По ту сторону огня

Бросив последний взгляд на далёкие пологие холмы – такими на Марсе казались даже высочайшие горные системы, Артём поёжился и побежал к палатке.

Внутри было тепло, светло и уютно, пахло грибным супом и пригорелым молоком.

– Каша? – понюхал он воздух.

– Сбежало молоко, – сморщила носик Зари-ма; она была беременна, хотя животик был ещё едва заметен. – Купался?

– Уже холодно, – махнул он рукой. – Почти ноль. Ночью будет под минус двадцать.

– А нам тепло, – засмеялась молодая женщина. – Очень хорошая палатка, можно всю жизнь в такой прожить. Как у вас говорится? С милым рай и в шале?

– В шалаше, – улыбнулся Артём, обнимая жену. – Хотя в шалаше мы жить не станем. У нас будет классный домик на Земле, на берегу речки, со всеми мыслимыми удобствами. Будет где разгуляться малышу. Как он там, не беспокоит?

Зари-ма погладила себя по животу.

– Нет, тихий.

– Ну и хорошо. Давай ужинать. Потом погуляем, звёзды на небе посчитаем. Тебе обязательно надо гулять, тем более что марсианская гравитация меньше земной.

– Ты мне это уже третий раз говоришь.

– Потому что ты меня не слушаешься. Сидишь целыми днями в палатке и смотришь видео.

– Совсем даже не целыми днями, – запротестовала полюсидка. – Я утром гуляла. Потом мне стало грустно.

– Почему?

– Дом вспомнила, деревню, маму с папой… На Полюсе такая же природа, воздух, даже цвет гор и песка.

– Можем слетать туда. Иксоидский маяк не работает. Спайдер-система отключена.

– Давай слетаем! – загорелась Зари-ма. – Давно не виделась с Марой, с дедушкой. Они обрадуются.

– Без проблем. Побудем здесь ещё пару дней и устроим экскурсию на Полюс. Там сейчас работают коммуникаторы и безопасники, проверяют, не осталось ли на планете могильников с живыми джиннами и моллюскорами. Но я попрошу отца, и нам разрешат посетить твоих родственников.

Зари-ма обняла мужа, и он пошёл умываться и переодеваться.

Затем они ужинали, смотрели новости, обнимались, любили друг друга, отдаваясь страсти бережно и осторожно, чтобы не «помять» будущего ребёнка, потом гуляли под лиловато-фиолетовым марсианским небом, считая редкие звёзды. В отличие от Земли, звёзд здесь было видно по ночам гораздо меньше. А когда утомлённая, но довольная Зари-ма уснула, зазвонил инфор.

Артём вышел из палатки, включил обратку. Над квадратиком наручного инфора вырос объём видеосвязи.

– Привет, внук, – сказала голова Игната Ромашина. – Не разбудил?

– Ещё нет, – мотнул головой Артём, озадаченный и обрадованный звонком деда.

– Как отдыхается?

– Нормально. Собираемся махнуть на Полюс, пообщаться с родичами Зари-мы.

– Дело хорошее. Но у нас тут появилась одна неожиданная проблемка. Не желаешь подключиться?

Артём оглянулся на купол палатки.

– В принципе, я готов… если Заря не обидится. Я обещал ей две недели спокойного отдыха. А что случилось?

– С одной стороны, ничего особенного, с другой – весьма интересная информация. Приходи в Управление, к Калаеву, поговорим.

– Как же я брошу Зарю?

– За ней присмотрит дружина Гаутамы, пока ты будешь у нас. Думаю, часа хватит на рандеву. Подключись к «спруту».

Артём подумал, кивнул.

– Хорошо, буду минут через двадцать.

Он вернулся в палатку, поколебался немного, предупреждать ли жену о том, что его не будет рядом какое-то время, и решил не беспокоить. Зари-ма спала, и лицо у неё было спокойное и ясное, лицо человека, не отягощённого никакими дурными мыслями.

Артём нашёл в багаже бусинку личной рации, закрепил в ухе слуховой сенсор, на губе – ларинг, на виске – мнемослинг, и под черепной коробкой развернулся тихо шелестящий объём комплексной связи «спрута», позволяющей оперативно выходить на доступные уровни Службы безопасности УАСС. А поскольку Артёму недавно присвоили звание федерального подполковника, он имел доступ к очень высоким чиновникам СБ, включая директора.

