Карпара Тифчик

– Blia-at! – сделал комплимент иноземец, обводя взглядом офис.

Сергей Сергеевич усмехнулся, подошёл к двери моего внутреннего кабинета, распахнул её и – прямиком к моему креслу. Уселся под пальмой, раскинул руки по обеим сторонам клавиатуры и, наверно, почувствовал себя хозяином:

– Ну, Афеноген, нормально ты тут устроился, а?

– Да, вполне, – сдержанно ответил я.

– «Вполне!», – передразнил меня босс. – Нормально! Людям вон в стране в захезанных конурах приходится сидеть, а у тебя – офис, сотрудницы, бизнес!

Мы присели на стулья за приставным столиком для совещаний. Светлана Петровна тоже хотела примоститься рядом, но Сергей Сергеевич распорядился:

– Светлана, спасибо вам за… компанию, я позже к вам загляну – сейчас тут потолкуем вначале с товарищами. Мы по-английски будем, вы всё равно ни хрена не понимаете.

Потом обернулся ко мне:

– Чай кто сделает?

И к партнеру:

– Чай будешь? Или кофе?

Тот понял и кивнул:

– Coffee is блиат!

Я, наконец, догадался, чем в самолёте развлекался босс, и какой исконный русский эквивалент он подобрал под английские «ok», «fine», «good», «just» и, вероятно, сотню других малозначащих эпитетов, которые ёмко уместились в нашем универсальном междометии.

– У меня нет личной помощницы, Сергей Сергеевич, – ответил я на его вопрос. – Вера с Ольгой сейчас заняты с клиентами…

– Светлана, организуйте нам чайку и кофе для партнера, окей? – перебил меня босс, и мне показалось, что моя карьера в «Зелёном свете» начинает мигать жёлтым.

Завхоз кивнула и вышла. Мы перешли на английский.

– Господа, познакомьтесь – это Афеноген, директор местного отделения моей корпорации…

– Афина…? – не понял иностранец.

– Да, Гена из Афин, – подтвердил я, – просто «Афен» тоже сойдёт.

– Вы действительно из Афин?– искренне порадовался за меня он.

– Вот там бывать не приходилось, – вздохнул я, а он сочувственно покачал головой: ну надо же, эти русские со своей ортодоксальной родословной!

– … и господин Мaкфаккен Скотт, который является соучредителем этого направления.

– Ага, скот, понял… факин, – пробормотал я, делая пометки в своём блокноте. Мак увидел мои каракули и достал визитку, на которой его имя было совсем не похоже на выведенное мною «muk fuckin scut» – на салагу-то уж он точно не тянул. Жёлтый замигал сильнее – но как босс говорил, я так и писал, какие ко мне претензии?

– Афеноген, будешь умничать – останемся без инвестиций, – опять перешёл на русский босс.

– Да я без задних мыслей, – попытался я оправдаться.

– Вот-вот, будет тебе потом задний факторинг без мыла, – пообещал он.

Мак, скорее всего, уловил интернациональные выражения из наших замечаний, потому что согласно кивнул – в России он, судя по его уверенному «питдес» у двери, ещё недавно, но в какой факторинг здесь уходят все инвестменты, уже, поди, догадывался.

– Окей, познакомились, теперь к делу! Мак, ты уже видел наш склад – полторы тысячи метров на первые два года вполне приемлемы и отвечают требованиям по бизнес-плану…

Босс резюмировал всё увиденное за это утро Маком, чтобы и я был в теме – офис «Зелёного света» оказался последним пунктом в экскурсии нашего зарубежного партнера. Оставалось подбить некоторые цифры по стартовым инвестициям, утвердить бюджет, и можно было смело получать очередной транш. Обсуждение размера моих бонусов с реальных продаж решено было перенести «на потом».

Через полчаса Сергей Сергеевич вспомнил про чай:

– А где Светлана, я не понял?

Я постучал кулаком в стену – до телефона нужно было тянутся через весь хозяйский стол, поэтому так было быстрее и проще. Через секунду он зазвонил сам, и босс поднял трубку. Мак, по-видимому, оценил уровень наших коммуникаций, сделав какую-то пометку в своём ежедневнике.

– Светлана, куда пропали с чаем? Как – «ждёте», у себя, что ли? Я слышу, что за стенкой… стол накрыли..? Ясно, – он положил трубку, – совсем с ума сошла – стол накрыла у себя в кабинете! У нас обед на два часа заказан в «Реженте», а она стол накрыла… я чай просил – ну, чего, казалось бы, проще? Э-эх, матушка-Расея. Ладно, пойдём!

– Ладно-давай? – спросил Мак, распознав знакомые позывные.

