Неестественный отбор. Тандем

Киев. Жуляны. База Центра специальных операций СБУ Украины

Четыре контейнера, зашитые в фанерные ящики с ооновской маркировкой, стояли посреди пустого ангара в ярком световом пятне внутренних прожекторов. Крышки на ящиках были плотно закрыты, чтобы уберечь их содержимое от посторонних глаз, но все равно стоящим напротив них людям в форме спецназа СБУ казалось, что смертельная опасность буквально сочится через поры дерева.

– Сэмэн, нахрена нам этот геморрой? – тихим голосом задал вопрос в пустоту один из них.

Полковник Руденко молча посмотрел на своего начштаба, вернее, начальника того, что сейчас называлось Центром планирования и оперативного сопровождения спецопераций, и ничего не ответил.

– Ты хоть понимаешь, что, если мы в это ввяжемся, нам всем конец. И батальону, и нам лично…

– Да не пыли ты… – Руденко отошел к небольшому столу, на котором лежал полевой планшет, переданный ему утром американцем для деактивации устройства самоуничтожения зарядов, и тяжело опустился на старый, еще времен славной советской армии деревянный табурет.

– Блин, Сэмэн, не молчи. Сколько этот пиндос сказал у нас времени? Сутки? А что, если америкосы так обосрались от твоего наезда, что рванут заряды прямо сейчас. И пред3 постоянно висит на линии. Сейчас заявится сюда со своими гоблинами.

– Не ссы. Его самые крутые гоблины – это мы. Ни хрена он нам не сделает. Люди у меня все проверенные, надежные до последнего бойца. Этой тупой власти они уже нахлебались и будут делать то, что прикажу я. Мы на своей базе всех порвем, – полковник повернул к себе планшет и в который раз попытался его активировать. Безуспешно. На экране светилось только окно введения кода доступа. – Да… Наверно, код известен только преду и, может, еще кому из нашей долбаной верхушки. Но ты прав, делать что-то надо. Я сказал Чалому, что подозреваю, что ящики заминированы, и, пока работают мои саперы, он сюда не сунется. Так что немного времени у нас есть.

– Отдай ты им это дерьмо, Сэмэн. Так будет лучше для всех.

– Лучше? – Руденко раздраженно сверкнул глазами на подчиненного. – Ты думаешь, нахрена они сюда это все привезли? Утилизировать потиху, а? Это четыре долбаных ядерных заряда. И не тактика, насколько я в этом разбираюсь, а боевые блоки с «Трайдентов» или «Томагавков». А это килотонн под пятьдесят. Хватит, чтобы уничтожить крупный город. И подумай, где этот город будет находиться?

– Ну и хрен с ними. Пусть москали поплатятся, – уже не так уверенно буркнул начштаба и уселся на край стола, все еще опасливо поглядывая на ящики.

– Ты дебил, Грыня, – беззлобно сказал полковник. – Хороший начштаба, но полный дебил. Если Чалый взорвет это где-нибудь в России, нам всем жопа. Нас растопчут в течение месяца.

– Ну уж и в течение месяца… Прошлый раз два года их разматывали. Мы им тоже дадим просраться.

– Чем? Тем металлоломом, что у нас остался от натовских подачек? Или тем рожном, которое мы сами собираем на полумертвых заводах? Не смеши меня.

– Население поднимется против москалей. Партизанская война…

– Какая война, Грыня? Да большая часть украинцев сейчас проклинает тот день, когда нацики пришли к власти. Они спят и видят, чтобы Россия снова взяла Украину под крыло. Бесплатный газ, работающие заводы… Одумались, наконец, овцы. Раньше где были?

– Ну ты даешь…

– Вот скажи, тебе сейчас что, плохо живется? – Руденко взглянул начштабу в глаза. – Да, зарплату платят бесполезными фантиками. Но паек нормальный, на семью хватает. Вещевое довольствие, бензин для тачки, газ для обогрева. Есть горилка и сало к ней. И родных своих ты во время зимы в братские могилы не закапывал, как полмиллиона украинцев. Опять же, леваком, что мы берем во время операций, с тобой честно делятся. И ты, и семья твоя в безопасности, насколько может быть безопасна эта сраная страна. В общем небедно ты живешь. Небедно. Другие об этом могут только мечтать. Так?

