Отец Евсей с моим подростком-дедом
Сидят в кофейне старой за столом.
3. Блины пропитаны горячим маслом,
От кофе – тоже крепкий аромат.
Отец Евсей вспотел, лоб вытер красный:
Нельзя ж пить кофе чашки три подряд.
* * *
1. Вот пекарь в белом фартуке за стойкой,
И Коля – с уважением к нему.
Мой дедушка, каким ты был спокойным,
И зла не причинял ты никому.
2. Ты ел блины. Но встал, жалея пчёлку,
Что тяжело так билась о стекло…
Лети ж созданье бедное ты в щёлку,
Была бы муха – мухе б повезло.
3. Я расскажу на лавочке старушкам
Про старый быт. Услышу я в ответ:
– Всё было так! Ну что же, не нарушу
Старушечьей той правды, милый дед.
* * *
1. Вторую скоро я главу кончаю,
Но расскажу ещё про монастырь
С отцом Евсеем, с Колей повстречаем
Мы утро, где безлюдье, где пустырь…
2. Там в монастырской келье ночевали
Мои герои… Как вам описать
Ту келью тёмную… в окно едва ли
Мог солнца луч когда-то попадать.
3. Под самым потолком почти окошко.
Здесь две кровати узкие – у них
Резные спинки, на колёсах – ножки,
На стенках, по углам – глаза святых.
* * *
1. Возле икон лежат на полках книги,
Вся правда в них святого Бытия.
Здесь, в келье, есть бессмертье в каждом миге,
Хоть тусклые лампадки здесь горят.
2. Чернеют керосиновые лампы,
Чернеют стол и узкая скамья,
А полусводы белых стен веками
Послушников и прихожан манят.
3. Подходит ночь… Луна встаёт большая,
И длинный освещает коридор,
И Коля, осторожными шагами,
Чтоб спящих не будить, идёт во двор.
* * *
1. Открыты двери в душных тёмных кельях,
Кругом сутаны чёрные висят,
Монахи спят, отвергнутые кем-то
Иль Богом призваны? Эдэмский снится сад.
