?

– Ты, Лера, глупости-то не говори. Мы, как любые нормальные мужики, можем вечером позволить себе выпить. Тоже мне, нашла алкоголиков. Любому нормальному мужику необходимо расслабиться.

– Расслабиться от чего?

– От скотской жизни, которая давит со страшной силой.

– Не знаю, как насчёт скотской жизни, но ваш сынок живёт в своё удовольствие и расслабляется от безделья, а не от чего-то другого.

– Ты, Лерка, шибко умная стала, – заступился отец за сына. – Думаешь, на работу вышла, и тебе всё можно? Выбрала Тимоху, терпи и с достоинством неси свой пожизненный крест. Так ты выпьешь с нами рюмку за субботу? Наливать?

– Нет! – злобно крикнула я и ушла в другую комнату, которую щедро выделили нам родители Тима для совместного проживания.

– Дура психованная! – крикнул Тим и принялся пить с отцом дальше.

Дела работе у меня шли замечательно, а вот в личной жизни как-то не клеилось, но свои проблемы я тщательно скрывала. На работе я была для многих примером для подражания, а значит, и по всем другим «фронтам» для общественного мнения у меня должно быть всё хорошо.

Исполнилась моя мечта. Я взяла ипотеку, и мы с Тимом переехали в собственную квартиру. Из двух вариантов: большая однокомнатная с просторной кухней и большой лоджией, либо небольшая двушка с балконом, маленькой кухней, но двумя отдельными комнатами, – я предпочла второй. Всё-таки отдельные комнаты много значат. В моих планах пока не было рожать от Тима детей, зато имелась прекрасная возможность закрыться в комнате и не видеть его пьяную рожу.

С каким удовольствием я обустраивала свою квартиру! Ездила в недорогой мебельный магазин и выбирала всё, что считала нужным. Тим редко составлял мне компанию. Разве что после очередного скандала, чтобы побыть немного грузчиком или водителем, если, конечно, был трезв.

Я по-прежнему много работала, лезла из кожи вон, чтобы доказать свою значимость и продвинуться ещё дальше. В карьерной свистопляске я упустила тот трагический момент, когда Тим стал не просто пить, а напивался и, практически каждый день, всё больше превращался в тупорылую пьянь. Тогда я ещё понятия не имела о существовании алкогольной зависимости. Вот так в один не самый прекрасный день до меня дошло, что я живу с алкоголиком, у которого в молодом возрасте уже даже перестал стоять член, превратившись в орган исключительно для туалетных нужд.

Конечно, я подумывала дать Тиму пинка под зад и развестись с ним, но меня мучило непонятное чувство вины за то, что произошло с мужем. Не доглядела, недопоняла…

Когда мы с ним познакомились, он был отличным парнем, и я не понимала свою мать, которая убеждала меня, что он неперспективный. Я ощущала только свой потенциал, а потенциал Тима меня интересовал меньше всего, если только в штанах…

Самой стыдно, насколько я была недальновидной дурой. Да и мать Тима вечно дула мне в уши о том, что только самая ужасная женщина может бросить своего мужа, злоупотребляющего спиртным. Мол, и в горе, и в радости, всё в этой жизни возвращается бумерангом… Если я брошу Тима, то всю жизнь проведу в одиночестве.

Разговаривать с Тимом о том, что он алкоголик, – себе дороже. Ни один алкоголик никогда не признается окружающим, тем более себе, что он алкаш. Срабатывает механизм психологической защиты. Как и любому алкоголику, Тиму нравилось жить в мире алкогольных грёз и при этом мотать мне нервы.

Как ни старалась, но при виде этой вечно пьяной рожи у меня не получалось сохранять спокойствие, невозмутимость и даже уверенность в себе. Внутренние комплексы тут же давали о себе знать. Если запил муж, значит, со мной что-то не так. Его отец постоянно долбил, мол, у хороших жён мужья не пьют, Тим запил оттого, что я хреновая… Мои доводы о том, что это наследственное, совершенно не действовали.

