Рецидив

Окрестности хутора Синдор

3 июля, полдень

С неба сыпал мелкий холодный дождик, налетая порывами, кусты и деревья вокруг поляны казались покрытыми слюдяной плёнкой. Спрятаться было негде, куртки на всех промокли быстро, но люди этого не замечали, с оторопью разглядывая родной пейзаж так, будто увидели в первый раз.

Стояли тесной группой, двенадцать человек, хотя в таком составе встретиться не мечтали.

Максим и Ольга, затрапезного вида грузин с усиками, команда Максима: капитан Брызгалов, лейтенанты Есипчук, Жарницкий и Тарануха. И команда генерала Охлина, за исключением егеря: сам генерал, заросший рыжей щетиной, его помощник капитан Еремеев, начальник Синдорского охотхозяйства Пуфельрод и два телохранителя генерала – Петро и Вован, от одного вида которых у Максима сводило скулы.

Первым нарушил молчание Охлин:

– Какого дьявола мы здесь торчим?!

– Мы шли в… туда, – проблеял Пуфельрод, тщетно пытаясь стереть с лица плёнку воды.

– Где вертолёт?

Охотники завертели головами.

– Тут должен быть, недалеко, – неуверенно сказал капитан Еремеев.

Охлин перевёл взгляд на Максима, посмотрел на молча стоявших Брызгалова и его оперативников.

– А это хто?

Мутные глаза бритоголового бугая по имени Петро прояснились:

– Геннадий Фофанович, это он… нас… у бани…

– Что он здесь делает?

– А хрен его знает.

– Мы же их искали, – опомнился Савелий Тарануха, ошалело глянув на командира.

– А где егерь? – очнулся Пуфельрод. – Вроде с нами вместе шёл.

– Отойдём, – кивнул на край поляны Максим.

Брызгалов и его команда, исполненная не меньшего удивления, чем охотничья, двинулась за ним.

Ольга Валишева в своём серебристом блестящем костюме, превратившем её под дождём в стеклянную статуэтку, осталась на месте, рядом с грузином небольшого роста, в котором Володя Есипчук узнал чекиста из Москвы.

Максим оглянулся, заметил, что Ольга и её спутник не торопятся за ними, сделал знак своим подождать, вернулся к девушке.

– Ты… вы меня не помните? Я Одинцов…

– Помню, – отозвалась она озабоченным тоном. – Мы познакомились в доме вашего дяди.

– Николая Пахомыча. Потом вы пропали…

– А вот этого я не помню.

– Не мог же я это выдумать? Пришлось вызывать своих оперов. – Максим оглянулся на терпеливо дожидавшегося Брызгалова. – Он может подтвердить.

– Я тоже, – проговорил грузин.

Максим посмотрел на него.

– Вы… тоже… в деле?

– Он мой начальник, – сказала Ольга тем же тоном. – Подполковник Мзилакаури.

– Ничего не понимаю! Как мы все здесь оказались?!

– Этот вопрос могла бы задать и я.

– Чертовщина! – Максим посмотрел на грузина.

Ольга с силой потёрла лоб.

– Такое впечатление, что я не могу вспомнить…

– У меня точно такое же впечатление. Мы искали охотников… и, кажется, нашли.

Все трое посмотрели на с шумом удалявшуюся компанию во главе с генералом.

– Чертовщина! – повторил Максим.

– Вахтанг Ираклиевич, – сказала Ольга. – Вы-то почему здесь?

– Я отправился вслед за вами, – проговорил подполковник с видом человека, пытающегося проснуться. – Вы исчезли, и меня послали в Синдор.

– Я исчезла?!

– Подтверждаю, – кивнул Максим, с трудом возвращаясь к действительности после безуспешной попытки напрячь память. – Вы ушли в лес и не вернулись… а я, по-моему, вас начал искать. Странно, не помню точно, хотя никогда не страдал амнезией. Но случилось это уже после пропажи охотников… по-моему.

– Удивительно, но и у меня провал в памяти, – криво усмехнулся Мзилакаури. – Впрочем, коль никто не пропал, то моя миссия закончилась успешно. Как нам выбраться отсюда?

Максим посмотрел на свинцовое небо, на лес.

– Если учесть слабый просветик в облаках – солнце находится там, – он указал рукой, – значит, север – в той стороне, а нам надо на восток, правее, выйдем к узкоколейке и по ней доберёмся до хутора.

– Спасибо.

– Идёмте с нами.

– Хотелось бы кое-что… – Мзилакаури кинул взгляд на Ольгу, – уточнить, посоветоваться. Идите, мы вас догоним.

– Заблудитесь, тут кругом одни болота.

– Если двинемся на восток, выйдем к узкоколейке, так?

Максим понял, что сотрудники ФСБ хотят остаться вдвоём, посмотрел на Ольгу, не проявлявшую никакой инициативы.

– Я вам позвоню, – очнулась она.

Он хотел напомнить, что, во-первых, они уже были на «ты», а во-вторых, аккумуляторы мобильных телефонов давно сели, но не стал.

– Как знаете. Мы будем на хуторе. – Максим повернулся к ним спиной, отошёл к отряду Брызгалова.

Дождь заметно поредел, небо начало проясняться.

Становилось парко.

Где-то в паре километров от поляны родился нарастающий гул, и через минуту над лесом мелькнул силуэт вертолёта.

– Быстро они дошли, – пробормотал Савелий.

– Это другой вертолёт, – мрачно возразил Жарницкий. – Военный, зелёный.

– Чёрт, я становлюсь забывчивым.

– Не льсти себе, у тебя уже давно склероз.

– Командир, я ни хрена не понимаю! – вполголоса заговорил Брызгалов. – Ты нас вызвал искать девчонку, потом пропал сам… насколько помнится… что происходит? Девчонка нашлась, охотники тоже… почему мы оказались вместе с ними?

Максим молчал.

– Пропадали звери, – тихо заметил не потерявший хладнокровия Володя Есипчук. – Потом началась кутерьма с охотниками.

– Когда началась?

– Мы прибыли сюда тридцатого июня.

– А сегодня какое?

Максим посмотрел на часы.

– Если верить электронике, сегодня третье июля.

– И где мы бродили три дня?

Бойцы группы переглянулись.

– Лягни меня комар копытом! – глубокомысленно сказал Савелий. – Может, здесь какая-то аномальная зона?

– А что? Может быть, – поскрёб в затылке Жарницкий. – Звери пропадали? Пропадали. Охотники куда-то загульбенили? Сколько их искали всем миром? Полиции нагнали отовсюду.

– Вон они пошли.

– Так это уже когда случилось? Их несколько дней искали.

– А мы с ними как в одном месте очутились?

Жарницкий сплюнул, потрогал щетину на скуле пальцем.

– А вот это уже не по моей части, напарник, пусть бугры маракуют.

– Ну и что ты маракуешь, бугор? – осведомился Брызгалов.

– Разберёмся, – ответил Максим, вовсе не уверенный в своём заявлении. – Идём на хутор, поговорим с Пахомычем.

– Этих бы надо подождать, – кивнул капитан на бредущую к лесу пару.

– Сами доберутся, не маленькие. Потопали.

Максим углубился в лес, не оглядываясь, зная, что группа последует за ним, не отстанет, приученная ходить по-фронтовому, как разведка на войне.

В голове царил сумбур, рождённый отсутствием здравого объяснения всем странным происшествиям. Предположение Жени Жарницкого об аномальной зоне имело смысл, однако не могло пролить свет на главные несуразности ситуации: где все были трое суток и почему оказались вместе с пропавшими за несколько дней до этого охотниками. Да ещё и с представителями «конторы», приехавшими в Синдор разбираться с исчезновением крупных животных.

Вышли к узкой нитке железной дороги, когда-то соединявшей село Синдор с хутором и колонией для преступников, запрятанной в лесной глуши. Сориентировались, почувствовав облегчение и некий душевный подъём. Ощущение у всех было одинаковое: будто они не ели пару дней и мотались по лесу до упаду. Что, кстати, подтверждали и заросшие щетиной лица.

Дождь пошёл сильнее, размыв далёкие извивы пейзажа и скрыв шелестом капель по листьям деревьев все звуки. Под ногами чавкало.

– Эх, в баньку бы сейчас! – крякнул Евгений. – Да с пивком! Да, командир?

– Будет тебе банька, – буркнул Брызгалов.

– Будет и свисток, – хихикнул Савелий.

За мостиком через дорогу показались ржавые паровозные будки, приспособленные кем-то под гаражи и сарайчики.

Какая-то мысль зудящей мухой промчалась через голову, заставив Максима остановиться. Показалось, он помнит это место, связанное каким-то образом с исчезновением Ольги. И появлением… кого? Кто тут был, кроме майорши из «конторы»? Почему его образ никак не всплывает в памяти? Да и был ли он вообще?..

– Эй, Николаич, – окликнул его Брызгалов, – ты чего?

Максим молча догнал группу. Провалы в памяти начинали доставать, а объяснить их он не мог ничем.

На окраине хутора начали попадаться люди, местные жители в прозрачных накидках и полицейские в плащах. Проехал военный вездеход. На группу обратили внимание, но подходить к ней не решились ни местные, ни сотрудники полиции.

Показались военные палатки за хутором слева, возле которых царило оживление: там встречали вернувшихся охотников. Судя по количеству машин у палаток и толпе в плащах, к Синдору стянули чуть ли не батальон стражей порядка и армейские подразделения. Шум от пропажи целой охотничьей команды во главе с генералом поднялся немалый.

Максим оглянулся.

Но из-за дождя не было видно, идут ли за ними следом Ольга и её спутник. Если бы не бдительность Брызгалова, он, наверное, вернулся бы и встретил чекистов, но не хотелось объяснять капитану, почему он так печётся о служащих из родственной структуры, вот останавливаться Максим и не стал.

Лесник был дома.

Разглядев в сенях родича, вымокшего до нитки, он всплеснул руками:

– Мать честная! Вот уж кого не чаял увидеть! Где ж ты шатался всё это время?!

– Шатался, – скривил губы майор. – Морошку искал.

– Морошку? Её под конец июля надо искать. Ох, что же это я, старый пень, не о том базлаю! Проходи, Максимушка, проходи, сейчас переодёжку сухую поищу.

– Я не один.

– С хлопцами Юлия Антоновича? – догадался Пахомыч.

– Ты их знаешь? – поднял брови Максим.

– Так ведь они сначала ко мне пришли, когда ты заблудился, пошли искать тебя все вместе. Потом этот грузин в лесу повстречался.

– Мзилакаури, подполковник.

– Вроде он, фамилию не выговоришь без ста граммов.

– А после?

– Да ничего после, я в лес перестал ходить, полицаи там по кустам шныряют, всё зацепить норовят. А вы вот сами пришли, слава богу. Зови своих пацанов, что стоишь? Сегодня третье, Мефодий, а по приметам, если на Мефодия дождь силён, прольёт сорок дён. Отсюда окромя как по железке и не выедешь.

Максим вышел из дома, приглашающе махнул рукой.

Брызгалов открыл калитку, и оперативники, такие же мокрые, как и он сам, проследовали в хату лесника.

Пахомыч и его жена Евгения Евграфовна принялись хлопотать вокруг гостей, с которых на пол в сенях стекли лужицы воды, и вскоре все пятеро разместились вокруг стола в горнице, одетые в сухое. Не всем досталась одёжка по размеру, однако не ворчали, понимая, что у хозяев не склад и не мануфактурный магазин.

Евгения Евграфовна расстаралась, вынесла всё, что у неё было из съестных припасов, и гости набросились на домашние соленья, грибы, жареную картошку и наспех приготовленные блинчики.

Савелий заикнулся было о пиве, но Брызгалов так на него посмотрел, что лейтенант стушевался, уткнулся виновато в тарелку и на предложение Пахомыча отведать медовухи ответил отказом:

– Прости, отец, пошутил я, мы в тверёзости воспитаны.

После обеда собрались на веранде, обращённой не к улочке хутора, а к лесу.

Пахомыч хотел оставить гостей одних, понимая, что им надо посовещаться, но Максим его остановил:

– Погоди, дядь Коль, разговор есть.

Старик вернулся, набрасывая на плечи ватную безрукавку; дождь не прекращался, и на улице похолодало.

– Может, ещё чаю поставить? Я в киоск за баранками сбегаю.

– Мы скоро уедем, не до чаю. Скажи, пожалуйста, что тут происходило, пока мы… отсутствовали?

– Суета суёт, как говорится, – пожал плечами лесник. – Полицаи мельтешили, по пять раз на дню заглядывали, всё расспрашивали, видел я кого али нет.

– А ты видел?

– Кого ж я увижу, сидючи дома?

– А до того, как пропали охотники?

Пахомыч поскрёб макушку.

– Так ить я тебе рассказывал. Честно, вроде никого и не видел. Медведиха пропала с медвежатами, лоси тож, я потому тебе и позвонил. Но боле ничего особенного не случалось, если не считать этот мышиный переполох. – Лесник кивнул на лес.

Максим поймал взгляд Брызгалова, говорящий: не белены же мы тут объелись?

– Странное дело, дядь Коль. Что-то произошло, иначе охотники не исчезли бы на несколько дней, однако никто ничего не помнит. Никто из нас не понимает, как мы оказались в компании с генералом.

– Как мы их нашли – пусто! – постучал себя по лбу пальцем Брызгалов. – Чертовщина какая-то!

– Да и фиг с ним, – простодушно сказал Пахомыч. – Главное, все живы-здоровы, только, – он улыбнулся, – оголодали маленько.

В доме родился шум.

Пахомыч встрепенулся, шагнул в дверь веранды.

Ему навстречу вышла Евгения Евграфовна:

– Там милиция чего-то спрашивает.

– Какая ещё милиция? Милиция давно почила в бозе.

– Трое их.

Кто-то легонько отодвинул женщину, на веранду вышел низкорослый мужчина в зелёном плаще и фуражке полицейского, у него были узкие губы, водянистые глаза и серебристый ёжик волос, показавшийся, когда он снял фуражку.

– Опаньки! – с весёлым удивлением сказал Савелий.

– Капитан Посвитлый, – пробормотал Брызгалов.

Начальник Сыктывкарского отряда полиции особого назначения оглядел сидящих вокруг стола оперативников Максима, перевёл взгляд на него.

– Мне сказали, что вы встретили генерала Охлина в лесу. Не подскажете, где именно? И как вы нашли пропавших?

С плаща и сапог полицейского стекли на пол веранды лужи воды, но он этого не замечал, требовательно глядя на майора. Зато заметил Савелий.

– Мог бы и ноги вытереть, и плащ снять в сенях, любезный, – пробурчал он.

Гость перекатил глаза на него, посмотрел на пол, однако не отреагировал. Вряд ли он когда-либо задумывался о таких простых вещах.

Максим вспомнил встречу с бойцами капитана в горнице Пахомыча и с ним самим. Ни особым умом, ни вежливостью, ни наличием уважения к местным жителям этот носитель демократических свобод не отличался. У него всегда была одна мысль, как у Удава из мультфильма, и он её думал.

– Что говорит сам генерал? – поинтересовался Брызгалов.

– Они заплутали, обходили болото.

– От нас что требуется?

– Хотелось бы проверить, где вы с ними повстречались.

– Проверить?

Глаза капитана остались равнодушно-осоловелыми.

– Мне писать рапорт, я должен доложить, что произошло.

Максим покосился на Юлия Антоновича.

– Мы тоже обходили болото, только с другой стороны, и встретились.

– Но мы обыскали лес вплоть до Синдорского озера, в том числе с вертолётов. Мы бы вас увидели.

– Не увидели же, – усмехнулся Брызгалов.

Посвитлый пожевал губами.

– Мне бы хотелось получить объяснения.

– В здешних местах расположена аномальная зона, – серьёзно сказал Максим. – В ближайшее время мы намерены провести исследования. Ещё вопросы есть?

Посвитлый ушёл в задумчивость, пребывая в непривычном для себя состоянии просителя. Он дважды сталкивался с представителями московских силовых ведомств – с Максимом и Брызгаловым, и воспоминания об этом душевного спокойствия ему не добавляли.

– Могу я задать несколько вопросов леснику? – сказал он наконец.

Максим посмотрел на Пахомыча.

– Вряд ли он знает больше, чем мы.

– Да уж, – сокрушённо развёл руками Николай Пахомович. – Что знал, уже рассказал.

– Тогда разрешите откланяться. – Посвитлый потоптался на месте, решая в уме какую-то сложную задачу, и вышел.

– Чёрт косолапый! – проворчал Пахомыч. – Натоптал грязи. Хорошо, что я его башибузуков остановил, пришлось бы валандаться с уборкой. Графовна, вытри за ним.

Евгения Евграфовна принесла тряпку, вытерла лужи и следы от сапог капитана.

– В общем, история тёмная, – закончил совещание Брызгалов. – Не одному этому полицейскому придётся придумывать версию случившегося.

Максим думал о том же. И чем больше думал, тем странней казалась ситуация, несмотря на благополучное завершение поисков отряда охотников и майора ФСБ Ольги Валишевой. Интересно, мелькнула мысль, как она сама оценивает происшедшее? Ей ведь тоже придётся писать рапорт начальству. Не навестить ли? Времени прошло достаточно, должна была вернуться к родственникам.

– Посидите полчаса, а лучше собирайтесь, скоро начнём двигаться, я сейчас.

Он вышел в сени, накинул на себя дождевик Пахомыча, перешёл улицу и постучал в дверь дома напротив, где остановилась Ольга.

Дверь открыла женщина средних лет, закутанная в кашемировый платок.

– Здрасьте, – сказал Максим, – Ольга пришла? Я соседа вашего племянник.

– Да, я вас видела, – улыбнулась женщина, – вернулась она, счастье-то какое! Сейчас позову. А то вы заходите, чего под дождём стоять.

– Я в сенях подожду.

Женщина, жена соседа Пахомыча, убежала, и через минуту в сени вышла Ольга, переодетая в домашний халатик. Халат был не по её размеру, но удивительным образом подчёркивал естественную женственность девушки.

Максиму показалось, он уже видел её нагой, но мысль мелькнула и ушла, застыдившаяся.

– Я знала, что вы придёте, – сказала Ольга ровным голосом.

Снова показалось, что он слышал от неё другие слова, произнесенные другим тоном – тёплым, если не сказать – нежным. Подумал: странные шутки выкидывает память!

– Нас ждут невесёлые хлопоты.

– Доклады? – догадалась она.

– А вопросов осталась масса. Такое впечатление, будто мы все одновременно проспали где-то сутки-двое, пока не встретились на краю болота. Может, здесь и в самом деле аномальная зона, как предположил мой зам?

– Вам-то что за дело? Вы в отпуске. Это мне писать рапорт и честно признаваться в отсутствии результата.

– Мне тоже придётся писать, дело серьёзнее, чем я думал, да и ребят своих вызвал сюда незаконно.

– Зайдёте? – сделала она движение к двери из сеней в хату.

– Там небось твой… ваш полковник сидит.

– И что? Он хороший мужик.

– Мне почему-то всё время хочется говорить с тобой на «ты», – признался Максим. – Ведь так и было? Или мне кажется?

Ольга склонила голову к плечу.

– Если кажется – креститься надо. Но я тоже… помню. Давай попробуем на «ты»… не при посторонних.

– Понял, согласен. Мобилу подзарядила? Номер не поменялся?

– Будем созваниваться. Мы через пару часов двинемся в посёлок, оттуда в Москву, начальство требует.

– Мы уже уходим. Попробуем экспроприировать транспорт у полиции. Может, рванёте с нами?

– Нет, мы сами.

– Как знаете, тогда до встречи в Москве.

Ольга сунула руку.

Максим осторожно сжал её, с трудом удержавшись, чтобы не поцеловать пальцы. Рука у девушки была холодная и не по-женски сильная.

Он вернулся в дом Пахомыча.

Через полчаса группа переоделась в не успевшую толком просохнуть родную одежду и выбралась на улицу, поблагодарив хозяев за гостеприимство.

Дождь кончился, в облаках наметились просветы.

Максим хотел попросить у военных, ставших лагерем у хутора, какой-нибудь вездеход, однако им неожиданно повезло: генерал Охлин, подобревший после благополучного возвращения «с охоты», успевший принять на грудь бутылку коньяку и насытиться, пригласил их на борт вертолёта.

– Долетим до Сыктывкара, майор, а там уже сами доберётесь до столицы, – пророкотал он, красный и потный после трапезы. – Как говорится, долг платежом красен. Как-никак вы тоже приложили усилия к поискам.

Максим сказал только одно слово: «Спасибо!» Он не принимал участия в поисках команды генерала, но был согласен с тем, что усилий на поиски было потрачено немало.

Через два часа они были в Сыктывкаре.

Москва. Управление экологической

безопасности ФСБ.

4 июля, 9 часов утра

Порог кабинета начальника Управления Ольга впервые переступила с беспокойством и чувством собственной несостоятельности. И причиной этих ощущений была не только командировка в Синдорские леса, закончившаяся безрезультатно. Она была уверена, что события в конце июня, сопровождавшиеся странным исчезновением группы охотников вслед за исчезновением животных, а затем не менее странным возвращением пропавших, таят в себе столь необычные глубины, что по спине струился холодок. А память молчала!

В кабинете начальника, кроме самого Конева, находились несколько человек: его заместитель полковник Лапин Виктор Андреевич, начальник информационно-аналитического отдела Фельцман Оскар Нариманович, как всегда одетый безукоризненно, и сухолицый, с большими залысинами и огромным лбом полковник Спицын, командир «особого звена» из Управления внешних коммуникаций. Ольга с ним ещё не имела дела, но знала полковника по отзывам сотрудников УВК, с которыми была знакома.

Спицын был одет в серый костюм без галстука и выглядел рядовым сотрудником конструкторского бюро. Но стоило глянуть на его выдающийся лоб и встретить взгляд карих, умных, тёмных, проницательных глаз, в которых горел огонёк настороженного внимания, и становилось ясно, что это человек мощного интеллекта.

На столе у Конева стояла картонная коробка без всяких наклеек. Крышка коробки была поднята, но она была повёрнута к генералу, и что в ней находится, Ольга не увидела.

– Садитесь, майор, – сказал Конев неприветливо.

Ольга села за Т-образный стол напротив Лапина и Спицына, рядом с Фельцманом.

Мужчины молча смотрели на неё. В их молчании крылась некая подозрительная заинтересованность, отчего у девушки тревожно защемило сердце. Атмосфера в кабинете начальника Управления ей не нравилась.

– Ольга Викторовна, расскажите всё, что вы знаете о происшествии в Синдорском лесу, – попросил Лапин.

– Я уже написала в донесении всё, что знала, – ответила она.

– И всё-таки расскажите, в подробностях, – пробурчал Конев. – С момента появления на хуторе Синдор.

Ольга собрала волю в кулак, помолчала, собираясь с мыслями, и начала рассказывать о своих приключениях в лесах вокруг хутора Синдор вплоть до встречи с внезапно нашедшимися охотниками.

Рассказ длился сорок минут, и после него в кабинете наступила тишина. Опытные руководители подразделений ФСБ переваривали услышанное, не спеша высказывать своё отношение к этой истории.

– Расспросите Вахтанга Ираклиевича, – добавила Ольга после паузы. – Возможно, он дополнит рассказ деталями.

– Он уже дополнил, – сказал Конев. – В целом ваши истории идентичны, хотя вы оба чего-то не договариваете.

– Простите? – подняла брови Ольга. – Что вы имеете в виду?

– Есть нестыковки, – сказал Лапин, сочувственно глядя на девушку. – То вы исчезаете, то появляетесь, то Вахтанг вас находит, то теряет.

Ольга сжала губы.

– Не понимаю, о чём вы говорите, товарищ полковник.

– Почему вы не сообщаете о встречах с неизвестными людьми?

– Если вы имеете в виду сотрудников подразделения Главного разведуправления, то я о них писала.

– С ними мы ещё разберёмся. Я имею в виду человека с фотоаппаратом.

Ольга непонимающе взглянула на Лапина.

Спицын впился в её лицо посветлевшими глазами.

– Человека с фотоаппаратом? – повторила она. – Не понимаю, о ком вы.

– Подполковник Мзилакаури утверждает, что он видел человека с фотоаппаратом, ну или с видеокамерой иностранного производства.

– Значит, так оно и было. Но я никакого фотографа не видела и с ним не контактировала. Факт пропажи зверей в лесу подтверждён местными жителями, в том числе егерем.

– Которого так и не нашли, – меланхолично заметил Фельцман.

– Ни от кого из местных жителей я не слышала о встречах с незнакомыми людьми, – закончила Ольга.

– Оскар Нариманович? – глянул Конев на главного аналитика Управления.

– По нашим данным, животные перестали исчезать, – сказал Фельцман с прежней меланхолией. – И в Китае, и в Америке, и в наших заповедниках. Но факт исчезновения зафиксирован и требует объяснений.

– Что скажете? – повернулся Конев к Ольге.

– Я не знаю, почему и куда они исчезали, – сухо ответила она. – Пропажи были, я пыталась установить причину, но потом началась кутерьма с ичезновением охотников и генерала Охлина…

– Они утверждают, что никуда не пропадали, – заметил Лапин. – Да, заблудились, долго выходили из болот, но вышли.

– Не это главное, – сказал Конев. – С исчезновением крупногабаритного зверья нам ещё придётся разбираться. Подполковник Мзилакаури единственный, кто видел незнакомца и даже общался с ним.

– Общался?

– В каком-то смысле. Фотограф, или кто он там на самом деле, повёл себя странно, и Вахтанг Ираклиевич отобрал у него фотоаппарат. Или, скорее, видеокамеру.

Ольга недоверчиво наморщила лоб.

– Не может быть! Мне он ничего не сказал.