Улыбка Пеликена
– Ничего себе! Ты хочешь сказать, что тела ваших соплеменников съедают хищники, а кости с черепами лежат в тундре? – снова прервал рассказ Глеб.
– Да, а как по-другому? Это очень древний ритуал. Лопат у нас нет, а подо мхом – мерзлота и лед. Ну, продолбим мы яму и положим туда тело, и что? Мерзлота выдавит его и поднимет через год-два на поверхность, опять же – на съедение хищникам.
– Получается, что мест захоронений у вас нет, и кладбищ в нашем понимании тоже… Как же тогда вы вспоминаете об умерших?
– О, это вторая часть ритуала прощания!
Омрынто, следящий за костром, раздвинул угли и, положив в середину двух хариусов, продолжил:
– Когда олени с телом уходят в тундру, родственники разводят большой костер и приглашают шамана. Начинается танец пичьэйнен, горловое пение, удары бубна, ярара, пляшущие языки огня, все подчинено одному моменту…
Глеб перестал дышать. Таинство рассказа, смешавшись с воображением и мистикой, овладело его телом, обострив все чувства и сознание. На мгновение ему показалось, что он сам сидит сейчас у такого костра.
– Вдруг, – продолжил Омрынто, – шаман останавливается, делает паузу, прислушиваясь к тишине, садиться у самого огня и спокойным голосом говорит: «Дух вашего родственника перешел в волка». Собравшиеся кивают головой в знак понимания. Теперь каждый из них, уходя на охоту, при встрече с волком не будет в него стрелять, признавая, что в нем живет дух их умершего родственника.
Омрынто достал из костра рыбу, положил ее на лист и протянул Глебу.
– Ты шкуру сверху сними, она очень легко сходит, и начинай есть.
– А почему – волка? – от волнения забыв сказать «спасибо», продолжил тему разговора Глеб.
– Это зависит от того, что именно увидел шаман в своем видении. Какое животное первым станет есть или клевать, – если это полярная сова, например, тело умершего, в такое дух и переселился. Поэтому мы, живя в природе, никогда не забываем своих ушедших предков. Ветер звенит колокольчиком в тундре, волк бежит по снежному насту, медведь в излучине реки лапой бьет кету – все напоминание о вечности.
Глеб снял шкуру с хариуса, розовое мясо с прожилками оказалось сладковатым.
Его чувства и настроение, смешавшись с дымом костра, речным воздухом, запахами тундры, купались в наслаждении воссоединения с природой.
Омрынто улыбался. Ему и самому понравился его рассказ и то, как внимательно слушал его гость.
Солнце поднялось высоко. Насекомые, овладевая пространством, тучами перемещались вдоль берега, грязь, поднятая Глебом во время рыбалки, осела на дно, открывая удивительную прозрачность воды.
– Николай, – снова заговорил Глеб, покончив с рыбой, – но ты так и не рассказал мне о тех двух оленях, которых повстречал в тундре.
– О-о-о, точно! Увлекся! Но теперь, зато, будет более понятно, почему я, когда увидел на них остатки упряжи, подумал, что олени ритуальные. Так вот. Потом, когда я закончил их осматривать, по характеру разрывов ремней я догадался, что произошло что-то плохое. Похоже, нарты были прикреплены к упряжи чьей-то неумелой рукой, и во время бега олени, оторвавшись, ушли в тундру. Не знаю, что руководило мной в тот момент… – Лицо Омрынто стало серьезным. – Я развернул собак и поехал по следу оленей.
Он замолчал и тяжело вздохнул.
– Через день пути я сначала увидел легкий дымок на опушке леса, потом – сложенный из веток шалаш, а уже в нем нашел Наташу. Она замерзала, еда закончилась, холод лишил ее сил и возможности сопротивляться. Три дня я отогревал ее, кормил строганиной и поил горячим чаем с еловым настоем. Бог тундры, Пеликен, не взял ее жизнь, и она стала возвращаться в мир живых. Когда я привез ее в село, то сначала поговорил с женой и членами моей семьи. Мы решили, что она будет жить в отдельной яранге, так как молодая женщина должна жить самостоятельно. Я. – Он покачал головой. – Не муж ей, а отец! По нашим северным законам вернув ей жизнь, я становлюсь ответственным за нее. И меня очень огорчают эти разговоры о второй жене. Мои родственники знают все и считают Наташу частью нашей семьи, и только обозленный человек с плохими мыслями мог написать такое письмо в обком партии.
– Хорошо-хорошо, – видя, как расстроился председатель, быстро заговорил Глеб. – Не волнуйся, я верю тебе и напишу в обком правду. Но тот, кто нацарапал эту анонимку, наверняка живет тут же, в этом селе. Как ты думаешь, кто бы это мог быть?
– Тут и думать нечего! Этого писателя ты сегодня на тропинке к речке видел. Наташа ему отказала – он как-то раз к ней вечером в ярангу явился. Думает, если одна, то и заступиться некому. Услышал я крики, прибежал и выставил его вон, а ярангу ее ближе к своей поставил, чтобы ни у кого другого подобных мыслей в голове не появлялось.
Омрынто оторвал зеленую ветку кустарника и бросил ее на угли. Белый дым, поднявшись, отпугнул от них назойливых комаров.
– Понятно. Хочешь, я поговорю с ним? Тем более что мне не понравилось, как этот есаул по селу с шашкой носится.
– Нет, не нужно! Ты уедешь, а что про меня сельчане подумают? Сам не справился – начальника попросил! Нет, он хоть и моложе меня, но мы разберемся. И потом, Иван сирота, один живет, и может, если я с Наташей поговорю, и она его простит, так и сладиться у них чего… Он-то не пьет, мужик нормальный, работящий, конюх хороший, ветеринарное дело чувствует, болезни животных распознает.
Дым от ветки пошел сильнее. Глеб задумался, удивительная мудрость звучала в словах Омрынто. Сейчас им двоим, обладающим властью, ничего не стоило наказать анонимщика и хулигана, но величие силы сидящего напротив него человека заключалось не в справедливой мести, а в желании найти правильный подход к проблеме, погасить конфликт, и закончить все созиданием новой семьи.
– Знаешь, – заговорил Глеб снова, – если бы мы все могли так думать и делать, как ты, скольких проблем можно было бы избежать. Бытовое раздражение, злость и месть стоят между людьми силою крепостных стен. Маленький инцидент, дорожный конфликт толкает людей друг на друга с яростью океанской волны. А уважение и терпение возвращается к людям только в период раскаяния и сожаления за совершенные проступки. Сейчас в стране начинаются большие перемены. Наш самый главный секретарь, Горбачев Михаил Сергеевич, назвал это перестройкой. И я очень боюсь, что старым и изжившим себя назовут твой уклад мыслей, а вот новым будет считаться напористость и вседозволенность, как в случае с твоим анонимщиком…
Омрынто снова покачал головой.
– Нет, Михалыч, ворон, проглотивший в нашей народной сказке солнце, не смог долго сидеть с закрытым клювом. Жизнь сама расставит все по своим местам. Природа заложила в нас созидание и, рано или поздно, мы научимся жить в мире друг с другом.
Он поднялся, залил тлеющие угли водой и пошел к лодке, жестом приглашая Глеба следовать за собой. Дорогой до села они молчали. Омрынто думал о странном секретаре и его рассуждениях, а Глеб испытывал чувство искренней зависти к наивным, утопическим мыслям председателя и очень жалел, что их общение было недолгим.
Поднимаясь по тропинке к сельсовету он еще не знал, что загорелась тундра, и райкомовский вертолет будет задействован в ее тушении. Радиограмма, лежащая на столе Омрынто, подарила ему еще целую неделю общения с этим удивительно простым и искренним человеком, жизнь и рассуждения которого были созданы самой природой крайнего Севера.
Пурга и замерзшие колени
Все началось как обычно – подул ветер. В течение часа термометр опустился до нуля, и началась пляска мокрого снега, несущегося со скоростью автомобиля на хайвэе.
Глеб как обычно сидел на работе, писал бумажки, разговаривал по телефону, поглядывал в окно и жалел тех, кого нужда заставила выйти на улицу.
В три часа дня в его дверь постучали, на пороге стояла Валентина с ежегодником в руках.
– Глеб Михайлович, у вас сегодня по плану посещение урока истории. Выбирайте, куда бы вы хотели пойти?
– Валя, какие уроки! Метет на улице, школьники дома все, судя по ветру. – Он выглянул в окно и увидел одиноко стоящего посреди улицы человека. – Метров двадцать в секунду дует.
– Нет, старшие классы учатся. Предлагаю сходить в школу, которая рядышком с нами. Хотите, конечно, я и машину вызову, но тут всего пять минут идти.
– Валя, кто это придумал – посещать уроки истории в школе?
– Вы и придумали! – Секретарша кокетливо улыбнулась. – Это входит в план мероприятий, разработанных вами в целях выполнения постановления Магаданского обкома партии.
– Валя, но я тогда не знал, что мне придется бегать по пурге!
Он снова выглянул в окно: улица была пуста. Театрально вздохнув и всем своим видом показывая, что ему никуда идти не хочется, Глеб все-таки поднялся и стал одевать пуховик.
– Ну, так что? Звоню в школу, которая рядом? – снова спросила Валя.
– Звони!
Выйдя на улицу, он опустил уши у шапки, потуже завязал веревочки бантиком и, выбрав правильный угол наклона к ветру, пошел в школу.
Директор, маленькая круглая женщина с прической «тугой барашек» встретила его в вестибюле и, испытывая явное волнение, пригласила следовать за собой, так как урок уже начался, и нужно было спешить.
Зайдя в класс, Глеб обомлел. Прямо перед ним, у доски, с указкой в руках стояла Виктория. Ее глаза тоже расширились от удивления и неожиданности. Хитрющая директриса, придав своему голосу официальности, представила Глеба девятиклассникам и учительнице. Выходя из класса, она улыбалась, точно зная, в каких отношения находятся секретарь и педагог.
Глеб, понимая, что обратной дороги не будет, прошел на заднюю парту и, удобно устроившись, попросил Викторию продолжать.
Тема урока была та, что надо. Героические дальневосточные коммунисты, Лазо, японские захватчики, тяжелые бои с белыми и подвиги Красной Армии. Дети сидели не дыша. Их глаза горели интересом, мальчики открыли рты чуть больше положенного, спины у девочек были прямыми.
И в тот самый момент, когда знаменитый матрос Железняк повел свой бронетранспортер прямо по рельсам, раздался звонок, спасший Глеба от рвущегося наружу приступа смеха.
– Ты чего ржешь? – сказала Виктория, когда последний ученик покинул класс. – Вижу: сидишь, корчишься весь… Только попробуй сказать, что я плохо вела урок и неинтересно рассказывала детям о гражданской войне!
– Нет, урок отличный..! – Новый приступ смеха не дал договорить.
– Ну, а что ты тогда надо мной издеваешься?! – Виктория оттопырила губки, сморщила носик и придала лицу выражение детской обиды.
– Ладно-ладно, товарищ учитель. – Глеб перестал смеяться.
– На самом деле ты молодец. Дети слушали тебя, как завороженные, и тему ты хорошо раскрыла, правильно, с большевицких позиций. Поэтому выражаю вам благодарность! – Глеб подошел к Виктории и игриво пожал ей руку. – У меня нет сомнений – молодая смена находиться в надежных руках педагога-новатора.
– Почему новатора? – удивленно произнесла Виктория.
– А как же! Трактовка боевых действий матроса Железняка удивляет новизной и смелостью. – Глеб снова засмеялся.
– Ерничаешь? Давай уже, говори, чего я не так сказала? – Виктория угрожающе выставила вперед ногти, откровенно намекая на угрозу броска пантеры, ожившей в ней в этот момент.
– Товарищ педагог, вы в школе, держите себя в руках! Тут кругом дети, а за увечья секретаря при исполнении вам грозит еще одна ночная повинность.
Виктория сощурила глаза, сделала губы тонкими и тут же попалась в объятия Глеба, без сопротивления перейдя к долгому поцелую.
Дверь класса немного отворилась без скрипа и закрылась снова. Директриса растаяла в собственной улыбке – таких проверяющих у нее еще никогда не было.
– Ну, что? – сказала Виктория, поправляя прическу и немного отстраняясь от мужа. – Теперь, агрессор… – Она демонстративно вытерла губы рукой. – Ты скажешь, над чем так смеялся?
– Да, придется раскрыть тебе большую государственную тайну. Матрос Железняк руководил бронепоездом, а на бронетранспортере по рельсам никогда не ездил!
– Что? И всего-то! Да это никто кроме тебя даже и не понял. Только зря целовала!
Они улыбнулись друг другу, оделись и вышли из школы.
Пурга чуть убавила оборотов, но стала холодной и колючей. Снег превратился в маленькие комочки льда и неприятно бил по лицу.
– Глеб, пойдем домой пешком, – сказала Виктория, туго застегиваясь на все крючки. – Целый день в школе просидела, хочется глоточек свежего воздуха.
– Пойдем. – Идея прогуляться перед сном ему понравилась.
– Да и ветер, похоже, будет дуть нам в спину.
Но он ошибся.
Завернув за угол школы и пройдя сто метров, они поняли, что холод пробивает одежду, а тяжелый снег больно бьет по лицу и коленям. Глеб остановился, наклонился к Виктории и громко, перекрикивая ветер, сказал:
– Вставай за мной и держись за пояс! Поняла?
Виктория кивнула головой, и они, приняв позицию танца летка-енка, гуськом пошли в пургу.
Дорога уходила от города, свет фонарей, словно в сказке, напоминал светящиеся шары с летящим в них снегом. Закрыв рукавицей нос и рот, Глеб, сохраняя тепло дыхания, периодически чувствовал, как Виктория дергает его за пояс.
Подойдя к дому, они почти на ощупь сориентировались в поисках крыльца, преодолели сугроб и сказали «спасибо» северной мудрости, позволившей людям строить так, чтобы входные двери тамбуров открывались вовнутрь.
Включив свет, Глеб свернул губы трубочкой и с силой выдохнул. Струйка теплого воздуха тут же стала белесой.
– Вот так, учительница моя! Пар изо рта идет, а это значит, что в помещении меньше четырнадцати градусов. А ты знаешь, как называют этот ледяной ветер оленеводы?
Виктория не ответила. Она тихо прошла к батарее в большой комнате и, присев рядом, положила на нее заиндевелые от мороза пальцы.
– Сейчас-сейчас! – Засуетился Глеб у старой печки. – Мы эту штуковину раскочегарим, и злой ветер Хиуз уберется к себе обратно в Канчалан.
Он быстро сунул в топку газету, щепки, сломал неуклюжими, озябшими пальцами несколько спичек и наконец-то развел огонь. Языки пламени, съев бумагу, немного ослабли, подбираясь к поленьям, но вскоре освоились и окрепли, отражаясь бликами на лице Глеба.
Растирая руки, Виктория поглядывала на него и тихонечко бубнила:
– Замерзла вся! Ты что, не знаешь, что умный муж выслушает свою жену и сделает все наоборот? Холод такой, пурга, а ты молодую, талантливую учительницу, маму твоих детей заставил идти пешком целый километр. Хорошо, я в ледяную снегурочку не превратилась. Хотя… – Она сбросила с себя шубу, сняла шерстяные рейтузы, колготки и в недоумении посмотрела на мужа. Колени были белые.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Пеликен – божок народов крайнего севера, http://www.peliken.ru (прим. ред.)
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги