Измена. Цена доверия

Глава 1

– То есть ты хочешь сказать, что это всё было напрасно? Все эти годы, всё, что мы строили, вся наша жизнь – просто выкинуто на ветер?! – закричала я, не выдержав напряжения, охватившего меня. Каждое слово обжигало, словно раскалённый металл.

Андрей, мой муж, тот, кому я доверяла больше, чем себе, спокойно сидел на фиолетовом диване в гостиной его родителей, смотря на картину над камином, как будто я и не существовала. Это пренебрежение было невыносимо. Почему? Почему именно он, тот, кому я отдала всю себя, обрушил на меня этот удар? Где я ошиблась? В какой момент семейной жизни я допустила этот провал?

– Ну и чего ты молчишь?! – срываясь на крик, продолжила я. – Зачем ты это сделал?!

Слёзы катились по моим щекам, обжигая кожу. Я чувствовала себя парализованной от боли и разочарования, словно меня вбили в этот пол навечно.

– Настя, пожалуйста, перестань. Родителей разбудишь. Может, поговорим спокойно? – сказал он, по-прежнему отводя взгляд, будто боясь встретиться с моими глазами.

– Спокойно? Спокойно?! Ты изменил мне с Лерой! А ты мне говорил, что она всего лишь старая университетская подруга! Я такая дура, что поверила тебе!– Ну и чего ты молчишь?! – срываясь на крик, продолжила я. – Зачем ты это сделал?!

– Да, она моя близкая подруга! – неожиданно резко выкрикнул он, впервые за весь вечер проявив хоть какую-то эмоцию.

– Настолько близкая, что ты решил переспать с ней?! – моя злость превратилась в ледяную сталь, каждое слово – словно осколок разбитого сердца.

Но Андрей… он даже не повернул головы. Его безразличие разрывало меня на части. Муж никак не отреагировал на мои слова, даже не посмотрел в на меня. Он продолжил изучать проклятую картину с сеновалом. Огонь в камине мерно горел, потрескивая. Мой кофе остался на журнальном столике. Совершенно остыл, как и мой муж ко мне.

– Да, переспал! И что с того?! – внезапно рявкнул он, повернувшись ко мне и пронзая ледяным взглядом. – Может, хватит уже прикидываться жертвой? Ты сама прекрасно знаешь, что всё это не просто так.

– Что ты хочешь этим сказать? – пробормотала я, чувствуя, как в груди сжимается боль. Гнев угас на мгновение, сменившись страхом. В его взгляде было что-то чужое, что-то, чего я никогда раньше не видела.

– Ты правда не понимаешь? – Андрей горько усмехнулся, и в его глазах блеснул холод. – Ты давно перестала быть той девушкой, которой я когда-то восхищался. Ты когда в последний раз смотрела на себя в зеркало?

Я невольно отшатнулась, словно от удара.

– Ты не смеешь так говорить! – мой голос сорвался, он дрожал, как и мои руки, крепко сжимающие край кофейного столика. – Я… я всегда старалась для нас, для семьи!

– Для нас? – переспросил он с насмешкой. – Нет, Настя, ты перестала стараться для себя. Ты превратилась в тень. Где та звонкая, яркая девушка, в которую я влюбился? Ты помнишь её? Потому что я – уже нет.

Слова ударили меня словно ножом. Я хотела сказать что-то, оправдаться, но не смогла. В голове крутились обрывки фраз, но ни одна не складывалась во что-то целое.

– Ты никогда не была такой, Настя, – продолжал он, его голос набирал силу, словно он наконец позволил себе высказаться. – Раньше ты была живой, смеющейся, всегда готовой на любой риск, на любое приключение. А сейчас? Посмотри на себя. Постоянные жалобы на жизнь, отсутствие интересов, вечно занятая работой или домом. Когда ты в последний раз выходила куда-то не ради семьи, а ради себя?

– Это несправедливо, – прошептала я, чувствуя, как слёзы вновь подступают к глазам. – Ты знал, на что я шла ради нас. Ради тебя. Ради этой семьи. Я старалась…

– Ты старалась, но не для меня. А для чего-то, чего ты сама не понимала, – перебил он холодно. – Я не изменил, потому что меня вдруг что-то «переклинило». Я сделал это, потому что с той, с Лерой, я чувствовал себя живым. Она не смотрела на меня, как на обязанность или надежду на лучшую жизнь. Она не напоминала мне, сколько я должен, как много вложил, и чего от меня ждут. Она видела во мне мужчину, Настя. А ты уже давно видишь во мне только кого-то, кому ты обязана быть верной.

