– Исключено, – сказал я. – Просто я хотел бы знать, когда вы в последний раз проходили медкомиссию.
– Тогда и проходил, когда права менял. Слушай, – подозрительно сказал он, – а ты на что намекаешь?
– Да ни на что, – сказал я. – Просто любопытно, там же, в медкомиссии, есть такой тест – на дальтонизм?
– Ну есть.
– И вы его прошли? Не обижайтесь, я просто хочу исключить тот вариант, что вы – дальтоник.
– Я – не дальтоник, – сказал он. – А ты лучше заткнись. Мне все эти разговоры не нравятся.
– Как угодно, – сказал я. – А вы в собственный прицеп заглядывали?
– А чего я, зеленого горошка не видел, что ли?
– Понял, – сказал я.
У меня было твердое мнение на этот счет, и оно состояло в том, что зеленого горошка в своем прицепе он точно не видел. По крайней мере в этом рейсе. Потому что то, что находилось в этом прицепе, в последнюю очередь было зеленым, хотя, возможно, на ощупь с горошком его и можно было перепутать.
Первым делом я позвонил Славику. Это была его работа, так что он пусть и думает. Принимать решение в такой ситуации я:
а) не хотел;
б) не мог;
в) не имел права.
– Славик? – осведомился я, когда чей-то голос буркнул мне «алло».
– Сейчас позову, – сказал голос, и я услышал звук брошенной на твердую поверхность трубки.
– Славик у телефона, – сказали мне секунд через тридцать. Семнадцать центов по моему тарифу, кстати.
– Это Гоша, – сказал я. – Свинка родила?
– Кто? – спросил Славик. – А, да, родила.
– А со мной кто первым разговаривал? Акушер?
– Кто? – спросил Славик. – А, нет, это сосед зашел. Отметить рождение, так сказать.
– Мог бы и поумнее отмазку придумать, – сказал я.
– Что? – спросил Славик. – А, это не отмазка. Она реально родила. Хочешь заезжай, я тебе этих покажу, как их, поросят.
– Поросят я не видел, – сказал я. – Слушай, я тут с грузом твоим…
– А? – спросил Славик. – Понял. Как таможня?
– С таможней все ровно, – сказал я. – Выехали. Но с грузом проблема.
– Что? – спросил Славик. Меня уже начал раздражать тот факт, что каждую свою фразу он препровождал вопросом. – Банки, что ли, помялись?
– Да нет, не особо, – сказал я. – Слушай, а ты вообще внутрь заглядывал?
– На фиг? – спросил Славик. – Зеленого горошка я не видел?
– Ты бы его и не увидел.
– В смысле? – спросил Славик. – Нет горошка? А что есть? Машина-то груженая.
– Груженая, – сказал я.
– Вот, – сказал Славик. – Гош, послушай, это вообще-то проблема уже не моя. Мое дело какое – документы оформить, машину с таможни забрать. А уж что там, в машине, это не ко мне. Без обид.
– Какие обиды, – сказал я. – И с кем мне проконсультироваться?
– С шефом лучше всего, – сказал он. – Извини, кажется, у нее еще один поросенок лезет.
И повесил трубку.
– Зашибись, – сказал я и набрал номер шефа. – Эдуард Петрович? Это Гоша.
– Правду говорят, как день встретишь, так его и проведешь. Чувствую, не избавиться мне от тебя до самой полуночи.
– Я по делу, между прочим, – сказал я. – Я тут Славика временно замещаю, ну там партия консервов венгерских и все такое.
– В курсе, – сказал он. – А сам Славик где?
– Дела у него. – Про свинку я говорить не стал.
– Разберемся еще, что у него за дела, – сказал шеф, и Славику я посочувствовал. Но он мне выбора не оставил, пусть теперь сам отдувается. – В чем проблема?
– У меня вопрос, – сказал я, – представляющий отнюдь не академический интерес. Вы не знаете, что дороже, горошек или сладкая кукуруза?
– А что?
– Просто от вашего ответа зависит, кинули ли нашу компанию или кто-то просто что-то напутал.
– Кукуруза дороже, по-моему, – сказал он. – Ненамного. А что?
– У меня тут ее двадцать тонн, – сказал я.
– А что должно было быть?
– Горошек.
– А по документам?
