Таежный Робинзон

Глава 2. Удар.

Рано утром, передав по рации сообщение об установлении безветренной погоды, начальник участка со всем «населением» перебрался к штольне. Весь день трудился народ, окончательно подготавливая её к началу работы, надеясь, что, наконец-то «капризная» установка себя покажет. Поздно вечером, разместившись на двухэтажных нарах в двух бараках, люди заснули с чувством выполненного долга. Проспав ночь, утром досматривали последние сны. «Пассажирская» подвода мощностью в две лошадиных силы с двумя вспомогательными человеческими, была готова через час отправиться за специалистом …

Тайга, погружённая в тишину, изредка нарушаемую последними проявлениями ночной жизни, ожидала утра. Деревья с хлопьями снега, застрявшими на хвое и на голых ветках, затаились в преддверии перемен. Звёзд на небе почти не было. Их закрыла пелена толстых облаков, с небольшими просветами, которые готовы были в любую минуту высыпать на землю подготовленный заряд снега. Скоро должно взойти солнце, чтобы, пробившись в щели между облаками, приветствовать землю своими первыми лучами… Тогда лес начнет просыпаться и переходить к совершенно другой – дневной – жизни, с особенностями, непохожими на ночные … Неожиданно вспыхнуло небо, осветив землю сильнее, чем в яркий летний день. Сотни, а может быть, тысячи градусов обожгли землю, воспламенив лес и высохшие деревянные постройки. Этот день продержался не более пяти секунд, а потом его сменила абсолютная темнота. Через некоторое время спрессованное в несколько раз атмосферное давление с огромной силой обрушилось на тайгу, задушив зарождающиеся пожары. Воздушная волна ударила по постройкам, разрушив самые ветхие и тоже не дав зарождающемуся огню распространиться. Кровли устоявших домов распластались на крышах, разбросав вокруг шифер и железные листы. Окна и двери от разности давлений распахнулись, или, сорвавшись с петель, влетели внутрь. Затем по небу запрыгали перекрещивающиеся снопы молний. Часть из них ударяла по деревьям тайги и по посёлку. Матёрые сосны кусками разлетались в стороны или вспыхивали как свечки. Загорелись бревна разрушенных домов и, в довершение, страшный грохот ударил по ушным перепонкам всего, что еще оставалось живым. Через минуту природа окончательно успокоилась: поверхность тайги освещалась горящими домами и лесными деревьями. Спустя несколько секунд верхний слой земной коры, поглотив энергию атмосферного удара и спружинив, ответил ощутимым землетрясением: вздрогнула и затряслась тайга, что-то загудело в глубине и резкий удар снизу поставил точку свершившемуся. … Комнату, в которой находился Никита Денисович, на несколько секунд ярким светом озарила вспышка.

– О, свет дали, – подумал он, – значит уже приехали.

Не успел он додумать до конца эту фразу, как атмосферный удар с сильным стуком мгновенно захлопнул дверь комнаты, которую осматривал, приехавший по вызову специалист, предотвратив воздействие на него огромного давления. Потом он услышал отдаленный грохот, но только, когда задрожала земля в погребе, и что-то стукнуло снизу, он почуял неладное:

– Что это? Землетрясение? …

Схватив лампу, он кинулся к двери. Толкнул рукой – дверь не шевельнулась. Толкнул сильнее – тот же результат, хлопнул корпусом – никакого сдвига. Он начал лихорадочно искать что-нибудь тяжелое. Заглянув под нижнюю полку, увидел железную деталь какого-то приспособления. Вытащил – тяжелая. Подбежал к двери и принялся изо всех сил бить по ней этой деталью. После нескольких ударов дверь подалась, а затем и приоткрылась. Бросив железку, схватил лампу и протиснулся в первую комнату…

Заглушки отдушин, преграждавшие поступление в погреб холодного воздуха, не могли помешать атмосферному удару сделать своё дело: полки в подвале оказались поломанными, а на полу в беспорядке валялись коробки, ящики, разбитые при падении «закатанные» стеклянные банки. Через прочищенные отдушины сюда уже начал проникать запах горелого леса. Что произошло?

