Месть привидения

1.1. Утро

Николая разбудил солнечный луч, который пробился через плотно зашторенное окно в спальной комнате. Их двухкомнатная квартира находится на последнем этаже пятиэтажного панельного дома по проспекту Юности города Винницы (во времена Союза этот проспект носил название проспекта Ленинского комсомола). Окна спальной комнаты выходят на восточную сторону дома и здесь довольно тяжело спрятаться от утреннего солнца. Оно пробивается буквально в каждую щель оконных штор и часто заставляет жильцов просыпаться еще в пять-шесть часов утра. А окна гостиной и кухни выходят на западную сторону дома, и солнце там появляется только в обеденную пору. Так вместе с солнцем и жители этой обычной панельной двухкомнатки в микрорайоне Вишенка города Винницы начинали свой день с солнечным лучом, который случайно пробился через плотные шторы спальной комнаты, и заканчивали его в прихожей с лучами солнца, которое заходило.

Николай протер рукой закисшие от сна глаза, легенько потянулся, чтобы неосторожным движением не разбудить жену, и сел на край кровати. На соседней кроватке тихо посапывала во сне пятилетняя дочь Оксанка. В комнате было тепло, и она раскинулась поперек кроватки, скинув с себя и скомкав одеяло ногами. Старший сын Саша уже почти взрослый, ему недавно исполнилось уже пятнадцать лет, и не пригоже было ему спать в одной комнате с родителями. Поэтому Саша спал отдельно от родителей на диване в прихожей.

Николай тихо, стараясь не скрипеть половицами пола, чтобы не поднять в такую рану свою семью, вышел на кухню. Часы на стенке кухни показывал только десять минут восьмого утра. Обычно в рабочие дни в это время поднимались уже вся семья. Николай с Ириной собирались на работу, Саша в школу, а маленькая Оксанка готовилась в детский садик. Однако сегодня был выходной день, и спешить в особенности было некуда.

Николай налил воды в чайник, поставил его на газовую плиту и начал подготовку к утреннему туалету. Он привык каждого утра бриться и эту привычку не отменял даже в выходные. Тем более, что сегодня они планировали посетить родителей Ирины. Те проживали в частном доме на Старом городе в районе третьей больницы. В свое время эта квартира принадлежала им, однако, с течением времени и приближением пенсионного возраста, родителей потянуло ближе к земле. За свои сбережения (успели еще сохранить их от потребностей развития «независимого» государства) они купили небольшой частный домик с садово-огородним участком в двенадцать сотых земли. Затем перебрались на новое местожительство, оставив квартиру детям. Это решение родителей целиком устроило Николая и Ирину, так как двухкомнатная квартира стала уже тесноватой для двух семей. Да и участок земли, в особенности в начале «независимой» прихватизации и инфляции, приносил дополнительные овощи и фрукты.

Отец жены Михаил Иванович и мать Лариса Григорьевна, выйдя на пенсию, времени не тратили. На своем участке они построили небольшую тепличку и несколько пленочных парников. В этих примитивных сооружениях занялись выращиванием рассады помидор и перца на продажу. Сначала, где-то в конце февраля – в начале марта сеяли семена в ящики с подготовленным заранее грунтом. Эти ящики ставили на стеллаже перед окнами в одной из комнат дома. Когда рассада всходила, ее пикировали в теплицу и парники. За месяц рассада была готова к высаживанию в открытый грунт, ее везли на рынок, а на освобожденном месте размещали рассаду огурцов. Эта деятельность была рассчитана, в основном, на городских жителей, которые имели дачные участки и весной охотно покупали готовую для посадки рассаду.

Посвистывание чайника на газовой плите вывело Николая из раздумий о родителях жены и их проблемах. Он пошел в ванную комнату, взял с полочки над умывальником металлическую чашку с помазком, налил в нее горячей воды из чайника и принялся тщательно намыливать щеки и подбородок. Проведя несколько раз лезвием по подбородку, Николай решил его заменить. Что-то это лезвие не брило, а скребло. С новым лезвием дело сразу же пошло на лад. Чисто побрившись, Николай умылся, почистил зубы, хорошо вытерся полотенцем и освежился одеколоном.

Теперь можно было заняться и приготовлением завтрака. Стрелка часов показывала только восьмой час, и поэтому пусть жена и дети еще немного понежатся в постели. А он тем временем приготовит что-то покушать на завтрак, например яичницу и бутерброды к чаю. Заглянув в холодильник, Николай вынул оттуда семь яиц (Оксанке хватит и одного), вареную колбасу и немного твердого сыра. Колбасу он добавит к яичнице, а сыр пойдет на бутерброды.

Приготовив завтрак, Николай приотворил дверь в прихожую и начал побудку семьи. Через минут пять на кухне поочередно появились жена и сын. Едва раскрывая рты, они слегка огрызаются на Николая за то, что так рано их разбудил в выходной день.

– Неужели нельзя было еще немного подождать? Успели бы мы сегодня к родителям! – это Ирина начинает свое очередное утреннее наставление мужу.

Она работает учительницей в общеобразовательной школе № 35 и, даже дома, не может избавиться от своего менторского учительского тона в отношениях с мужем и детьми. Саша тоже не совсем удовлетворен ранним вставанием. Он вечером длительное время сидел в сети Интернет (вечером и ночью у местных провайдеров более дешевый тариф), и совсем не успел выспаться. Он тоже огрызается:

– Папа, я же сегодня никуда не иду, а поэтому дай мне еще немного поспать.

Одна Оксанка молчит, и только потому, что она на отцовскую команду совсем не прореагировала и мирно себе продолжает посапывать в своей кроватке. Саша тоже проходит в спальню, затворяет за собою дверь и снова вкладывается досыпать уже в кровать родителей.

– Ну, пусть уже там поспит. Он вчера до трех часов ночи возился за своим Пентиумом, – говорит Николай.

– Хорошо, мы пойдем к родителям и без него. Давай, поднимай Оксанку, покушаем да и тронемся с богом, – отвечает Ирина.

Николай идет к двери спальни, тихонечко приоткрывает их, чтобы не возбудить Сашу, который до этого времени уже успел крепко заснуть. Он легонько берет на руки сонную Оксанку и выходит с ней из спальни.

– Доченька, просыпайся, – ласково говорит Николай, – мы сейчас поедем к дедушке с бабушкой.

– К дедушке с бабушкой! – мигом просыпаясь, радостно выкрикивает Оксанка. Она соскакивает с рук отца и стремительно бежит на кухню. Оксанка всегда очень радуется таким посещениям, так как там бабушка, или дедушка обязательно приготовили ей какой-либо подарок. Кроме того, в них живет хорошенький пушистый котенок по имени Маркиз. Этот котик имеет черную масть, но не полностью по всему телу. На лбу и частично по сторонам у него белые пятна. Это снимает зловещий признак черноты и придает Маркизу приятный пятнисто-черно-белый окрас.

Котенка больше года тому привезли из села Канава, которое находится в Тывровском районе. Там, после смерти отца, проживает в стареньком доме с садом и огородом мать Николая – Варвара Степановна. К матери приходилось периодически наведываться и поддерживать ее хозяйство в удовлетворительном состоянии. Кроме того, требует периодического ухода и огород, так как иначе за год-два у него даже трактором не влезешь.

Село Канава получило свое название, наверное, оттого, что расположилось оно в небольшой котловине, которая идет к реке Южный Буг. Сначала дома строились только в этой котловине, но с течением времени они появились и на противоположной стороне реки, а также в сторону соседнего села Стрельчинцы.

Для переезда к части села, которая находилось за Бугом, на узком участке речки была устроена паромная переправа. В свое время паром был деревянный, а теперь там железный паром понтонного типа. На паромной переправе в свое время работал постоянный паромщик, однако, с течением времени количество людей в селе уменьшилась, и теперь там никого нет. Если кто имеет необходимость переправиться на другой берег, то становится возле речки и, вызывает криками соседей проживающих на противоположной стороне.

Котенка взяли благодаря большому желанию Оксанки у знакомых людей, кошка которых привела их с полдесятка. Оксанка сразу же назвала его Маркизом за красивую черно-белую шубку. После того, как Маркиза посадили в машину, он устроился на ногах новых хозяев, там ему, наверное, было теплее. Когда, Маркиза привезли домой, то он сразу же научился ходить «к ветру» на коробочку с песком. Эту привычку довольно трудно воспитать у сельских котов, а здесь Маркиз сам очень легко приучился. Поскольку в них в квартире почти целый день никого не было: Николай с Ириной на работе, Саша в школе, а Оксанка в детском садике, поэтому Маркиза со времени отдали на содержание к бабушке и дедушке. И потому, Оксанка каждый раз очень радовалась таким посещениям, так как там и подарок дадут, и с Маркизом она позабавится.

Что только она с этим Маркизом не вытворяла: и за хвост тянула, и за лапки водила по комнате, и в одеяльце заматывала, Маркиз все эти причуды детского воображения довольно терпеливо сносил. И только если становилось очень больно, то иногда он выпускал когти и легенько незлобиво проводил ими по руке Оксанки, чтобы поставить ее на место.

1.2. На Старый город

Оставив Сашу досматривать утренние сны, Николай с Ириной и Оксанкой отправились на Старый город. Дорога туда была недалекой, где-то километров около десяти с одного конца города на другой. На Старый город с микрорайона Вишенка курсировали несколько маршрутов частных микроавтобусов. Один из таких маршрутов назывался «Вишенка – педучилище» и проходил через Старый город рядом с третьей больницей. Этим маршрутом Николай с Ириной обычно и пользовались, когда ехали к родителям. Свою машину, а в них была старенькая модель ВАЗ-2102, для этого не использовали. Тем более что стояла она снова же таки на Старом городе в гараже во дворе родителей.

Маршрут «Вишенка-педучилище» начинается в конце улицы Келецкой. В этом месте конечная остановка троллейбусов и трамваев, которые ходят на Вишенку из других микрорайонов города. Там же облюбовали конечную остановку и водители маршрутных такси, которые проезжали на Вишенку по улице Келецкой. От конечной остановки к проспекту Юности у маршрутного такси «Вишенка-педучилище» была только одна остановка на улице Артоболевского. Поэтому, как правило, свободных мест в маршрутке еще было достаточно.

Так было и на этот раз. Семья зашла в маршрутное такси, в котором сидело лишь двое людей. В то же время количество мест для сидения в таких маршрутках колеблется от десяти до восемнадцати. Николай посадил Ирину с ребенком на первое сидение сразу за плечами водителя. Сам он тоже сел рядом.

Николай не любил садиться на первое сидение, если ездил на Старый город сам, например, за машиной. Там приходилось постоянно работать в качестве кондуктора. Сначала принимать деньги от пассажиров и отдавать их водителю, потом принимать сдачу от водителя и передавать ее пассажирам. И так почти весь маршрут от проспекта Юности к третьей больнице. Не так часто бывало, что маршрутка сразу заполнялась пассажирами, которые ехали дальше третьей больницы. Тогда работы общественному кондуктору было поменьше.

Однако на этот раз, чтобы дать Оксанке увидеть все перед машиной, Николай нарушил свой принцип «не садиться на переднее сидение» и устроился именно там. Расположившись рядом с женой и ребенком, он сразу же приступил к выполнению обязанностей кондуктора. На проспекте Юности в маршрутном такси были заняты почти все сидячие места. И минут пять Николай занимался вопросами, сколько кто передал оплаты водителю и сколько кто получил (или не получил) сдачи от водителя.

Остановка на проспекте Юности собирала наибольшее количество пассажиров с Вишенки на Старый город. Здесь в годы перестройки начал возникать, а во времена, так называемой, «независимости» (возникал только вопрос, «кого и от кого?») прошел становление один из наибольших рынков города Винницы – рынок «Юность». Сначала это было стихийное собрание продавцов овощей, фруктов и ягод на перекрестке улиц Келецкой и проспекта Ленинского комсомола. Потом, с переходом Украины к полной экономической зависимости от западного капитала и развалом отечественной экономики, здесь нашли свои «рабочие» места сотни граждан города Винницы.

В основном, это были жители микрорайона Вишенка, которые раньше работали на производственных объединениях «Терминал», «Маяк» и заводе «Аналог». В начале периода «независимой» капитализации и прихватизации производственная деятельность этих гигантов электронной промышленности Украины была практически полностью парализована. Это произошло вследствие того, что властью были непродуманно (а быстрее всего наоборот – продуманно) открыты таможенные границы для всякого зарубежного хлама, прежде всего электронного. Вместо того чтобы идти по пути Китая, который импортировал только технологии, наши власть имущие начали импортировать долларовые кредиты, за которые нужно было рассчитываться безработицей народа. Тысячи высококвалифицированных рабочих и инженеров, чтобы не погибнуть из голода самим и не дать погибнуть своим семьям, вышли на стихийные рынки и там остались.

Одним из таких рынков и стал рынок «Юность». Для справки следует сказать, что на Вишенке возник еще один рынок возле лесопарковой зоны под названием «Лесопарк». Однако он имеет значительно меньшие размеры и значение, вследствие того, что находится на окраине микрорайона.

На следующей остановке по проспекту Космонавтов в маршрутное такси на одно из свободных еще мест сел мужчина в милицейской форме. Лицо того мужчины выдалось Николаю знакомым, однако, он не обратил на это внимания. Мало кто со знакомым лицом может садиться в маршрутное такси. Этих знакомых лиц у Николая было столько, что он уже просто не брал во внимание эту знакомость.

Причиной такого отношения была профессия Николая, он работал врачом. Причем свою профессиональную деятельность он начал на должности участкового врача в той же третьей больнице. Потом работал заведующим поликлиникой при областном управлении внутренних дел. А там этих знакомых милицейских лиц, хоть пруд пруди. Поэтому и не обратил Николай внимания на этого сержанта милиции, а следовало бы.

Маршрутное такси проехало остановки улиц 600-летия Винницы, Ляли Ратушной, промелькнуло возле рынка Урожай через улицу Пирогова. Водитель часто останавливался по требованию пассажиров, или тех, кто голосовал с поднятыми руками на дороге. А Николай в это время исправно выполнял свои добровольные обязанности кондуктора первого сидения.

Рядом, на руках у жены, о чем-то своем лепетала Оксанка. Николай не очень прислушивался к тому лепету дочери, он знал наизусть почти все вопросы, которые задавал ребенок матери. Мысли его были заняты совсем другим.

Этим другим голова Николая была занята почти полностью последнюю неделю. Он жил словно бы обычной жизнью – уходил утром на работу, приходил вечером с работы, читал газету, забавлялся с дочерью, ужинал, ложился спать, занимался сексом с женой. Все будто по обыкновению, однако, в голове сидела и жужжала, словно приставучая муха, одна мысль:

– Что будет дальше?!

Эта мысль засела в нем с того дня, когда ему доверил на смертном одре свою тайну один из его тюремных пациентов.

К этому времени Николай перешел работать из поликлиники управления внутренних дел на должность заведующего поликлиническим отделением при ИВС № 7221, а иначе говоря, тюрьме сурового режима. Тюрьма эта находится на углу улиц Привокзальной и Островского в городе Винница. Часть заключенных, которые здесь сидит, осуждена к строгому и пожизненному режиму содержания. Это в основном убийцы, насильники, криминальные авторитеты.

Переход Николая на эту работу был вызван его желанием избавиться от постоянных указаний высокого милицейского начальства относительно тех или других пациентов поликлиники УВД. Да и зарплата в тюремной поликлинике была выше, здесь действовали специальные коэффициенты. Николай на первых порах не догадывался об особенностях этого нового места работы, однако, со временем, ему все объяснили. Здесь тоже существовали определенные ограничения для одних и определенная вседозволенность для других. Все зависело от статуса осужденного между ему подобными, либо от статуса прикрытия со стороны охраны и ее кураторов.

После того как Николая ввели в курс взаимоотношений, ему тоже пришлось выполнять мелкие поручения, как заключенных авторитетов, так и охранников. Некоторые из этих поручений состояли в передачи «маляв» на волю и наоборот, выписывании и введении наркотических препаратов, переводе из камер в поликлинические изоляторы и такое подобное. Такие поручения не вызвали у Николая особого сопротивления и опасений учитывая то, что эти нарушения тюремного режима считались мелкими и практиковались повсеместно. Тем более, что они щедро оплачивались.

