Контроль
– Да, пожалуй, ты прав, дорогой, – задумчиво посмотрела на Тома тетя Мэгги. – Мне он тоже кого-то напоминает… Ну хорошо, расскажи ему!
Дядя Боб вскинул подбородок и с гордостью сообщил:
– Сегодня я подстрелил дюжину велоцирапторов.
Том безнадежно всплеснул руками.
Надо же, уже и велоцирапторы пошли в дело!
А он-то надеялся, что дядя с тетей начали приходить в себя и вот-вот вспомнят, кто они такие и кем он им приходится…
– Он не верит! – махнула кончиками пальцев миссис Шепард.
– Разумеется, – довольно улыбнулся мистер Шепард. – В такое трудно поверить. Но уверяю вас, юноша, так оно и есть! Ровно двенадцать! И, честно признаться, могло бы быть и больше, но я решил остановиться на дюжине!
– Я обескуражен по иной причине, – удрученно произнес Том. – Сэр! Мэм! В нашем графстве охота на велоцирапторов запрещена законом!
– Да кто вы такой?! – возмущенно, но все же и немного испуганно воскликнула тетя Мэгги.
– Я инспектор по делам окружающей среды Осмонд.
– Но у меня есть лицензия! – попытался объясниться дядя Боб.
– Боюсь, сэр, она поддельная, – сообщил инспектор Осмонд.
– Но я-то этого не знал!
– Увы, сэр, это не освобождает вас от ответственности за гибель двенадцати превосходных особей благородных животных.
– И все же взгляните на нее!
– Хорошо, – не стал спорить инспектор Осмонд. – Где она?
– Лицензия в номере.
– Чудненько, – кивнул инспектор. – Тогда мы прямо туда и пройдем. Но сначала я должен провести формальное задержание. – Том схватил полотенце с крючка на стене. – Протяните руки, сэр!
– Но… Я возражаю!
– Сколько угодно, сэр, – устало вздохнул инспектор Осмонд. – Если вам нужны проблемы, я могу позвать констеблей. Но, мне кажется, вы будете глупо выглядеть перед своими же гостями, – Том сделал движение подбородком в направлении кухонной плиты, – если вас скрутят трое полицейских и силой наденут на вас наручники.
– Он прав, дорогой, – полушепотом, со слезой в голосе проговорила тетя Мэгги. – Не нужно устраивать прилюдный скандал. Я уверена, скоро полиция во всем разберется. И вам, инспектор, – миссис Шепард обожгла Тома гневным взглядом, – еще придется перед нами извиняться!
– Буду только рад это сделать, мэм, – вежливо козырнул ей инспектор Осмонд.
– Ну хорошо, – мистер Шепард протянул сведенные вместе руки. – Делайте, что должны, инспектор!
Том быстро обернул вокруг запястий дяди Боба полотенце и завязал его узлом.
– Что это? – непонимающе посмотрел на связанные полотенцем руки мистер Шепард.
– Новый вид наручников, – объяснил инспектор Осмонд. – Самые крепкие в мире. Еще ни одному самому ловкому преступнику не удалось из них выбраться. Попробуйте сами, сэр. Но предупреждаю, даже Гудини перед ними спасовал.
Стиснув зубы, дядя Боб попытался развести руки в стороны. Но, как и надеялся Том, у него ничего не получилось.
И дело было вовсе не в том, насколько крепко было завязано полотенце, а в том, насколько убедительны оказались слова инспектора.
– Теперь вы, мэм, – Том взял другое полотенце.
– Но послушайте!..
– Мэм, вы сами сказали, что не стоит устраивать сцен!
Связав и тете Мэгги руки полотенцем, Том сопроводил упавших духом родственников в их спальню на третьем этаже.
– Что полагается за отстрел велоцирапторов? – поинтересовался, входя в комнату, дядя Боб, видимо, уже смирившийся с мыслью о том, что ему предстоит идти под суд.
– Три года с конфискацией оружия преступления, – ответил Том.
– За каждого?
– За всю дюжину, – Том решил не усугублять бедственное положение дяди Боба, который и без того выглядел совсем не весело. – Присаживайтесь, – взглядом указал он на застеленную кровать.
Мистер и миссис Шепард осторожно присели на краешек собственной кровати.
– Вам придется подождать какое-то время, пока я схожу за судьей и присяжными, – сказал инспектор Осмонд.
– Слушания по делу будут проходить здесь?
Дядя Боб изо всех сил пытался сохранить самообладание и присутствие духа. Однако давалось ему это нелегко.
– Вас это не устраивает, сэр?
– Да нет, почему же, – дядя Боб окинул взглядом комнату и пожал плечами. – Когда я смогу встретиться со своим адвокатом?
– Дайте мне адрес, и я его приведу.
Дядя Боб сосредоточенно наморщил лоб, пытаясь вспомнить адрес адвоката, которого у него никогда не было.
– Дорогая, – повернулся он к жене. – Ты не помнишь адрес нашего адвоката?
– Какого адвоката, дорогой? – несколько удивилась тетя Мэгги.
– Мистера Спотвуда, разумеется?
Тетя Мэгги ненадолго задумалась.
– Нет, – покачала она головой.
– Я знаю мистера Спотвуда и приведу его к вам, – заверил мистера Шепарда инспектор Осмонд.
– Благодарю вас, инспектор! – с достоинством поклонился дядя Боб.
– Однако должен взять с вас обещание, что вы не станете пытаться покинуть эту комнату в мое отсутствие. Это, кстати, в ваших же интересах, – инспектор Осмонд строго посмотрел сначала на мистера Шепарда, а затем на его жену. – На улице собрались защитники дикой природы. Которые, прямо скажу, жаждут вашей крови!
Миссис Шепард прикрыла ладошкой приоткрывшийся рот. Глаза ее от ужаса расширились.
– Здесь вам ничто не угрожает, – заверил ее инспектор Осмонд. – Главное – не выходите за дверь. Договорились?
– Слово джентльмена! – еще раз с достоинством наклонил голову дядя Боб.
– Я могу вам доверять? – все еще с некоторым сомнением прищурился инспектор Осмонд.
– Уилмор Картрайт никогда не нарушал данного обещания! – с гордостью вскинул подбородок дядя Боб.
– Да! – повторила его жест тетя Мэгги. – Картрайты держат слово!
Том Шепард с досадой поджал губы.
Ну ладно, пусть пока остаются Картрайтами. Лишь бы из комнаты не выходили.
– Я оставляю вас, – инспектор Осмонд отдал честь задержанным. – Ненадолго!
Дядя Боб молча кивнул.
Вид у него был сконфуженный.
«Чудно́, – подумал Том. – Вот так живешь в одном доме с человеком, который цветы разводит, и понятия не имеешь, что в душе он мечтает стать охотником на динозавров… Хорошо еще, что не на привидений».
Глава 7
Том чуть приоткрыл входную дверь и прислушался.
На улице было тихо. Не было слышно ударов мотыги мистера Венритаса – должно быть, он закончил работу. Только где-то вдали звучало некое подобие музыки. Кто-то очень неумело мучил фортепианные клавиши, пытаясь наиграть «Венгерскую рапсодию» Листа.
Том осторожно выглянул за дверь.
И тут же рядом с его головой о косяк разбилась бутылка.
– В-о-о-о-о-о-н! – истерично завопил кто-то с улицы.
Голос был настолько безумен, что невозможно было понять, принадлежит он женщине или мужчине.
Том захлопнул дверь, закрыл замок, задвинул засов и прижался к двери спиной.
Ну и что теперь делать?
Улица была небезопасна.
Но Тому нужно было выйти из дома.
Просто необходимо!
Пробежав через прихожую и кухню, Том выглянул в сад.
На первый взгляд там никого не было. Но за кустами и клумбами, что холил и лелеял дядя Боб, мог запросто укрыться взвод солдат.
Том быстро глянул по сторонам, прикидывая, чем можно вооружиться.
На кухне было множество колющих и рубящих инструментов из богатого арсенала тети Мэгги. А за дверью стоял ящик с садовыми инструментами дяди Боба, среди которых имелось немало таких, которые пришлись бы по вкусу профессиональному инквизитору.
Но после недолгого размышления Том решил, что не станет ничего из этого брать. Все равно он не сможет воткнуть нож человеку в живот или ударить его по голове молотком для отбивания мяса. Даже если от этого будет зависеть его жизнь, он скорее попробует убежать, нежели начнет активно обороняться.
Том много раз видел, как это случается в кино. И кровавые сцены насилия не вызывали у него отвращения. Потому что он знал, что все это не по-настоящему. Но он не мог даже представить себе, как бы это могло произойти на самом деле с ним…
Вот он сжимает в кулаке рукоятку ножа, вот отводит руку назад, еще крепче сжимает рукоятку и с силой бросает руку с ножом вперед, туда, где находится воображаемый противник…
И…
После этого перед его внутренним взором все плыло, как будто он терял сознание…
Пальцы немели и разжимались…
Нож падал на землю…
Лезвие тихо звякало о брусчатку…
Почему именно о брусчатку?
Всякий раз, когда Том пытался прокрутить в голове подобную ситуацию, оказывалось, что он стоит на брусчатке. Не на асфальте, не на земле, не на гравии и даже не на каменных плитах – именно на брусчатке!
Брусчатка не давала Тому покоя. Как будто именно в ней заключался какой-то тайный смысл. Хотя это было всего лишь игрой воображения. И не более того.
Но ведь и не менее.
Том знал, на какие чудеса способно воображение, если уметь им правильно пользоваться.
В последний момент, уже выходя за дверь, Том взял с подоконника небольшой резиновый мячик – дядя Боб мял его в руке, когда у него ныли суставы пальцев, – просто чтобы что-то держать в руке. Это придавало уверенности.
В саду никто не прятался.
Прижимаясь спиной к глухой стене, Том начал пробираться между ней и живой изгородью. Заботиться приходилось главным образом о том, чтобы ветки туи не поцарапали лицо и не выкололи глаза.
Добравшись до угла дома, Том присел на корточки и осторожно выглянул в палисадник.
Вдоль невысокого заборчика росли три розовых куста, посаженные тетей Мэгги, – три объекта вечных насмешек дяди Боба, уверенного в том, что даже крошечный клочок земли между домом и мостовой можно было бы использовать более продуктивно.
Сквозь ветки розовых кустов Тому удалось рассмотреть человека, сидящего прямо на проезжей части. По всей видимости, это и был тот, кто кинул в него бутылку.
В окне дома напротив появилась неуемная миссис Уотс.
– Убирайся отсюда, чертов китаеза! – истошно завопила она, по пояс свесившись через подоконник. – Чтобы духу твоего здесь больше не было!
«И что это она так взъелась на китайцев?» – удивленно подумал Том.
Прежде миссис Уотс никогда ни о ком дурно не отзывалась.
Агрессор, находившийся внизу, что-то невнятно прокричал и запустил в миссис Уотс бутылку, которая разбилась о раскрытую ставню.
– Ах ты проклятый маленький китаеза! Ну погоди у меня!
Погрозив сухим кулачком, миссис Уотс скрылась в глубине дома.
Снизу раздался победный смех.
Но что-то подсказывало Тому, что исчезла миссис Уотс ненадолго.
Том чуть приподнялся и вытянул шею, пытаясь рассмотреть бутылочного террориста. Но густо разросшиеся кусты мешали ему.
Не прошло и двух минут, как миссис Уотс вновь появилась на сцене.
С боевым криком:
– Получай, паскудник! – она метнула вниз огромное бело-голубое кашпо с ручками, в котором стоял горшок, в котором, в свою очередь, рос большущий кактус.
Кашпо и горшок с грохотом разбились о брусчатку. Комья земли полетели в разные стороны. Эффект был как от разорвавшейся мины.
И следует отдать должное меткости миссис Уотс – снаряд угодил точно в то место, где сидел ее противник. Если бы он с обезьяньей ловкостью не отпрыгнул в сторону, расколоться мог и его череп.
Однако его боевой дух не был сломлен.
Прокричав что-то вроде:
– В-о-о-о-о-н!
Или, может быть:
– В-о-о-о-о-т! – он вскинул руку с зажатой в ней бутылкой, которую намеревался метнуть в миссис Уотс.
Том считал себя джентльменом. И как джентльмен он не мог оставить леди в беде. Поэтому он поднялся во весь рост и громко крикнул:
– Эй!
Только сейчас он как следует рассмотрел своего противника.
Это был весьма пожилой мужчина, лет шестидесяти, невысокого роста, тщедушного телосложения, однако с роскошной, рыжей шкиперской бородкой. Такая бородка сама по себе не вырастет – ее требовалось холить и лелеять, используя набор специальных ножничек и гребешков. А вот одет был мужчина странно. На нем был детский матросский костюмчик, который он каким-то образом умудрился на себя натянуть: белая курточка с золотыми пуговками и откидным матросским воротником с синей полоской по краю и такие же белые с синими полосками внизу короткие штанишки, не сошедшиеся на животе, а потому подтянутые ремнем. На ногах белые в синюю полоску гольфики и красные сандалии, а на голове – матросская бескозырка с большим синим помпоном.
Одним словом, вид у незнакомца был исключительно комичный.
Если позабыть о бутылке, что он держал в руке, подобно готовому к бою оружию.
Теперь оружие это было наведено на Тома.
И, судя по зверскому выражению лица, рыжебородый всерьез намеревался пустить его в ход.
Не дожидаясь, когда в него полетит бутылка, Том первым запустил в противника мяч.
Том любил играть в крикет, так что бросок у него вышел отменный. Мяч угодил точно в грудь морячку Папаю.
Вряд ли удар был болезненный, но от неожиданности бородач разинул рот, как будто хотел громко крикнуть: «О-о-о-о!»
Выскользнув из внезапно ослабшей руки, бутылка разбилась об асфальт.
Морячок подпрыгнул так, будто у ног его разорвалась граната.
– Уй-я! – он прижал обе ладони к груди, как будто в нее угодил не мяч, а пуля.
– Пшел вон, китаеза! – заорала сверху миссис Уотс.
Морячок, словно затравленный борзыми лис, метнулся сначала в одну сторону, потом в другую.
На какой-то момент он будто утратил ориентацию в пространстве и был готов то ли упасть на брусчатке и закрыть голову руками, то ли широко взмахнуть руками и воспарить в небо.
В конце концов он подхватил с мостовой свою авоську и, звякая пустыми бутылками, побежал в сторону Грув-роад.
– Молодец, Томми! – миссис Уотс свесилась через подоконник и звонко хлопнула в ладоши, едва не выпав при этом из окна.
– Вы бы поосторожнее, миссис Уотс! – предупредил ее Том.
До его сознания не сразу дошел тот факт, что пожилая леди назвала его по имени! В то время как родные дядя и тетя не узнавали его!
– Вы помните меня, миссис Уотс?
– Еще бы мне тебя не помнить! – всплеснула руками женщина в окне. – Ведь это ты, сорванец, мне витрину крикетным мячом рассадил!
Верно, так оно и было!
Только случилось это лет пятнадцать тому назад.
Том взял велосипед, стоявший под навесом возле стены, перенес его через ограду и поставил на дорожку.
– Как дела, Томми?
Миссис Уотс успокоилась, легла грудью на подоконник и явно была настроена поболтать.
– Неплохо, миссис Уотс.
Том перешагнул через ограду и взял велосипед за руль.
– Куда собрался?
– К доктору Робертсу.
– Доктор Робертс… – судя по выражению лица миссис Уотс, она старалась, но никак не могла вспомнить человека с таким именем. – Он живет на Чепел-лейн?
– Нет, на Шекспир-стрит.
Том выкатил велосипед на дорогу.
Вся проезжая часть и тротуар напротив были засыпаны побитыми и поломанными вещами, что повыбрасывала из окон миссис Уотс, а также разрозненными предметами женского гардероба, от которых она тоже решила избавиться.
– Не помню такого, – покачала головой миссис Уотс. – Он недавно приехал в город?
Том на секунду задумался.
Доктор Робертс появился в городе вскоре после того, как Том переехал жить к мистеру и миссис Шепард. То есть почти одновременно с ним. Прежде Тому не приходила в голову мысль о том, что это ведь могло быть и не простым совпадением. Доктор Робертс никогда не скрывал, что из всех своих пациентов он особо выделяет Тома Шепарда.
– А он часом не китаеза? – не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, задала новый миссис Уотс.
– Нет, – улыбнулся Том.
– Это хорошо! – одобрительно кивнула старая леди. – А то в последнее время ну просто прохода нет от этих китаез!
– Я не встречал в городе китайцев, – возразил Том.
– Это потому, что они умело прикидываются англичанами! – назидательным тоном произнесла миссис Уотс. – Или немцами. Бывает, что индусами. Для того чтобы китаезу разглядеть, нужно зреть в самый корень! В самую его китаезскую душу заглянуть!..
Том решил перевести разговор на другую тему:
– Зачем вы выбрасываете вещи из окна, миссис Уотс?
– Да потому что они все сделаны в Китае!
– Сейчас многие вещи делают в Китае.
– А ты знаешь, чем опасны вещи из Китая?
– Нет.
– А я вот только сегодня прочитала в «Сан», что китайцы используют ядовитые красители! А еще в их товарах содержатся свинец, асбест и полоний! И радиация у них повышенная! Поэтому тот, кто пользуется китайскими вещами, сам роет себе могилу! Запомни это, Томми!.. Твой велосипед часом не из Китая?
– Не знаю.
Том посмотрел на расколотую фигурку гвардейца в красном мундире, сделанную не иначе как тоже в Китае.
– Выясни, Томми! Непременно выясни! – строго погрозила ему пальцем пожилая леди. – А то ведь сам после жалеть будешь! Да только поздно «Боржоми» пить, когда почки отвалились!
– Что такое «Боржоми»? – удивленно спросил Том, никогда прежде не слышавший такой присказки.
– Что-то вроде бренди, – непринужденно взмахнула кистью руки миссис Уотс. – Только покрепче.
– Ну, я поеду, – Том перекинул ногу через велосипедную раму.
– Удачи тебе, Томми! – помахала ему рукой миссис Уотс.
– Вы все же будьте поаккуратнее, миссис Уотс, – посоветовал ей на прощание Том.
– Вот в чем меня никто и никогда не мог упрекнуть, так это в неаккуратности! – с вызовом вскинула острый подбородок пожилая леди.
Том улыбнулся, надавил ногой на педаль и сел в седло.
Из всех ненормальных, что он уже повидал сегодня, миссис Уотс была самой нормальной. Ну, или, по крайней мере, казалась такой.
Глава 8
Том медленно ехал посередине улицы. Он не хотел, чтобы какой-нибудь безумец неожиданно выбежал на дорогу и бросился ему под колеса.
Машин, судя по всему, можно было не опасаться.
Том встретил несколько машин. Все они были крайне неудачно припаркованы и брошены с распахнутыми дверцами. Некоторые тарахтели невыключенными моторами. Как будто готовы были в любую секунду сорваться с места и устремиться в неведомо-бесконечную даль.
Можно было подумать, что все жители города разом разучились водить.
Ярко-красная машина с откинутой назад крышей проломила живую изгородь возле дома мистера О’Лири.
Серый «Мерседес» выехал на крыльцо дома миссис Глоур, ткнулся фарами в дверь и задрал кверху бампер, как будто пытался дотянуться до колокольчика. Том подумал, что «мерс» был похож на гостя, который, разодевшись, пришел на званый ужин и оказался перед запертой дверью. Теперь он в растерянности переминался с ноги на ногу, не зная, как поступить – продолжать дергать за цепочку колокольчика, надеясь, что хозяева чем-то сильно заняты, а потому и не слышат его звонок, или же, сочтя себя обиженным, развернуться и уйти с независимым и гордым видом, как будто он и не собирался вовсе в гости, а просто проходил мимо.
Том настолько живо это представил, что машина на крыльце и в самом деле чуть присела на задние колеса, сильнее задрала вверх передний бампер и потянулась к звонку правым передним колесом!
Все! Довольно!
Том быстро перевел взгляд на другую сторону улицы.
Фантазии следует держать под контролем.
Иначе они оживут и превратят жизнь в кромешный ад.
В который уже погрузились все остальные жители города.
Хотя сами они о том даже не подозревают.
Безумцы живут в радужном пузыре собственных фантазий, не ведая, что за его стенками существует иная жизнь.
А что, если и доктор Робертс?..
Нет, об этом лучше не думать.
Нужно, как учил доктор Робертс, настроить себя на позитив.
Мистер Робертс врач и к тому же очень умный человек. Он сразу должен был заметить, что происходит что-то неладное, и принять все необходимые меры. Сделать себе какой-нибудь укол, проглотить сильнодействующее лекарство… Надеть, в конце концов, медицинскую маску, как во время эпидемии гриппа!..
Определенно, доктор Робертс сумел о себе позаботиться.
И он обязательно поможет Тому привести в порядок тетю Мэгги и дядю Боба.
Том объехал бирюзовый «Седан», стоявший прямо посреди дороги с распахнутыми настежь дверцами и покореженным передним бампером. Как будто машина во что-то врезалась. Справа, со стороны водительского места лобовое стекло было покрыто частой сеткой трещин, разбегающихся от центра, подобно нитям паутины. С внутренней стороны по разбитому стеклу была размазана темная краска.
Или…
Тому не хотелось верить, что это была кровь.
Притормозив, он заглянул в салон машины.
Щиток приборной панели, обтянутый светло-серой искусственной кожей, и водительское сиденье также были испачканы… Да, определенно это была кровь. Причем совсем свежая.
Машина была пуста. Следовательно, пострадавший смог выбраться из нее и уйти. Возможно, ему помог кто-то из пассажиров – задние дверцы были распахнуты, значит, через них выходили люди. Вот только смог ли кто указать им, где находится госпиталь?
Том посмотрел по сторонам, но никого не увидел.
Люди смогли выбраться из машины и куда-то ушли. Можно было надеяться, что дела их не так уж плохи.
Мистер Дженкинс, заглядывавший порой к дяде Бобу, чтобы сыграть партию-другую в шахматы, любил повторять: «Если у человека есть ноги, он непременно куда-нибудь дойдет. А куда – не так уж и важно».
Объехав машину, Том увидел туристический автобус, застрявший на перекрестке Гринхилл-стрит с Виндзор-стрит.
Проломив живую изгородь и повалив пару кленов, автобус лобовым стеклом уперся в стену дома на углу, а задней частью завалил на мостовую фонарь. Из радиатора автобуса валил густой белый пар, с ядовитым шипением прорывающийся через защитную решетку.
На крыше автобуса неподвижно лежали двое человек.
Том страшно перепугался, решив, что это тела пострадавших в аварии.
Вот только как и зачем они забрались на крышу?
Чтобы привлечь к себе внимание?
Но тогда уж надо было прыгать, размахивать руками и звать на помощь, а не лежать, раскинув руки и ноги в стороны.
Странным казалось и то, что на обоих не было верхней одежды.
С того места, где остановился Том, улица шла под уклон, поэтому ему было очень хорошо видно, что на мужчине темно-синие плавки, а на женщине розовый в белую полоску купальник-бикини.
Том все еще не мог решить, что ему делать, как вдруг мужчина приподнялся, дотянулся рукой до стоявшей неподалеку от него туристической сумки и вытащил из нее большой красный флакон. Выдавив из него крем в подставленную ладонь, он сначала потер ладони одна о другую, а затем принялся размазывать крем по спине своей спутницы.
Том онемел от изумления.
Они делали вид, что загорают!
Вернее, они были уверены, что загорают.
И, скорее всего, считали, что место для этого они выбрали самое подходящее!
Том оттолкнулся ногой от мостовой, и велосипед, медленно набирая скорость, покатил вниз по улице.
Случайно посмотрев направо, Том встретился взглядом со странным существом, в котором не сразу признал человека.
Незнакомец пристроился на крыльце дома, прямо под табличкой, прибитой к двери, на которой было написано «Нотариус И. М. Вудроу».
Том несколько раз видел мельком мистера Вудроу. Когда тот выходил из такси, неизменно с большим желтым портфелем с двумя ремешками, с длинным, похожим на трость зонтом, и, придерживая рукой старомодную фетровую шляпу, быстрой походкой направлялся к крыльцу. Или же, наоборот, когда мистер Вудроу выходил из дверей своего дома и быстро шел к уже поджидающему его такси. Ни в окрестных магазинах, ни просто прогуливающимся по улице, как это часто делали другие жители Гринхилл-стрит, Том мистера Вудроу не встречал. Однако он готов был поспорить на спрятанный под кроватью ноутбук, что человек, пристально смотрящий на него с крыльца, – это не нотариус И. М. Вудроу. И даже не его секретарь, порой забегавший к нотариусу домой с бумагами, которые требовалось срочно заверить.
Незнакомец сидел в классической позе лягушки. Колени его были широко разведены в стороны, ягодицы почти касались ступени, а руки свисали вдоль туловища, упираясь полусогнутыми пальцами в камень. Во всем положении его тела ощущалось скрытое напряжение. Казалось, он в любую секунду мог распрямить колени и метнуться в сторону.
У человека были светло-русые всклокоченные волосы. Левую щеку пересекала длинная, глубокая царапина, из которой сочилась кровь. Рубашка и брюки незнакомца были подраны и покрыты мерзкими бурыми пятнами. На ногах обуви не было – только полосатые носки с прорехами, из которых торчали большие пальцы.
Незнакомец внимательно наблюдал за Томом, но при этом взгляд его казался от всего отрешенным и абсолютно пустым, не выражающим ни мыслей, ни эмоций. Во взгляде удава, которого Том видел в Лондонском зоопарке, и то было больше жизни.