Совместная жизнь становилась всё более невыносимой. Тим стал проявлять агрессию. Правда, агрессия началась и с моей стороны. Эта пьяная скотина стала всё больше меня раздражать. Мне становилось горько и обидно, что я влезла в жуткую кабалу, сутки напролёт провожу на работе, а эта пьяная сволочь позволяет себе повышать на меня голос в моей собственной квартире. Что я только ни делала, как ни боролась с этим злом, всё бесполезно. И прятала найденные в доме бутылки и выливала их содержимое, тем самым провоцируя алкоголика всё больше и больше на агрессию. И по-хорошему, и по-плохому пробовала. Пыталась доказать Тиму, что это болезнь, что он зависим, что нужно лечиться. Взамен получала одни оскорбления и упрёки, мол, мне самой лечиться нужно, я слишком много работаю и на семью мне наплевать.

– Если я перестану работать, как мы будем оплачивать квартиру?! Придурок, ты хоть немного понимаешь, во что я влезла?! Ты догоняешь, что я взяла ипотеку?!

– Да ты достала своими упрёками! Жили нормально у бати, но тебе вечно мало. Целыми днями – ипотека, ипотека, ипотека… Меня уже тошнит от твоей ипотеки, честное слово.

– Тебя от водки тошнит, идиот. Тебя тошнит, а мне платить. Лучше бы на работу устроился, чтобы хоть как-то помочь мне тащить эту лямку, а не бухал целыми днями.

– Больно мне надо задницу рвать, – честно признался Тим, рассмеялся мне в лицо и отправился на поиски водки.

Когда он ушёл, я подумала о том, что Тим не только разрушил свою жизнь, но и рушит мою. Я всё больше теряю контроль над собой, каждый день срываюсь, плачу, ловлю себя на мысли, что вообще не хочу жить. Жизнь проходит мимо, а ведь я молодая, хочется пожить для себя, узнать, что такое счастье.

Когда окончательно накипело, я собрала вещи Тима, выставила его за дверь и отправила жить к родителям. Но прошло пару недель, он вернулся такой несчастный и, главное, трезвый. Стал говорить, что любит меня, что бросил пить, что просто умрёт без меня, просил за всё прощения. И я, наивная, простила. Поверила, что всё будет хорошо, что он станет таким, как раньше. Но идиллия продлилась всего лишь сутки. Я ушла на работу, и всё завертелось по новой…

Я вновь спасала Тима, набивала очередные шишки и приходила к мысли о том, что свинья везде найдёт грязь. Люди не меняются, никакое лечение не помогает. Дура я законченная, лучше бросила бы его раньше и узнала, что такое быть счастливой, а не жить в аду и засыпать на успокоительном. Нужно было никого не слушать и не этого идиота спасать, а себя. И здоровье бы сохранила, и жизнь не растратила впустую.

Его жизнь – это его жизнь. Чтобы выпить, не нужно искать причину или предлог. Бороться с алкоголиком можно только одним способом: уйти от него. Я поняла: нет смысла тратить свою жизнь на исправление неисправимого. И не моя вина, что до встречи со мной этот человек не был алкоголиком. Я его таким не делала. С такими, как Тим, есть только один метод борьбы: гнать на хрен.

В очередной раз выгнав разбушевавшегося Тима на пинках к родителям, я выпила на ночь успокоительное. Хоть поспала нормально.

Утром я отправилась на работу, стараясь выбросить из головы мысли о своей нелёгкой судьбе. Меня вызвал начальник, и я внутренне подобралась, чтобы казаться спокойной и уверенной. В кабинете босса я с ужасом узнала, что меня сократили, что наша фирма почти банкрот.

– Как же так? У меня же ипотека…

– У нашей фирмы тоже масса долгов, – ответили мне. – Вы в последнее время настолько были поглощены своими проблемами, что даже не заметили, как наша фирма оказалась в полной заднице…

Я собрала вещи со своего рабочего места, положила их в картонную коробку и пошла к выходу на ватных ногах…

Глава 1

Вот уж не думала, что у меня могут когда-нибудь возникнуть такие проблемы… Сама не знаю, как я, высококлассный специалист, вдруг осталась без работы и, главное, не могла найти более-менее достойное место, как ни старалась. Ответ один: «В стране кризис, ничего хорошего мы вам предложить не можем». Самое страшное, что на мне висела проклятая ипотека. Мне даже показалось, банк чувствует себя в выигрыше, ведь теперь он может выставлять мне штрафы и пени. В банке меня вежливо уверяли, что им невыгодна неопределённость моего финансового состояния, что им важно регулярное поступление платежей, но у меня сложилось другое мнение – штрафы и пени им выгоднее.