В ухе проклюнулся мужской голос:

– Седьмой, я Гаутама, готов к обслуживанию.

– Привет, Гау, я нахожусь на юге Дрим-каньона…

– Я в курсе, мы над вами.

– Последите за палаткой, пока я буду отсутствовать. Не подпускайте никого.

– Без проблем, Седьмой, можешь на нас положиться.

Артём бросил взгляд на небо, где просиял тонкий лучик света – сигнал зависшего над Марсом спейсера «Зоркий», и нырнул в палатку. Переоделся в уник официала Службы. Послал жене воздушный поцелуй. Тихонько нашептал домовому приказ – попросить у жены прощения, если она проснётся раньше, чем он вернётся, и вышел из палатки. Включил микрик – портал индивидуального пользования, который перенёс его в кабину ближайшего терминала метро. Через минуту он уже выходил из кабины метро Управления.

В кабинете Калаева, друга и соратника деда Игната, его ждали трое: старший Ромашин, хозяин кабинета с роскошной седой шевелюрой и ксенолог ИВКа Гилберт Шоммер, похудевший, загорелый, удивительно изменившийся после того, как он побывал в шкуре ангелоида, послужив его представителем. Игнат был одет в необычного фасона уник, темно-серый, с серебряными нитями, и выглядел как-то странно. Артём даже не понял сразу, что его смутило, пока не обратил внимание на волосы деда: прическа у Ромашина-старшего была другая.

Игнат усмехнулся, оценив взгляд внука.

Артём опомнился, бросил два пальца к виску:

– Подполковник Ромашин по вашему приказанию…

– Проходи, садись, – сказал Калаев.

Артём пожал руки присутствующим, сел за стол.

– Как жена? – благожелательно посмотрел на него Шоммер.

– На пятом месяце.

– Мальчик, девочка?

Артём посмотрел на деда, спрашивая взглядом, отвечать на вопросы или нет, потом кивнул:

– Мальчик.

– Как назовёте?

– Я хочу Аристархом, жена – Радобором.

Мужчины переглянулись.

– На ком остановитесь?

Артём улыбнулся, бросил ещё один взгляд на деда.

– Разберёмся.

– К делу, милостивые государи, – потер руки Калаев. – Артём, мы тебя вызвали по очень необычному делу. Не знаю даже, с чего начать. Ты что-нибудь слышал о теории Фрактальной Вселенной?

– Н-нет, – отрицательно покачал головой Артём.

– О Древе Времён?

– В институте мы изучали теорию времени…

– Это не совсем то, – вставил слово Шоммер, глянул на Калаева. – Можно я объясню ему на пальцах?

Начальник службы безопасности кивнул.

– Во-первых, время может быть многомерным, – начал учё– ный. – Во-вторых, в разных Вселенных время представляет собой разные материальные инсталляции. Оно может быть транзитивным, субстанциональным, жидким, твёрдым, газообразным, объёмным, конформным, многомерным, выражать разные системы движений…

– Гилберт, – сказал Калаев.

– В общем, время – исключительно разнообразная категория, – закончил Шоммер. – Так вот, наша Вселенная представляет собой одну из Ветвей Фрактального Дендроконтинуума, или Ветвь Древа Времён, «повёрнутую» относительно других Ветвей на определённый «угол» – квант поворота.

– Откуда это известно?

Шоммер прищурился, косо глянул на молчавшего Игната Ромашина, подмигнул ему.

– Эту теорию начали разрабатывать ещё в двадцатом веке, в частности – физик Курт Гёдель, потом продолжили в двадцать первом, да и в наше время над этой теорией работают люди. Однако она так бы и осталась теорией, не подтвердись на практике.

Артём недоверчиво посмотрел на учёного:

– Каким образом?

Шоммер снова оглянулся на старшего Ромашина.

– Как ты думаешь, этот человек похож на твоего деда?

Артём нахмурился, перевёл взгляд на Игната и встретил его ответный взгляд – странно-задумчивый, благожелательно оценивающий, заинтересованный.

– Это и есть… дед… – Артём вгляделся в лицо Игната, и ему показалось, что перед ним совсем чужой человек. – Кто вы?!

– Игнат Ромашин, – кивнул тот с мягкой усмешкой. – Но – из другой Ветви.

– К-какой другой?

Внезапно открылась дверь кабинета, вошёл ещё один гость. Все оглянулись на него, Артём тоже. И замер с открытым ртом: это был второй Игнат Ромашин, но – знакомый, с коротким седым ёжиком волос, с тёмным от «пустотного» загара лицом, в стандартном голубом унике.

– Дед?! Что происходит?!

– Дед, дед, – проворчал второй Игнат Ромашин. – Извините за опоздание. Вы ввели его в курс дела?

– Вводим, – коротко сказал Калаев.

– Ясно. – Настоящий Игнат сел рядом с «чужим», и теперь Артём окончательно убедился в том, что «первый дед» отличается от второго. – Итак, внучек, что тебе непонятно?

– Откуда… как он… если это не грим… Почему он здесь оказался?

Мужчины переглянулись.

– Правильный вопрос, – проговорил Шоммер одобрительно. – Мне он тоже пришёл в голову первым.

– В принципе, это неважно, – сказал настоящий Игнат. – Хотя если бы не существовало способа перехода из Ветви в Ветвь, никто к нам не пожаловал бы. Считай, наши «дубли» кое в чём нас опередили. Но суть в другом. У них там свои проблемы и свои герои, однако они сумели проникнуть в другие Ветви и познакомиться со многими «родственниками» по генетическим линиям, насчитывающим целые «клоны». К примеру, генетическая линия Ромашиных насчитывает… – Игнат посмотрел на своего визави. – Сколько нас всего?

– Примерно тринадцать миллиардов копий, – ответил «первый» Ромашин.

– Понял?

– Не совсем, – мотнул головой Артём. – Откуда копии? Как они получаются?

– Каждая Ветвь, или проще – Метавселенная, – ответил Шоммер, – делится на копии каждый последующий квант времени. Копий получается столько, сколько потенциальных вариантов развития может допустить физическая ситуация. Затем последующие копии тоже делятся, и так почти до бесконечности, пока полностью не исчерпаются все вероятностные вариации. Понимаешь?

– Как будто…

– Представь, что наша реальность разделилась на две, а в каждой есть мы. Но в нашей ты ответил «как будто», а в копии промолчал. Эти отличия постепенно накапливаются, пока не произойдёт качественный переход или обрыв линии. В результате Большая Вселенная представляет собой непрерывно растущий «ком мыльной пены» – Фрактал Времён. Мы живём в одном таком «пузырьке», а твой дед – второй – в каком-то из соседних. Кстати, насколько я понял, в той Ветви у него нет внука. Так?

Игнат-«гость» кивнул:

– Внучка.

Шоммер посмотрел на ошеломлённого Артёма.

– Поздравляю, у тебя есть «фрактальная» сестра.

– Давайте вернёмся к делу, – сказал озабоченный Калаев. – У него ещё будет время обдумать устройство Вселенной и побеседовать со своим родичем из соседней Ветви.

– Да, – заговорил «настоящий» Игнат. – Хотя мы и будем говорить о времени, у нас его мало. Артём, у твоей Зари-мы сохранилась связь с Лам-кой?

– Что? – Артём не сразу понял смысл вопроса. – А-а… не знаю, не спрашивал… может быть.

– Если нет – вообще отпадает смысл вникать в суть проблемы, – мрачно сказал Калаев. – Да или нет? Зари-ма знает, где его искать?

Артём заставил себя успокоиться под взглядами старших, помедлил:

– Думаю, знает.

– В таком случае продолжим.

– Проблема вот в чём, – начал «настоящий» Игнат, покосился на «гостя». – Давай лучше ты.

– Наша хроноразведка, – продолжил «второй» Игнат, – случайно вышла на Ветвь, где обосновался один деятель – Дьявол, по терминологии её жителей, который вознамерился избавиться от конкурента – земного человечества, единственной гуманоидной цивилизации в той Ветви. Сам Дьявол, естественно, представляет собой конгломерат негуманоидных цивилизаций, базирующийся на нелинейных логиках абсолютной волевой нетерпимости. Мы бы хотели помочь нашим родичам выжить. Если у вас и в самом деле есть выход на таких могучих помощников, как «джинны», то есть боевые суперроботы иксоидов и гиперптеридов, то задача решаема. Если нет – мы попробуем найти помощников в других Ветвях. Но, похоже, ваша Ветвь в этом смысле уникальна. Во всяком случае в соседних Ветвях мы «джиннов» не нашли.

– Что скажешь? – поинтересовался у внука «настоящий» Игнат.

– А что нужно? – Артём внутренне поёжился (все продолжали разглядывать его) и торопливо добавил: – Я, конечно, согласен помочь… Только не понимаю, что мы обязаны сделать.

– Конкретную задачу тебе поставит он, – кивнул Игнат-«настоящий» на Игната-«гостя». – Вообще же надо будет найти Лам-ку, перейти с ним в ту Ветвь, где Дьявол гасит звёзды, пытаясь в первую очередь погасить солнце, и вежливо попросить его успокоиться. С Лам-кой это можно будет сделать проще.

Артём покачал головой.

– Боюсь, он не станет нас слушаться.

– А вот это уже твоя проблема, – сказал Калаев. – Поговори с женой, пусть она убедит «джинна» послужить доброму делу.

– Попробую, хотя…

– Я могу пойти с ним, – сказал Шоммер. – Интересно было бы сравнить параметры той Ветви с нашими.

– В этом нет необходимости.

– Хочется.

– Перехочется.

– А-а… э-э… – промямлил Артём. – Такой вопрос… Чем та Ветвь отличается от нашей? В глобальном… э-э… плане.

– Время в той Ветви, как и у нас, – ответил «первый» Ромашин, – есть динамическая характеристика континуума. Иными словами – это количественная и качественная мера движения. Однако есть глубокое отличие базовых параметров.

– Ну-ну? – заинтересовался Шоммер.

– Если главный этический закон нашей Метавселенной, да и вашей тоже, можно сформулировать так: «Везёт сильнейшему», – то у них он звучит так: «Везёт влюблённому».

В кабинете наступила тишина.

– Это правда? – хмыкнул Калаев.

«Первый» Игнат с улыбкой кивнул.

– Можно сформулировать эти законы иначе, но смысл будет тот же.

– А какому физическому состоянию они соответствуют? – живо заметил Шоммер. – Как их различие сказывается на различии физических параметров континуума?

– Могу ответить лишь в этическом плане. В наших Метавселенных жизнь возможна, однако требуется определённое усилие, чтобы она развивалась и не уничтожила себя. В той Ветви, где в дела человечества вмешался Дьявол, разумная жизнь ограничена таким нелогическим параметром, как любовь. Разум, преступающий этот закон, в конце концов исчезает.

– И всё же я не понял…

– Подискутируем на эту тему потом, – прервал Шоммера Калаев. – Вернёмся к насущным вопросам.

– Я бы хотел задать ещё один вопрос нашему гостю, – не унимался учёный. – Вполне конкретный. Каким образом вам удаётся путешествовать из Ветви в Ветвь?

– Это длинная история, – сказал «первый» Игнат.

– Хотя бы в двух словах.

– Ну, если вы не возражаете… – Ромашин-«чужой» бросил взгляд на Калаева. – В одной из Ветвей была создана своеобразная шахта для «бурения» времени. Мы назвали её Стволом. Неожиданно для его создателей Ствол внедрился в уже существующую транспортную сеть – трансгресс, – соединяющую абсолютно все Ветви. С тех пор мы имеем возможность с помощью этой сети посещать почти все Метавселенные Древа Времён.

– Почему почти?

– Потому что существуют Ветви с такими физическими законами, которые не позволяют жить в них человеку. Многие Ветви вырождаются, схлопываются в сингулярность. Ну и так далее.

– Кто создал трансгресс?

– Самые первые разумники, чьё рождение скрыто в безднах времён. Наши учёные называют их Корневыми.

– Зачем это им понадобилось?

– Гилберт, остановись, – сказал Калаев. – Успеешь потешить свою любознательность. Итак, ваше решение, милостивые государи. Артём?

Младший Ромашин сжал губы, сдерживаясь, чтобы не показаться легкомысленным.

– Я… готов.

