Назад в СССР (Полное издание)

– Лина, это мои любимые школьные учителя – Анна Дмитриевна и Сергей Фёдорович, – Алексей обнял меня за плечо. – Наверное, ты видела их на танцах: они в первый раз выводили десятиклассников в клуб и контролировали это событие.

Затем представил меня:

– А это моя девушка Лина, на которую вы обратили внимание.

– Да-да, королева танцпола, – улыбнулась Анна Дмитриевна. – Девчонки все уши прожужжали про вас, Лина.

– Ох, было бы о чём, – улыбнулась я, но немного смутилась.

– Лина, а если мы попросим вас дать несколько уроков танцев в школе? Возможно, научить ребят вальсу и танго? Выпускной вечер не за горами.

– Анна Дмитриевна, если раз в неделю по субботам, то, может быть, с середины января.

– Отлично! Спасибо вам. В школе есть пианино, проигрыватель с грампластинками и магнитофон. Мы поговорим с директором об этих занятиях в спортивном зале.

На ярмарке я присмотрела кружево со сложными тончайшими узорами, настоящее ювелирное плетение, отображающее молитву. Всегда хотела научиться плести на коклюшках, но такого шанса не выпадало. Я разговорилась с рукодельницей Татьяной. Она получила мастерство от бабушки, в семье оно передавалось из поколения в поколение. Разговор заинтересовал обеих, потому что и мне было о чём рассказать – про ткацкое ремесло Tissage во французских традициях. Мастерица пригласила меня на следующее воскресенье к себе домой в свою импровизированную мастерскую.

Алексей слушал с улыбкой, ловил взгляды прохожих и от удовольствия сиял как Полярная звезда на небе.

Вот так в тот субботний день я начала обрастать новыми знакомствами на Левобережье и помимо клубной молодёжи.

Проголодавшись, мы подошли к кондитерской лавке, накупили всякой стряпни и чай в гранёных стаканах да в кружевных металлических «серебряных» подстаканниках, «с пылу с жару к самовару». Не ожидала, что будет так весело пить чай на улице посреди площади, отряхивая крошки стряпни с воротника пальто. Алексей пребывал в красноречивом ударе: сыпал шутками, вспоминал истории из детства. Например, однажды на таком же празднике у такой же лавки он лизнул большой яркий декоративный леденец из металла, и язык прилип к «леденцу»; освобождали язык из ледяного плена тёплым чаем – поливали им фальшивую сладость. Он так живописно излагал, гримасничал и жестикулировал, что я прониклась жалостью к ребёнку, но… не могла удержаться от смеха.

 Неизвестно откуда к нам вернулись Надя и Толик. Мы продолжили гуляние вчетвером. В парке на скамьях расселись тётушки-кумушки и предлагали всем желающим погадать. Конечно, гадание было невсамделишным, и поэтому моя комсомольская совесть позволила принять в нём участие. Первым выпало гадание на спичках – на любовь. Кумушка поставила две спички по бокам коробка и сказала, что справа – это я, а слева – мой парень, и зажгла спички. Если две обгоревшие головки наклонятся друг к другу, то пара состоится, а если обе отклонятся в разные стороны, то пара разрушится. А по отклонению от коробка только одной головки можно понять, кто разрушит пару. Эх, моя головка отвернулась от Лёшкиной.

Он засмеялся:

– Ну-ну, это что-то новенькое! Лина, ты действительно разнообразила мою жизнь во всех смыслах и отношениях.

Он обнял меня и поцеловал в щёку. Жарко так поцеловал, хотя едва прикоснулся губами. Мы уступили место Наде и Толику. На этот раз отвернулась головка спички Толика. Он тоже обнял и поцеловал Надю:

– Ну, прости засранца. Я не хотел.

Я потащила Лёшку за руку ко второй скамье с очередным гаданием.

– Ну всё, понеслась душа в рай! – смеялся он. – Угомонись, малышка! Мне одного прокола достаточно!

Но я не отступала. Вся эта предновогодняя суета в стиле прошлых столетий вызывала у меня жгучее любопытство. Во Франции я участвовала в рождественских ярмарках, в том числе и со своими работами – выставляла их в лавке. Но французские ярмарки не были столь зрелищными и насыщенными. Прежде всего они преследовали коммерческую цель, не были такими театрализованными, как здесь, когда ты, зритель, сам участвуешь в действии. Но одно преимущество всё-таки было и во французских ярмарках: жареные горячие каштаны и глинтвейн – горячий коктейль из вина, сахара и пряностей – для согрева, потому что пока стоишь за прилавком, то, несмотря на слабенькие -3-5°С, замёрзнуть успеваешь. А в Романовске Приволжском -19°С, но холода я не чувствовала ни на гран.

Второе гадание – на имя суженого. Кумушка дала мне пряник, велела выйти с ним в народ и угостить на моё усмотрение любого незнакомого мужчину и спросить, как его зовут. И именно так будут звать моего суженого. Мужчины, которых угощаешь пряничком, обычно с удовольствием подыгрывают.

Лёшка иронично продолжал противиться моему рвению:

– Если я пойду в народ, то второй такой с именем Лина на моём пути точно не попадётся. Малышка, ну ребячество же…

Но я пошла, тем более что гуляние под боком. Угостила пряником одинокого Ivrogne (забулдыгу), простите мой французский, и спросила, как зовут. Мужчина заулыбался от внимания, понял, в чём суть вопроса и задал встречный:

– А как надо?

– Надо как по паспорту, – засмеялась я.

– Ну, тогда Валерий, деточка.

– Ну и как? – спросила меня Надя, когда я вернулась к ним.

– Представьте себе – Алексей, – не моргнув глазом, соврала я.

Алёшка сжал мне руку, наклонился и шепнул:

– Интриганка! Мужика звать Валерка-алкаш.

Смех смехом, но Алексей притих.

Время близилось к вечеру. Конечно же, я хотела пойти в клуб хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как продвинулись дела у ребят-музыкантов. Я помнила, что танцульки в клубе – не Алёшкино амплуа.

– Лёш, мне надо. Столько внимания я им уделила и сейчас, перед выступлением на комбинате, не могу их бросить, тем более что принесла официальный договор, который они должны подписать.

– Я понимаю. Иди. Мне тоже предстоит проведать приятеля. Он неделю лежит с травмой ноги. Подойду в клуб к завершению. Смотри там, в танцах-обжиманцах поаккуратнее, а то некоторые слюни до пояса распустили.

Я вошла в зал клуба и обомлела от яркого света и декораций: не только высокая ёлка посреди зала обвешана блестящей мишурой, но и все окна залеплены снежинками и инеем, и с потолка свисал серебристый дождь. В левом и правом углах со стороны сцены стояли дополнительные лампы-прожекторы. Из нашей компании пока никого не было. Я подрастерялась. Куда идти, если мой угол занят прожектором? Но музыканты увидели меня, и Николай кивком головы пригласил подняться на сцену. Я присела на стул возле проигрывателя и просматривала, какие диски ребята подготовили к очередному представлению публике.

Со сцены увидела на входе в зал студента Анатолия и Люсю с Виктором. Музыканты закончили играть. Николай объявил прослушивание Killer Queen. Андрей занял место «диджея», а остальные ребята спустились на танцпол. Николай хотел пригласить меня на медляк, но я показала ему глазами на Анну, а сама приняла приглашение Анатолия. Мы танцевали с ним в паре, но не касались друг друга, а медленно переступали с ноги на ногу, поочерёдно переносили вес с одной на другую, а от этих шагов плавно, не вульгарно покачивались бёдра. Пластичные движения руками. Пощёлкивания пальцами. Лучше, чем Анатолий, никто другой мне в пару не подходил. Но затем он положил руку мне на спину и медленно повёл по кругу.

– Ну и как Алексей? – заглянул он мне в глаза. – События в разгаре? Добрались до пика отношений?

– До пика ещё как до луны, – вспыхнула я, – хотя смотря, что ты считаешь пиком.

– Верхняя точка амплитуды, после которой непременно будет резкое падение вниз, – он близко приблизился к моему уху. – Линочка, падать будет больно. И самое страшное, когда упадёшь, мало кто протянет руку, а кто-то просто отвернётся. Я бы не был так категоричен, если бы не знал… Девчонки сопли на кулак мотают, а с парня как с гуся вода.

Боже, как меня всё это достало!!! Ладно тётки наговаривают. Но этот парень, наверное, приятель, ему-то какое дело до всего этого?!

Выбор Queen я не оценила. Может быть, потому, что впечатление смазали слова Анатолия. Пожала плечами Николаю в ответ на его немой вопрос, он понял мою реакцию, и ребята запели «Алёшкину любовь».

Люся и Виктор пребывали в упоении друг от друга. Поискала глазами Валерия, но не нашла. Разудалой походкой ко мне подвалил внешне ничем не приметный парень и дыхнул в лицо гремучей смесью алкоголя.

