Кто-то – дядей Стёпой. В первую очередь, великая княжна и наследник престола. Они еще достаточно юны, но обращаться по имени-отчеству к этому человеку, несмотря на его более чем приличный возраст, им статус не позволяет. Все же императорские дети повыше императорского камердинера будут.
Кто-то – старый маразматик. Тут уместно вспомнить тех, с кем буквально через пять минут предстояло встретиться императору Николаю Александровичу, который как раз в данное мгновение стоял перед зеркалом, думая о чем-то своем.
Да, этот импозантный мужчина с приятным, открытым лицом, нес на своих плечах бремя власти. Если упомянуть все его имена, звания и титулы, то язык завернётся в узелок. Приблизительно это звучало так… Николай Александрович Долгоруков, Великий Князь, государь и император, царь Казанский, Астраханский и бла-бла-бла…
Дальше шел длинный список всех входящих в империю земель. Николай Александрович сам до конца не мог этот список запомнить. Он вообще с первых дней своего правления не понимал, на кой черт перечислять все регионы государства с уточнением, мол, царь земель таких-то. Абсолютная глупость. Но… Традиции есть традиции.
– Что там? Собрались пауки? Ждут уже? – спросил Степана Аркадьевича император, который из-за действий своего камердинера, наконец, отвлекся от тяжких дум.
Думы у него действительно были тяжкие. Сегодня опять состоялся разговор с Великой Княжной. Девочке почти шестнадцать, она категорически отказывается понимать, почему престол и все, что идет в комплекте, достанется ее брату. По этому поводу в последнее время слишком много обид. Мол, она старше, умнее и вообще… Женщины – тоже люди. Ну, вот эта новомодная чушь о равноправии. Надо заблокировать Княжне иностранные каналы. Вечно, как понасмотрится ерунды всякой, потом очередной юношеский бунт происходит. Придворный психолог говорит, пубертат. Надо перетерпеть.
А теперь еще – незапланированный Совет Старейшин. И не откажешь, сволочам. Они без участия Николая Александровича советов не устраивают. Не имеют права. Да и рисковать боятся. Если соберутся без ведома императора, прислуга потом замучается полы от крови оттирать. Вцепятся друг другу в глотку, как бешеные псы, и будут грызть до последнего вздоха. Спасибо, до официальной междуусобной войны пока дело не дошло. Но в последнее время что-то нервные они все, больше обычного заведённые. Такое чувство, будто кто-то один целенаправленно воду мутит. Провоцирует Старейшин на конфликт, который выйдет за рамки привычных склок. Как бы не пришлось вмешиваться…
– А как же. Сидят в зале совета. – Усмехнулся камердинер, – Семь пауков и одна сколопендра. Все чин-чинарем. Ждут вашего явления. Отлично! Теперь идеально.
Степан Аркадьевич сделал шаг назад, затем, прищурившись, еще раз осмотрел императора с ног до головы.
– Черт… Как же мне обрыдло все это, Стёпа. Сил нет. – Император отошел от зеркала и даже направился к выходу, но остановился на полпути. Было заметно, идти ему никуда не хочется.
– Нельзя, Ваше Императорское Величество. Вы знаете, только вам под силу держать их на самом краешке. И они знают. Пусть в ваших руках не поводок, конечно. На этих сволочей ни одного поводка не накинешь. Однако контроль какой-никакой имеется.
– Да хватит тебе! Что они там знают? – Император раздраженно тряхнул головой.
– Самое главное знают. Знают, что в вашем присутствии обнуляется сила всех артефактов. Знают, что вы при необходимости можете заблокировать любой артефакт. А это для них хуже смерти. Оно ведь, если рассудить, что эти Старейшины без артефактов? Так… пшик. Пустое место.
– На время заблокировать, Степан. Только на время…Знаешь, когда я был молодым, мне казалось это неимоверно круто. Мне казалось, я стою? выше всех Старейшин, потому что только моя семья от рождения имеет настоящую власть. Только мы способны лишать Дома их самого главного оружия. Мне казалось, корона, престол и право суда над Старейшинами – это неимоверная мощь. А сейчас… Сейчас я знаю, корона – неудобно сидит на голове, престол – неудобно стоит под задницей, а вся моя власть над этими пауками сводится лишь к тому, что я типа контролера на Советах. Сижу там, нейтрализую их артефакты и все.
– Ну, почему же. Есть мнение, будто член императорской семьи, тот, к кому перешла эта способность, может не только блокировать на время артефакты, но и уничтожить любой из них.
Степан Аркадьевич высказался и зачем-то оглянулся по сторонам. Будто их с императором разговор могли подслушать.
