Опасный сводный мерзавец

Глава 1

Я стояла возле массивных ворот, крепко держа за руку свою младшую сестренку. Мои ладони вспотели, и ручка сумки, которую я сжимала в другой руке, постоянно выскальзывала. Я привезла Лою жить к отцу, потому что у меня не было иного выхода.

Мне всего восемнадцать лет, и никто не отдаст мне малышку на воспитание. Поэтому я была вынуждена обратиться к Пожарскому.

Когда он узнал, что наша мама умерла, то без колебаний согласился, чтобы Лоя переехала к нему. Как к этому отнесется его жена и взрослый сын, мы узнаем всего через несколько минут.

Сердце гулко билось о ребра, грозя разорвать грудную клетку. Казалось, что нас не пустят даже на порог этого богатого дома.

И я даже слегка удивилась, когда громила-охранник впустил нас в зеленый двор и проводил в дом.

Яков Григорьевич встретил нас радушно. Он был в гостиной один.

– Дочка! – он подошел к Лое и поднял ее на руки.

Ей всего шесть. И она такая худющая, что отец даже не ощутит ее вес. В последнее время мы очень плохо питались. Отчим посадил нашу маму на стакан, и все деньги уходили на спиртное.

Я работала в кафе, но не имела права уносить с собой еду. Иногда брала сестренку на смену, чтобы она могла нормально поела. Надеюсь, все это останется в прошлом. И теперь она будет сыта, ведь ее отец очень богат.

Лоя поживет год или два у Пожарских, а потом я обязательно ее заберу. Я что-нибудь придумаю!

– Здравствуйте, Яков Григорьевич.

– Привет, Стелла, – отозвался он доброжелательно, все еще держа на руках дочку.

Лоя вела сдержанно. Она исподтишка разглядывала мужчину и теребила край нарядного платья тонкими ручками. Мать неустанно повторяла, какой козел ее отец, и девочка хорошо запомнила эти слова, поэтому и побаивалась его.

Яков Григорьевич приехал в наш маленький городок в командировку. Мама работала на предприятии, и у них закрутился головокружительный роман. Она тогда была еще молодая, счастливая и красивая. Мужчина даже из семьи планировал уйти, но потом просто пропал…

– Вы, наверное, голодны? – спросил Пожарский. – Я сейчас попрошу домработницу накрыть на стол. Ты любишь наггетсы? – спросил он у дочери.

– Да, – ответила сестренка. – Очень люблю.

– Сейчас всё будет, располагайтесь.

– А ваша семья не будет против? – спросила я робко.

– Моя семья, – повторил мужчина задумчиво. – Им придется смириться с тем, что моя дочь будет жить с нами. Как же она на меня похожа! – посмотрел он на малышку с умилением.

Если бы в свидетельстве о рождении Лои стоял прочерк, то ее бы уже забрали в детский дом. Но, к счастью, Яков Григорьевич признал её в свое время и записал на себя.

Домработница принялась накрывать на стол. В животе урчало от голода, но я делала вид, что еда меня совершенно не интересует. Лоя играла с белым медведем, которого только что подарил ей отец.

– Стелла, ты тоже останешься, – вдруг сказал Яков Григорьевич тоном, не терпящим возражений.

– Нет-нет, что Вы. Я не могу…

– Почему?

– Я Вам никто.

– Ты старшая сестра моей дочери, – нахмурился он. – Чтобы девочка поскорее привыкла к новому дому, ей нужен родной и близкий человек – ты.

Я знала, что она будет плакать, как только я уйду, и это выбивало у меня почву из-под ног. Утешала себя тем, что она со временем привыкнет. Это лучше, чем попасть в приют. И даже подумать не могла, что мне не просто разрешат остаться, а даже потребуют это сделать.

– Отказы не принимаются. Дом большой, места всем хватит. У вас будут отдельные комнаты.

– Нет-нет, нам лучше спать в одной. Видите ли, Лоя иногда плачет по ночам…

– Господи, это все из-за меня… – покачал он головой. – Я виноват в том, что случилось с вашей мамой.

Я же считала виноватым отчима, с которым она сошлась после того, как Пожарский ее бросил с ребенком на руках. Бывший зэк, он пугал нас своим зверским взглядом и татуировками по всему телу.

Я каждую ночь просыпалась в холодном поту, думая, что он где-то поблизости бродит с ножом в руках. Но это был всего лишь надуманный страх…

Отчима мы не интересовали, слава богу. Вот водка – да. Он споил маму, превратив ее в ничтожество. Он, а не Пожарский.

– Я не смог развестись с Зоей. Не смог… – еле слышно проговорил мужчина.

– Яков Григорьевич, я всё понимаю.

Почему-то мне жаль его. Мне было десять лет, когда я впервые увидела Якова Григорьевича. Он так красиво ухаживал за мамой. До сих пор помню вкус черничного мороженого, которого он купил мне. Так что я считала его хорошим человеком несмотря на то, что у них не сложилось с мамой.

Должно быть, часть его бизнеса или имущества принадлежит жене, поэтому и не смог развестись без потерь. Кто я такая, чтобы судить Пожарского? Мне главное сейчас выжить. Найти стабильную работу, накопить на жилье, чтобы Лоечка смогла жить со мной. Наш-то дом наполовину сгорел…

Я зорко следила за тем, чтобы сестренка не испачкалась томатным соусом. У меня был план остаться в городе, найти здесь недорогое жилье и работу, чтобы я могла часто навещать сестру. Но судьба преподнесла мне роскошный подарок в виде решения Якова Григорьевича нас не разлучать.

– Ты поешь сама, – сказал мне Пожарский.

Я смущенно уткнулась в тарелку с домашними пельменями. Здесь всё так вкусно, что я банально боялась переесть. Поэтому и за сестрой приглядывала, чтобы потом живот у нее не болел.

Яков Григорьевич взял нашу сумку и сам понес ее наверх. Мы шли за ним, стараясь не отставать. Лоя вертела головой по сторонам, рассматривая диковинную обстановку. Повсюду стояли живые цветы в красивых вазах, на стенах висели чудесные картины и панно, а лестница светилась подсветкой.

– А вот и ваша комната, – сказал хозяин дома, открывая дверь. – Нравится?

Я вошла и глазам своим не поверила: это была настоящая спальня принцессы. Кроватка под розовым балдахином, трельяж с зеркалом и детской косметикой, шкаф и множество кукол и плюшевых зверушек. Пожарский явно с любовью готовил комнату для дочери. И мне стало приятно: значит, она нужна ему.

– Ты будешь спать через стенку, Стелла.

– Я буду делать всю работу по дому, Яков Григорьевич! Спасибо, что разрешили мне остаться.

Глава 2

– А вот это брось, – нахмурился Пожарский. – У меня достаточно прислуги.

– Но как я могу отблагодарить вас?

– Это я должен тебя благодарить, что сберегла мою дочь и привезла ее сюда. Ты учишься где-то?

– Работала. В кафе, – потупила взгляд.

– Выбери учебное заведение, я помогу тебе поступить. Кай учится в политехе. Но это, конечно, не для девочек… Но мы что-нибудь подберем для тебя, – Яков Григорьевич смотрел на меня добрыми глазами.

– Что Вы! Это лишнее, – покачала головой.

Я уже смирилась, что останусь без высшего образования. Но я сделаю всё, чтобы оно было у сестрёнки, у нашей малышки.

– Ты все-таки подумай, Стелла. Ладно, располагайтесь, не буду вам мешать. Вечером представляю вас семье.

Яков Григорьевич ушел, а я увидела пятно от соуса на платье Лои и расстроилась. Нужно скорее его застирать, чтобы вечером выйти в приличном виде на ужин! Не хочу, чтобы Пожарские думали, что мы замарашки-приживалки. Это совсем не так.

Переоделась в джинсовые шорты и майку и отправилась в санузел. Наклонилась над раковиной и принялась отстирывать пятнышко. Лоя пока рассматривала и изучала свои новые игрушки. Надо будет уложить ее на обеденный сон, ведь мы так долго добирались в этот город, устали.

Я настолько погрузилась в собственные мысли, что даже не почувствовала чье-то присутствие. Только когда увидела мужские руки на раковине, вздрогнула и обернулась. Молодой парень с непослушными вихрами волос взял меня в кольцо.

Должно быть, это и есть Кай Пожарский.

Парень прижался ко мне сзади, обдал шею горячим дыханием и сказал игриво:

– Привет, малышка. Трусики свои стираешь?

После чего он провел ладонью по моей промежности и укусил меня за ушко. Я густо покраснела, выключила воду и пролепетала:

– Ч-что?

– Пойдем обратно в спальню, продолжим наше веселье, – парень недвусмысленно потерся об мою задницу своей твердостью. – Классная попка. Где я тебя вчера подцепил или ты меня?