– Спляшем, куколка?

Я отказала. Он схватил за предплечье. Но в это время в зале объявились Надя и Толик. Толик разжал руку парня и что-то коротко сказал ему на ухо, впрочем, могу догадываться что. И тот ретировался.

Настроение подпорчено окончательно. Даже «Шизгара» меня не зажгла, хотя, пританцовывая, я старалась отвлечься. Да, пожалуй, Алексей прав: с клубом надо завязывать. Ну, ребячество это! Можно раз в месяц появляться, но не два вечера подряд на неделе. После каждого танца я искала глазами Алёшку, изнывая от ожидания и тоски, даже сердце сжималось, как только мысленно представляла его образ.

Наконец-то он появился, как могучий ледокол на Волге. Специально, что ли, такое время выбирал – музыканты опять исполняли «Королеву красоты».

– Малышка, иди потвистуй, – он присел на стул рядом со мной, – а я полюбуюсь со стороны.

– Не хочу. Если бы не предстоял разговор с музыкантами, то прямо сейчас ушла бы.

– Так давай организуем этот разговор. Они же делают паузы.

После «Королевы красоты» я взмахом руки позвала Николая. Музыканты поставили пластинку и спустились на танцпол. Попросила Андрея принести сумку, оставленную возле проигрывателя. Вынула из сумки договор: комбинат обязуется выплатить вознаграждение и предоставить микроавтобус «РАФ» для транспортировки, а группа должна отыграть три часа на  праздничном вечере.

Николай удовлетворённо потёр руки и затем спросил:

– Завтра не придёшь, значит? Что-то случилось?

– А ларчик просто открывался: завтра мы идём на свадьбу, – ответил за меня Алексей.

Я удивлённо посмотрела на Алёшку и перевела взгляд на Николая:

– Коля, вы без меня прекрасно справляетесь. Вы молодцы! Я рада знакомству и сотрудничеству. Но завтра не приду. Увидимся тридцатого на комбинате! Я возьму полное шефство над вами от встречи «РАФика» и до его отъезда с вами.

Мы обнялись. Как же быстро мы нашли общий язык! Всё-таки музыка сближает людей: слушая её, переживаем одинаковые эмоции, находимся на одной волне, и неважно, на каком диалекте разговариваем.

Я пошепталась с Надей и Люсей, попросила не обращать внимания на наш побег, а продолжить получать удовольствие от танцев. Девчонки и правда наслаждались объятиями со своими парнями под музыку. Алексею же такие тусовки были не в кайф. А сегодня и мне не в кайф.

Мы направились в гардеробную. Алексей рассекал толпу танцующих, вёл меня за руку, а я ловила красноречивые взгляды девушек… Светик-семицветик и пухляшечка, традиционно приглашавшая Алексея на белый танец, молчаливо, но выразительно желали мне вдогонку всего самого «наилучшего». Завидуют, однозначно! «Голодные суки злее голодных кобелей!» – вспомнилась мне реплика студента Анатолия.

На улице падал пушистый снег. Тихо и тепло. Лёшка приподнял меня и закружил.

– Ну и как насчёт свадьбы? – отбивалась я, опасаясь, что он поскользнётся и мы оба рухнем. – Твоя импровизация?

– Нет, действительно свадьба одноклассника и товарища по футболу. Завтра в 16:00 в ресторане «Волна». Буду ждать тебя возле дома твоей тётки часа в три.

– А почему раньше не сказал? Мне хоть как-то надо подготовиться. Опять же, подарок… – нырнула я в Лёшкины глаза, когда он опустил меня на заснеженную дорогу и склонился к лицу с намерением поцеловать.

Он ответил не сразу. Шли молча по парку, держались за руки.

– Видишь ли, Лина, я приглашён давно. Приглашён дружкой. Тебя я тогда ещё не знал. Я должен быть в паре с подружкой невесты. У нас и танец совместный отрепетирован, и речи заготовлены. То есть всю свадьбу мы должны вести вдвоём. И вот… появилась ты. Планы уже не поменяешь. И я не хотел ставить тебя в неловкое положение.

– Да уж, ситуация, Лёша. Девушка, скорее всего, на что-то рассчитывает? – напрямик спросила я и сразу поняла, что так и есть. – Иди без меня, я пойму. И выясни все недоговорённости с девушкой. Так будет честнее и порядочнее и по отношению к ней, и по отношению ко мне.