Я, как могла, показывала банку свою лояльность и готовность платить по счетам. Убеждала, что хотя и не могу найти ничего приличного по работе, но не скрываюсь и сохраняю за собой обязательства выплат. Я доказывала, что не махнула на банк рукой и делаю всё возможное, чтобы найти работу, которая позволит мне платить по счетам, просто пока фортуна отвернулась от меня.

Мне хотелось, чтобы банк воспринимал меня как ответственного заёмщика и дал отсрочку по выплатам. Я собрала документы, позволяющие показать полную картину, почему не могу заплатить по кредиту. Принесла копию трудовой книжки с отметкой об увольнении, просила отсрочку погашения ежемесячных взносов, а потом и снижение размера ежемесячных выплат, потому что работу с таким доходом, как у меня была раньше, я уже не найду. Но банк был непреклонен, несмотря на то, что я честно пыталась вместе с кредитором найти хоть какое-то решение. Банк только делал вид, что понимает ситуацию, но совершенно не хотел идти на мне навстречу, сетуя на то, что в нашем договоре подобная ситуация не оговорена.

Знакомый юрист подсказал выход из положения, который я посчитала чудовищным. Он предложил продать жильё и рассчитаться с банком, пока не набежали такие штрафы и пени, что никакая продажа не спасёт. Но как можно продать квартиру, о которой я столько мечтала, собственноручно делала ремонт и обустраивала так, как мне хочется. Да и продать ипотечную квартиру ой как непросто. Обычно их продаёт сам банк по суду, а об этом я даже думать боялась.

В глубине души я всё же надеялась на отсрочку платежа, верила, что в банке работают тоже люди, и никто из них не застрахован от подобной ситуации. Но банк по-прежнему отказывался войти в моё положение. На худой конец я всё же надеялась получить освобождение хотя бы от штрафов и пени с момента потери работы.

Я всё-таки верила в лучшее, хотя и была готова к худшему. Имелся ещё вариант уйти жить к маме, а свою квартиру сдать в аренду, чтобы хоть как-то рассчитываться с банком, но я пока его не рассматривала, потому что не очень понимала, как могу пустить к себе в квартиру совершенно посторонних людей. А пока я постоянно ездила на переговоры с банком и строчила прошения об отсрочках.

В процессе борьбы я узнала о том, что мой работодатель уволил меня не совсем законным образом, фактически переложив свои проблемы на мои плечи. После приказа о сокращении он не имел права увольнять меня какое-то время или должен был найти другую работу. Но уже было поздно кому-то что-то доказывать: официально моя фирма уже числилась как банкрот.

Все мои знакомые пугали меня коллекторами, людьми, которые выбивают у должников банковские долги и на якобы законных основаниях творят полнейший беспредел. Мне сказали, что если и по мою душу вдруг объявятся коллекторы, лучше отключить домашний телефон, сменить номер мобильного, выкинуть старую симку и ни в коем случае не идти на контакт. Важно игнорировать любые попытки общения.

Говорят, они очень любят пугать и воздействуют путём психологического давления. Угрожают завести уголовное дело, выслать группу, которая выгонит вас из квартиры и опишет имущество.

Поговаривают, у подобных «специалистов» нет даже юридического образования, что сейчас есть двух-трёхмесячные курсы, где готовят коллекторов. Они обзванивают даже родственников должника, все потом удивляются, откуда у них есть номера телефонов. Коллекторы и не скрывают, что прежде чем работать с должником, они собирают о нём все сведения, хотя законом запрещён сбор и хранение персональных данных о человеке. Одним словом, коллекторы нарушают законы, но не сильно об этом беспокоятся. Ответственность за то, что они делают, невелика – минимальные штрафы.

Они могут запросто уничтожить имидж и репутацию не только должника, но и его родственников, в надежде на то, что имидж превыше всего, и те заплатят. Порой эти ужасные люди обклеивают подъезды портретами должника и пишут о его нежелании возвращать кредит в банк.

Очень часто они используют спецодежду и «косят» под полицию или судебных приставов, предъявляя фальшивые удостоверения. Поэтому при встрече с ними лучше делать видеозапись или писать их на диктофон. И конечно же, не пускать их в квартиру, ведь они – всего лишь частные лица.

Меня так сильно напугали подобными персонажами, что мне стало казаться, они могут нагрянуть ко мне в любой момент. Я знала: важно ни при каких обстоятельствах не подписывать никакие документы и, если непрошеные гости будут чересчур хамски себя вести, вызывать полицию, обвиняя их в совершении хулиганских действий. Все в один голос твердят: если объявятся коллекторы, не поддавайтесь панике. Хорошо говорить, но как это сделать, если угрожают тебе и твоим близким. От всех этих мыслей я начала медленно, но верно, сходить с ума…

Однажды вечером я сидела в комнате и тупо смотрела телевизор. Тупо, потому что на самом деле ничего не видела на экране. Думала о том, что меня охватило отчаяние, а в таком состоянии человек способен на самые необдуманные поступки. Совсем недавно у меня была хорошая должность, рост по карьерной лестнице, собственная квартира, а теперь крах и потеря всего. И неизвестность, от которой хочется выть, кричать диким криком и кусать локти от несправедливости. Даже семьи, и той почти не стало. Живём как чужие. Тим пьёт, а я мучаюсь и не могу поставить жирную точку в отношениях.

– А чего мы такие хмурые?

Я вздрогнула и с безразличием посмотрела на вошедшего в комнату Тима.

– Ты? Чего припёрся?

– Я ещё, как-никак, между прочим, твой муж, и терять тебя не собираюсь, даже несмотря на то, что ты уже всё потеряла. Банк квартиру заберёт, вернёмся к бате и заживём как раньше. Чёрт с ней, с квартирой. Она нас разъединила. Ты нос задрала, дама с достижениями, а я кто? Конь в пальто. Так что не переживай. Я тебя не брошу. Своих не бросают. Прорвёмся. Вернёмся туда, где нам и место.

Я вдруг ощутила, как не хватает воздуха. Словно выброшенная на берег рыба, судорожно раскрывала рот, не в силах произнести ни слова.

– Ты что несёшь? – наконец прохрипела я. – Кто у меня квартиру заберёт? Нас не квартира разъединила, а твои пьянки.

– Как кто заберёт? Банк за долги.

– Хрен кто у меня что заберёт, – произнесла я, как отрезала. – Ты лучше бы деньгами помог, а не языком своим пьяным каркал.

– Я не каркаю. Я поддерживаю, – обиделся Тим. – Думала, тебе всю жизнь будет фартить? Так не бывает. И где теперь все твои друзья с работы? Теперь ты на хрен никому не нужна. Никому, кроме мужа. Урок тебе: жить нужно по своим возможностям, звёзд с неба не хватать, не прыгать выше головы.

Я чётко осознала: ещё немного, и убью этого алкаша. Поэтому постаралась взять себя в руки.

– Послушай, придурок, – произнесла я сквозь зубы, – я звёзд с неба не хватала, выше головы не прыгала. Я всего лишь целыми днями работала, в надежде обеспечить нормальное будущее нашей семье. Мне с твоим батей-алкашом жить не очень хотелось.

– Это ты кого назвала алкашом, моего отца?!

– Твоего отца, который точно такой же алкаш, как и ты.

Изрядно выпивший Тим заехал мне кулаком в челюсть. Я закричала от боли, шока и унижения, отлетела к стене.

– Пьяная скотина! Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу! Все мои беды из-за тебя! Если бы не вышла за тебя замуж, в моей жизни всё бы пошло по-другому! Я бы работу не забросила, занимаясь тем, что вытаскивала тебя из омута беспробудного пьянства! Я бы вообще по-другому жила!!!

Обезумевший Тим заехал мне по лицу ещё раз. Я вновь вскрикнула от боли, нашла в себе силы подняться, дотянулась до тумбочки, схватила статуэтку железного коня и что было силы ударила им своего мужа по голове.

– Получай, гад ползучий! Получай! Если бы ты только знал, как ты меня достал!!!

Не знаю, сколько раз я дала Тиму по голове железным конём, время словно остановилось. Я плохо понимала, что делаю. Но когда пришла в себя, Тим лежал на полу с окровавленной головой и… смотрел в одну точку…

Глава 2

– Эй, ты живой? – Я опустилась на колени, наклонилась и с ужасом посмотрела на сочащуюся из головы кровь. Затем слегка ударила его по щекам и произнесла дрогнувшим голосом: – Пожалуйста, скажи, что ты живой, умоляю! Очнись же, наконец. Этого не может быть… Нет, только не это… Тим, пожалуйста…

Но Тим предательски молчал, не шевелился и по-прежнему смотрел в одну точку. Ощутив, как меня затрясло, я судорожно прокусила нижнюю губу, облизнула кровь, взяла Тима за руку и попыталась нащупать у него пульс. Пульса не было.

– О, боже…

Оглядев его окровавленную голову, я вновь затряслась, не понимая, как могло произойти подобное. Видимо, я была в беспамятстве и не понимала, что статуэткой убиваю своего горе-мужа. Не веря в происходящее, я в который раз взяла Тима за руку и попыталась нащупать пульс. Бесполезно.

– О, чёрт! Какая ты, Тим, всё-таки сволочь… – произнесла я словно в забытьи. – У меня и так проблем по самое горло. Так ты ещё добавил. Мало того, что на мне висит сумасшедший кредит и полная безнадёжность, так будет висеть ещё твоя смерть…

Сказав слово «смерть», я отчаянно прикусила губу и с ужасом подумала о том, что это страшное, жуткое слово теперь относится к Тиму. Как такое возможно? Мысли не допускала, что Тим когда-нибудь может умереть не от водки и уж тем более от моих рук…

В последнее время он дико меня раздражал, и я порой не понимала, что со мной происходит. То начинала его жалеть, мне казалось, что он – несчастная жертва с неизлечимой болезнью, и я обязана ему помочь любой ценой. Правда, непонятно, каким образом я должна это сделать. В глубине души я всё же осознавала, что это чудовищная ошибка – оказывать помощь ценой собственной жизни. Да и какой толк? А временами я жутко его ненавидела за то, что по дурости, наивности и молодости связала с ним свою жизнь, но и всё же не настолько, чтобы убить…

Что делают в тех непредвиденных случаях, когда случайно убивают человека? Звонят в полицию. И всё же, как доказать, что я убила случайно? Где гарантия, что мне поверят? А вдруг решат, что я убила от отчаяния, потому что больше не могла терпеть пьянки? Хотя я и не старалась выносить сор из избы, но многие знают, что мы жили как кошка с собакой, что наш брак уже давно стал фиктивным, что я постоянно гнала Тима из своей жизни, а он не желал уходить. Родители Тима, узнав о потере единственного чада, сделают всё возможное, чтобы меня посадить. Скажут, мол, я никогда не любила их сына, меня в жизни мало что интересовало, кроме карьеры. Да ещё поди припишут, что именно я сделала его алкоголиком, мол, сын пил горькую из-за того, что я сука конченая, которая жила только собой и своими интересами.

При мысли о том, что запросто могу угодить за решётку, меня бросало то в жар, то в холод. Даже появилось желание взять злосчастную статуэтку железного коня и стукнуть ею по голове себя, чтобы это, наконец, побыстрее закончилось.

В кармане брюк Тима зазвонил мобильный телефон. Этот звонок вернул меня в реальность и заставил опомниться. Ничего не закончилось… Ничего не закончилось, пока я жива. Просто сейчас я должна собрать волю в кулак и подумать о том, как защитить себя и сделать всё возможное, чтобы выйти сухой из воды.

Достав из кармана брюк Тима телефон, я посмотрела на дисплей. Звонил его отец, которому, по всей видимости, стало скучно пить одному. Я дождалась, пока звонок прекратится, затем выключила телефон и, вынув сим-карту, встала и, пошатываясь от нервного напряжения, прошла на кухню и выкинула симку в мусорное ведро.