Почему я в этом признался? Понятия не имею! Но это правда! Хоть даже девушки я никогда не имел с таким именем. Даже более или менее знакомой. А тут вижу только пять секунд и уже проболтался! Но зато какая награда меня ожидала! Кармен вдруг улыбнулась мне. Да как! Словно я был для нее самым близким и желанным человеком на земле. Не меньше.
Теперь я замер, как вкопанный. Зато строго заговорила первая девушка:
– Заправка уже не работает, полностью отключена. Но если вы сумеете залить солярку из канистры, то их еще несколько стоит в подвале.
– Конечно, без проблем! – я присмотрелся к нахмуренному личику, еще недавно такому веселому, и понял, что девушка дурачится! И изо всех сил сдерживается от смеха! Но голос был чуть ли не злобный:
– И не вздумайте приставать к моей кузине! Она девушка очень честных правил!
– Палома[1 - Голубка (исп.).]! – воскликнула Кармен. – Я за себя сама могу постоять! Покажи лучше господину его комнату. А я пока вскипячу воду для чая и сделаю бутерброды.
– Ага! Тебе бы только командовать! – опять улыбнувшись, произнесла девушка и, дождавшись, когда кузина повернулась к ней спиной, показала язык. И так мне томно стало от этой проказы! Так что-то и замерло в душе! Словно в ожидании чего-то. Да еще и имя! Па-ло-ма! Оно мне тоже нравилось. Не так, конечно, как Кармен. Но очень сильно. У меня в раннем детстве подружка была. Соседка. С таким же именем.
А девушка прошла мимо меня и стала открывать дверь, ведущую к лестнице наверх. Взялась за ручку, а мохнатое одеяло и соскользнуло с плечика. И открыло розовое и молодое тело почти по пояс. Обнаженное! Вот тогда я и вздрогнул основательно. А низ живота вообще защемило. Палома была хоть немного и полноватая, но какое у нее было манящее тело! Как хотелось хоть мизинцем прикоснуться к ее упругой и сладчайшей коже!
Одно мгновение – и одеяло снова скрыло от меня невероятные прелести. Даже не знаю, как я поднялся наверх и вошел в открытую для меня дверь моей комнаты.
– Полотенце и халат в шкафу! – услышал за своей спиной голос Паломы. – Там же удобные тапочки. Новая зубная щетка в тумбочке. Паста и мыло есть в душевой. Она слева, в торце коридора.
Пока я соображал, что делать: благодарить или задавать вопросы дальше, все стихло. Обернулся: никого! Словно наваждение. Я шумно вдохнул воздух. Нет! Она только что здесь стояла! Мои ноздри уловили приятный запах чистого женского тела. А куда же она делась? В коридор выходило еще целых четыре двери. Я представил, как стучусь во все двери и задаю глупые вопросы, и мне стало стыдно. Тем более что ни одного, пусть и глупого, вопроса я не мог придумать.
Бегло осмотрел комнату. Тумбочка, большое зеркало. Стенной шкаф. И просто потрясная, огромная кровать. Неимоверно жалко, что я один буду на ней спать.
Уныло побрел вниз. Там меня ждали запах заваривающегося чая и новая, сногсшибательная улыбка Кармен. Про Палому я тут же забыл. Но не совсем. Просто в сознании осталась уверенность, что она где-то наверху. И никуда до утра не денется. А вот другая красавица здесь, напротив. За стойкой бара. И с какой улыбкой!
– Я сделала «большой» чай. Вам хватит?
– Мало! Еще как минимум такой же. Умираю от жажды! – было в моем утверждении нечто лживое. Может, я уже умирал от другого? Главное было дать ей больше работы и придумать подходящую тему для беседы. – А… это, много у вас посетителей?
– Уже почти никто и не заезжает. Знают, что мы закрываемся.
– Такое неповторимое и уникальное место! Днем здесь наверняка дух захватывает от красот?
– Когда здесь родился и вырос, то все обычно, серо и однотонно. Да и места здесь дикие, – девушка многозначительно глянула в окно, выходящее на обрыв, – совсем безлюдные.
– И не страшно? – созерцание лица моей собеседницы перекрывало все удовольствие от поглощения горячего чая. А уж бутерброды я поглощал, даже не замечая, с чем они.
– Никогда об этом даже не задумывались. – Кармен быстро и ловко готовила мне еще одну большую кружку чая. – Да и с моим отцом ничего не страшно. Он хоть и диктатор, скандалист и ужасно шумный, но нас любит больше всего на свете. И никогда в обиду не давал.
– И где он сейчас? – моя рука зависла над очередным бутербродом.
– Поехал в новый дом. Там просто уйма всяких недоделок. Обещал завтра к вечеру за нами приехать с грузовиком.
– А… это, – я никак не мог придумать следующего вопроса и сделал вид, что тщательно пережевываю пищу. Глянул на батарею бутылок: – О! Я же коньяка хотел! Для лучшего сна! Будьте добры, «Торрес», десятилетний!
Девушка тут же поставила на стойку фужер, но я, плюнув на все приличия, сам от себя подобного не ожидая, предложил:
– Кармен! И себе налейте! Чего хотите! Выпьем за ваш удачный переезд!
Она резко повернулась, пристально посмотрела мне в глаза и вдруг улыбнулась:
– За это можно! Если вы желаете от всей души…
– Конечно, от всей! – подтвердил я, глядя на струйку льющейся темной жидкости. – И лосось еще есть?
– Остатки, но нам хватит, – успокоила она, поднимая фужер и рассматривая его на свет. – Последняя ночь… Даже не верится!
– Жизнь всегда меняется только к лучшему! – я поднял свой коньяк, салютуя в ее честь.
– Всегда ли… – произнесла Кармен с какой-то глубокой грустью и выпила резко, до дна. Затем достала из старого, совсем древнего холодильника нарезанный лосось и выложила его на тарелку. На другую добавила хлеба. И предложила: – Может, чего-то сладкого?
И вот тут-то я совсем охамел. Или с ума сошел? Или недосыпание изменило мое логическое мышление? Но я сказал на полном серьезе:
– Возле такой женщины, как вы, любое сладкое покажется соломой! – и замер. Все больше и больше утопая в ее снисходительной и прелестной улыбке. Затем очнулся и предложил: – Давайте еще коньяка выпьем? Только, чур, наливать буду я! Тем более что угощаю.
Кармен согласилась так легко, будто сама хотела предложить то же.
– Так и быть, наливайте! – и поставила бутылку на стойку. – Все равно меня алкоголь не берет!
– Неужели? – я даже замер от удивления.
– В разумных для женщины пределах, разумеется! – засмеялась девушка. – Мой тормоз всегда срабатывает в нужное время.
– Это хорошо! – похвалил я. Но про себя думал совсем о противоположном. Но вряд ли удастся ее подпоить. Хотя во второй раз налил гораздо больше, чем она.
– А за что сейчас выпьем? – если Кармен и заметила мои ухищрения, то виду не подала.
– Предлагаю – за чудо! Ведь то, что я сюда попал, – самое настоящее чудо. А уж встретиться с вами и подавно. Такое даже представить невозможно.
Целую минуту девушка молчала. Посматривая по сторонам немного рассеянным взглядом. Затем заговорила. Словно размышляя.
– Да, это чудо. Но скорей из-за того, как вы здесь оказались. Ведь если бы вы сюда не приехали, то чудо этой ночи не состоялось бы. Миром управляют самые невероятные взаимосвязи. Сколько необходимо составляющих для события? Миллионы! А для чуда? Миллиарды! А для уникального чуда? – она сделала паузу. – Отвечайте! Как, по-вашему? Сколько?
– Всего одна составляющая, – засмеялся я. – Это поломанный датчик!
– Слишком просто. – Кармен вдохнула аромат коньяка трепетными ноздрями. – Но за чудо стоит выпить!
И мы опорожнили наши фужеры. Второй раз коньяка было больше. И моя голова это почувствовала сразу. Конечности одновременно как бы и согрелись, и перестали ясно ощущаться. Они сбрасывали с себя тяжесть длительного пути. Отходили от одной, надоевшей им позиции. И тело стало командовать: спать! Но оно ошибалось в стратегии. Надо было предварительно закрыть глаза. А те оставались открыты. И смотрели только на прекрасную девушку. И давали телу совсем другие команды. Тело в данный момент не смогло воспротивиться глазам. А мои руки уже ловко разливали коньяк по фужерам.
– За что сейчас выпьем? – спросила Кармен, с одобрением глядя, как очередной кусочек хлеба с лососем исчезает под ударами моих челюстей.
– Теперь ваша очередь! – схитрил я. – И предлагаю перейти на «ты». Нет возражений?
– Никаких! – девушка что-то вспомнила и достала глубокое блюдце с оливками. – Мне они очень нравятся. Угощайся! А выпить предлагаю за исполнение желаний!
– Ну нет! Так не пойдет! – запротестовал я. – Во всех компаниях этот тост самый последний!
– А это и есть последний! – ответила она твердо.
