Для кого закон не писан. Хроника четвертая
– Уркесюк не заглядывал? – шепотом поинтересовался Херо.
Варт лишь покачал головою.
Дон Педро кинул книгу на кровать, метнулся к трюмо, вытащил из ящика золотой ключик и запер двери своей комнаты изнутри.
– Уф! – Херо вытер со лба пот. – Теперь можно спокойно поговорить.
Варт встал, подошел к кровати и с любопытством уставился на том.
– В этой книге я видел одну занятную картинку.
– Может быть, ты ещё читаешь и журналы для малышни: «Смешные картинки» и «Рыцарепузики»? – в голосе Варта слышался откровенный сарказм.
– Погоди! – буркнул Херо. – Я посмотрю, что ты запоешь, когда увидишь все сам своими глазами!
Дон Педро с трудом расстегнул застежки и принялся листать книгу.
– Вот, нашел! – просиял Херо. – Зри в корень мандрагоры, как говаривал Пруткасиас.
Варт скептически уставился в книгу:
– И что я здесь должен увидеть?
– Огненных коней, Варт, и зеленого человека.
– Хм. – сын лакея казался слегка озадаченным. – Мой отец, когда подопьет, и не такое может изобразить.
– Ну, чего ты такой трудный! – от нетерпения Херо даже взмахнул руками, и едва не разбудил Минерву. – Это же Уркесюк, приехавший из подземного мира!
– Даже если и так. – Варт задумчиво почесал в затылке. – Книга, написанная больше тысячи лет тому назад, не может рассматриваться как доказательство виновности живущего сейчас герцога. По крайней мере, я так думаю.
– Тут не размышлять нужно, а действовать!
– Давай-ка, для начала прочитаем, что здесь написано. – остудил пыл Херо Варт. – Картинки, знаешь ли, ничего не проясняют.
И парни склонились над старинным томом.
«Когда же придет время Икс, когда нечистоты будут вытекать из обеих труб замка в один ров со скоростью лошадиного галопа, в землях Костоломии и Радикулии может появиться угрин Игрек. И никому не известно, чему будет равняться персонализация Зет данного субъекта». – прочитал Херо и глубоко задумался. Походило на задачу из учебника, только на странную, с тремя неизвестными.
– Время Икс – любой миг. – Варт вздохнул. – А угрин Игрек – любой угрин. Знаешь, Херо, возможно, ты и прав, но все остальное я так и не понял.
– Я тоже.
За окном внезапно потемнело. Солнце спряталось за тучи, словно испугалось той страшной тайны, которую не до конца раскрыли дети.
И тут же веселый майский гром шарахнул в почерневшем небе.
Минерва проснулась и закричала от страха.
В замке началась паника.
Слуги заметались по коридорам в поисках временного прибежища. В Костоломии ведь издревле боялись молний, считая их огнем богов и злых ведьм.
Кто-то бегал и кричал: «Дракон! К нам летит дракон!»
Конечно, это была неправда. Рассказывают, что далеко на юге, в королевстве Мавритания жил бедный, но гордый идальго дон Панса. Однажды он увидел в окне своей лачуги пролетающего мимо дракона. Он выскочил на улицу, схватил чужого осла и помчался за змеюкой вдогонку. А потом выяснилось, что дон Панса сражался с мельницей, потому что так напился маврического вина, что не мог даже вспомнить, как его зовут. Так что, на самом деле, драконов не существует. Наверное…
В общем, все принялись бегать и кричать, а в комнату Херо забарабанили:
– Эй, есть кто живой?!
– Есть!!! – завопили дети.
Дон Педро кинулся прятать книгу в самое надежное место – под подушку. Взрослым в жизни не догадаться, что там может что-то лежать!
Варт кинулся открывать двери, а Минерва осталась сидеть в кресле. Она так сильно испугалась, что ноги у неё подкосились, сердце упало в пятки, а зубы принялись стучать сами по себе.
Едва Херо спрятал книгу и сделал вальяжную позу только что проснувшегося молодого дворянина, а Варт открыл дверь, как в распахнувшееся окно влетела шаровая молния.
Вбежавший гувернер Гулливер со слугами застыли на месте. Огненный, мерцающий шар плыл в нависшей тишине, как надвигается смерть в ночных кошмарах: медленно и неумолимо.
На улице до сих пор не упало ни дождинки.
Молния уже было долетела до Херо, но вдруг остановилась, зависла над кроватью. Все застыли в напряжении, понимая, что любое колебание воздуха может привести к взрыву.
Смертельный сгусток энергии покачался, и медленно выплыл прочь из комнаты, громыхнув уже за стенами замка так, что все повалились на пол, сжимая уши руками. И сразу же хлынул дождь.
– Все в подвальное помещение! Бегом! – срывающимся от напряжения голосом рявкнул Гулливер и, видя, что у Минервы от страха отнялись ноги, подхватил бедную девочку на руки.
Через пару минут все обитатели замка сидели на скамейках между длинными рядами винных бочек и терпеливо пережидали эту странную, колдовскую грозу.
Слуги таращились на Херо, точно на покойника и шушукались. Уркесюк мрачно разглядывал свои руки.
Варт с Минервой сидели так, будто кол проглотили. Граф с графиней пили вино из бокалов, но бледность их лиц выдавала волнение: им уже сообщили, что Херо мог погибнуть.
Да, воистину, это был странный день.
Когда гроза отшумела, детям разрешили подняться наверх.
Херо первым делом кинулся к кровати: проверить на месте ли книга. Но сочинения Параградусцельсия исчезли, словно их корова языком слизнула.
Несколько мгновений дон Педро тупо смотрел перед собой и никак не мог понять, куда подевалась книга. Ведь когда дети, ведомые Гулливером и слугами, вошли в это укрытие, Уркесюк уже сидел в подвале.
Кто-то был здесь во время грозы! А может быть, среди слуг оказался предатель, прихвативший томик с собой во время бегства?
Как бы там ни было, но дела начинали принимать серьезный разворот. Эта молния, минут двадцать назад висевшая перед самым лицом Херо, теперь казалась не совсем обычной. Так ведь не бывает! По крайней мере, не должно быть.
Пока в замке не появился Уркесюк, в графстве Хренжуйском никогда не происходило столько неприятностей в один день. По крайней мере, с юным дон Педро.
Это наводило на горестные раздумья, что игры – закончились. Пора было продумывать каждый свой шаг. В замке, видимо, и в самом деле завелись враги: нечистая сила ли, люди ли – не все ли едино. Это уже не шутки. Это – настоящий дворцовый заговор!
От подобных мыслей внутри Херо все похолодело.
Да, юный граф сотни раз мечтал о том, как он поймает вражеских шпионов, победит дракона, спасет принцессу. Но игры – играми, а суровая реальность – совсем не то!
– Что? – хмыкнул Варт. – Застрял? Мысленный стопор?
– Не то чтобы… – пожал плечами Херо.
Минерва, не знавшая, что пока она спала, мальчишки узнали много важного и полезного, переводила взгляд с одного приятеля на другого и растерянно хлопала ресницами. Вид у неё был надутый: вот-вот разревется. Впрочем, все девчонки – плаксы, так же, как все парни – драчуны.
– У нас тут книга пропала. – пояснил Варт. – Та самая, в которой было написано, что угрин Игрек приедет во время Зет на огненных конях из подземного царства.
– Я же в-вам с самого начала г-говорила, что в пещере живут страшные звери из адского царства! – торжественно заявила Минерва.
– Ты не поняла. – Херо обернулся к девочке. – До грозы под подушкой мы оставили очень древнюю книгу. А сейчас её там нет! Это значит, что кто-то очень хочет, чтобы мы не узнали правду и не показали бы эти бумаги родителям. Кто-то в замке действует заодно с Уркесюком!
– Да. – Варт прошелся по комнате и плюхнулся в излюбленное кресло. – Дела, кажется, и вправду, не фонтан.
– Но если в п-пещере огненные кони, н-нужно просто сказать об этом взрослым. – в чем-то Минерва была права.
– Угу. – согласился Варт. – И нас всех запрут под домашний арест месяца на два.
– Но ведь м-можно сказать, что мы сам-ми в пещере не были, но люди г-говорят… – и Минерва глубоко задумалась.
– Тогда нам, точно, не поверят.
– Фу, какие вы оба т-трусы! – девочка гордо вскинула голову. – Тогда я сама все расскажу!
Дверь отворилась. На пороге стояла графиня:
– Что ты хочешь рассказать, девочка?
– Мы… Я… Я убежала от Варта на гору С-свиняру. А мой брат с вашим Херо помчались за мной. Я хотела сп-прятаться от мальчишек в п-пещере, но там кто-то громко рычал. Я думаю, что это были огненные кони из п-подземного мира или медведь.
Графиня побледнела:
– Когда вы были на Свиняре?
– Как раз перед обедом, мэм. – сказал красный, как вареный рак, Варт.
Херо тоже не знал, куда девать глаза от стыда. Одна маленькая девочка взяла на себя грех двух больших, почти взрослых парней. Ох, как неловко!
– Гумбольдт! – крикнула графиня. – Ко мне.
В коридоре громыхнули латы, – это бежал начальник караула.
– Гумбольдт! – тон властительницы замка был сух и непреклонен. – Немедленно возьмите две, а лучше – три дюжины опытных солдат и сию минуту прочешите всю Свиняру. В одной из пещер может быть медведь.
– Слушаюсь! – отсалютовал капитан стражи и бросился исполнять поручение.
А навстречу Гумбольдту, в детскую комнату двигались граф и Уркесюк. Мужчины вполголоса обсуждали какие-то свои государственные, очень важные и непонятные дела.
– Милая, с детьми все в порядке? – отец Херо подошел к жене и поцеловал ей руку.
– Да. – сказала графиня и, уже обращаясь к Уркесюку, добавила. – Простите нас, герцог, нам с мужем нужно срочно поговорить
– Как пожелаете. – учтиво раскланялся угрин.
Глава 5
Гумбольдт мчался впереди отряда, яростно размахивая длинным мечом. Нечищеные зубы капитана были обнажены в свирепом оскале, который среди рыцарей иронической усмешкой зовется.
Следом аллюром волочились три десятка закоренелых рубак. Все эти воины обросли усами, бородами, семействами с кучей детишек и, само собой, солидностями, нависающими над ремнями, точно бурдюки с зеленым вином.
Нет, боги упасите сказать, что гвардейцы были толсты до безобразия! Просто… Они были очень упитанны. И их всклоченные бороды, на самом деле, стыдливо скрывали третьи подбородки. А носы у всех были одинаковые – фиолетовые.
Армия мчалась к горе Свиняра. А какой-то удалец умудрился не просто держаться в седле, но еще и, на полном скаку, трубить в настоящий боевой рог. Так, из спортивного интереса. Все едино, сразу после отшумевшей грозы, на дороге не было ни единого странника, но пошуметь-то хотелось.
Из-под копыт летела грязь, которая марала попоны, а иногда и рыцарские плащи, но воины не останавливались, чтобы почистить одежду или заморить червячка парой вяленых быков и промочить горло десятком-другим бочонками пива. Они выполняли приказ графини!
Под развернутыми знаменами, точно ураган, армия ворвалась на Свиняру. Опытные бойцы перевели слегка сбившееся дыхание и начали горланить:
– Где здесь медведь? Подать его сюда с потрохами!
– Цыц! – прикрикнул Гумбольдт, но его никто уже не слышал.
В первую же пещеру, в ту самую, в которой накануне были дети, забурилось пятеро бугаев с обнаженными мечами и, топая, как стадо слоников, они кинулись во мрак, размахивая факелами, привезенными с собой и мгновенно разожженными при помощи огниво.
– Где здесь чудище? – кричали солдаты. – Подать его сюда, раз так и раз эдак!
– Эй, медведь, выходи, подлый трус!
– Ну, зверюга, ну, погоди!!! – ревели в разнобой голоса.
Не то, чтобы опытные гвардейцы были пьяны, так – по бутылочке на нос – это норма трезвости. Просто, солдаты, прошедшие в боях огонь, пиво и дележку добычи, стали за эти годы немного шумными и суетливыми. Им хотелось размять свои старые кости и прочие мышцы, которые слегка заплыли жиром.
И вдруг раздался рев.
Опля! Гвардейцы, забравшиеся далеко в пещеру дрогнули и попятились. Нет, все оказалось намного серьезнее, чем казалось вначале. В темноте кто-то, и в самом деле, был.
Гумбольдт отдавал торопливые распоряжения и уже вел остальной отряд на подмогу. Пещера мигом озарилась десятками факелов, высвечивающих каждый укромный закуток. Солдаты притихли.
Рев повторился.
Те пятеро, которые оказались впереди всех, мигом залегли под камнями, но факела не гасили. Остальной отряд уже приближался.
Рев раздался в третий раз. Теперь он был угрожающим и злым. И всем сразу стало ясно, что сейчас-то, точно, кто-то нападет.
– Мать вашу! – заорал один из пяти смельчаков, которые по своей глупости оказались впереди всех. – Мечи в ножны, идиоты, луки вам зачем?
Да, на медведя вояки экипировались подобающе: были у гвардейцев и луки, и мечи, и щиты и копья и даже два топора и один багор. Так, на всякий случай. Мало ли что может случиться. Вдруг кто с коня свалится. Багром рыцарей обратно на рысаков поднимать ах как славно!
Гвардейцы сообразили быстро: мигом убрали мечи в ножны, вскинули луки.
Но ужасный топот уже сотряс пещеру. Потолок подозрительно загудел. И пятеро храбрецов увидели, как в свете заметавшегося огня факелов, из-за поворота выскочило три огненных коня.
Да, это были скакуны, но не из крови и плоти. Они состояли именно из пламени. И жаром от них так и разило. Под грохотом копыт сотряслась земля. И начался обвал.
Последнее, что увидели пятеро смельчаков, это то, как их стрелы сгорают на лету, а камни погребают и самих людей, и чудесных коней.
Пещеру, конечно же, завалило. Но Гумбольдт и еще двадцать человек остались живы. Они вырвались из каменной ловушки в самый последний момент, и теперь с ужасом наблюдали, как сквозь завалы взметнулось в небо жидкое пламя. Это было ужасно!
Камни плавились на глазах, они превращались в единый черный монолит. А оттуда, из адской братской могилы, все еще доносились и хрипение, и крики, и мольба о помощи.
– Сходили на медведя. – яростно обронил Гумбольдт. – Того, кто еще осмелится не выполнить приказ и останется после этого жить, – я того сам посажу на кол! Всем ясно?! Раздолбаи!!!
Солдаты понуро молчали. Понимали: погорячились. Слушались бы офицеров, – все бы остались живы. Все веселье как рукой сняло. Даже немного взгрустнулось.
И лишь одинокий трубач трясущимися руками гладил свою пегую кобылу. Это была единственная лошадь, которая не убежала прочь вместе со всеми. Просто, этот боевой конь ослеп от старости. Он, этот конь, хорошо знал лишь дороги внутри замка и города. Здесь, на Свиняре, без седока он был абсолютно беспомощен
– Джулико! – рявкнул Гумбольдт. – Немедленно извести господина о случившемся. А мы остаемся здесь до получения дальнейших распоряжений. Да и лошадей сейчас уже не собрать.
– Слушаюсь. – энергично согласился трубач и вскочил в седло своей слепой кобылы.
Через полчаса пришла подмога. Пятьдесят молодых гвардейцев, взятых прямо из охраны замка, во главе с графом Хулио и Уркесюком, вознеслись к дымящимся руинам бывшей пещеры.
– Как вы допустили, Гумбольдт, чтобы погибли люди? – граф был даже страшнее медведя, разбуженного после зимней спячки и увидевшего, что подлые люди жрут последнюю припасенную осенью бочку мёда.
– Я готов понести наказание. – холодно сказал капитан.
– Хрена ли мне теперь в твоем наказании? – буркнул Хулио, но слегка поостыл. – Немедленно и внятно объясните мне еще раз: что здесь произошло?
– Милорд… – Гумбольдт пожевал опаленный ус. – Арьергард в количестве пяти человек шел впереди. Остальная группа захвата – на расстоянии тридцати-сорока шагов. Сами понимаете, в пещере тридцать шагов – это дальние горизонты. Я не могу сказать, что там произошло, но на моих людей кто-то напал. И из глубин пещер полыхнуло огнем. Начался обвал. Кроме арьергарда мы потеряли еще четверых человек. Но камнепад поглотил и тех, кто на нас нападал.
– Вы думаете, это были люди? – Уркесюк как-то пристально посмотрел на капитана гвардии. – Или колдуны?
– Не знаю, сир! – Гумбольдт покачал головою в разные стороны. – Если бы я был молод, то, наверное, решил бы, что мои люди столкнулись с драконом. Но ведь драконов не существует. Я не знаю, что и подумать. Но в пещере явно были живые существа. Это не землетрясение и, как видите, не извержение вулкана. Причина в чем-то другом. Так опалить камни не под силу даже при помощи летающего огня, что мы используем во время осад неприятельских замков.
– Ясно, что ни чего не ясно. – Хулио подошел к дымящимся камням и пнул их носком сапога.
От камней сразу запахло горелою кожею, а подошва слегка оплавилась.
– Выставить охрану. Круглосуточную. Двое спят, двое бодрствуют. И оставьте им четыре коня, да настоящих рысаков, а не как всегда. Гумбольдт, проследи! Лично передо мной ответишь!
– Слушаюсь! – капитан вытянулся в струнку.
– И чего вас в эти пещеры понесло? – проворчал Уркесюк, обращаясь к графу.
– Дети слышали в них рев зверя. – ответил граф.
– Понятно. Слава богам, что хоть дети живы остались. – но в словах угрина промелькнуло едва заметное сожаление, будто он знал, что произошло здесь на самом деле, и это его самого как-то касалось.
Часть вторая
повествующая о странном нашествии черных крыс, о появлении загадочного колдуна, о болезни юного графа дон Педро и его друга Вартаа также о таинственном похищении, и иных загадочных событиях
Глава 1
Утро двадцать четвертого мая выдалось пасмурным. После отшумевшей накануне грозы, тучи по небу так и шастали: туда – сюда, словно высматривали кого-то, точно вынюхивали что-то.
Херо дон Педро проснулся внезапно. И очень рано. В семь утра.
Делать было нечего, и мальчишка хотел поваляться в кровати ещё часок-другой, но не лежалось. Пришлось подняться.
Слава богам, в суматохе вчерашних событий мама забыла проследить, чтобы уже на сонного Херо надели проклятую ночную пижаму. Это радовало. Но, может быть, именно от этого ощущения полной свободы мальчишка и проснулся.
Прошлепав босыми ногами к окну, открыв раму на себя, зеленоглазый озорник вдохнул свежего утреннего воздуха. С полей тянуло тонким ароматом коровьего помета. А что может быть приятнее, чем запах будущего урожая? Но вот дону Педро этот запах, не понравился.
«И день рождения у меня только завтра, если про него совсем не забудут. Это все из-за появления дракона, или кого там убили в пещере». – подумал дон Педро и опять, как и вчера, не стал звать Гулливера.
Что он, маленький что ли? И сам прекрасно оденется, без всяких нянек. А гувернер был свой человек: всегда стоял горой за своего подопечного, и даже иногда врал графине в глаза, только для того, чтобы выгородить Херо.
Натянув поверх рубашки камзол и зашнуровав сапожки из оленьей кожи, – подарок из Радикулии, привезенный все тем же злополучным Уркесюком, Херо скептически осмотрел себя в медном зеркале.
«Не фонтан!» – пришел к заключению мальчишка. Но сапоги ему нравились, даже не меньше, чем незаконно купленная дага. Гад, конечно, угрин, но отказаться от такой удобной и мягкой обуви было выше человеческих сил. У этих сапог была удивительная подошва, вроде бы твердая, однако при лазании по деревьям – изгибалась вместе со ступней. Это было здорово! Мечта бандита, тем более что дон Херо неделю назад был выбран вожаком «Черной кошки», хотя и выглядел там белой вороной.
Сапоги Херо опробовал накануне поздно вечером, когда весь замок гудел, точно разбуженный улей. Улучив момент, дон Педро вместе с Вартом нырнули в лаз, и сиганули в сад одного местного чудака. Вот тогда-то дон Педро и оценил по достоинству подарок угрина…
В общем, утро было так себе: сонное и тихое.
Руки все еще болели. И хотя тетя Роза мазала их вонючей мазью Крыжовникова, дон Педро не решился воспользоваться сегодня веревкой, чтобы покинуть замок, а просто вышел через двери.
И тут дон Педро отказался верить своим глазам! На каждом этаже, у каждого поворота торчали небритые и слегка сонные фигуры солдат. Да, не разгуляешься. И Херо, под внимательным прицелом глаз охранников, спустился в трапезную, чинно сел за стол и, как подобает графу, дернул за колокольчик.
Через минуту в комнату ввалился сонный поваренок.
– Что желаете?
Херо выпрямил спину, как учил его Гулливер и надменно стрельнул глазами. Слуга тут же перестал зевать во весь рот, вытянулся в струнку.
– Минутку, сир! Простите, сир, все уже греется. – и поваренок вылетел из трапезной, точно стрела, пущенная в цель.
Херо остался один. Ему было грустно. Ведь это он, вместе с Вартом и Минервой, нашёл в пещере чудище, но никто уже, похоже, не помнил об этом.
Да и Уркесюк, видимо, прискакал не на адских конях, потому что уже на закате примчалась целая армия из королевства Радикулии. И их капитан сразу же перешел под командование Уркесюка.
Наверное, угрин, и в самом деле, был герцогом, а то, что кожа у него иногда становилась зеленой, а уши были острыми, так что с того? Видимо, герцог был просто чем-нибудь болен. Свинкой, например или желтухой какой-нибудь. Всего и делов-то!
Вообще, графство Хренжуйское всегда обладало особым юридическим статусом. Земли графства пролегали как раз по границе между маленькими союзными королевствами: Костоломией и Радикулией. Сам замок находился на стороне Костоломии, а пастбища для коз и коров – в Радикулии. При военной угрозе один из королей всегда высылал несколько дюжин солдат, как это случилось, например, вчера вечером.
Дон Херо молча изучал трещину в дубовом столе и думал, что пора бы уж ему тоже прославиться и стать самым знаменитым рыцарем по обе стороны границы. А то, что же это получается: дракона нашел он, а убили его неотесанные вояки. Грех сказать, сорокалетние ветераны. Тьфу!
Поваренок уже тащил теплого фазана на подносе.
– Так. – сказал Херо. – Больше ничего не надо. Разве что кувшинчик апельсинового сока.
Слуга с трудом поставил блюдо на стол. На висках поваренка дрожали капли пота.
– В следующий раз, если я изволю встать пораньше, тащи сразу три-четыре салата, а всяких гусей в яблоках оставляй родителям.
Поваренок понял свою оплошность, и хотел утащить фазана обратно, но Херо поднял руку:
– Оставь. Еще: только соку, и можешь спать дальше. Как наемся – позвоню. Не бойся, я никому не скажу, что ты не прислуживал мне во время завтрака.
Поваренок благодарно улыбнулся и помчался за соком.
Херо не стал пользоваться серебряными ножиком и вилочкой. Никого в трапезной не было, и мальчишка с наслаждением принялся нарушать этические запреты.
Во-первых, юный граф не стал повязывать салфетку.
Во-вторых, дон Педро пододвинул к себе фазана целиком и руками (какой ужас для рода Хренжуйских!) выломил ножку.
Когда поваренок радостно вбежал с кувшином в трапезную, его глаза расширились от ужаса: Херо, развалившись на стуле, руками держал мясо фазана. Не дай боги, это безобразие увидит графиня. Поваренок спал с лица:
– Сир!
– Что? – дон Педро повернулся к слуге и радостно улыбнулся.
– Ничего, сир. – промямлил поваренок. – Ваш сок.
– Поставь и иди.
Шокированный слуга, оставив на столе кувшин, молча удалился.
Утро для Херо стало более занятным, нежели показалось вначале.
Насытившись, юный граф, как и обещал, дернул за колокольчик. Поваренок влетел в трапезную, точно муха, учуявшая кучу нечистот. Херо усмехнулся, вытер руки и губы салфеткой:
– Я тут слегка набезобразничал.
– Да, сир.
– Хм. – дон Педро встал. – Маменьке можете передать, что я отправился гулять.
– Как скажите, сир.
– И прекрати сирить! – разозлился Херо. – Мы здесь одни.
Поваренок потупил глаза, не зная, что ответить.
– Ладно, убирай все, и помалкивай.
– Конечно.
И Херо пошел к лестнице, ведущей на первый этаж. Но проход загородил усатый гвардеец:
– Приказ Хулио Хренжуйского: По причинам, известным только Его Светлости, велено никого не впускать и никого не выпускать без особого на то разрешения.
– Ах, ежа вам в печень! – разозлился дон Педро. – Что же мне весь день в комнате сидеть?
– Не могу знать.
– Можешь, только не хочешь. – буркнул Херо и отправился в спальню.
Нет, день сегодня явно не задался!
Плюхнувшись на кровать, дон Педро взял со столика книжку и открыл её на семьдесят седьмой странице. На обложке золотом блеснуло теснение: «Лансельболот и Изольда. Роман об истинной рыцарской любви, предательстве и благородстве. Сочинение сеньора Голоальфа».
Не успел Херо осилить и двух страниц, как в окно постучали.
«Кто это? – подумал дон Педро. – Неужели Дурьсинея? Нет, быть того не может!… Тогда кто?»
Вскочив с кровати, Херо подбежал к окну. За решеткой на веревке, привязанной то ли к крыше, то ли к флюгеру, раскачивался Варт. Как всегда: сосредоточенный, подтянутый и умный – мечта любой мамы! Только шортиков у него не было и белых гольф.
– Ты чего в такую рань?
– Сам ты срань. – буркнул Варт, не расслышав последнего слова. – Открой окно! Не могу же я тут качаться, словно вымпел на ветру.
Юный граф не обиделся на неучтивость сына лакея. Радость от появления хорошего человека мигом перекрыла все мелкие утренние неприятности.