Никита бросился к лестнице. Поднявшись на две ступеньки, толкнул крышку люка. Она даже не шелохнулась. Спустился с лестницы. Поставив лампу, схватил лопату и начал бить черенком по крышке люка. Бесполезно. Осмотрелся. Ничего подходящего не увидел. Вернулся во вторую комнату, схватил знакомую деталь. Снова поднялся к люку и, упершись головой в бетонный потолок, попытался приоткрыть люк ударами этого тяжёлого куска железа.

Десять ударов, двадцать, короткий отдых, еще десять – из последних сил, увеличенных зарождавшейся паникой. Люк оставался на месте…

Спустился на пол. Постоял десяток секунд, успокаиваясь и начал соображать:

– Наверху случилось что-то серьёзное. Забыть про меня не могут, но искать здесь, в подвале, вряд ли будут. Криков отсюда тоже не услышат… Надо искать способ выбираться самостоятельно … Но как? …

Никита Денисович растерялся. Ему показалось, что выхода нет. … Через люк не получается – его почему-то заклинило. Бетонный потолок своими средствами не пробить, во всяком случае, быстро… Надо придумывать что-то другое. Он посмотрел вокруг. При слабом свете «летучей мыши» вырисовывались кирпичные фундаментные столбы и тёмные тени между ними.

– Есть выход! – обрадовался он. – Надо попробовать сделать проход в стене. Вытащить десятка два кирпичей и, убрав землю, прокопать выход на поверхность. Не к месту вспомнил аббата Фариа из книги: “Граф Монте Кристо“, который много лет копал выход из замка не в ту сторону. У него нет этих нескольких лет. Внимательно осмотрел стены.

– Печь стоит рядом с медпунктом, – вспоминал он, пытаясь определить место, где лучше всего делать подкоп. – Слева, если стать лицом к печке, находится прихожая, то есть коридор, – туда копать не стоит. Больше всего подходит стена против печки, она выходит на контору… Надо пробиваться в ту сторону. Лучше всего разбирать стену в центре, между двумя фундаментными столбами…

Из имеющихся инструментов, Никита Денисович выбрал кирку, которая больше всего годилась для такого дела… Вот, один кирпич расколот … вот части его уже валяются на полу … вот рядом лежит другой кирпич… После нескольких ударов немного сдвинулся третий – уже целый. Очень быстро Никита Денисович вынул и его, потом еще… еще… А дальше пошло совсем легко. Минут через десять – на часы он не смотрел – под ногами лежали тридцать кирпичей, а в стене образовался проём шириной почти восемьдесят сантиметров и высотой около семидесяти. Поблагодарив мысленно “проектировщика“ и строителей за толщину подвальной стены, Никита Денисович продолжил орудовать киркой, а потом заменил её лопатой. Немного углубившись, убрал обломки стеллажа, коробки, разбитые стеклянные баллоны и притащил от люка лестницу. Приставив её к проёму, продолжил вырубать в земле выход. Копал вверх под небольшим углом, чтобы быстрее добраться до поверхности. Вначале горка земли на полу погреба росла быстро, но усталость и недостаток воздуха, смешанного с запахом гари, вынудили уменьшить темп. Вдруг, лопата ударилась во что-то твердое.

– Что это? – испугался он. Расширив лаз, обстукал поверхность препятствия: оно оказалось плоским и без каких либо границ. Перестав копать, задумался… Вспомнил: отмостка, предохраняющая фундамент от замачивания. Объем работы увеличивался. Насколько? Какой ширины отмостка, какая её толщина? Что делать дальше? Пробивать её или продолжать копать в том же направлении, учитывая, что ширина вряд ли превышает полтора метра… Лучше копать…

Уменьшив до минимума огонь в лампе, Никита Денисович стал работать медленнее, размереннее, сберегая силы: неизвестно, сколько продлится работа и чего можно ожидать на поверхности. Обломал черенок лопаты, которая не умещалась в образовавшемся туннеле. Через пару минут подкоп расширил, так как приходилось далеко продвигаться вперёд, перекрывая телом доступ «свежему» воздуху. Из-за этого теперь приходилось часто выползать, чтобы отдышаться и выгрести землю. Продвижение замедлилось…

Вдруг, в поисках края отмостки, ударив лопатой несколько раз вверх по слабо замёрзшей почве, он почувствовал, что лопата куда-то «провалилась». Втянув её внутрь, Никита Денисович уловил приток свежего воздуха, смешанного с более сильным запахом гари.