– Перестань. – Николай Александрович махнул рукой. – Слухи все это. Непроверенные слухи. Да никто и не станет проверять. Уничтожить артефакт… Ты что? Это неизбежный бунт и революция. Ты вспомни вон, англикашек. Одному королю голову отрубили, другого на части разодрали. Только потому, что они в сторону лордов посмотрели. Вернее, не на самих лордов, а на их артефакты. Так у англичан их всего три. Три артефакта, трое лордов в Палате рулят. Нет, Степан… Власть моя – это лишь выдуманная, сказочная история. Вроде бы есть, а на самом деле, я всего лишь караулю Старейшин, чтоб они не сожрали друг друга. У меня их вообще восемь…
– Вы сегодня, Ваше Императорское Величество, крайне скептически настроены. Это хорошо. Может, совет быстрее закончится. А чего хотят-то? Не планировалось вроде.
– Матвей Карамзин прошлой ночью в дурость впал. Всех Старейшин на уши поставил. Вот, созвали. Разбирательств хотят. Достали…Пойду. А то время поджимает.
Император резко сорвался с места, вышел из своих покоев и решительно направился к залу Совета. Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь.
Благо, находился этот зал недалеко, на этом же этаже. Дворец так-то немаленький. Иногда так набегаешься из конца в конец, что вообще ничего не хочется.
В коридорах, по которым Николай Александрович двигался быстрым шагом, было тихо. Тихо, пустынно и как-то не по-императорски. Раньше, помнится, отец рассказывал, везде, чуть ли не на каждом углу, стояла стража, личные царские гвардейцы. В специальной форме, с саблями и эполетами. Перед царем слуги бежали двери открывать. А сейчас… О времена, о нравы…
По нынешним тенденциям, если вдруг во дворец решит пробраться убийца, так его ни сабли, ни эполеты не остановят. Оружие сейчас такое, что с вшивой яблони, стоящей во дворе, можно легко империю без правителя оставить. Одним выстрелом. Поэтому охрана имеется, но она патрулирует территорию. А по дворцу просто камеры слежения распиханы. Слуги… Ну, тоже эти традиции канули в лета?. Теперь ни красную дорожку под ноги не стелят, ни с трубами глашатаи не стоят.
Император, пребывая в ностальгических думах, не заметил, как оказался перед высокими, украшенными резьбой дверьми, ведущими в нужный ему зал.
Николай Александрович замер на секунду, выдохнул, сделал каменное лицо, взгляду придал высокомерия, а затем толкнул створки и шагнул вперёд.
Старейшины уже сидели за большим круглым столом. За спиной каждого замер слуга с подносом. На подносе, как положено, стояли кувшин с вином, кувшин с водой, кувшин со свежевыжатым соком и бокалы. Прихоть глав Домов. Райдер, чтоб их. Тоже, нашлись поп-звезды. Хоть жрать не требуют во время совета и то слава богу. Он, этот совет, без жратвы иной раз настоящий цирк напоминает, а если бы на столе еще перепела, к примеру, стояли, так Старейшины этих перепелов соседу на морду шлепали бы. Или вилками глаза повыкалывали. Ненавидят друг друга до одури. А главное, чего ненавидеть-то? У каждого свой удел, своя земля в подчинении. Артефакты опять же все имеют. Нет. Спокойно не живётся сволочам.
Император, не останавливаясь, прошествовал к месту, которое условно считалось главным. Его место. Место судьи и того, кто всю эту паучиную сходку может на место поставить. Дело вовсе не в уважении или титулах. Дело в том, что лишь император обладает способностью обнулять артефакты. В его присутствии они просто не работают. Вообще.
Почему? Неизвестно. Никто ответить на этот вопрос не может. Одно лишь точно наверняка. Тот, кто дал Старейшинам артефакты, специально такую лазейку оставил. Семью, в которой по наследству передается эта особенность.
Николай Александрович в гробовой тишине занял свободное кресло и хмуро уставился на Старейшин.
Сидят… Пыжатся. Алиса Евгеньевна с прямой спиной, будто шест проглотила. Красивая женщина, конечно. Даже годы ее не берут. Опять вместо своего супруга явилась. Интересно, тот хоть жив еще? А то может прикопала его по-тихому. Надо пригласит главу Дома Розы на аудиенцию, проверить, не угробила ли его супруга.
Дом Воздуха и Дом Кинжалов… Суровые мужики. Оба во главе кланов стоят лет по двадцать. У этих все чётко. Сами порядок любят и свои семьи в строгости держат. Тем более у Дома Кинжалов – военное ремесло на уровне профессионалов высочайшего класса. Там муштра едва ли не с пеленок начинается.
Дом Земли… У того одна проблема – девки. Свои, родные. Дочерей настругал, а сына до сих пор нет. Скоро жена от него с криком убежит. Сколько можно рожать-то?
Дом Воды… Николай Александрович с трудом сдержал недовольную гримасу, которая каждый раз при виде этого малолетнего идиота норовила проявится на его императором лице. Нельзя. Он не имеет права показывать свое настоящее отношение. Все равны для правителя. Так должно быть. Но Марка хочется придушить собственными руками. Отец с бусурью был, а сынок вообще…Кстати, чего это у молодого Старейшины вид помятый? Синяк под глазом. Замазать, конечно, пыталтсь, но все равно заметно.