– Нет, – он сжал мне руку, – ты должна быть со мной. Сейчас по-другому я уже не могу. Я вообще не представляю, как я отпущу тебя сегодня. Что ж ты делаешь со мной, маленькая моя? Ворвалась в мою жизнь и посметала всех и всё вокруг. Как в тебе вмещается этот ураган, малышка? А тебе? Тебе всё ещё ни жарко и ни холодно? – он склонился, чтобы видеть глаза.

– Лёша, ну как мне может быть ни жарко и ни холодно рядом с таким горячим парнем? У тебя даже дыхание обжигающее.

Он закрыл мне рот глубоким, ныряющим поцелуем. Я и не предполагала, что поцелуй может быть таким…

В воскресенье к ресторану «Волна» мы пришли за тридцать минут до официального приглашения. Когда вошли в вестибюль, из зала выскочила симпатичная радостная девушка. Наверное, увидела Алексея в окно, а меня, малышку рядом с ним, всерьёз не восприняла. В тот момент он помогал мне снять увесистое длинное пальто.

– Шикарна! Какая же ты сегодня шикарная! – Алексей сзади склонился ко мне, раздвинул волосы и поцеловал в шею. Дрожь пробежала по телу…

Девушка остолбенела и перевела недоумённый взгляд с Алексея на меня.

– Лина, знакомься, это Галя, дружка невесты. Галя, это Лина, моя девушка.

Наступила пауза. Все трое стояли и не знали, что предпринять дальше. Наконец-то Алексей взял меня под локоть и увёл в зал знакомить с молодожёнами. Я их видела впервые. Они уставились на меня, мягко сказать, с немым вопросом. Видимо, Лёшка и Галя не просто дружки на этой свадьбе, но побывали и парой. Буквально несколько недель назад.

– Юрий и Елена, – представил их Алексей.

Кроме нас, в зале присутствовали родители молодожёнов и обслуживающий персонал. Пантомима и стрельба глазами. Взгляды не были оценивающими, а как бы транслировали: «А мы не ждали вас, а вы припёрлися». Конечно, я чувствовала себя крайне неловко.

Галя в простеньком, цветастом, длиною до колен платьице с воротничком и рюшечками смотрелась деревенской девушкой «кровь с молоком». На её фоне я во французском трикотажном буклированном костюме цвета шампанского с юбкой на ладонь выше колена, во французских чёрных туфельках с брошечками на застёжках, с винтажной укладкой волос «голливудская волна» (эффекта добились при помощи Надиных термобигудей и лака) выглядела по меньшей мере а-ля Марлен Дитрих. Разительный контраст. Я не хочу сказать, что мой образ для местного контингента выглядел выигрышнее Галиного, но разница резала глаза, и Галя, бедная девушка, осознавала это и находилась, как говорят французы, не в своей тарелке. Впрочем, мы обе чувствовали себя в чужих посудинах.

– Можно я включу музыку? Совсем негромко? – спросила я родителей жениха.

Они согласно закивали, им тоже хотелось разрядить натянутую ситуацию. А Алексей и Галя пошли встречать гостей.

Неспешное застолье, словно люди собрались поплотнее набить животы: море спиртного, много закусок, на горячее подали простецкие отбивные – отнюдь не блюдо для свадьбы, на мой взгляд, и ножей с зубчиками для резки мяса не предложили. Но гости сыты, пьяны и счастливы.

Алексей не пил. Он ухаживал за мной, подкладывал салатики на тарелку. Я выпила бокал вина. Гости кричали «горько» сначала молодожёнам, потом по сценарию оно предполагалось между дружками (они же были парой, хотя и недолго), но Алексей перекроил сценарий, и «горько» кричали ему и мне. Я противилась, но… у Алексея крепкая хватка, и подвыпившие друзья досчитали до пятнадцати.

Галя оставалась безмолвной, хотя остальные ребята с ближних от молодожёнов столов весело шутили, и смех не умолкал. Пожилых людей, кроме родителей, среди приглашённых не было.

Конечно, гости не только ели и пили, но и танцевали русские дроби и топотушки, польский краковяк, «обжиманцы» и танго (уж как умели) и трясли телесами невпопад ритму бодрой музыки. Трезвые, как венецианские стёклышки, мы с Лёшкой больше сидели, наблюдали и перекидывались добродушными шуточками по поводу происходящего.

Лохматый парень в клетчатом пиджаке, сидевший за столом напротив нас, весь вечер осоловело заглядывал мне в рот и всё-таки решился пригласить на медленный танец.

– Откуда ты? – коротко спросил он.

– Оттуда! – ещё короче ответила я, но потом добавила, – с того берега.

– Ты клёвая чува, но… сорри… ты ему не пара. Вы не подходите друг другу физически. Разве сама не понимаешь?

– А кто мне подходит физически? Может, ты? – подхватила я его бесцеремонный тон.

– Ну, я бы стал неплохим вариантом.

– Размечтался! Соррян, чувак, но ты заблудился в фантазиях.

Я поймала Лёшкин скользящий по мне взгляд и улыбнулась в ответ.

Наконец-то объявили танец молодожёнов. Юрий и Елена вальсировали. Заметно, что репетировали. Во всяком случае, движения слаженные и достаточно лёгкие.

Следующий танец по сценарию – за дружками Алексеем и Галей. Заиграла музыка. Ого, Slow Foxtrot! Я оживилась… Он вывел Галю. Она прогнулась назад, и они поплыли под музыку шагом «перо». Конечно, физически Галя подходила Алексею больше, чем я. Представила себя на её месте: как изящнее прогнулась бы моя спина, как гладко скользили бы поступательные линии моего «шассе», и… насколько сложнее Алексею было бы вести меня, такую маленькую, в этом непростом парном танце.

Гости захлопали. В окно ресторана заглядывали любопытные зеваки. Высокая женщина из-за стекла, улыбаясь, показала Алексею большой палец. Он тоже улыбнулся в ответ, подошёл ко мне и сказал, что за окном его матушка. Наши взгляды пересеклись сквозь стекло… Наблюдает, значит, за своей кровинушкой и радуется за Алексея с Галей. Почему-то это задело меня! Я подошла к проигрывателю, пересмотрела стопку пластинок, выбрала аргентинское танго и сама объявила:

– Танго соло! От подружки дружки!

Вы когда-нибудь видели аргентинское танго? Я танцевала его в Парижской школе изящных искусств на конкурсе, и мы с партнёром стали призёрами. Основу аргентинского танго составляют четыре элемента: различные шаги и повороты, резкие остановки и целый букет украшений (enrosque). Но они чередуются не в определённом порядке, а как мозаика, каждый раз складываются по-разному, и именно от хаотичности этого набора у танцоров просматривается свой стиль и практически неповторимый почерк.

Я поставила стул в центре зала, пригласила Алексея сесть на него и начала танцевальное колдовство вокруг этого стула: музыкальный размер – 2/4, тридцать шесть тактов в минуту.

Короткая юбка слегка сковывала – ну не светить же нижним бельём! Но всё равно я вложила в хореографию танца все годами приобретённые навыки выразить телом художественный смысл и страсть танго и так выстроила движения, что они даже на расстоянии обволакивали сидящего Алексея.

Когда выполняла финальный элемент enrosque, изогнула спину, низко склонилась к Алексею, отвела ногу далеко назад, грациозно раскинула руки, заглянула в его жаркие глаза и увидела, как он в это момент выдохнул и прикусил губу.

Молодёжь захлопала с различными по интонации выкриками.

– Кто ещё хочет исполнить соло? Объявляю белый танец: девушка приглашает партнёра на электрический стул, – произнесла я скорее в шутку, чем всерьёз, но моё предложение было подхвачено, и девчонки азартно хватались за стулья и приглашали парней.

– Да уж! Разряд в тысячу вольт точно шарахнул, – Алексей поднялся со стула, склонился ко мне и шепнул на ухо, – спасибо за приватный танец, малышка! Это улётно!

И поцеловал меня в губы. Долго и сладко.

…Букет невесты поймала Галя.

Тридцатого декабря я поняла, что означает слово «запарка». Дел навалилось – на пол-Китая хватит. Собрания, отчёты, доклады, выбор победителей соцсоревнований и рацпредложений, приём новых членов в ряды комсомола, подготовка речей, как своих, так и написание текстов другим (да, приходилось и это брать на себя), оформление зала для торжественной части и затем для танцевального вечера, беготня в горком и райком… Надя и Владимир тоже не сидели сиднем: всегда рядом, на подхвате, но только как исполнители. Во всё приходилось вникать самой.

Ноги горели, руки тряслись, мозги плавились, Лёшка докучал звонками…

Но больше всего я переживала не за торжественную часть с докладами, а за проведение танцевальной вечеринки: всё-таки она – моё детище, первый подобный опыт.