– Я не…

Он перепутал меня с какой-то девицей. Боже, мне так стыдно за его поведение и свое молчание. Я настолько растерялась от его напора, что забыла, что в таких случаях полагается давать отпор. Стояла, как истукан, словно окаменела в один миг.

– Пойдем, – Кай взял меня за талию и потянул к двери. – Да брось ты эту тряпку! – выхватил он платьице Лои и швырнул его на сушилку. И это по-настоящему разозлило меня.

– Отпусти сейчас же!

– Эй, ты чего орешь? Нормально же всё было. Или я лишнего чего позволил? Не помню ничего.

Я так разволновалась, что не могла привести в порядок сбившееся дыхание. Взгляд Пожарского заставил меня покраснеть еще гуще. Наверно я сейчас похожа на переспелый помидор.

У него серо-голубые глаза, как у Якова Григорьевича и Лои. И он будет сильно удивлен, когда увидит малышку. Или рассержен…

– Я не твоя гостья, – попробовала отлепить наглые ручищи от своей талии.

Положение мое усугубляло то, что Кай был в одних штанах. При взгляде на его спортивный торс, пересыхало во рту. Поэтому я старалась смотреть ему исключительно в глаза.

– А кто же ты? – продолжал заигрывать он и тянуть меня в свою спальню. – Как тебя зовут, Енот-полоскун?

– Стелла, – ответила я, пропустив колкость мимо ушей.

– Красивое имя.

– Можешь убрать свои руки?

– Могу, но не хочу.

Я не знала, нужно ли говорить Каю, кто я такая, или Яков Григорьевич придумал оправдательную речь, которую я испорчу? Так или иначе, мне нужно что-то сказать, чтобы выбраться из цепких рук опасного парня.

– Я гостья Якова Григорьевича.

– Папы? – спросил он недоверчиво. – Что за бред?

– Дай мне, пожалуйста, пройти, – решила быть вежливой.

Каким-то образом ему удалось отвести меня на приличное от ванной расстояние. Я панически обернулась, платье Лои осталось там, успеет ли высохнуть к вечеру? Мне совершенно не во что одеть малышку.

– Зачем тебя папа позвал? Кто ты такая? – не отставал Кай.

– Он вам сам все расскажет.

– Ка-а-ай, – томно протянула какая-то блондинка в одном полотенце, и парень с недоумением посмотрел на нее, а затем на меня.

Вот и девушка отыскалась, с которой он провел ночь…

Воспользовавшись заминкой, я сбежала. Сердце готово выпрыгнуть из груди, так меня напугал Кай. Еще никто столь нагло не распускал руки и не вжимался мне в попу твердым пахом.

Я вернулась в детскую и уложила Лою на дневной сон. Она уснула, едва ее голова коснулась подушки, слишком много впечатлений набралось у нее за полдня.

К себе я не пошла, посижу рядом с ней. Сама не заметила, как прилегла рядышком с сестрой и уснула. На моем состоянии сказались напряженная обстановка и долгая дорога.

Проснулась от стука. Яков Григорьевич лично решил позвать нас к ужину.

– Да-да, конечно, мы сейчас спустимся, – ответила я.

Разбудила сестру, отвела ее в ванную, умыла, одела, расчесала. Платье успело высохнуть, чему я была очень рада.

Я надела белую блузку и черную строгую юбку, которую носила на работе в кафе.

С колотящимся сердцем я спускалась с лестницы, боясь оступиться и упасть.

На нас смотрели три пары глаз. Кай… Он смотрел на нас с ненавистью. Значит, Яков Григорьевич уже ввел в курс дела семью, и они совсем нам не рады.

– Зоя, Кай, рад вам представить свою дочь Лою, – сказал мужчина, взяв малышку за руку…

Глава 3

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась я. – Рада с вами познакомиться.

– Стелла, Лоя, это моя супруга Зоя Васильевна и ваш брат Кай.

Жена хозяина презрительно скривилась и ответила:

– И ты считаешь нормальным поселить в нашем доме своего приблудыша?

Я застыла на месте. Если она говорит такие оскорбительные слова в нашем присутствии, то что же было до нашего появления?

Я закрыла уши Лои ладонями. Не хочу, чтобы она слушала такое! Не хочу, чтобы у нее развивались комплексы.

– Зоя, я всё решил, – сказал Яков Григорьевич. – Девочки остались без матери. Без дома. Без средств к существованию. Лоя – моя кровь, и я должен сделать все возможное, чтобы она ни в чем не нуждалась.

– Ну, конечно! – всплеснула руками Зоя. – Решил сам, не посоветовавшись с нами. Кай, а ты чего молчишь?

Я осмелилась взглянуть на парня. Он испепелял меня жгучим взглядом. Как будто я задолжала ему кучу денег или того хуже – оскорбила его. Но ведь ничего такого я не делала. Так за что он меня ненавидит?

– Девочки, садитесь за стол, – сказал Яков Григорьевич.

Мы сели, но ужинать под пристальным взглядом домочадцев я не смогла. Сидела, уставившись в пустую тарелку, пока Пожарский-отец не положил на нее кусок жареного стейка.

– Приятного всем аппетита, – произнес он, будто не замечая гнетущей атмосферы, повисшей в гостиной.

– Яков, ты не можешь так с нами поступить, – зло проговорила Зоя Васильевна.

Пока ее внимание приковано к мужу, я могла ее рассмотреть. Ей чуть больше сорока, ухоженная блондинка, немного поплывшая фигура и одутловатое лицо. Кажется, она не прочь выпить на сон грядущий бутылочку вина.

– Как, Зоя? – вскинул брови Пожарский.

– Притащить в наш общий дом этих… – она кинула брезгливый взгляд на Лою, а затем на меня и добавила, – оборванок.

– Закрой рот и ешь! А лучше выпей!

Яков Григорьевич взял бутылку с вином и раздраженно плеснул ей в бокал. На Кая я боялась даже смотреть, но чувствовала на себе его пытливый взгляд.

– Кай, скажи что-нибудь! – выдохнула Зоя Васильевна.

– А знаешь, мам, я не против, чтобы они пожили у нас, – вдруг сказал Пожарский-сын.

– Как это не против? – возмутилась мать.

Я с удивлением посмотрела на парня и обнаружила в его глазах хищный блеск, от которого мне сделалось не по себе. Парень что-то задумал против нас! Я вижу это по его лицу.

Лишь бы малышку не тронул… Она ведь еще совсем ребенок, который потерял мать и не понимает, что происходит. Почему эта тетя так злится на нас, а брат даже не поздоровался.

– Молодец, Кай, – сказал Яков Григорьевич. – Наконец, в этом доме прозвучали слова взрослого мужчины.

– Ну всё, хватит с меня! – Зоя Васильевна с шумом отодвинула стул, на котором сидела, и вышла из-за стола.

Прихватив с собой бутылку вина, она принялась подниматься по лестнице, цокая тонкими каблуками по белому мрамору.

– Надеюсь, ты поможешь Стелле освоиться в нашем доме и покажешь город, – сказал отец сыну.

– С удовольствием помогу и всё покажу, – улыбка Кая напоминала хищнический оскал.

– Вот и отлично. В ближайшее время решим вопрос относительно детского сада для Лои и института для Стеллы.

Мне хотелось встать с места и бежать из этого дома без оглядки. От Зои Валерьевны хоть и сочилась ненависть и неприязнь, но я чувствовала, что она не причинит нам физический вред.

А вот Кай мог… От его ауры веяло холодом и опасностью. Даже когда он не знал, кто я такая, ему почти удалось затащить меня в свою спальню и грязно облапать.

От волнения я начала резать стейк не той стороной ножа, господи, какая же я неловкая. Не привыкла сидеть за богатым столом, заставленным едой персон на десять, и пользоваться столовым ножом.

– Тебе помочь? – предложил Кай, заметив мой конфуз.

– Д-да, спасибо.

Я понимала, что его любезность напускная. Он что-то решил для себя и хочет усыпить нашу бдительность. Господи, но что?

Кай разрезал стейк на кусочки и послал мне понятную только ему одному улыбочку. Если он посмеет причинить нам вред, я не стану молчать. Все расскажу Якову Григорьевичу.

– Красивое имя у твоей сестренки, – Кай продолжил удивлять меня своей обходительностью. – Лоя.

– Мама так назвала. В переводе с латинского означает преданность и верность.

При этих словах Яков Григорьевич помрачнел. Он хорошо знал, что мама оставалась верна ему, пока он не бросил нас. А вот он пытался усидеть на двух стульях.

– Она умеет говорить? – Кай кивнул подбородком на притихшую Лою.

– Конечно. Лоя, скажи что-нибудь брату.

При слове брат его заметно передернуло. Привык быть единственным папиным сыном? Что ж, думаю любви Пожарского хватит на всех.

Я вот вообще не знала, что такое отцовская любовь. Своего папу я не видела ни разу в жизни. Мама отказывалась даже имя его называть и так же, как Лое повторяла, что он козел, не заслуживающий знать о наличии у него родной дочери.

Мама была красива, но несчастна. Ее почему-то всегда бросали мужчины. Если она влюблялась, то растворялась в любимом человеке без остатка. Может в этом вся причина?

Я уже решила для себя, что какой бы большой любовь к мужчине у меня ни была, я никогда не потеряю своего собственного Я.

– Кай, а ты будешь со мной играть? – Лоя подняла на брата глаза, и Кай на несколько секунд пришел в замешательство. Он явно не ожидал увидеть такие же серо-голубые глаза, как у себя.

– Конечно, мы поиграем, – ответил он без улыбки.

Ему неприятно, что отец завел на стороне ребенка. Бесит и злит его этот факт. Но ничего с этим поделать уже нельзя. Лоя существует, и ей нужен отец. Иначе у нее дорога одна – в детский дом.

Яков Григорьевич наблюдал за общением детей с заметным удовольствием. Мне вдруг на секунду показалось, что мужчина хочет проучить своих домочадцев, и Лоя всего лишь инструмент досадить близким.

Нет… Нет… Это не так. Он очень добрый. Он не стал бы так поступать и искренне привязан к девочке. Мама не позволяла ему видеться с дочкой, и ему пришлось смириться с тем, что он больше никогда не увидит ее.

– Стелла, пойдем в мою комнату, я хочу показать тебе свою необычную коллекцию, – вдруг сказал Кай.

Ни за что! Нет, никуда я не с ним пойду. У меня мороз по коже прошел и волоски чуть-чуть приподнялись от его предложения-приказа. Коллекция – это ведь только предлог. Что ему нужно на самом деле?

Я с мольбой посмотрела на Пожарского отца, но не нашла поддержки в его лице.

– Иди, девочка, – велел он, – а я пока проведу время с дочерью наедине…

Глава 4

Едва дверь комнаты закрылась за спиной Кая, он тотчас же сбросил свою маску. Он прижал меня к стене и зафиксировал шею одной рукой.

От него приятно пахло, и этот запах не ассоциировался у меня с мерзавцем, который замыслил что-то нехорошее против меня.

– Почему сразу не сказала, кто ты такая? – процедил он.

– Отпусти…

– Отпущу. Когда скажешь, зачем приехала? Лишний раз напомнить моей матери о том, как отец завел себе любовницу семь лет назад?

– Мама умерла, – в глазах защипало от слез, вот-вот разревусь. Но я не хотела, чтобы Кай думал, что я давлю на жалость, используя свои артистические способности.

Просто со смерти мамы прошло не так много времени, и мне до сих пор было больно осознавать, что я больше никогда не увижу ее. Осознавать, что нас некому защитить в случае чего. Мы с Лоей одни.

– Какая жалость, сестренка, – проговорил парень с сарказмом.

– Какая я тебе сестра?

– Если никакая, то зачем осталась в нашем доме, мм? Дай угадаю: надеешься на то, что папа и тебя признает своей дочкой и озолотит? Расчёт оказался верным: он уже подыскивает тебе институт. Готов забашлять немалые деньги, чтобы тебя туда приняли. Молодцуня.

– Мне ничего не нужно от твоего отца. Я могу уйти из вашего дома в любой момент! Даже прямо сейчас!

Кай резко отпустил меня, но не перестал смотреть с ненавистью.

– Я тебе не верю, Енот. Это просто слова.

– Яков Григорьевич попросил меня остаться. Временно. Ради Лои, – потерла шею, решив не обижаться на енота. Несмотря на то, что рука Кая больше не сдавливала ее, я все равно продолжала чувствовать ее на своей коже.

– Ложь!

– Ты можешь сам спросить об этом отца, – пожала плечами.

Кай обдал меня холодом своих глаз и сказал:

– Через час будь готова. Покажу тебе город.

– Что? Но я… – моргнула ресницами растерянно.

Хотела сказать устала, но не привыкла жаловаться.

– Ты слышала, что велел папа. Он хочет, чтобы мы подружились. И мы подружимся, Енот, – Кай провел двумя пальцами по моей щеке, словно разрезая ее на две части.

– Хватит называть меня енотом! – вспыхнула я.

– Я буду называть тебя так, как хочу.

– Нам необязательно дружить и тесно общаться, – отвела глаза, не в силах выдержать сканирующий взгляд парня.

– Нет уж. Хочу знать, что за штучка поселилась в моем доме, – усмехнулся он.

– Для этого вовсе не обязательно выезжать в город. Я могу рассказать о себе за чашкой чая в столовой, если тебе это действительно интересно.

– Не интересно. Хочу знать твои планы на будущее, – Кай скрестил руки на груди.

– Я найду работу, накоплю на жилье и заберу Лою. Она не будет вам мешать.

– Наполеоновские у тебя планы, Енотик. Копить на жилье в нашем городе придется лет эдак десять, если не больше. Проще уговорить отца купить вам квартиру. Кстати, отличный вариант. Ты так не считаешь?

Кай вздёрнул бровь, ожидая моего ответа на провокационный вопрос. Если я скажу да: он заявит, что я хочу раскрутить его отца на жилье. Если отвечу нет: он будет уверен, что я нацелена на большее – прижиться в их доме, стать частью их семьи. Что хуже – неизвестно.

– Я буду благодарна Якову Григорьевичу за любую помощь, но просить его купить нам квартиру не буду.

– Скользкая ты девушка. Прям как твоя мать.

– Не трогай мою мать!

– Уу, как глазки засверкали. Защищать будешь свою непутевую мамочку? Кстати, ты в курсе, что она приезжала сюда, в наш дом?

– Я… нет… я не знала.

Мама никогда не упоминала, что ездила к Пожарскому.

– Она приходила сюда, чтобы рассказать моей матери о том, что спит с её мужем. Я хорошо помню тот день. После того как охрана выставила наглую мерзавку за ворота, матери пришлось вызывать скорую. Я всё помню, будто это случилось вчера.

– Мне жаль.

– Тебе не жаль, Енот. Ты надеялась, что твоя мать добьется развода любовника, и вы все вместе дружною толпой уедете из своей Мухосрани и поселитесь в нашем доме. Только вот вмешался дедушка, и планы твоей матери полетели коту в одно место. Неудивительно, что она в итоге плохо кончила.

– Она… Она была хорошей! – выпалила я.

Не в силах больше слушать его обличительную речь, оттолкнула Кая и вылетела из его комнаты.

– Будь готова через час, – крикнул он мне вслед.

Никуда я с ним не поеду. Не поеду… Не хочу слушать о темной стороне жизни моей мамы. Я хочу сохранить в памяти ее светлый образ, а он его разрушает. Она была гордая, она никогда бы не пошла к жене Якова Григорьевича и не стала бы говорить сопернице гадости. Я уверена…

Я отыскала нашу с Лоей комнату и переоделась в домашнюю одежду. Ходить в черной тесной юбке и белой блузке я больше не могла. Длинные темные волосы – свою гордость я убрала в высокий хвост. До сна оставалось еще много времени, и нужно чем-то себя занять.

Пойду проверю, как там сестра. Нашла ли она общий язык с отцом?

Яков Григорьевич говорил по телефону, а Лоя играла на диване с куклой. Я поцеловала малышку в лобик и спросила, как у нее дела.

– Хорошо, – ответила она. – А где Кай?

– Он в своей комнате.

– Я тоже хочу посмотреть его необычную коллекцию, – заявила Лоя, смешно оттопырив нижнюю губешку.

– Хорошо, может быть, он тебе ее покажет, – ответила с горькой улыбкой.

Если в понимании Кая демонстрация коллекции – это выражение осуждения и неприязни к нашей семье, то я бы предпочла, чтобы он никогда не показал её Лое.

Она ведь чувствует всё. И уже потихоньку привязывается к Каю. Ей безумно интересно: а каково это, иметь старшего брата?

По лестнице спустился Пожарский-младший, одетый в белоснежную рубашку и черные штаны. Он зачесал свои непослушные волосы назад и выглядел на все сто. В руках Кай крутил брелок с известным автомобильным логотипом.

– Ты готова, Стелла?

Глава 5

– А куда это вы собрались? – поинтересовался Яков Григорьевич.

– Хочу показать Стелле наш район, – ответил Кай, – чтобы, когда она пошла в магазин – не потерялась.

– Это хорошо, это правильно, – одобрительно кивнул мужчина. – Поезжай с моим сыном, девочка.

Кай выжидающе уставился на меня и крутанул на пальце ключи от машины.

– Я в домашней одежде, – ответила извиняющимся тоном, наивно полагая, что после этого меня оставят в покое.

– Ничего страшного. Это ненадолго, – Кай взял меня под локоть, обжигая горячими пальцами.

Это он кипит от гнева или температурит? Или от природы такой горячий, соответствующий своей фамилии? Впрочем, меня не должно это интересовать.