– Ага, за стенкой наливают.

Мы встали вслед за Сергеем Сергеевичем.

– Афен, вы выпиваете в офисе? – с улыбкой поинтересовался коварный иностранец, пропуская меня вперёд к двери. – A coupla shots at lunch? Я слышал, в российской провинции это обычное дело.

– Нет, у нас это не принято, – ответил я: идея босса про растопыренный веером инвестмент в узком ненамыленном проходе в форме обычного делового факторинга, как я её понимал, была всё ещё свежа в моей памяти. Хотя я также догадывался, что к сотрудничеству с банками это не имеет прямого отношения.

– Bliat! – удовлетворённо произнес Скотт.

– Фффак, – с не меньшим удовольствием процедил я и невинно улыбнулся.

Он удивлено поднял брови:

– Простите..?

Я тоже как бы в замешательстве ответил:

– Это примерно одно и то же, разве нет?

Мак покачал головой:

– Мы не употребляем слово на «ф» в приличном обществе, поэтому странно от вас его слышать. Это всё Голливуд, наверно.

– А, миль пардон тогда! Дело в том, что и мы не употребляем слово на «б» в приличном обществе, и уж как странно его было слышать от вас Светлане Петровне.

Мак с удивлением переспросил:

– Вы уверены? Серж меня заверил, что это нормальное общепринятое выражение.

Весельчак Серж между тем уверенно шагал впереди, не оборачиваясь и растворяя по пути двери. Я подумал, что у Скотта была, наверно, вполне нормальная человеческая реакция на мою ненормативную лексику: я не встречал ни одного приличного иностранца, который бы ржал, как конь, когда бы кто-то из-за бугра начал материться на его родном языке.

– Вы, наверно, не так расслышали. А слово на «п» правильнее звучит «пришли» или «приехали» – в данном контексте.

– А «питдес» нельзя?

Я пожал плечами:

– С Сержем можно. Наверно, вам он доверяет, как хорошему деловому партнеру. Но если сказать так про его бизнес – думаю, он обидится.

– Я понимаю. Спасибо, – серьёзно сказал Мак, а «Зелёный свет» снова забрезжил на моём горизонте.

Босс вошёл в кабинет Светланы Петровны и в замешательстве остановился, определяя, где хозяйское место: посреди офиса стоял стол, на котором председательствовал слегка замусоленный поттер, несколько чашек с блюдцами, наспех приготовленные канапе и ваза с печеньем. Недолго раздумывая, как и подобает предводителю, Сергей Сергеевич прошествовал мимо него и уселся за компьютерный столик, показавшийся ему, вероятно, более подходящим в этой обстановке для своего статуса. Он привычно раскинул руки по обеим сторонам клавиатуры и уставился в монитор, на котором, судя по его изменившемуся выражению лица, застыла недоделанная «косынка». Светлана Петровна, увидев в дверях меня, скосила глаза на шкаф с папками, где, как я знал, всегда хранился у неё дежурный штофик, и вопросительно подняла брови. В ответ я изобразил на лице возможные последствия делового факторинга, и настолько убедительно, что она благодарно моргнула мне в ответ, удовлетворённо сложив руки на животе. Все наши прошлые обиды, если они и имели место, теперь были забыты.

Рядом стояла её дочь, приветливо улыбаясь. Я с ней уже виделся в тот день, поэтому не поздоровался, а босс не здоровался в офисе вообще никогда и ни с кем.

Макфаккен замер на пороге.

Мы-то привыкли к семейному подряду завхоза, чья дочь работала на третьем этаже, а наш партнер Светлану Геннадьевну рядом со Светланой Петровной лицезрел впервые – они были похожи друг на друга не только именами, но и как два чистых бланка ТОРГ-12, и стоя рядышком, наводили транс на порядочного с виду иностранца. Видя, что мы с Сержем воспринимаем происходящее как результат присутствия только одной Светланы, и не знакомим его ещё с кем-то из возможно присутствующихв этом замкнутом пространстве, он решил выйти из положения, произнеся обычное в таких случаях воздушное «хай», на что Светланы в ответ в унисон тоже ответили «хай» с тяжёлым китайским придыханием, после чего посмотрели друг на друга и одновременно произнесли, словно глядя в зеркало:

– My name is Svetlana!

Я догадывался, что мать просто поддерживала морально дочь в незнакомой обстановке с использованием давно забытых школьных упражнений в английском – обычное дело у нас в таких случаях, но Мак-то об этом вряд ли догадывался. Он, избегая встречаться взглядом с кем-то из Светлан, неторопливо опустился на ближайший стул и достал платок из кармана пиджака.

– Серж? – наконец, вымолвил он, вытирая проступившую испарину со лба. – Мы в самолёте из Москвы чего-нибудь выпивали?

Босс удивился:

– Нет. Появилось желание?

– Нет-нет, – заторопился опровергнуть это предположение Мак, – кофе было бы замечательно…

Я решил придти ему на помощь:

– Это Светлана, дочь Светланы Петровны, менеджера по эксплуатации основных средств Промоптбазы, где мы арендуем офис и склад.

– О..! – благодарно произнёс он. – Рад встрече, Светлана.

Мик протянул ей руку для пожатия, и Светлана Геннадьевна с готовностью вложила в неё бутерброд с маслом и докторской колбасой – чем богаты, что называется. Светлана Петровна тем временем суетилась рядом с боссом, а я скромно налил себе кипяточку и, не размешивая, потягивал его стоя, как того и требовали правила этикета на официальном фуршете, по моим представлениям.

В дверь просунулась голова бойкой хохотушки Ольги:

– Извините! Афеноген Ильич, ваша подпись нужна…

– Стоять! – почему-то шепотом выпалил Сергей Сергеевич, по-прежнему пристально глядя в монитор. – Ты кто?

– Конь в па…– Ольга запросто бы закончила фразу со всей своей провинциальной непосредственностью и скромной улыбкой, если б не мой выразительный кашель.

– Рябоконь Ольга, менеджер по оптовой выписке,– сказал я, хотя прекрасно помнил, что Рябоконём у нас числился водитель-экспедитор.

Сергей Сергеевич оценивающе посмотрел на девушку.

– Хорошо. Ну, ты иди, Афеноген, мы уже сами тут…

Фуршет для меня закончился, а в «Режент» не пригласили. Если бы за мной зашла вместо Ольги Вера, наш признанный специалист по работе с клиентами, то «Режент» наверняка мог бы рассчитывать на более солидный обед. Я распрощался с акционерами и вышел. У двери меня поджидала Ольга.

– Это ОН? – с благоговением прошептала она.

– Кто, конь в пальто?

– Ой, мне так неудобно…– она хихикнула, прикрыв рот ладонью. – А тот, второй – неужели настоящий Скотт?

– Ещё какой! А вы откуда про него знаете?

– Снимала копию с учредительных документов в бухгалтерии для тендера. Кстати, звонили из нашего банка – предлагают сотрудничество на условиях факторинга. Коммерческое предложение на вашу почту отправили. Нам это интересно? Я на всякий случай ответила, что мы рассмотрим их предложение, и вы свяжитесь с ними. Но, если факторинг – это то, что я думаю…

– Ясно. Я тоже об этом думаю, только с другого боку.

Ольга посмотрела на меня с сомнением: до этого я всегда производил впечатление вполне приличного Афеногена, или это докторская колбаса так подействовала?

– Идите, Ольга, к клиенту. По дороге поинтересуйтесь у Веры, что такое факторинг.

Я прошёл в свой кабинет и занялся бюджетом. Через некоторое время Ольга вновь была на пороге.

– Афеноген Ильич, факинг – это совсем не то, что вы подумали, оказывается!

Мои очки привычным маршрутом проследовали к кончику носа.

– Да-а?

– Да!

И с этим категоричным заявлением она исчезла из моего офиса. Я не успел ей напомнить, что речь шла вроде о факторинге.

Через стенку я слышал приглушенные мужские голоса клиентов и сдержанную отповедь Ольги, хихиканье Веры, и подумал, что мой менеджер, вероятно, решила проявить инициативу и поинтересовалась о значении термина не у своей коллеги, как я ей рекомендовал, и по дороге что-то перепутала с произношением. Я уже засомневался: может, это я в чем-то ошибаюсь – после всех сегодняшних встреч и переговоров?

Я открыл свою почту и нашёл присланную из банка оферту. Прочитал.

Факинг, факторинг.

Ну, по большому-то счету…

Эпизод 4

ЕЁ ПЕРВЫЙ, БЛИН

«Подымите мне веки: не вижу!»

Н.В.Гоголь, «Вий»

– Афеноген Ильич, Они хотят денег!

Вера задержалась после общего совещания в моём кабинете, чтобы конфиденциально решить самый что ни на есть банальный вопрос.

– Конечно, хотят, – согласился я.

– Иначе этот тендер выиграет Нолинярм.

– И..?

– Я всё думаю, как Нолинярм может выиграть тендер, если аукцион проходит на условиях открытых электронных торгов? Мы – прямые поставщики, Нолинярм не может дать цену ниже нашей.