Дом Радуги… Никита Витальевич Черкесов. Пухлый, небольшого роста, с мягким взглядом. С виду глянешь – добрейшей души человек. А на самом деле, сволочь редкая. Впрочем, все они сволочи, эти Старейшины.
Император оторвался от толстяка и посмотрел на Розенкранца, который сидел напротив главы Дома Черной Луны. При этом оба они прожигали друг друга такими гневными взглядами, что воздух между ними почти искрился. Видимо, прямо перед приходом императора, сцепились все же.
Хотя… Николай Александрович по второму кругу обвел взглядом Старейшин. Все они какие-то напряжённые. Лаялись, похоже. Но когда император неподалёку, на большее не решатся. Знают, если переступят грань, он их наказать может. Например, заблокировать артефакт на пару лет.
– Господа, рад всех приветствовать. – Николай Александрович кивнул Старейшинам. – Давайте не будем тратить время и перейдём к теме нашего сегодняшнего Совета. Вы просили собрать его внепланово. Что за срочность?
– Срочность?! Да это просто возмутительная необходимость! Глава Дома Черной Луны потерял разум, видимо. С ума сошёл, как и его отец. – Взвился на месте Никита Витальевич.
– А вот папу попрошу не трогать. – Меланхолично произнёс Матвей. – За папу я могу еще пару ночей вам веселье устроить. Желающие есть?
– Ты, дружище, погоди угрозами раскидываться. – Старейшина Дома Кинжала спокойно поднял взгляд и уставился на «коллегу». – Объяснишь, может, что это за неслыханный аттракцион приключился? Я всю ночь проснуться не мог. Меня стая волков по лесу гоняла, потом сына моего на части рвала. Затем мои кишки друг другу кидали. И что интересно, человеческим голосом требовали признаться, не у меня ли в гостях бастард. А супруга, та наоборот, заснуть не могла. Только глаза закроет, а как ней матушка покойная руки тянет. За волосы хватает да башкой в гнилое болото суёт. И вопрос все тот же. Где, говорит матушка, бастард? А теща моя, чтоб ей три раза в гробу перевернуться, не сильно к чужим незаконным отпрыскам интерес при жизни имела. С хрена ли после смерти ему проснуться?
– Еще раз спрашиваю. Что за гнида похител моего… – Матвей Иванович еле заметно «споткнулся» на этом слове, чуть не сказав, «ублюдка», но тут же выправился. – Сына моего, внебрачного. Кто из вас украл пацана из школы?
Видимо, вот об этом Старейшины и скандалили до прихода императора. Николай Александрович вздохнул, стараясь, чтоб его вздоха никто не заметил. Блажь какая-то новая. Теперь бастарда им подавай.
– Слушайте, я, конечно, дико извиняюсь, но пацан твой, Матвей, в некотором роде – идиот. – Высказался глава Дома Земли.
По мнению императора, этот тучный мужчина с кудрявыми, похожими на тёмную медь, волосами, из всех Старейшин был самым приятным. Не с точки зрения внешности, конечно. Чисто по-человечески. Может, дело в том, что вокруг Павла Алексеевича баб полно? Жена, дочери. Наверное, они на него так благотворно влияют.
– А вот это вообще никого не колышет. – Матвей оставался по-прежнему невозмутим. Однако, император прекрасно видел, как внутри главы Дома Черной Луны клокочет ярость. – Пацан мой. Ясно? И никто не смеет его своими погаными руками трогать!
– Погаными? – Тут же взвился Старейшина Дома Радуги. Вся его добродушная благость в момент слетела с пухлого лица. – Ты не путай хер с трамвайной ручкой, Матвей. Не забывай, с кем говоришь. Не со своими халдеями. И мне вообще интересно, давно ли у тебя любовь к ублюдку проснулась? И откуда она вообще? Мы, может, чего-то не знаем об этом мальчике? Тут вопрос, как раз, к тебе. Ты знаешь, если бастард имеет ценность, хотя я даже представить не могу, какую, ты обязан сообщить об этом Совету.
– Ценности никакой. Мать я его любил безумно. – Выдал Матвей Иванович с откровенной ухмылкой на лице. – Так любил, что сил нет. Вот пацан – воспоминания о ней. Гляну на него и сердце кровью обливается.
– Да он издевается! – Расхохотался в голос Старейшина Дома Кинжалов. – Вы посмотрите! Он сидит и эту ерунду нам впаривает!
Император мысленно начал считать. До пяти, до десяти, до ста… Лишь бы не сорваться. Нужно набраться терпения. Николай Александрович поднял руку, собираясь ударить кулаком по столу, потому что главы Домов начали просто орать друг на друга, как базарные бабы. Но не успел. У Матвея Ивановича зазвонил телефон и он тут же, в одну секунду ответил на звонок.
– Нет, вы видели?! – Возмутился глава Дома Радуги. – Ничего, что телефоны должны отключаться на время Совета?