– Хорошо. Мы со своей стороны сделаем все возможное. – Калаев перевёл взгляд на «второго» Игната. – Ты не в курсе, чем сейчас занимается Селим фон Хорст?

– В курсе, – усмехнулся Ромашин-старший. – Выращивает кактусы у себя на участке.

– Кактусы? – Калаев озабоченно поскрёб пальцем переносицу. – Зачем?

– Наверно, ему нравится это занятие. До похода с Артёмом он выращивал цветы. Теперь кактусы.

– Странное увлечение для полковника особого отдела контрразведки.

– Бывшего полковника.

– Мы можем привлечь его для участия в походе?

– Не знаю, не уверен. Ты же знаешь, он дважды побывал в шкуре негуман и едва ли сохранил все человеческие качества.

– И всё же поговори с ним. Лучшего напарника нам не найти.

– Я сам поговорю, – пробормотал Артём.

Все изучающе посмотрели на него.

«Настоящий» Игнат пожевал губами, но ничего не сказал.

Игнат-«гость» спросил:

– О ком идёт речь?

– Полковник фон Хорст занимался расследованием истории с «джиннами» почти с самого начала, – нехотя произнёс Калаев. – Ему удалось проникнуть на планету с могильниками, внутри которых были захоронены гиперптеридские боевые роботы… но давайте лучше поговорим об этом отдельно. Я дам всю имеющуюся по этому делу информацию.

– Я могу идти? – осведомился Артём.

– Иди, – сказал «настоящий» Игнат. – Поговори с Зари-мой, я загляну к вам через пару часов.

– Мы отдыхаем на Марсе…

– Знаю.

Артём коротко поклонился, вышел.

«Первый» Игнат задумчиво смотрел ему вслед.

– Хороший внук у тебя, дубль.

– Не жалуюсь, – усмехнулся Игнат-«настоящий».

Зари-ма всё поняла как надо. Уговаривать её не понадобилось. Хотя она и поставила условие:

– Я полечу с тобой!

– Но это опасно! – начал отговаривать её Артём. – Ты беременна, тебе противопоказаны волнение и тревоги, экстремальные нагрузки!

– Я пойду с тобой! – заявила полюсидка, и он понял, что или придётся уступить жене, или не браться за задание вообще.

Дед Игнат, прилетевший к ним, как и обещал, через два часа, тоже попытался отговорить Зари-му от рискованного мероприятия, но и ему это не удалось. Волей полюсидки можно было дробить камни. В конце концов мужчины согласились с её доводами, – их было всего два: «я так хочу» и «без меня он пропадёт», – и Зари-ма приступила к главному вопросу повестки дня – вызову гиперптеридского робота Лам-ки.

Женщина уединилась в спальном отсеке палатки, не желая, чтобы за ней наблюдали.

Артём поколебался немного, не зная, чем помочь жене, потом махнул рукой Игнату, и они выбрались из палатки.

По среднесолнечному времени было семнадцать часов, но для той местности Марса, где молодожёны разбили лагерь, ещё только-только начинался рассвет.

– Вы договорились с Лам-кой, что будете поддерживать связь? – негромко спросил Игнат, выдыхая облачка пара: температура за стенками палатки упала до минус шестнадцати градусов.

– Специально нет, – мотнул головой Артём. – Подразумевалось, что Лам-ка «услышит» вызов, если Заря его позовёт.

– Лучше бы вы сообразили соорудить какой-нибудь маячок. Кстати, я видел у вас бриллиантиду. Она не может послужить передатчиком? Всё же Лам-ка тоже когда-то вылупился из бриллиантиды.

– Это скелет бриллиантиды… как кусочек коралла… Хотя всех её свойств я не знаю.

– Будем надеяться, Заре удастся.

Помолчали. Потом замёрзли (на обоих были летние уники, не имеющие встроенных систем кондиционирования) и вернулись в палатку.

Зари-ма выглянула из «спальни», виновато развела руками и снова скрылась за прозрачной перегородкой.

Дед и внук обменялись взглядами.

– Возможно, тебе и не придётся никуда лететь, – усмехнулся Игнат.

– Да я уже, честно говоря, приготовился, – ответил ему улыбкой Артём. – Интересно было бы посмотреть, как живут наши двойники в другой Вселенной.

– У тебя там нет двойника.

– Всё равно интересно. Там ведь тоже есть Ромашины?

– Мой дубль есть, да и копия твоего отца. Однако, насколько я понял, у отца-два ещё нет детей.

– Дед… твой двойник говорил, что есть внучка.

– Это у них, в той Ветви, откуда сам Игнат-два, а там, куда надо лететь, у Кузьмы нет детей.

– Значит, это как бы прошлое? Та Ветвь отстаёт в развитии?

– Всё не так просто. По-моему, трансгресс «вморожен» в Древо Времён и представляет собой своеобразный скелет Большой Вселенной, ну, или позвоночник. Но почему он соединяет Ветви именно таким образом, мне неизвестно.

– Гилберт, наверно, замучил твоего тёзку вопросами.

– Еле отбили.

– Где он? Я имею в виду твоего двойника.

– Калаев забрал его к себе домой. Вечером мы встретимся. – Игнат глянул на инфор, высветивший точное время. – Не буду ждать. Если у вас получится, позвони.

Артём обнял деда, и тот исчез, включив свой микрик.

Снова выглянула Зари-ма, огорчённая и смущённая.

– Ушёл?

– У него куча дел.

– Я понимаю… а у меня ничего не получается.

– Попробуй помедитировать с бриллиантидой.

– Думаешь, поможет?

– Лам-ка оставил её с какой-то целью. Почему не попробовать?

Зари-ма подумала, порылась в своих вещах и достала красивую коробочку, внутри которой лежала бриллиантида – сросток «космических алмазов», частичка «икры джиннов», сохранившейся в кольцах Сатурна. Она перестала искриться радужными переливами и казаться живой и всё же была очень красивой, напоминая изумительной работы «веточку» кораллов и алмазов одновременно.

Зари-ма забралась в кресло с ногами, поставила бриллиантиду перед собой на валик кресла и замерла.

Артём, завороженный игрой света в кристаллах, тряхнул головой, мысленно позвал: Лам-ка, дружище, отзовись!

И словно дождавшись этого момента, могучий боевой робот гиперптеридов, который помог людям справиться с их же соотечественниками, завладевшими другим боевым роботом – моллюскором, вдруг ответил.

В палатке похолодало. С потолка просыпалась струйка искрящейся изморози. В воздухе родился тонкий хрустальный звон.

– Лам-ка! – ахнула, подхватываясь, Зари-ма.

– Я вас приветствую, человеки, – прозвучал чей-то голос глубокого баритонального тембра. – Вы меня звали?

– Выходи!

– В каком облике вы предпочитаете меня видеть?

– В любом!

Палатка качнулась, в воздухе просияла ещё одна струйка тающей изморози и превратилась в мужчину, очень похожего на отца Артёма, а также ещё на кого-то, в ком смутно угадывались черты полюсидки.

Зари-ма захлопала в ладоши:

– Рада-мил! Мой па!

– Отец… – пробормотал Артём.

– Не совсем, – улыбнулся гость.

Фигура его потекла струйками, в течение секунды-двух претерпела множество трансформаций, перетекая из фигуры в фигуру – людей, зверей, иных существ, и снова обрела облик человека, соединяющего в себе черты знакомых Артёму и Зари-ме личностей.

– Рад тебя видеть! – искренне сказал Артём.

– И я! – захлопала в ладоши Зари-ма, обрадованная и ошеломлённая. – Рассказывай, где ты был, что делал.

– У вас есть ко мне предложение, – сказал Лам-ка (точнее, его представитель, созданный для прямого контакта) утвердительно.

Зари-ма и Артём переглянулись.

«Ему не нужен стандартный „радушный“ приём, – говорил взгляд Ромашина. – Он не человек».

– Ты торопишься? – огорчилась полюсидка.

– Чисто человеческое понятие, – улыбнулся гость. – Нет, я не тороплюсь, но живу иначе. И готов вас выслушать.

– Тогда садись, – предложил Артём. – Поговорим. А заодно выпьем по глотку шампанского за встречу.

– Зачем?

– Традиция!

– Ну, если традиция… – «Призрак» Лам-ки глянул на скупой интерьер тесной палатки и сел на выскочивший из воздуха стул.