– Это неправда, – голос мой прозвучал еле слышно. – Это всё неправда…

Но внутри я знала, что он сказал то, что давно затаилось у нас обоих в душе. Боль его слов была невыносимой, и с каждой минутой я чувствовала, как что-то внутри меня умирает. Это были не просто слова измены, это был конец всего, что я считала правдой, что строила и любила.

Огонь в камине продолжал потрескивать, а Андрей вернулся к созерцанию картины. Я осталась стоять, чувствуя, как медленно погружаюсь в темноту безысходности, где когда-то было наше общее счастье.

– Настя, дорогая, всё ли у тебя в порядке? – неожиданно раздался тихий, но уверенный голос свекрови.

Я вздрогнула, словно пробуждаясь от тяжелого сна, и резко повернулась к ней. Она стояла на пороге гостиной, одетая в ночной халат, и внимательно смотрела на меня. Её взгляд был полон заботы, но она обратила его не на сына, а только на меня.

– Ты такая бледная… – сказала она, подходя ближе и мягко коснувшись моей руки. – Тебе нехорошо?

Я попыталась улыбнуться, но губы не слушались, и получилось что-то, больше похожее на болезненную гримасу. Андрей тут же отвернулся, снова устремив взгляд на свою ненавистную картину, будто его совсем это не касалось.

– Я… я в порядке, просто немного… – начала я, не зная, как подобрать слова.

Грудь сдавило так, что даже дышать было трудно.

– Не нужно ничего объяснять, милая, – перебила она нежно. – Пойдём-ка на кухню, я тебе чай сделаю, – и, не дожидаясь моего ответа, аккуратно обняла меня за плечи и повела к двери.

Мы вышли из гостиной, и я лишь на мгновение оглянулась на Андрея, который даже не пошевелился. За его безразличием скрывалось нечто ледяное, окончательное, что-то, что я уже не могла вернуть. В груди пустота стала невыносимой.

На кухне свекровь усадила меня за стол, её руки были тёплыми и заботливыми, а выражение лица – тревожным. Она быстро налила горячий чёрный чай в чашку, добавила ложку сахара и села рядом.

– Выпей, солнышко, – сказала она мягко, передавая мне чашку. – Тебе станет легче. И… тебе стоит проверить гемоглобин, потому что ты совсем побледнела. Я серьёзно, так не пойдёт.

– Спасибо, – прошептала я, обхватывая руками чашку, пытаясь впитать её тепло, чтобы хоть немного согреться. Глоток чая обжёг язык, но я продолжала пить, чувствуя, как что-то тёплое разливается внутри, хотя боль в душе никуда не исчезала.

– Ты правда очень белая, как полотно, – продолжала она, гладя меня по руке, словно утешая ребёнка. – Говорила я Андрею, что ты слишком много на себя берёшь, что всё время работаешь.

Я кивнула, не в силах подобрать слова. Почему она была такой доброй ко мне? Почему именно она, а не он, сидела здесь, пытаясь вернуть мне хоть частичку тепла? Казалось, её доброта только сильнее подчеркивала ту ледяную пустоту, что оставил в моей душе Андрей.

– Всё будет хорошо, – шепнула она. – Но, пожалуйста, пообещай мне, что обратишься к врачу. Хорошо?

Я кивнула, ощущая, как глаза вновь наполняются слезами.

Свекровь посмотрела на меня, нахмурив брови, и осторожно спросила:

– А с Андреем-то что происходит? Он выглядит таким… отстранённым в последнее время. Может, вы поссорились? Или на работе что-то случилось? – в её голосе чувствовалась настоящая тревога, а глаза пытливо вглядывались в моё лицо, ожидая хоть какого-то объяснения.

Сжала чашку сильнее, чувствуя, как внутри всё снова переворачивается. Как бы мне хотелось сейчас всё рассказать, высказать всю боль, что копилась, но я не могла. Это была не моя история для рассказа.

– Я не могу говорить за него, – прошептала я, избегая её взгляда. – Если он захочет, он сам всё объяснит.

Свекровь тяжело вздохнула, опустила глаза и, на мгновение замолчав, будто решалась, стоит ли продолжать, наконец произнесла:

– Знаешь, он совсем перестал нормально общаться, – сказала она тихо, словно боялась, что её сын вдруг услышит. – Словно я больше не его мать. Всё время молчит, ничего не рассказывает. Раньше мы были так близки, а теперь… ничего. Ни о работе, ни о своих мыслях, ни о том, что у него на душе. Я не понимаю, что с ним происходит.

Её слова резанули меня, как ножом. Значит, он не только со мной был таким? Отстранённым, холодным, чужим. Я сглотнула, пытаясь справиться с накатывающей волной эмоций.

– Я тоже не понимаю, – прошептала я наконец, чувствуя, как горечь подступает к горлу. – Я тоже.

Свекровь, на мгновение задумавшись, вдруг осторожно, но всё же решительно спросила:

– А почему вы до сих пор не завели детей, Настя? Может, у вас какие-то проблемы? Чего-то не хватает? – в её голосе слышалась неосознанная надежда, будто ребёнок мог бы решить все эти молчаливые, тягостные недомолвки, которые давно уже поселились в доме.

Я едва удержалась от того, чтобы не горько рассмеяться. Казалось, все вокруг только и спрашивали об этом, будто ребёнок был каким-то обязательным пунктом в браке, который я должна была выполнить.

– Андрей не хочет становиться отцом, – ответила я, стараясь, чтобы голос не задрожал. – Я пыталась поговорить с ним об этом, но он каждый раз отмахивается, меняет тему. Даже просто проверить здоровье, выяснить, всё ли у нас в порядке, он отказывается. Считает, что ещё не время.

– Не время? – удивлённо переспросила она, словно не могла поверить своим ушам. – Да ему уже тридцать два, какой ещё «не время»?

– Я не знаю, – ответила я устало, глядя в чашку с чёрным чаем, будто в её глубине мог скрываться ответ на все мои вопросы. – Но каждый раз, когда я поднимаю эту тему, он просто уходит или молчит. Как будто это неважно. Как будто я прошу о чём-то, чего он никогда не хотел.

Свекровь тяжело вздохнула и покачала головой.

– Никогда не думала, что он станет таким… таким закрытым, – она грустно посмотрела на меня, и в её взгляде мелькнула тень сочувствия. – Но ты, пожалуйста, не сдавайся, Настенька. Может, он ещё одумается. Мужчины иногда просто теряются.

Но в глубине души я знала, что Андрей не просто потерялся. Он ушёл куда-то очень далеко, туда, где меня больше не было.

Свекровь задумчиво посмотрела на меня, и на её лице отразилась печальная улыбка.

– Знаешь, Настенька, – начала она, тщательно подбирая слова. – Иногда ребёнок помогает возродить отношения. Когда появляется маленький человечек, он объединяет, наполняет жизнь новым смыслом. Может быть, это помогло бы вам с Андреем снова найти друг друга?

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как внутри вновь закипает гнев. Но на этот раз не от обиды, а от того, что меня не понимали.

– Ребёнок – это не инструмент, – сказала я, стараясь говорить мягко, но голос всё равно прозвучал твёрдо. – Нельзя заводить ребёнка только ради того, чтобы наладить отношения. Это не решит наших проблем. Дети заслуживают рождаться в семьях, где родители любят друг друга, где есть счастье и тепло. А не там, где они становятся способом «починить» что-то сломанное.

Свекровь замолчала, раздумывая над моими словами, и наконец, кивнула.

– Ты права, милая, – тихо сказала она. – Абсолютно права. Прости, если я сказала что-то не то. Просто мне хочется верить, что всё ещё можно исправить.

Она осторожно коснулась моей руки, и её взгляд был полон искреннего сожаления и тепла.

– Я поддержу любое твоё решение, Настенька, – сказала она. – Что бы ты ни решила. Ты должна быть счастлива, и я хочу, чтобы ты знала, что ты не одна.

Мне так не хотелось обидеть эту женщину, ведь мы с ней уже десять лет бок о бок. Она была мне не просто свекровью, а словно второй матерью, особенно в те моменты, когда я только входила в эту семью. Я вспомнила, как мы вместе с ней и свёкром делали ремонт в нашем с Андреем доме. Это было первое лето после свадьбы, и мы решили, что нужно всё переделать под себя.

Свёкор красил стены, я возилась с обоями, а свекровь готовила нам чай и угощала бутербродами, чтобы поддержать силы. Мы вместе смеялись, обсуждали цвет мебели, спорили, куда лучше поставить диван. Тогда казалось, что именно здесь я нашла свой дом, свою вторую семью.

И я никогда не забуду тот день, когда мы втроём тащили тяжёлый шкаф на второй этаж. Андрей, как обычно, отсутствовал, ссылаясь на «завал на работе». Он звонил и уверял, что очень занят, что без него всё непременно развалится. Но в глубине души я знала, что это просто его способ избежать всего этого хаоса. Ему никогда не нравились эти бытовые хлопоты. Свекровь тогда пожала плечами и тихо сказала мне: «Не волнуйся, дорогая, у мужчин всегда свои отговорки. Мы справимся и без него».

И мы действительно справились, расставили мебель, прикрутили все полки и собрали всё по своим местам, пока он, вероятно, сидел в своём офисе, делая вид, что его работа – самое важное дело на свете.

Свекровь задумчиво помешала чай в своей чашке и, взглянув на меня, тихо спросила:

– Настенька, а если всё действительно настолько плохо… может, вам стоит на время разъехаться? Дать Андрею возможность подумать, разобраться в себе. Может, это поможет ему понять, чего он действительно хочет.

Я подняла глаза, удивлённая её словами. Она не выглядела сердитой или осуждающей – наоборот, её взгляд был полон понимания и какой-то тихой решимости.

– Понимаю, это непростое решение, – продолжила она, потянувшись и осторожно накрыв мою руку своей. – Но, может быть, сейчас лучшее, что ты можешь сделать, – это уйти на время. Мы с отцом будем только рады, если ты поедешь с нами в Питер. Знаю, что это всё сложно, но, может, перемена обстановки поможет тебе разобраться в своих чувствах. А Андрей пусть побудет один и, наконец, поймёт, что теряет.

Её слова были одновременно неожиданными и тёплыми. Я не ожидала, что она так быстро предложит мне свою поддержку. Внутри всё смешалось: обида, благодарность, страх, но больше всего – ощущение, что кто-то наконец-то понял, насколько мне сейчас больно.

– Я… – голос дрогнул, и я вздохнула, пытаясь найти в себе силы. – Спасибо вам. Правда, спасибо. Я не думала об этом раньше. Может быть, это и правда единственный способ…

– Подумай об этом, дорогая, – мягко сказала она. – Мы будем ждать в любом случае.

Глава 2

На следующий день всё прошло словно в тумане. Утром я проснулась раньше всех и сидела на кухне, обхватив ладонями чашку с чаем, когда в комнату зашла свекровь. Мы обменялись короткими взглядами – в её глазах была забота и скрытая печаль.

– Ну что, Настя, ты готова? – тихо спросила она, присаживаясь рядом.

Я кивнула, хотя внутри у меня всё будто застыло. Решение было принято, и отступать уже некуда. Андрей молча прошёл мимо нас, даже не взглянув в мою сторону. Не сказал ни слова, будто ему было всё равно, что мы уезжаем. Возможно, это и был его ответ на всё.

Свёкор быстро собрал свои вещи и позвал нас к машине. Он помог мне загрузить чемодан, ни о чём не спрашивая – видно было, что свекровь уже рассказала ему о нашем разговоре. Он лишь улыбнулся мне с грустной добротой и хлопнул по плечу, будто говоря: «Мы рядом».

– Настя, помни, – сказала свекровь, когда мы обнялись на прощание у ворот дома. – Если вдруг решишь, что хочешь к нам в Питер, двери всегда открыты. Не стесняйся.

– Спасибо, – выдохнула я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. – Вы не представляете, как много это для меня значит.

– Береги себя, милая, – добавил свёкор и обнял меня, как свою дочь. – А там видно будет, как жизнь повернётся.

Когда их машина исчезла из виду, я взяла свой чемодан и вызвала такси к своей старой школьной подруге. Мы давно не виделись, но она всегда оставалась тем человеком, с которым можно было быть собой, без притворства. Она не задавала лишних вопросов, просто сказала: «Приезжай, Настюша, всё обсудим, выпьем вина, а дальше разберёмся».

Такси остановилось у подъезда, и я, едва успев расплатиться с таксистом, вышла наружу. Он достал мой чемодан из багажника, а я стояла растерянная, разглядывая знакомый подъезд, в котором когда-то проводила так много времени, когда мы с Катей были школьницами.

– Ого, Настюха! – раздался вдруг её голос, и я подняла голову, чтобы увидеть, как Катя уже несётся ко мне, едва не спотыкаясь на пороге. – Ну ты даёшь! Такое ощущение, что ты сюда на год переезжаешь, – воскликнула она с усмешкой, схватив мой чемодан прежде, чем я успела хоть что-то сказать. – Куда столько вещей-то набрала?