– Почему? – поинтересовался я. – Он может дать какую угодно цену и запросто выиграть тендер. Вопрос в другом – сможет ли он обеспечить выполнение условий тендера по заявленным им самим же ценам.

– Конечно, не сможет! – уверенно заявила она, привычным жестом поправив выбившийся каштановый локон.

– Ну, а ему и не надо… Не барское это дело – выполнять условия по подставным «однодневкам». Вы мне скажите, о какой сумме идёт речь?

– Чтобы выиграть тендер?

– А вам что-то ещё предлагали?

Она покраснела.

Пора уже было обзаводиться опытным коммерческим директором – бизнес постепенно разрастался, и сам я уже не успевал за всем и всеми уследить.

– Пять процентов.

Я усмехнулся: в мою бытность линейным менеджером такие переговоры шли только на уровне первых лиц компаний-партнеров, а теперь скоро в счетах-фактурах появится обязательный столбец со скромным наименованием «Откат». Интересно только, НДС на него тоже будут накручивать?

– Ну, и делов-то: включаем в нашу цену эту пятерку плюс три на «обналичку», выуживаем нал через розницу, проводим по ИП как филькины услуги и… несите Им денежку!

– Как так..? – не поняла она.

– Вы никогда не давали взяток, Вера?

Она помотала головой.

– Надо же когда-то начинать, – вздохнул я. Счастливая она, эта девушка: у неё ещё есть в жизни моменты, когда что-то приходится делать впервые – адреналин, романтика! А потом, как правило, наступает период утраченных иллюзий, и сколько он может длиться…

– Я… я не смогу.

– Как же, как же… все могут, а вы – нет? Это весьма просто: приносите конверт с валютой… кстати, оговаривали условия по валюте?

– Рубли, – отрешенно ответила она.

– О, рад за Державу – национальная валюта начинает, наконец, котироваться у чиновников – это, должен сказать, хороший признак. Прямо-таки барометр! Так вот: приносите, значит, конвертик в кабинет, кладёте на стул, садитесь сверху, беседуете о погоде, о вашей бабушке или собачке – что ближе, в общем; потом встаёте, прощаетесь и уходите. Да, когда будете прощаться, удостоверьтесь, что ваш Клиент увидел то, что вы оставляете на стуле! Это обязательно!

– Как?

– Как, как! Посмотрите Ему в глаза – ласково и нежно, потом переведите взгляд на конверт – серьёзно и деловито, кивните слегка головой… мол, дружище, всё тут, на месте, теперь дело за тобой.

– А если вдруг откажется?

– Почему? – не понял я.

– Ну, совесть там… культура воспитания, – она явно смутилась.

Я с интересом и как-то по-новому взглянул на подрастающую смену.

– Или обманет? – с надеждой добавила она, словно вколачивая последний гвоздь в крышку старого ящика с давно неиспользованным хламом. – Он же может собрать со всех нас по конвертику, и поминай, как звали.

– Может, Вера, может. Но чисто теоретически. Уверяю вас, Он этого не сделает.

Ей явно не хотелось участвовать в деле таким вот прозаическим образом: светлые университетские представления о рыночном регулировании экономики рушились на моих глазах, и я, признаться, далеко не был уверен, что когда-нибудь получу государственную награду за наставничество в области воспитания профессиональных кадров. С другой стороны, это был вызов новым трудностям, а Вера представлялась мне не тем человеком, который может повернуть вспять перед обстоятельствами – на что, собственно, я вполне цинично рассчитывал в работе с персоналом: каждый осуществляет свои функции, в конце концов.

– А если сделает, то мы Его поколотим, – добавил я для веса, а она в ужасе прикрыла рот ладошкой. – Но вы глядите на всё это по-иному: например, постарайтесь войти в Его положение – во-первых, это ж не Ему одному все пять процентов; во-вторых, Это – слабый и немощный крючкотворец, вынужденный кормиться подаяниями с нашего стола; в-третьих, у Него нет ни ума, ни фантазии, потому что эти деньги всё равно Он выложит обратно в магазинах тем же коммерсантам в цене за продукты, в которой сидит компенсация этого «отката» в виде увеличенной наценки.

– А как же другие покупатели? Я? Мы-то откаты не получаем.

– Вера, включите воображение: вы получите бонус со сделки, государство – повышенный НДС и налог с прибыли, а пенсионеры – очередную прибавку. Важен позитив! Если глобально разобраться, то вы просто-напросто сдвинете прогресс! У людей появятся дополнительные средства, они смогут позволить себе разные шалости – купить плазменный телевизор, например, или посудомоечную машину, сходить в приличный ресторан и даже слетать на отдых в Сочи; в целом же существенно возрастёт покупательский спрос…