Сага о джиннах: Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого (сборник)

– По-моему, мы заблудились, – сказал Шоммер, – свернули не туда.

– Туда! – воскликнула Зари-ма. – Это же ход Червей! Неужели вы не видите?

Мужчины присмотрелись к тоннелю, стены которого были очень гладкими и состояли из наплывов и складок.

– А ведь верно, дочка, – сказал Игнат. – Это и в самом деле ход Червей. А они, насколько мне известно, ради развлечения ходы не рыли. Мы почти у цели.

– В какую сторону повернем? – полюбопытствовал Шоммер. – Налево, направо? Как там у классика: налево повернешь – коня потеряешь, направо повернешь – тещу найдешь?

– Интересно, какого именно классика ты имеешь в виду? Впрочем, неважно. Куда тебя тянет?

Ксенолог повертел головой, хотел было почесать макушку, но наткнулся на прозрачный конус шлема.

– Налево.

– А ты что скажешь, девочка?

– Налево, – серьезно кивнула Зари-ма. – Там… тревожность… неприятно…

Игнат хмыкнул.

– Что ж, налево так налево.

Тоннель нырнул вниз, попетлял немного и вскоре действительно вывел путешественников к пещере, густо заросшей «снежным папоротником», «стрекозиными крыльями» и «пухом».

– Глаз Мраг-Маххура! – прошептала Зари-ма.

– Где?

– Там, дальше, на стене… он смотрит прямо на нас… я такого еще не видела!

Игнат, борясь с тяжестью в животе и легким головокружением, заметил слева огромный выпуклый белый овал с черной дырой по центру, похожий на заросший бельмом глаз циклопа.

– Это есть ваш бог?

– Он… плачет!

– Что? – удивился Шоммер. – Кто тут плачет?

– Мраг-Маххур…

– Не смешите меня. Никакой это не глаз Мраг-Маххура, это всего лишь активный контур таймфага с нелинейным выходом.

– Он плачет не слезами…

Из черного отверстия «зрачка» диаметром около метра действительно выползла капля зеленоватой светящейся субстанции, беззвучно упала в глубокую нишу в форме кратера, обросшего поверху белым «пухом». Стены пещеры содрогнулись, волна странного искривления поколебала все «снежные» наросты, пол и потолок пещеры, достигла людей. Охнул Шоммер, почувствовав непривычный спазм сердца.

– Работает, бляха муха! Вы понимаете?! Контур работает, качает энергию!

– Насколько мне известно, он соединяет Полюс с миром Червей, – сказал Игнат. – Не мог Лам-ка полететь туда?

– Хрен его знает, куда он полетел. Мог, конечно. Я сейчас посмотрю, что это такое, запишу параметры.

Шоммер, не спрашивая разрешения, подскочил к «мустангу», развернул на нем консоль с аппаратурой, подогнал к «глазу Мраг-Маххура», забормотал:

– Я так и думал… осцилляции на порядок выше… запороговые колебания поля… метрика трещит… явно не три, а больше… связи на грани разрыва… нейтринный поток…

– Ты поосторожнее там! – недовольно сказал Игнат. – Предупреждай, что собираешься делать. Не подходи к «глазу» близко.

– Ничего со мной не случится, – отмахнулся ученый.

– Страшно! – пробормотала Зари-ма. – Он шевелится… Мраг-Маххур… и смотрит на нас… почему этот «глаз» лежит на боку, а не свисает сверху, как везде?

– Наверное, этот могильник когда-то упал, от землетрясения или во время извержения вулкана, после чего был накрыт лавой. Вот Черви и подошли к нему не снизу, а сбоку.

– Я чувствую…

– Что?

– Лам-ка был здесь…

– Где? Прямо в пещере?!

– Не знаю… везде… я внутри вижу… не знаю, как сказать. Запах как бы такой… и не запах вовсе… тонкая прозрачность…

– Вполне допускаю. Артем говорил, что ты обладаешь экстрасенсорным резервом и даже можешь читать мысли.

Зари-ма смутилась.

– Я же не нарочно… не специально… если только тревожность мне…

– Не переживай, все нормально. Значит, ты подсознательно чувствуешь следы присутствия Лам-ки. Попробуй еще раз позвать его.

– Зову, – виновато ответила полюсидка. – Он не отклик… не отвечает.

– Ладно, еще не вечер, может быть, и отзовется. А пока…

– Ой! – прижала руку к сердцу девушка.

Игнат оглянулся.

Шоммер висел прямо напротив зрачка «глаза Мраг-Маххура» и с азартом манипулировал приборами на консоли, продолжая разговаривать сам с собой.

– Назад, Гилберт! Немедленно… – Ромашин не договорил.

Из черного отверстия выскользнула капля сияния, накрыла Шоммера вместе с «мустангом» и приборной консолью, шлепнулась в кратер и исчезла. А вместе с ней исчезли ксенолог и кибер поддержки. Волна сотрясения обежала пещеру, и все успокоилось.

– Гилберт!

– Он его… проглотил! – прошептала побледневшая Зари-ма. – И теперь выплюнет в своем жилище…

Игнат дико посмотрел на нее.

– Где?!

– Мы там были с Артемом.

– В мире Червей?! Ах ты клепаный бабай!.. Извини… Ну, конечно! Контур еще работает, причем векторно! Посылает энергию Червям. Он и Гилберта перебросил туда же. Собака бешеная! Что же делать?

– Надо идти за ним, – простодушно предложила Зари-ма. – Без нас он пропадет.

– А мы разве не пропадем?

– Я там жила, знаю много…

– А вернуться мы сможем?

– Мы же с Артемом вернулись?

– У вас был Лам-ка…

– Может быть, он и сейчас там?

Игнат раздумывал несколько секунд, взвешивая решение, взял девушку за руку.

– Без «мустанга» мы даже не можем связаться с базой. Не боишься? Это ведь опасный шаг.

– Мы обязательно должны найти Лам-ку… – голос полюсидки дрогнул. – И Артема… я согласная.

– Идем!

Они подлетели к слепо глядящему на пещеру «бельму глаза», выбрали момент и прыгнули в прозрачно-светящуюся «слезу Мраг-Маххура»…

Несмотря на теоретическое знание предмета, Игнат никогда не был в мире Червей Угаага, поэтому потратил немало времени, чтобы осмотреться и пообвыкнуть, почувствовать себя не гостем непрошеным, а посетителем гигантского музея планетарного масштаба.

Правда, планетой мир Червей назвать было нельзя. На самом деле это был колоссального объема воздушный шарик, застрявший в толще «твердого» здешнего вакуума. Черви Угаага селились в приповерхностном слое этого шарика размерами с земное Солнце, создавая там своеобразные «тоннельные города». На внутренней же поверхности шара, наполненного воздухом, близким по плотности к земному, встречались лишь редкие сооружения Червей, вынесенные ими в «космос»: антенны контроля метрики пространства, бункера с отходами неведомых производств, станции приема энергии; все эти сведения Игнат знал еще по рассказам Артема.

Вышли они из одной такой станции, с виду напоминающей пучок гигантских стрекозиных крыльев, вырастающий из натуральной «стрекозиной головы» с фасетчатыми глазами; высота всего сооружения достигала не менее полукилометра.

Конечно, встряска организма при «нелинейном броске на струну» мгновенного перемещения была достаточно сильной, и путешественники не сразу пришли в себя, оказавшись в странном месте, напоминающем внутренности арбуза, в котором они играли роль «семечек», равно как и повисшие неподалеку фигуры непонятного назначения. Однако спецкостюмы с честью выдержали перенос, и земляне не захлебнулись полупрозрачной розовой мякотью «арбуза». Огляделись. Поняли, что могут передвигаться, и потихоньку выползли из «арбуза» в сухой коридор, который вывел их наружу.

Шоммера с «мустангом» они увидели одновременно.

Ксенолог не запаниковал, оказавшись в незнакомом мире. Он увлеченно исследовал «стрекозиные крылья» с помощью кибера. Увидев спутников, ксенолог ничуть не удивился их появлению и радостно заорал:

– Знаете, какова размерность этого шарика? Три и тридцать три сотых! Это мир Червей, честное слово! «Червивый» таймфаг забросил нас в их вселенную!

– Гилберт!

– Я сейчас…

– Гилберт! Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Мы не должны были лететь в мир Червей!

– А что мы должны были делать?

– Установить контакт с «джинном» и попросить его найти Лам-ку.

– Во-первых, ты мне этого не говорил. Во-вторых, еще ничего не потеряно, мы в любой момент можем вернуться обратно.

– Каким образом?

– Контур таймфага должен работать в обе стороны, найдем стартовую зону и махнем на Полюс.

– Ты уверен?

– Конечно. Только побудем здесь какое-то время, уж очень много интересного! Я же себе никогда не прощу, если не запишу все на флэшку и не замерю характеристики здешнего континуума. Не волнуйтесь, со мной не пропадете.

Игнат и Зари-ма переглянулись.

– Настоящий ученый, – слабо улыбнулась девушка.

– По этому поводу есть другое выражение, – усмехнулся в ответ Ромашин. – Настоящий друг познается в беде, до которой он нас довел.

Зари-ма прыснула:

– Смешно…

– К сожалению, не очень смешно. Я не знаю, чем закончится наш неплановый визит к Червям. Лам-ку чуешь?

– Нет… не отзывается… его здесь нет.

– Плохо.

– Я не виноватая…

– Да я тебя и не виню. Это я во всем виноват. Надо было не спускать с этого… ученого глаз.

Игнат огляделся.

Пустыня.

Мелкая рябь барханов, груды камней, редкие скалы.

Некоторые из скал имеют необычную форму: вылитые коровьи соски, разве что торчащие вверх и в сто-двести раз больше. Один «сосок» рядом, розовый, сморщенный, блестящий, именно из него и вышли путешественники. Другой, поодаль, расколот трещиной, скособоченный, серый, погасший. Еще два торчат у горизонта, загибающегося вверх краями гигантской чаши. Небо над головой сиренево-белесое, глубокое, равномерно светящееся, хотя солнца не видно. Да и нет его, солнца, поскольку мир Червей и в самом деле представляет собой гигантский пузырь в толще вещества, представляющего среду обитания Червей Угаага.

– Здесь можно дышать, – несмело произнесла Зари-ма.

– Знаю. – Игнат разгерметизировал «кокос», осторожно вдохнул, задерживая дыхание, кивнул. – Дышится легко… и запахи знакомые. А сила тяжести здесь чуть больше, чем на Земле.

– Мы быстро привыкнем, – заявил Шоммер, услышав слова Ромашина. – Хорошо, что радиационный фон тут слабенький, хотя и повыше земного. Кстати, я готов к походу.

– Еще надо решить, куда мы отправимся и стоит ли это делать.

– Конечно, стоит. Особенно мне хотелось бы посмотреть на «червивые» города.

– Прогулки по городам Червей не входят в наши планы.

– Не будем же мы сидеть на одном месте?

– Не вижу смысла устраивать прогулки по местным буеракам.

– По отчетам твоего внука, которые я читал, здесь есть музей. Черви миллионы лет путешествовали по разным «этажам» Вселенной и привозили из путешествий все, что находили, в том числе машины, созданные другими разумниками. Вполне кондиционные аппараты, между прочим.

– Чедомы, – кивнула Зари-ма. – Это такие летающие лодки, они даже сквозь землю проходят.

– Давайте найдем чедом и полетаем тут, поищем Лам-ку.

– Потеряем время.

Шоммер оторвался от своих приборов.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю не задерживаться здесь надолго. Лам-ка не отвечает на вызовы Зари-мы, значит, его у Червей нет. Надо возвращаться на Полюс, к «джинну», устанавливать с ним контакт и просить найти Лам-ку.

– И Артема! – добавила Зари-ма.

– У меня есть идея получше. – Шоммер свернул шлем, подставил лицо ветерку. – А дышится здесь хорошо, почти как дома… Кстати, не пора ли перекусить?

– Успеем, что за идея?

Ксенолог оживился.

– По моей теории Черви занимают вторую позицию в иерархии разумогенеза негуман этого вида. Первыми были протеи, вторыми – Черви. Икосиды – третьи, гиперптериды – четвертые…

– Я знаком с твоей теорией, не отвлекайся.

– Я уверен, что Черви имели связь и с теми, и с другими, и с третьими. Возможно даже, что и с ангелоидами. Но это не имеет значения. К чему я клоню? Лам-ку сделали гиперптериды, так?

– Короче.

– Вот он и вернулся к своим создателям, в мир гиперптеридов! Нам только надо найти терминал, соединяющий метавселенную Червей с метавселенной гиперптеридов, перебазироваться туда и позвать Лам-ку.

Игнат посмотрел на Зари-му.

– Что ты об этом думаешь?

– Калимма-хха но-дур…

– Что?

Зари-ма покраснела.

– Ну, у нас есть поговорилка…

– Поговорка?

– Да, поговорка, что гениальность не отличается от сумасшествия…

Игнат улыбнулся:

– Отличная поговорка. Так ты думаешь, что он сумасшедший?

– Нет… я не хотела… но я – за! Надо лететь к гиптера… ну, к тем, кто делал «джиннов»! Лам-ка там!

– Мне бы твою уверенность.

– А что мы теряем? – бесшабашно взъерошил волосы на затылке Шоммер. – Не найдем Лам-ку у хозяев – вернемся.

– Сначала надо найти работающий терминал метро… если он вообще существует. Был бы с нами Селим…

– Пусть она поработает, – кивнул ксенолог на Зари-му. – Кто-то мне говорил, что она неслабый экстрасенс.

Игнат задумчиво посмотрел на девушку.

– Может быть, и в самом деле попробуешь?

Зари-ма беспомощно пожала плечами.

– Я не знаю… не думала… а что надо делать?

– Мы только что вылезли из финиш-камеры «червивого» метро. – Шоммер указал на «коровий сосок». – Она представляет собой некий пространственный и энергетический объем. Ты это ощущаешь?

– Да… он такой… как яма, а внутри огонь…

– Отлично! Ищи другие такие же «ямы с огнем». Только эта камера имеет один выход – на Полюс Недоступности, а та, какая нам нужна, должна иметь выходы в общую сеть «червивого» метро. Понимаешь? Терминал метро должен состоять из многих «огненных ям».

– Поняла… я попробую… только меня нужно сосредоточить.

– Сядь на камешек и медитируй.

– Хорошо.

Игнат шагнул к Зари-ме, поднявшей на него затуманенные глаза, положил руки на плечи.

– Не напрягайся до изнеможения, дочка, тебе вредно перенапрягаться в твоем положении. Получится – хорошо, не получится – найдем другой выход.

– Я постараюсь.

– Вот и прекрасно. Мы отойдем, чтобы не мешать, но будем неподалеку.

Шоммер вернулся к «мустангу», повисшему на высоте двух десятков метров у «стрекозиного крыла».

Игнат с удовольствием прошелся по плотному крупнозернистому песку, отливающему перламутром. Оглянулся на Зари-му. Полюсидка стояла, задумчиво глядя себе под ноги, потом присела на кристаллический полупрозрачный валун. Игнату пришло в голову, что этот валун, камни вокруг и песок вполне могут быть алмазами или модификацией углеродных соединений, но вслух эту мысль высказывать не стал. Еще раз огляделся, более внимательно. И на пределе зрения, там, где горизонт задирался вверх, образуя полусферу, увидел некий стеклянно-прозрачный силуэт, похожий на рог, раздваивающийся на конце. В памяти возникли ассоциации, складываясь в знакомый и одновременно пугающе чужой образ.

Рог больше всего напоминал изогнутый раздвоенный бивень мамонта, а также заднюю часть насекомого, известного на Земле как двухвостка. Однако, судя по расстоянию, отделявшему «двухвостку» от людей, она была в сотни, если не тысячи, раз больше земного аналога.

– Гилберт.

– Подожди…

– Гилберт, посмотри туда. Что-нибудь видишь?

Шоммер приложил руку ко лбу козырьком, помолчал.

– Змеиный язык…

– Что?

– Эта штуковина похожа на раздвоенный змеиный язык.

Игнат хмыкнул:

– Ну у тебя и воображение! Мне она больше напоминает одно противное насекомое.

– А давай слетаем? – загорелся ксенолог. – Уж больно велик этот «змеиный язык», трудно представить, для чего Червям такое мощное сооружение.

– Времени жалко. А вообще мне тоже…

– Вижу! – раздался громкий шепот Зари-мы.

Мужчины оглянулись.

Полюсидка стояла с закрытыми глазами и показывала пальцем в ту сторону, где сквозь атмосферу воздушного пузыря Червей проглядывал таинственный «рог-бивень-змеиный язык».

– Там… очень большое… много ям… очень глубоко!

– Кажется, наши мнения совпадают, – хмыкнул Шоммер. – Не удивлюсь, если это и в самом деле терминал местного метро.

– Артем не упоминал в отчете ни о чем подобном.

– Сколько времени он тут был, твой Артем? Этот шарик гораздо больше Земли, можно всю жизнь потратить, чтобы его весь обследовать, да и то не хватит.

Игнат подошел к Зари-ме:

– Сильно устала?

Девушка открыла глаза, большие, влажные, с огромными зрачками.

– Не-а, не очень… но тот углар-гаах… та башня такая огромная есть… внутри большой огонь, только тлеющий. На Полюсе я видела примерно такую, Артем говорил – это маяк.

– Что ж, посмотрим, что это такое в натуре. Гилберт, сворачивай лавочку, выступаем.

– Без проблем, – согласился ксенолог. – Правильные решения надо принимать быстро, чтобы не пришли неправильные.

Игнат усмехнулся, но отвечать не стал.

Они уселись на «мустанг», взялись за рога эффекторов поля, и кибер понес путешественников к горизонту, плавно и быстро, не оправдывая свое «дикое» название – «мустанг».

За время пути пейзаж под аппаратом практически не менялся. Лишь изредка мелькали по сторонам конусовидные холмы, похожие на вулканические кратеры, скопления кристаллически-прозрачных скал, «коровьи соски», «стрекозиные крылья» и геометрически правильные дыры в песчаной ряби.

Шоммер порывался заглянуть в эти дыры, остановиться у конусов, но Игнат не позволял ему отвлекаться, твердо предупредив, чтобы он унял свой исследовательский пыл.

«Змеиный язык» (он же «рог», «бивень мамонта» и «хвост двухвостки») оказался дальше, чем рассчитывали земляне. Он начал вырастать в размерах, приобретая материальную плотность и цвет, только после того, как «мустанг» оставил позади около четырехсот километров пустыни.

– Бог ты мой! – пробормотал Шоммер, глядя круглыми глазами на чудовищное творение Червей Угаага, нависшее над головой. – Я чувствую себя Гулливером в стране великанов!

– Ур-инсон Мраг-Маххур! – прошептала Зари-ма, прижимая кулачок к губам. – Рада-ил ул нал на-рока!

Игнат не стал просить перевести сказанное с полюсидского на русский, и так было понятно, что девушка выражает эмоции, восторгаясь и ужасаясь масштабности объекта.

Вблизи «змеиный язык» вовсе не походил на земной аналог, равно как и на «бивень мамонта». С одной стороны, объект явно имел следы технологической обработки, с другой – создавал впечатление колоссального – высотой не меньше двадцати километров! – организма или части организма, выступающей из песка.

Диаметр «бивня» у основания был равен трем километрам, и уходил он в небо так высоко, что вершина становилась размытой и полупрозрачной, превращаясь в нечто нематериальное, воздушное, эфемерное.

Башня имела синевато-фиолетовый цвет, с белыми и багровыми наростами, опоясывающими ее по спирали до самой вершины, которая и в самом деле раздваивалась, как хвост земной двухвостки. Кроме того, рифленый волнистый ствол сооружения усеивали крупные поры, словно он был изъеден жуком-древоточцем. Впрочем, кто проделал эти дыры, было понятно и без объяснений – сами Черви.

У его подножия виднелся блестящий, металлический на вид обруч высотой около сотни метров. Такие же обручи, только потоньше, опоясывали «бивень-башню» с шагом в полкилометра вплоть до его раздвоенной макушки.

– Колоссально! – проговорил Шоммер с восхищением.

– Ужас! – пробормотала Зари-ма.

– Да! – сказал Игнат с чувством, отвечая обоим одновременно.

– Ну, и где мы будем искать старт-камеры? – осведомился Шоммер, возвращаясь к реалиям жизни. – Внутри этого левиафана заблудиться можно в два счета.

– Сначала нужно туда попасть.

– Допустим, через эти дырки. А дальше?

– Дальше Зари-ма включит свое внутреннее зрение и найдет стартовую зону терминала.

– Тогда пусть она заодно подскажет, где тут центральный вход. Чего зря ползать по башне в поисках люка?

– Сможешь? – посмотрел Ромашин на девушку.

– Попробую…

Зари-ма зажмурилась, некоторое время вертела головой влево-вправо, открыла глаза.

– Эти дыры… они все ведут внутрь.

– А ты можешь сориентироваться, где в башне находится зал с кабинами метро? Те самые «ямы с огнем».

Зари-ма снова зажмурилась, склонив голову, прикусила губу.

– Вижу… не очень высоко… там такие большие трубы и округлые такие… паренхии-ма… у вас на Земле есть такие большие птицы…

– Страусы?

– Да, вот эти округлости похожи на страусиные яйца, только очень большие.

– Поехали.

«Мустанг» устремился к «бивню мамонта»…