Однако то, что произошло в последний понедельник выходило за рамки привычного хода событий тюремной жизни. Как всегда, в девять часов утра Николай появился на своем рабочем месте. Он прошел обычный контроль на пункте пропуска и зашел в отделение. Дежурный фельдшер доложил, что за выходные дни ничего особенного не произошло. Только в поликлинический изолятор из камеры был переведен один из рецидивистов, криминальный авторитет по фамилии Черный. У него наблюдалось ухудшение общего состояния с явными признаками отравления. Когда пациенту сделали промывание кишечника, состояние его немного стабилизировалось, однако особого улучшения не было заметно.

Обойдя своих немногочисленных пациентов, Николай зашел в изолятор, где разместили Черного. Тот неподвижно лежал с закрытыми глазами на больничной кровати, скрестив на груди руки, совсем уже похожий на мертвеца, и тяжело дышал. Проведя предварительный осмотр, Николай понял, что состояние Черного требует здесь присутствия уже не столько врача, а скорее священника для отпускания грехов. Судя по всему, яд проник в кровь, а поэтому помочь здесь может только один Господь Бог. Было заметно, что и Черный это хорошо понимает. Николай услышал тихий шепот:

– Эскулап, а подойди ко мне ближе! Я хочу тебе кое-что поведать. Ощущаю, что приближается моя последняя минута, а так много нужно было бы сказать. Знай, что я довольно богатый человек! В свое время мне удалось припрятать от братвы и братков в мундирах около трехсот тысяч долларов. За это они и упекли меня сюда на пожизненное. Сделали все так, будто я зарубил своими руками жену и младшую дочь. Не мог я этого при памяти сделать, но нашли меня на полу нашей квартиры с окровавленным топором в руках. А рядом бездыханные тела жены и дочурки.

Черный на минутку замолк, тяжело перевел дыхание и продолжил:

– Они медленно меня травят, требуя признания. Но после того, что они сделали, денег я им не отдам, лучше пусть сгниют. Тем не менее, у меня на воле осталась еще старшая дочь. Ей только шестнадцать, и я не хочу, чтобы после моей смерти она осталась на произвол судьбы, без куска хлеба. Если ты поклянешься жизнью своих детей, что выполнишь мое завещание, то я расскажу, где спрятал зеленые. А ты поделишь их на три равные части, – треть отдашь на потребности церкви, треть оставишь моей дочери, а последнюю треть возьмешь себе.

Черный смолк, захлебнувшись последними словами. Он направил свой холодеющий взгляд на Николая и ждал ответа. Сто мыслей промелькнуло за это время в голове Николая, однако, не было и одной, которая бы предостерегала от опасности. Мысли о возможном богатстве и его использовании заглушили все другие. И он пообещал выполнить завещание Черного слово в слово.

В то время Николай не обратил внимания на голубоватый глазок камеры наблюдения, который тихо притаился в уголке изолятора. Теперь, обдумывая тот случай и полученную от Черного информацию, Николай припомнил и видеокамеру. Однако он не придал этому особого значения, так как знал – видеокамеры наблюдения в их тюрьме не оснащены каналом звука, а потому услышать разговор не мог никто.

Здесь, однако, Николай ошибался, на видеозапись все же внимание обратили. Уже несколько дней заинтересованные люди в погонах и без погон тщательно просматривали видеозапись. И их вывод был, явным образом, не в пользу Николая.

За время этих раздумий маршрутка проехала улицу Соборную, свернула возле горисполкома вниз по улице Козицкого на Старогородский мост, промелькнула по улице Малиновского и, по требованию Ирины, остановилась возле входа в третью больницу. Николай ощутил толчок жены в локоть:

– Давай выходить. Приехали.

1.3. Похищение

Маршрутное такси остановилось рядом с главными воротами больницы и Николай, а за ним и Ирина с ребенком, сошли на тротуар.

– Николай, зайди-ка в магазин и купи хлеба. Можно еще взять колбасы и помидор, чтобы было чем пообедать, – распоряжается Ирина, – Мама на первое что-то, наверное, сварит, борщ или суп, а на второе будут макароны с колбасой и свежими помидорами.

– Хорошо, сейчас зайду, – отвечает Николай, – а вы здесь меня подождите.

Магазин находится рядом с главными воротами больницы. В нем продаются продовольственные товары и бакалея. Сюда приходят и больные, которые лечатся на стационаре, и жители окружающих улиц.

Николай не обратил внимания на то, что одновременно с ними из маршрутки вышел и сержант. А если бы обратил внимание, то бы увидел, как тот, немного отойдя в сторону, вынул из внутреннего кармана кителя мобильный телефон и набрал какой-то номер. Сержант сказал несколько слов и снова спрятал трубку. Незадолго после того, где-то минут через пять, рядом с ним остановился милицейский УАЗ-469. Из него вышло еще двое, тоже в милицейской форме, и подошли к сержанту.

Возвратившись с покупками к жене, Николай увидел двух милиционеров, которые приближались к ним. Когда те подошли ближе, то старший в форме старшего лейтенанта, сказал:

– Николай Григорьевич! Мы очень вибачаємось, но вас срочно вызывают на работу. Там нужно принять решение о госпитализации одного из заключенных для проведения операции, а дежурный фельдшер отказывается брать это решение на себя. Только что позвонили по телефону в наше отделение и попросили дежурную машину подъехать за вами. А ваш сын сообщил по телефону, где вы можете сейчас быть.

Даже в эту минуту у Николая не возникло никаких подозрений на этот счет. Его и раньше иногда срочно вызвали на работу и использовали для этого милицейские патрули. Не возникло подозрений и у его жены, видела она уже и не такое с его врачебно-тюремной работой. Милиционеры остановили одну из машин, которые проезжали по улице. И попросили подвезти Ирину с ребенком прямо к дому родителей, хотя им здесь оставалось идти пешком не более десяти минут. Простившись с Николаем, те сели в машину и уехали.

Николая посадили на заднее сидение милицейской машины между двумя служивыми. Лейтенант сел на переднее сидение рядом с водителем. Машина тронулась с места, развернулась, и поехала в обратном направлении. Ехали молча и только когда, выезжая на улицу Данилы Нечая, машина свернула не налево, а направо, Николай забеспокоился:

– Лейтенант! А куда это мы свернули? – спросил он.

– Ничего страшного, Николай Григорьевич. Нам просто еще нужно посетить по вызову одну из дач возле Луки-Мелешковской. Это ненадолго, – ответил спокойным тоном старший лейтенант.

Ну что же – бывает и такое. Николай снова успокоился и больше не задавал вопросов даже тогда, когда УАЗ свернул за авторынком в направлении на Луку, а потом заехал во двор двухэтажной дачи. Таких дач в периоды перестройки и в начале независимости Украины выросло вокруг Винницы, как грибов после теплого осеннего дождя. В большинстве случаев в эти застройки вкладывались деньги, нажитые нечестными путями руководителями разных мастей, начиная от клерков государственных организаций и предприятий и заканчивая руководителями города и области. Один из таких дачно-застройных микрорайонов и находится по дороге к пригородному селу Лука-Мелешковская. Расстояние от этого микрорайона до окраины Винницы составляет где-то около двух километров.

Дачный участок, на который заехала машина, имел общую площадь где-то около десяти сотых и был со всех сторон огражден высоким забором. На участке располагался двухэтажный домик с каменным подвалом-гаражом, и были насаждены молодые плодовые деревья. Судя по всему, здесь еще никто не жил. Наверное, хозяева недавно закончили строительство и приезжали только на выходные.

Николай вышел из машины, чтобы размять немного затекшие ноги, и начал исподволь осматриваться вокруг. Однако это его занятие неожиданно, без особого предупреждения, прервали те два милиционера, которые сидели рядом в машине на заднем сидении. Они, не спеша, подошли к Николаю, словно бы собираясь о чем-то поговорить, а затем вдруг вывернули ему за спину обе руки. Сухим металлическим звуком щелкнули наручники.