– Что там? Что случилось?

Он лихорадочно продолжал прорываться к выходу, отбрасывая землю под себя, вбок – в обе стороны – даже за спину, заполняя мельчайшие «карманы» вокруг тела. Наконец, вверху образовалась дыра размером около пятьдесят на тридцать сантиметров. В рывке пленник вырвался в неё до пояса и …замер. Не слышно ничего кроме потрескивания горящих деревьев и звуков «стреляющего» шифера. Никита Денисович выбрался из лаза и обежал вокруг дома.

Крепко сложенные деревянные срубы домов в усадьбе, устояли от разрушения, но небесный жар и огненные стрелы позволили огню прицепиться кое-где к наличникам на окнах и шероховатым доскам пристроек в доме продавщицы. На другой стороне балки огонь был сильнее. Только несколько особо крепких домов оставались целыми, но и они стояли без крыш, а некоторые даже дымились.

Обе части посёлка были окружены горящим лесом. Деревья, подобно свечам, стояли ровные, стройные, охваченные пламенем горящей хвои и боковых сучьев.

Ширина огненного моря не определялась. Казалось, ему нет конца. Что случилось? Война? Падение метеорита, подобного тунгусскому? Нападение инопланетян? А если это ядерный взрыв? Значит, он уже, практически, труп? Но, пока никакие симптомы не чувствуются, пока можно дышать, надо держаться, что-то делать, принимать какие-то срочные меры. А мера, пожалуй, единственная: бежать. Скорее и, по возможности, как можно дальше. Здесь могут быть еще удары. Один, другой, третий! Бежать надо далеко: за границу огня. – Километров за тридцать… И дальше: вдруг здесь радиация.

– Бежать!? Сначала надо пробежать по домам – может быть, кто-нибудь там есть живой? Нужна помощь… Подбежав к двери своего коридорчика, увидел, что она лежит на полу, как будто кем-то выдавленная. Ворвавшись в «гостиницу», увидел, что крышка люка в погреб засыпана кирпичами от развалившейся печки, посуда разбросана по комнате, но кровать и шкаф, установленные враспор между боковыми стенами остались на месте. Достав из, шкафа дублёнку и сумку, вытащив из-за кровати шапку, оделся и выбежал наружу. Прежде всего, перемахнул через балку. В поисках признаков жизни побывал в нескольких уцелевших домах, побегал среди развалин. Ничего, кроме трупов домашней живности: собак, кур, свиней не нашел.

– А может быть, люди все это предвидели и своевременно скрылись? – пришла в голову спасительная мысль. – Нет, – разочаровал он себя, – продавщица бы предупредила… А может быть уже, вообще, в мире никого живых не осталось? Я один? И скоро меня тоже не будет?.. Бежать!! Взять одежду, сумку, найти лыжи… Где я их видел?… А-а – В коридоре. Вернулся в комнату. Затолкал в сумку все, что там ранее находилось, повесил на плечо. В коридоре отыскал под дверью лыжи и выбежал из дома. Посмотрел вокруг. Дома в усадьбе еще не загорелись, лес горел не очень сильно, но устойчиво – мешал снег. Огонь был везде, где сильнее, где слабее, но везде. Немного пробежав, вспомнил, что мыло, зубная щетка и паста, а также бритвенные принадлежности остались в тумбочке. Возвратился, затолкал их в сумку и снова побежал. За пределами усадьбы, бросил на снег лыжи, вставил сапоги в крепления – хорошо, что они сразу подошли – увидел слева небольшой просвет в море огня и кинулся в него.

От тепла горящих деревьев снег местами подтаял и покрылся сажей. В таких местах лыжи только затрудняли движение. Это он почувствовал сразу, как только вошёл в лес. Сняв лыжи и обхватив их левой рукой вместе с палками, «нырнул» в огненное море. Добравшись до более или менее чистого снега, остановился. Распустив до предела ремень на сумке, перекинул его через голову, надел лыжи, взял в руки палки и снова побежал. Сумка сильно мешала. Остановился, достал из кармашка веревку, сделал вторую лямку и надел на оба плеча. Стало удобнее. Устав, перешел на быстрый шаг… Сверху продолжали сыпаться искры, изредка падали горящие головешки…

Лыжи не были для Никиты Денисовича новостью. Родился он на юге и прожил там почти половину жизни. Научился хорошо плавать, но за короткий зимний период ни лыжи, ни коньки освоить не смог. Зато в Москве вплотную познакомился со снегом, сдал в институте положенные зачёты по лыжам. Во время небольших переходов, когда выезжал за город с компаниями на прогулки, «мастерство» совершенствовал. Но тогда это было развлечение, а последняя такая вылазка совершалась два года назад. Постепенно успокоившись, Никита перешел на ровный, ритмичный шаг и начал присматриваться к лесу. Деревья горели, но проталин стало меньше. Причину и объём катастрофы, находясь в почти изолированной комнате подвала, Никита не мог знать. Поэтому, стараясь уйти как можно дальше, он на ходу обдумывал возможные варианты, перемывая виденные детали. Прошло минут 10. Ноги машинально двигались, а в голове кружилась какая-то сумятица. Что случилось, что делать, куда бежать, как жить, где все люди, как их найти? В этой мыслительной каше вспыхивали разные тревожные мысли. Одна из них заставила остановиться. Он, вдруг, произошедшее осознал с другой стороны и чётко представил свое будущее. Куда он бежит? Зачем? С чем? Давно бросив курить, он сейчас имел в сумке только одну коробку спичек. По одной спичке в день – и на два месяца не хватит. А потом? А чем питаться? Оружия нет никакого, да и охотиться он не умеет. Это гибель. Верная и очень тяжелая, … если сразу не съедят звери. Остановившись, Никита Денисович стал обдумывать ситуацию. Он идет в тайгу, совершенно незнакомую по своим особенностям, условиям жизни, погоде. Идет один, практически без предметов жизнеобеспечения. Имея только небольшой карманный нож и бритву, пусть даже «опасную». В сумке есть ещё много разных вещей, которые, конечно, можно будет для чего-то использовать. Но все это не то. Чтобы выжить в тайге нужно очень много. Много по значению хотя и мало по количеству. А взять хоть какую-то часть из этого «много-мало» будет негде. Ножи, топоры, лопаты на каждом шагу не валяются… Сейчас есть только одна возможность достать всё необходимое для выживания. Это то место, откуда он только что убежал…

– Следует вернуться – думал Никита Денисович, – собрать то, что удастся, и уже тогда уходить. …А может быть всё уже сгорело? Или к тому, что осталось уже не подступиться? Всё равно надо будет побегать по развалинам и подобрать остатки.

– Магазин! – вспомнил Никита Денисович, – если он ещё не сгорел, то там можно будет многое найти.

– Надо снова пройти через горящий лес туда, а потом обратно. Как будет вести себя всё это время огонь? Затухнет или разгорится до полновесного лесного пожара, из которого не выберешься?.. А если будет новый удар?… А если останусь только с тем, что есть у меня сейчас?… Надо рисковать! Он развернулся и быстро пошёл обратно. Сразу же напомнила о себе сумка. Она мешала двигаться: тянула назад, била по локтю, цеплялась за сучки – теперь он это чувствовал. Остановился.

– Оставить здесь? – начал искать решение. – Там она мне не нужна, а сюда всё равно надо будет возвращаться… А вдруг не вернусь, не найду сумку или кто-нибудь её утащит? Или огонь подберется к дереву – много ли сумке надо? –Рассматривал он возможные варианты. – Но стоит ли тащить её туда, а потом опять сюда, вместе с новыми вещами? А если буду возвращаться другой дорогой? … Нет, лучше возвращаться этим же путём – он уже немного изучен.

Никита Денисович выбрал дерево, больше всего удаленное от огня и повесил сумку на сук, расположенный на уровне головы, окончательно решив этот сложный вопрос. Все сомнения относительно целесообразности такого решения, ещё долго продолжали копошиться в его голове, но это было только для очистки совести… Посмотрел на часы и налегке, уже более спокойно, хотя немного быстрее, двинулся назад к посёлку. Мысли, наслаиваясь одна на другую, продолжали толкаться в голове. Что нужно будет в тайге? Где это взять? Остались ли в лесу животные? Где жить? Куда отсюда идти? Что с остальными людьми? Эти вопросы заполоняли мозг: все его закоулки, извилины, точки, – оттесняя прежние заботы, становившиеся ненужными. Совершенно посторонними. Сейчас он уже не бежал, а просто спешил. Первую половину обратной дороги, обходя проталины и спрямляя путь между деревьями, Никита Денисович шел на лыжах, не желая тратить время на то, чтобы снимать их; но потом всё же снял и понёс в руках: ногами идти привычней и пока легче.

– Пока дойду надо все обдумать, чтобы точно знать, что искать. – Сделал он основной вывод из «сумятицы» в голове … Кстати, надо будет запастись бумагой, – начал он с самого ненужного предмета. – Чтобы потом начертить какой-нибудь план, записывать основные события, составить календарь – не делать же зарубки на дереве. Карандаш и ручка в сумке есть.

– Сейчас особенно нужен источник огня, – Сделав десяток шагов, продолжил он выявление необходимых вещей. – Затем хороший нож, топор; нужен… Нет, так не годится, – остановил он себя. – Надо все упорядочить: выделить приоритеты, распределить их по назначению, с учётом значимости и необходимости каждого предмета, установить очерёдность поисков. Прошагав десяток метров, обдумывая детали, начал заново:

– Разделы должны быть такие: 1. Огонь; 2. Жилье – зиму у костра не проживешь; 3. Питание; 4. Одежда; 5. Самозащита… Порядок может быть другой, скажем, питание должно стоять впереди, но все пять разделов остаются обязательно. Разница только в их качестве и насыщении деталями.

– Самое главное, пожалуй, – огонь. – Приступил он к разработке одного из разделов. – Первобытным способом – трением деревьев – я вряд ли овладею. Значит, спички. Но они могут подмокнуть, и когда-нибудь закончатся. Нужно попытаться отыскать что-то надежнее и долговечнее… Хорошо бы найти зажигалку с запасными камушками и бензин. Их хватит надолго, тем более, что огонь надо будет постоянно поддерживать любыми возможными способами. Например, сохраняя в костре тлеющие угольки. Ритмично передвигая ноги, Никита Денисович продолжал обдумывать способы добывания и сохранения одного из главных предметов жизнеобеспечения зимой – огня. Следующий раздел был не менее важен, точнее, один из самых важных – жилье:

– Нужно иметь крышу и стены, чтобы можно было спать, не опасаясь нападения.

Для того, чтобы их сделать, потребуется, как минимум, лопата и топор. Их надо искать в первую очередь.

Жильё – это очень нужный элемент, но самое главное: каждый день надо что-то есть, и Никита принялся разрабатывать раздел «Питание»:

– На первое время можно найти что-то в магазине или в домах – лучше всего калорийное, потому что оно занимает меньше места. Например, мясные консервы: они не испортятся и железные банки никто не съест. Но особенно надеяться на магазин не следует: на всю жизнь не запасёшь.

Бездумно прошел несколько шагов, приходя в себя от напрашивающейся неприятной перспективы, и продолжил:

– Надо готовиться добывать питание самому. Как? Чем? Вот это и есть самый главный вопрос. Всего будет много, а без еды загнёшься. С другой стороны: будет что есть, даже без жилья и огня до лета можно дотянуть… А как это питание здесь добывать, я не представляю. Проще всего ставить силки, капканы. Но как это делать? Из чего? Где ставить? … Хорошо бы иметь какое-нибудь огнестрельное оружие. Но вряд ли они здесь есть. Может быть, удастся найти какое-нибудь завалящее охотничье ружье? – Обрадовался он вспыхнувшей надежде. – Здесь ведь все должны охотиться. … Нужно будет поискать. Если найду ружьё, то всё будет зависеть от количества зарядов… А если не найду? …

Этот вопрос очень расстроил Никиту, и он непроизвольно увеличил скорость.

– На мелкую дичь хорошо бы сделать рогатку, – успокоившись, посмотрел на проблему с другой стороны. – Запомнить – поискать подходящую резину. … Хорошо бы «соорудить» лук, – продолжил он наращивать список оружия. – Но это уже весной: сразу, как только появятся гибкие прутья. … Впрочем, можно попытаться сделать и зимой. Несколько секунд прошел, припоминая детали следующего раздела:

– Одежда. Того, что на мне, хватит не надолго, да этого и мало. Надо обязательно найти валенки и какие-нибудь лёгкие туфли на лето, и ещё сапоги. Хорошо бы отыскать летний костюм – брюки, куртку и какую-нибудь кепку, чтобы дольше сохранялась зимняя одежда. Без остального можно и перебиться. Не помешал бы к дубленке ещё хороший полушубок…

Оставался последний раздел, который требовалось обсудить до подхода к усадьбе:

– Защита или оборона. В моих условиях, без оружия, охотник сам является дичью и это может случиться раньше, чем он станет охотником… Нож – ухватился Никита за вещь, которая первой пришла в голову. – Хороший охотничий нож. Пожалуй, здесь его можно найти. В крайнем случае, крепкий, толстый кухонный нож, достаточно длинный. Даже два – на случай потери… Топор уже учтен, ружье тоже. А что еще? … Он шагал, вызывая мысли и, настраивая их на нужный раздел.

– Можно сделать пику. Если вырубить крепкую, длинную палку и привязать к ней нож получится прекрасное оружие… Пика это очень хорошо, но в первую очередь нужна простая дубинка. Крепкая, удобная – как у первобытного человека. Правда, топор её может заменить, но им не удобно размахивать и постоянно носить с собой. И, вообще, удастся ли найти топор, а дубинку можно вырезать в любое время…

Итак, Никита Денисович с минимальным набором определился. Удастся собрать этот минимум, до лета можно будет прожить, а там уже более капитально подготовиться к следующей зиме, если всё окажется так серьёзно. Впрочем, к лету, может быть, и обстановка прояснится в лучшую сторону…

Вдруг, от внезапно пришедшей мысли, Никита остановился:

– А посуда? Без нее трудно будет существовать. Параллельно буду искать и посуду. Надеюсь, что-нибудь подходящее попадётся. Хвоя и мелкие сучья на окружающих соснах к этому времени уже обгорели. Одни деревья ещё дымились и постепенно затухали, другие как бы раздумывали, что им делать дальше, а некоторые, решив для себя этот вопрос окончательно, стремительно разгорались. Войдя в калитку, Никита Денисович остановился и посмотрел на часы:

– 8-55. Вышел я в 8-30, повернул обратно в 8-45. Значит, туда с сумкой «бежал» в шоке пятнадцать минут и мог пройти около тысячи метров или чуть больше. Обратно уложился в десять минут, так как шёл быстро без сумки и по известной дороге… Значит, сумка висит отсюда где-то в километре.

За балочкой, рассыпанные бревна домов, хорошо подсохшие за несколько лет, почти все догорали. Некоторые сохранившиеся там дома, а также стены зданий в усадьбе, начинали гореть. Никита Денисович перечислил в уме названия разделов, а их элементы сами разлеглись в мозгу по полочкам, выделив более мелкие подразделения – «Темы». День только начинался, но он собирался, покопавшись немного в магазине, быстро пробежать по домам, собрать где, что можно и, менее чем через час убежать из этого страшного места с набором самых необходимых для лесной одиночной жизни вещей. Подбежав к магазину, сбросил лыжи и, через зияющий дверной проём, рванулся внутрь. В «торговом зале», приходя в себя от увиденного разгрома, задержался на несколько секунд и через другой проём проник в складскую пристройку. Она оказалась разделенной на три части. Левая – шириной около двух метров, с несколькими широкими стеллажами – предназначалась для промтоваров, правая – такой же ширины и с такими же стеллажами – для продуктов. В оставшемся между ними метровом отсеке размещались наиболее ходовые товары. Стеллажи там были намного уже. Многое из того, что размещалось на полках, воздушной волной было сметено и валялось на полу.