– Да это просто самое необходимое, – попыталась оправдаться я, но Катя лишь фыркнула и подмигнула мне.

– Ага, конечно! «Самое необходимое» в двух чемоданах и рюкзаке, – пошутида она и уже поволокла багаж к подъезду. – Ну что, как говорится, добро пожаловать на постоянное место жительства! Ты знаешь, у меня тут ещё одна комната есть, так что можешь обживаться. Вон, даже обои переклеить можешь, если захочешь, я их давно собиралась заменить, – хихикнула она, и в этот момент я почувствовала, как что-то внутри впервые за долгое время немного оттаивает.

– Спасибо, Катя, – тихо сказала я, не сдерживая улыбку. – Правда, спасибо.

– Да брось ты, что за официальности! – она махнула рукой и повела меня в подъезд. – Сейчас чайку заварим, конфет у меня полный шкаф. Ну, или вина откроем, как пойдёт. И вообще, приготовься: сегодня вечер нытья и жалоб на всех мужчин мира! У нас с тобой целый год впереди, чтобы обсудить всё на свете.

Как только мы поднялись домой и я едва успела поставить чемодан в угол, Катя сразу же повела меня на кухню. Не успела я даже сесть, как она начала говорить, с раздражением размахивая руками:

– Ну что, рассказывай, что на этот раз твой Андрей натворил? Этот лошпед вечно какую-то фигню выкидывает! – возмущалась она, не давая мне и слова вставить. – Я тебе говорила, что он не стоит твоих нервов, но ты же всегда его защищала! Ну, чем он теперь отличился? Говори!

Я молча смотрела на неё, чувствуя, как в груди сжимается боль, а слова застревают в горле. Всё было так свежо, так болезненно, что мне едва хватало сил произнести это вслух. Но, в конце концов, я должна была сказать.

– Он мне изменил, Катя, – тихо ответила я, едва сдерживая слёзы. – С Лерой, той самой «старой подругой из университета», о которой я тебе рассказывала.

Катя, которая до этого была в движении, моментально замерла. Будто кто-то отключил её внутренний мотор. Она медленно опустилась на стул, и в её взгляде мелькнуло что-то вроде шока, недоверия, даже ярости. Несколько секунд мы сидели в полной тишине, которая казалась оглушительной после её недавнего потока слов.

– Настя, – наконец тихо проговорила она, и её голос стал мягким, совсем не таким, как раньше. – Ты серьёзно?

Я кивнула, и в тот момент слёзы, которые я сдерживала всё это время, наконец покатились по щекам.

Катя посмотрела на меня, её глаза потемнели от злости, и она с силой сжала губы, словно пыталась удержать поток слов, но через несколько секунд всё-таки не выдержала:

– Разводись с ним, Настя. Зачем терпеть это? У вас ведь и так совместного имущества нет, а дом и вовсе оформлен на его отца. Делить вам нечего, – в её голосе была холодная решимость. – Этот Андрей… он ведь сам за все эти годы ничего в жизни толком не добился, кроме своей грёбаной «плойки»! Да и ту, насколько я помню, ему на день рождения подарили.

Я невольно усмехнулась сквозь слёзы, потому что в её словах была правда. Андрей, казалось, так и не научился брать ответственность за свою жизнь. Всё было либо подарено, либо сделано за него. А я всегда старалась, вытягивала, поддерживала его в моменты, когда он просто сбегал в свой мир, не желая участвовать в реальности.

Катя продолжила, не давая мне и секунды, чтобы осмыслить её слова:

– Да какая разница, Настя? Что ты с ним была, что без него – никакой пользы от этого человека. Твоё качество жизни не только не пострадает, но и наоборот, улучшится. Ты, наконец, сможешь начать жить для себя, а не для того, чтобы вытягивать его из его же собственных проблем.

Я опустила голову, чувствуя, как сердце сжалось от этих слов. Внутри всё металось, и я еле выдавила:

– Мне жалко его родителей… Они всегда были так добры ко мне. Я не могу просто вот так взять и уйти. Как будто я их предаю.

Катя фыркнула и, взяв меня за руку, заставила посмотреть ей в глаза.

– Настя, они мудрые люди. Они давно уже всё понимают, поверь мне. А ты всегда можешь поддерживать с ними общение, даже если разведёшься с их сыном. Твоё счастье не должно зависеть от того, чтобы быть рядом с человеком, который тебя не ценит. И я уверена, что его родители будут на твоей стороне, а не на его. Ты ведь тоже для них стала частью семьи.

– Знаешь, Настя, раз уж мы начали всё с чистого листа, почему бы тебе и работу не сменить? – предложила она с улыбкой, которая показалась мне почти заговорщической. – У нас как раз на моей работе сейчас требуется секретарь для директора. Владелец пытается делегировать обязанности, а наш директор не справляется с технической частью. Ты бы идеально подошла.

Я удивлённо посмотрела на неё, пытаясь переварить предложение.

– Ты серьёзно? – недоверчиво спросила я. – Но я ведь не секретарь, у меня совсем другой опыт…

– Серьёзно, – уверенно ответила Катя, не давая мне ни секунды на сомнения. – Ты умная, ответственная, умеешь организовывать. А техническую часть ты освоишь, не боги горшки обжигают. И, что самое главное, ты сможешь начать что-то новое, уйти от всего этого. Новый коллектив, новая атмосфера – может, это именно то, что тебе сейчас нужно.

Глава 3

Весь день мы с Катей провели дома, словно возвращаясь в школьные годы, когда никаких забот и обязательств ещё не существовало. Мы заказали доставку – пицца, суши, куча всяких закусок – и устроились на диване, окружённые мягкими пледами, словно в коконе, который защищал нас от всего мира. Включили наш любимый сериал про вампиров, тот самый, который мы пересматривали миллион раз, и каждый раз проживали все эмоции как в первый раз.

Когда дошли до самых драматичных моментов, слёзы лились рекой. Мы обнимали друг друга, давали друг другу салфетки и обсуждали, почему каждый раз рыдаем на одном и том же моменте. Это был своеобразный ритуал, и он возвращал мне ощущение дома, безопасности, того, что я не одна.

– Ну что за несправедливость, а? – простонала я в перерыве между слезами, вытирая мокрые от слёз щеки. – Неужели не существует такой любви, чтобы мужчина действительно перевернул горы ради тебя? Вот так, чтобы без всяких «но», без предательства, без измен…

Катя бросила взгляд на экран, где главный герой только что спасал свою возлюбленную, и усмехнулась.

– Может, такие и существуют, но, по-моему, только в этих наших глупых сериалах, – вздохнула она, опираясь на подушку.

После очередного эпизода Катя вдруг вскочила с дивана, будто её кто-то ужалил, и начала бегать по квартире, переворачивая все шкафы и ящики. Я недоуменно наблюдала за ней, пока она не вытащила из одного из ящиков пару кружевных топов, обтягивающих платьев и облегающих юбок.

– Что ты делаешь? – рассмеялась я, но смех тут же оборвался, когда Катя направилась ко мне, размахивая одеждой, как флагом.

– Ты что, серьезно думала, что я дам тебе жить в этом своём унылом гардеробе? – возмущенно сказала она. – Нет-нет-нет, подруга, хватит одеваться так, будто ты подросток в расцвете бунтарского периода. С этого момента мы выбрасываем весь этот мешковатый кошмар и переходим к чему-то более… сексуальному!

– Зачем?! – я ошеломлённо хлопнула глазами, но Катя не собиралась останавливаться.

– Потому что, чем сексуальнее ты будешь выглядеть, тем больше шансов, что тебя возьмут на эту новую работу! – уверенно заявила она, размахивая передо мной одним из самых откровенных топов. – Да и вообще, пора тебе начать снова чувствовать себя женщиной, Настя. А не мимикрировать под мальчика-скейтера!

Я не могла сдержать улыбку, наблюдая за этим безумным танцем по комнате, но часть меня действительно задумывалась: а может, она права? Может, мне действительно пора было перестать прятаться за привычным и безопасным образом?

– Ну всё, вставай! – приказала Катя, почти силой подтягивая меня к зеркалу. – Мы сейчас из тебя такую красотку сделаем, что никто не сможет устоять. И не спорь, я не приму никаких отказов!

Катя сначала вытащила из шкафа ярко-красный костюм, состоящий из короткой юбки и приталенного пиджачка, и в тот момент я поняла, что дело принимает серьезный оборот. Она прищурилась, держа его передо мной, и вздохнула с профессиональной оценкой:

– Вот, смотри, огонь! Просто вырвиглазный красный, именно то, что нужно! Мужики штабелями падать будут!

Я не смогла сдержать смех и покачала головой: