Засмеялся тут Ворон, с ним – все молодцы.
И верёвки конец привязали они
К задней луке седла. Ворон ехал верхом,
И ещё рядом с ним были два верховых,
Остальные шли пеша. Всего их теперь
Было около дюжины в шайке лесной.
До вечерней зари шли по чащам лесным,
Где невидимой тропкой, где вовсе без троп,
По одним лишь приметам, заметным едва.
Вот, в конце концов, вышли к поляне одной,
Где землянка была у лесного ручья.
В трёх шагах от землянки чернела в земле
Преглубокая яма, а сверху она,
Будто крышей, накрыта была шалашом,
Чтобы дождь не залил. В эту яму всех трёх
И столкнули. Свалились монахи в неё;
Помогли встать друг другу на дне земляном;
Огляделись, довольно просторно вокруг,
Можно тут разместить и десяток людей.
Слышат, Ворон им сверху с усмешкой сказал:
– Будьте, братья, как дома! Здесь стол вам и кров.
Кто письмо-то напишет из вас в монастырь,
Чтобы нам передать: чтобы выкуп за вас
Получить? А не то – здесь вам долго сидеть…
– Мы такого письма не напишем тебе! –
Отвечал ему смело Варнава монах. –
Лучше ты о душе позаботься своей:
Сколько взял на неё ты ужасных грехов…
– Сколько взял – все мои. Я отвечу за них.
А вот вас кто спасёт тут, в дремучем лесу?
Ведь не спустится Бог, чтобы вытащить вас,
Сколько вы не молитесь… – Потом он сказал,
Обращаясь к кому-то из шайки своей:
– Васька, ты будешь первым на страже стоять!
Да смотри, чтоб не вылезли! Бей по зубам!
– Будь спокоен, не вылезут, – Васька сказал.
У землянки разбойнички яркий костёр
Развели, чтоб поужинать им перед сном.
Ворон стал тут пожитки монахов терзать,
Разбирать да смотреть, что в них годного есть.
– Посмотри-ка, ребята, вот в этой суме…
Сколько тут бересты! Нам как раз для костра…
– То, записки, наверное, …дай-ка сюда,
Посмотрю, что написано там! – говорил
Самый младший из шайки, Ушатый Фома
Двадцати пяти лет, из крестьян костромских.
– Ты читать, что ль, могёшь? – удивились ему.
– И читать, и писать… дьяк меня научил
До того, как из дому-то я убежал…
Ну-ка, дай посмотрю… – Взял он грамотки те,