– Ну в общем, да. Ты куда клонишь?

– И скажи мне теперь, нахрен тебе та война? Нахрен тебе свою жопу опять подставлять под москальские пули. Тебе десть лет назад не хватило, когда в Бахмуте яйца чуть не отстрелили. Нас же в первую очередь бросят в самое пекло. У нас сейчас есть хоть какая-то страна. Пусть хреновенькая, нищая и наполовину разваленная, но своя. И мы в ней, как ты видишь, занимаем не самую нижнюю строку в пищевой цепочке. Когда придут русские, нам здесь места не будет, если мы, конечно, останемся живы, что очень маловероятно. Эти шкуры наверху накрали достаточно, чтобы свалить из страны в любой момент. И свалят, как только запахнет жареным. Правда, бежать-то особо уже некуда. Штаты разрушены, Европа накрылась медным тазом.

– Эти жирные свиньи найдут, где пристроить свое рыло, – зло проговорил начштаба.

– Вот и я о том же.

– Что-то я тебя не пойму, босс.

– А что тут понимать. Нельзя нам воевать с Россией. Нельзя. Погибнем мы за этих, как ты сказал, жирных свиней. Нельзя нам отдавать заряды Чалому. Хрен знает, какие у него терки были с пиндосами, но они явно направлены против москалей.

– Это измена, Сэмэн, – Грыня перешел на шепот.

– Это не измена, Грыня. Я присягал вольной европейской Украине и украинскому народу, а не кучке проворовавшихся нациков, засевших в Киеве. Я за этот народ и страну десять лет назад три дырки в разные части тела на Донбассе получил, побратимов положил кучу. Молодой еще был, наивный. Где сейчас эта воля? Где эта сраная Европа? А с народом что стало? Эх, знать бы тогда, чем это все закончится… А сейчас у меня в ангаре лежит четыре ядерных заряда по пятьдесят килотонн, и Украина хочет начать ядерную войну с Россией. За что? За то, что они отжали Крым и Донбасс? За то, что не дали нам десять лет назад спокойно убивать русских?

– Ты что, Сэмэн… Посмотри, что москали сделали с Украиной.

– Ты дебил, Грыня. В том, что мы в полной жопе, виноваты не москали, а наши тупорылые ублюдки, которые продались пиндосам за жменю баксов. Что, двадцать лет назад нельзя было договориться с Донбассом по федерализации? Пол-Европы, те же Штаты, Германия устроены именно так. И все бы было спокойно. Жили бы себе как обычно – сало, горилка, бабы. Нет же, Америке была нужна война с Россией. Мать их! Вот и довоевались до того, что сидим в полном дерьме. Территории потеряли, промышленность разрушена войной, половина народа свалила в ту же Россию, половина в Европу, а оставшимся тупо нечего жрать.

– Обещали ведь помочь, – начштаба, не ожидавший, что разговор примет такой оборот, попытался сменить тему.

– Ага. Обещали. И где эта помощь? Где эти миллиарды? Спалились на Донбассе. А где эта долбаная интеграция? Где открытые границы? Где европейская жизнь для каждого украинца? Где НАТО? Где Евросоюз? Нас кинули, Грыня. Нас тупо кинули, как последних лохов. Им нужна была война с Россией, а на Украину им насрать. Если хочешь знать, была бы моя воля, я бы в знак благодарности один из этих ящиков отправил в Брюссель, один – в Варшаву, а два – в Вашингтон или, что там у них после цунами вместо столицы. А теперь они хотят, чтобы их цэрэушные выкормыши долбанули по москалям вот этим, – Руденко со злостью пнул один из ящиков. – Представляешь, что тогда начнется. Россия нас размажет тонким-тонким слоем. И вступиться за нас теперь некому, потому что нет того НАТО и нет того ЕС. Если ты не заметил, сейчас в мире рулят Москва и Пекин. Нет, друже, нам войны с москалями допустить нельзя. Я жить хочу. Хотя бы, так как сейчас, а возможно, и лучше.

– Нас сотрут в порошок. Авиацией, – в голосе начштаба послышались панические нотки. – Ты же хотел жить. А сам… И нас всех положишь.

– Я сказал, не ссы. Если у нас будут коды активации, мы сами будем диктовать условия. Мы будем хозяевами положения, – мрачно улыбнулся Руденко и, видя, что Грыня уставился на него непонимающим взглядом, и, кивнув в сторону контейнеров, добавил: – Это наш билет в светлое будущее. В этих ящиках лежат не ядерные заряды. Эти ящики доверху набиты деньгами. И не всяким говном типа баксов, а рублями, юанями или дойч марками, на худой конец. Нам надо только узнать коды, чтобы пиндосы не активировали устройство самоуничтожения.

– Но коды знает только Чалый. Ведь ему предназначен груз.

– Ага, – улыбнулся Руденко и заговорщически подмигнул своему начштаба.

Через час кортеж председателя СБУ Мыколы Чалого, состоящий из бронированного «Тахо» и двух стареньких армейских «Хаммеров» с охраной, быстро проскочив КПП, въехал на территорию базы спецназа. Круто развернувшись на взлетной полосе, машины медленно покатились в сторону ангаров, у которых была выставлена охрана из десятка бойцов и пары БТРов.

На месте аэропорта Жуляны когда-то планировали отстроить новый современный микрорайон, но после прихода к власти националистов проект заглох из-за того, что никто не хотел инвестировать в «эвропэйскую» Украину. Даже собственное правительство. Деньги, те, что не разворовывались новой властью, тратились вначале на войну на Донбассе, а потом на войну с Россией. Когда Украина начала разваливаться на полуавтономные княжества, управляемые нацистскими батальонами территориальной обороны, база ЦСУ4 СБУ была перенесена в полностью заброшенный к тому времени аэропорт Жуляны, находящийся в городской черте Киева. Это обеспечивало хорошую мобильность подразделений, которые можно было перебрасывать по воздуху в любую точку страны, пользуясь собственной взлетной полосой и небольшим, но поддерживаемым в хорошем состоянии парком самолетов и вертолетов.

– У нас еще есть шанс, Сэмэн, – простонал начштаба, когда они вышли встречать гостей. – А что, если он никакого кода не знает или не будет говорить?

– Херня. Чалый, никчемная американская подстилка, выкормленная и воспитанная ЦРУ. – Он крутой, только когда за его плечами десяток наемников в тяжелой броне. Я его расколю за пять минут. Спорим?

– Да ну тебя… Знаю я твои методы, – махнул рукой начштаба. – Пойду я, от греха подальше.

– Иди. Не светись здесь. Лучше проконтролируй беспилотник, – согласно кивнул Руденко и бросил в закрепленную на плече рацию: – Снайперам, готовность ноль. Огонь по сигналу.

Американские наемники, охраняющие председателя СБУ, знали свое дело хорошо и выполняли работу четко, несмотря на то что находились на дружественной территории, где нападение на защищаемого ими ВИПа было невероятно. Кортеж остановился почти вплотную ко входу в ангар и выстроился вдоль его торца так, что бронемашины, направив башенки пулеметов в разные стороны, полностью прикрывали дверь с боков, в то время как «Тахо» прикрывал ее с фронта.

– Пан председатель… – Руденко, козырнув резко, на американский манер, поприветствовал начальство.

– День добрый, Сэмэн. На базе все в порядке?

– Как всегда, сэр, – полковник знал, что Чалый обожает, когда к нему так обращаются. – Прошу внутрь.

– Извините, сэр, мы должны проверить помещение, – один из сопровождавших охранников, видя, что ВИП направился ко входу в ангар, с решительным видом шагнул вперед. – И сопровождать вас внутри.

– Отставить. Это спецназ СБУ. Я здесь среди своих, – остановил его движением руки председатель, который явно не хотел лишних свидетелей.

– Это не по инструкции, сэр. У нас контракт.

– Зафиксируйте на ваших камерах, что я действую под мою личную ответственность, – строго сказал Чалый и, отодвинув плечом охранника в тяжелом бронежилете, шагнул внутрь ангара.

Строение где сгрузили ядерные заряды было одним из складов, на котором хранилось вооружение и боеприпасы спецназа, и выглядело, как обычное сооружение из утепленных сэндвич-панелей только снаружи. На самом деле большая часть внутреннего пространства представляла собой продолговатый короб, из бетонных блоков и перекрытий обваренный толстыми бронепластинами. Когда они, пройдя небольшой тамбур с несколькими обитыми жестью столами, вошли в основное помещение, бронированные двери склада, скрипнув на плохо смазанных петлях, закрылись, и Чалый увидел, что у ящиков, расположенных по центру свободного пространства, стоит несколько младших офицеров.

– Что происходит, полковник? – спросил он, чуть замедлив шаг. – Почему здесь посторонние?

– Все нормально, пан председатель. Это внутренняя охрана.

– Какая, к черту, охрана? – возмутился Чалый. – Вы итак нарушили инструкции. Вы не должны были вскрывать груз в Калинове.

– Я просто хотел узнать, что внутри, —невинным голосом проговорил Руденко и чуть подтолкнул председателя к ящикам. – Хотите посмотреть, что там?

– Вы поплатитесь за это карьерой! – опешив от такой наглости, выкрикнул Чалый.

– Так уж и поплачусь, – полковник сделал знак одному из офицеров, и тот откинул крышку ящика. – А теперь скажите, нахрена вы притащили в Украину четыре ядерных заряда?

– Это не ваше дело, полковник! – председатель начал понимать, что ситуация выходит из-под контроля.

– Мое, пока я живу в этой стране, – Руденко кивнул головой, и два спецназовца мягко подхватили председателя под руки.

– Это измена! – гневно выкрикнул Чалый. – «Красный код»! «Красный код»!

– Хоть красный, хоть синий, хоть зеленый. Не надо кричать. Помещение экранировано. Любая связь отсюда невозможна.

– Это измена! – еще раз, но уже менее уверенно выкрикнул председатель. – Если меня не отпустят сейчас же, и вы, и ваши люди – покойники.

– Ладно. Хватит истерик. Слушай меня сюда, американская шлюшка, – полковник подошел вплотную к Чалому и, ухватив его за лацкан дорогого пиджака, несильно тряхнул: – Мне нужны коды доступа к системе управления зарядами. Вон там на столе лежит планшет, который мне передал твой американский друг. Ты сейчас подойдешь и активируешь его. Затем сделаешь то, что надо, чтобы мы могли открыть контейнеры и управлять активацией зарядов.

– Ты с ума сошел, Руденко! Ты хоть понимаешь, в какую игру ты ввязался! Предатель! – председатель СБУ рванулся, но спецназовцы держали его крепко.

– Догадываюсь, – холодно ответил полковник. – Ты не суетись. Ты подумай. Я все равно получу коды. Выжгу их из тебя железом, током, вытравлю кислотой или химией, но получу. Единственной разницей будет то, что ты после этого будешь никчемным калекой. Ты же присутствовал при пытках в СБУ. Жутко было, да? Так вот, я тебе скажу – ни хрена ты еще не видел. Ты узнаешь, что такое настоящая боль, парень. Поверь мне.

– Через пять минут здесь будут мои люди!

– Через пять минут у тебя из жопы будет торчать включенный в розетку паяльник, здесь будет вонять паленым мясом и ты будешь выть от боли. А от твоих наемных псов, если они дернутся, останется только пепел потому, что они стоят на радиоуправляемых термобарических зарядах от старого доброго «Шмеля». Еще через час твои жена и дочь будут оплакивать своего продажного папу, конвой которого сепаратисты расстреляли из гранатометов на выезде из Жулян. А это дерьмо, – Руденко мотнул головой в сторону ящиков, – через пару часов будет захоронено около твоей родной деревни на Львовщине. И пусть пиндосы рванут все через сутки, чтоб там было хорошее такое радиоактивное пятно, чтоб в твоем поганом роду с этого поколения рождались только мутировавшие уроды. Как тебе такой расклад?

– Да пошел ты… – сквозь зубы прошипел Чалый, все еще не веря, что это с ним происходит на самом деле.

– Хорошо. Снимайте с него штаны. Коста, неси паяльник и удлинитель.

Через несколько минут, морщась и ерзая на стуле под тяжелым взглядом спецназовцев, бледный, как мел, председатель СБУ Чалый трясущимися руками вводил коды доступа в планшет контроля ядерных зарядов. Еще через пять Руденко и его офицеры разглядывали лежащие в контейнерах матово поблескивающие продолговатые цилиндры с непонятной маркировкой на английском и какими-то схемами, выгравированными на их корпусах. К каждому из них было подключено простенькое управляющее устройство с таймером активации и самоуничтожения.

– Посмотрите, какая мощь, ребятки. Это наш пропуск в светлое будущее, – ни к кому не обращаясь, проговорил Руденко.

– Что вы собираетесь делать дальше? – злобно зыркнув из-под нахмуренных бровей, спросил Чалый.

– С тобой? – растерянно взглянул на него полковник, будто вспомнив, что его до смерти напуганный босс еще здесь. – Не ссы, не тронем. Работай, как и работал. Американским хозяевам отчитаешься, что все идет по плану. Пусть думают пока, что их операция прокатила. Кто-нибудь еще в Киеве знает о зарядах? Президент? Премьер? Председатель СНБУ5?

– Им там не доверяют, – отрицательно покачал головой председатель.

– Вот и хорошо, – по-дружески хлопнул босса по плечу Руденко. – Вся хрень, что произошла здесь, заснята на камеру. В твоих интересах, чтобы никто об этом не знал как можно дольше. И не бери в голову дурных мыслей типа штурма или авиаудара. Через час один из зарядов будет расположен в административном квартале Киева, и, если что, всей вашей долбаной верхушке придет конец. Могу дать тебе дельный совет, пан председатель. Через пару недель, так, чтобы никто не заподозрил, пакуй наворованное, бери семью и вали куда-нибудь по-тихому. Думаю, план отхода у тебя есть, документы, запасной аэродром и все такое. В этом дерьме, что сейчас творится в мире, найти тебя будет очень сложно. Да и судя по тому, как спланирована операция, пиндосы уже не те: ни мозгов, ни силенок, ни ресурсов у них уже нет, так что искать такую мразь, как ты, они вряд ли будут. Понял?

Вместо ответа Чалый молча кивнул.

– Ну вот и отлично. Пошли к твоим псам. И веселей гляди, ведь все идет по плану. Полковник развернул своего начальника к двери и легонько двинул коленом под зад. Тот, ойкнув от боли, неестественно широко расставляя ноги, зашагал к выходу.

Когда за кортежем председателя СБУ закрылись ворота базы, он, матерясь в голос на заднем сидении своего внедорожника, набрал председателя СНБУ и договорился о срочной встрече. С предателем Руденко надо было что-то делать. Чалый не верил, что полковник, воевавший за Украину на Донбассе, взорвет один из зарядов в центре Киева, а вот уничтожить их он вполне способен. Или еще хуже, рассказать о поставке зарядов журналистам. Тогда все это узнает Россия и ООН, раскопают, что заряды пришли из Штатов, и все пропало. Америкосы ничего не заплатят, а бросят его на растерзание русским, и рухнет последняя надежда тихонько свалить из этой поганой страны.

Надо было что-то предпринимать. Причем делать это в течение суток, пока Руденко не начал осуществлять свой план. Огневой налет и захват ЦСО – это крайнее средство, практически не допустимое в городской черте Киева. Штурм хорошо укрепленной базы, обладающей собственной ПВО, обороняемой самым подготовленным и экипированным по максимуму спецподразделением в стране, на данный момент представлялся практически невозможным. Блокировать ее долгое время, тоже не выход. Министры обороны и МВД могут начать разнюхивать, что к чему, и докопаться до истинной причины наезда на спецназовцев.