«РАФ» привёз музыкантов вовремя. Оставалось минут тридцать на настройку аппаратуры. В буфете наводились последние штрихи к открытию. В конце концов я уломала директора на лёгкие алкогольные напитки и кондитерские изделия. Рядом с буфетом расставлены несколько лёгких столиков и стульев.

Вечеринка планировалась для работников комбината – никаких посторонних лиц. Поэтому Лёшенька на неё не попал, хотя и напрашивался. На танцевальный вечер осталась только молодёжь. Директор посетил мероприятие минут на двадцать, убедился, что всё чинно – благородно, сказал мне напутственные слова и уехал. От лица администрации присутствовал главный технолог Пузиков Андрей Петрович с повязкой ДНД на рукаве. Такие же повязки красовались у Владимира с Надей и у меня. Главный технолог следил за количеством алкогольной продукции «на душу населения», Владимир – за общим порядком в зале. А мы с Надей отвечали за атмосферу в целом, зажигали молодёжь своим примером, вытягивали на танец застенчивых девушек и ободряли робких парней-строителей. Чуть потанцевав ритмичный танец в одной небольшой группе, я переходила к другой. Владимир дважды приглашал меня на медляк, пару раз пытался прижать к себе поплотнее, но тут же получал от ворот поворот.

Репертуар группы уже знаком, поэтому не буду заострять внимание на нём. Молодёжь комбината выплясывала раскрепощённее, чем клубная с левого берега. Пританцовывая в очередной группе, я заметила, как главный технолог, вместо того, чтобы следить за количеством принятого алкоголя, сам зачастил в буфет за очередной рюмочкой. Пора менять ему целевое задание!

Я попросила Владимира контролировать буфет, а Андрея Петровича пригласила на танец. Главного технолога в самом деле развезло, он поплыл. Видимо, действовал не только выпитый алкоголь, но и атмосфера в целом: большое скопление народа, недостаток свежего воздуха (я взяла на заметку), ритмичная музыка, яркая цветная подсветка, красивые девчонки в нарядных платьях. Он бесцеремонно намертво прижал меня к себе, вцепился клешнями, и я никак не могла его отстранить.

– Андрей Петрович, держите себя в руках! Мы должны быть примером для молодёжи, – я изо всех своих девичьих сил отталкивала обнаглевшего мужика ладонями, и мне было до тошноты противно слышать и ощущать на лице его сопящее дыхание.

Но он не реагировал на мой протест, а, наоборот, вошёл в азарт: опустил обнаглевшую пятерню на бедро, если сказать детальнее – на попу. Я откинула его руку и пальцем позвала Владимира, наблюдавшего за нами. Владимир подошёл:

– Разрешите разбить пару. Возникли организационные срочные вопросы.

Андрей Петрович наконец-то отстранился от меня, смерил Владимира туманным взглядом и заявил тоном начальника, что вопросы подождут до конца танца. Николай наблюдал за нами со сцены, без слов всё понял, и ребята остановили музыку.

Владимир увёл Андрея Петровича за столик, налил ему минеральной воды и сел рядом, как бы для беседы, тут же впопыхах надумал какую-то тему. Подобных досадных инцидентов больше не возникло.

После завершения вечеринки музыканты, Владимир, Надя, Андрей Петрович (он жил за Волгой) и я сели в «РАФ». Микроавтобус привёз нас с Надей к дому Капы. Здесь же вышел и Владимир, а остальные поехали на левый берег.

– Девчонки, с наступающим вас! В какой компании будете встречать Новый год? – закинул удочку Владимир, не горя желанием завершить совместный вечер скорым прощанием у подъезда Капы.

– За Волгой, – накоротке ответила Надя.

– Понятно! – Владимир развернулся ко мне и как-то по-особому, с иронией, что ли, посмотрел в глаза. – Лёхе привет. Вот всё-таки дурак дурака видит издалека. Это я в хорошем смысле слова, типа, подобное к подобному тянется.

Я даже растерялась от такого сравнения, обычно слышала совсем другое мнение о нашей паре.

– Мы похожи с Алексеем? – недоумевала я. – А я думала наоборот: притянулись, как противоположности. Поясни!

– Ну, вы, как две белые вороны в чёрной стае города, выделяетесь на общем фоне. Именно поэтому заметили друг друга и пересеклись… А у других ворон просто не осталось никаких шансов…

Какое образное мышление сегодня у Владимира! Всё-таки алкоголь развязывает язык!