Не сдаваться, бороться и побеждать. Том 1. Чужбина
Вот именно на их примерах и следует начать воспитывать нашу нынешнюю молодёжь. Вот именно о них, для которых долг перед Родиной во все годы её существования, в том числе и тяжелейших, называемых великим русским писателем Иваном Буниным – «Окаянными годами», и следует рассказывать. Логика тут проста. Туман, смог, грязная паутина, покрывавшая более десятилетия страну, непременно должна начать рваться. Появятся в ней просветы и в них-то, в этих просветах, простые люди должны увидеть истинных героев своей страны, которые в борьбе со злейшим врагом нашего народа, оснащённым самым современным оружием, умели побеждать его, зачастую жертвуя самим дорогим, что есть у человека – своей жизнью, которые не сломились в годину людоедского режима, боролись за выживание людей, кинутых новоявленными властителями на грань нищеты и голода, делали всё, что было в их возможностях ради сохранения национального генофонда и национальной идентичности. Эти-то герои и должны стать для простого человека маяками, ориентирами в их жизни. Не те, которых напридумывали голливудские и наши ангажированные сценаристы и режиссёры, наводнившие телеканалы и прессу боевиками и триллерами, в которых новоявленные супермены лихо грабят, имеют роскошных женщин, коттеджи, яхты, в общем, всё то, что в глазах капиталистического рая является истинным мерилом человеческого счастья. В крайнем случае, героем является не менее лихой сыщик. Особо опасно то, что нынешняя молодёжь уже в значительной мере воспитана на суррогате, сфабрикованном спецами из госдепа и ряда подразделений спецслужб, уже основательно потеряла корни с героическим прошлым своих предков, дезориентирована в ценностях, которые веками культивировались в нашем народе. Далеко за примерами ходить не надо: попробуйте сейчас задать вопрос представителям нынешнего поколения, успевшим появиться и вырасти за годы этого античеловеческого режима:
– Кого из героев он знает?
И получите ответ типа Рэмбо или ему подобных! А где же наши-отечественные, перед которыми эти киношные, выдуманные, умеющие только махать кулаками или нажимать на курки, просто безмозглые щенки, так как придумать им мозги ни сами сценаристы, ни режиссёры просто-напросто не сумели. И это не случайно! Такой ответ запрограммирован, проплачен! Борьба с этим потоком отравы и яда, льющимся на неокрепшие и впечатлительные души молодёжи при полном бездействии управителей, должна быть бескомпромиссной. Необходимо задействовать всех честных и патриотически настроенных людей нашей страны, понимающих весь вред, наносимый этой злобной антирусской пропагандой. И книги, раскрывающие героическое прошлое нашего народа, его истинные ценности, выработанные им за столетия в труде, в борьбе за свою независимость – один из тех способов, который поможет хоть в какой-то степени противопоставить сей отраве правду, настоящую истину! Самозваные властители первым делом, видимо, прямо следуя указаниям своих хозяев, уничтожили всякую господдержку нелёгкому литературному творчеству в стране.
Издать в нынешних условиях книгу, особенно ту, в которой в той или иной мере раскрывается сущность произведённого переворота, фактически невозможно, ибо всё поставлено так – «плати и получи»! Но где взять простому человеку необходимые для издания книги суммы, если ты не олигарх, не жулик, не чиновник, сидящий у кормушки? А они же эти суммы немалые! Вот и получается, что ныне выходят в свет фактически подконтрольные названной прослойке социума издания. Тут ведь всё просто: «кто платит, тот и заказывает музыку»! Своим решением управители сразу добились тех результатов, которыми явно остались довольными истинные их хозяева. А как же? Ведь фактически одним таким решением им удалось перевести страну из некогда самой читающей в мире, в разряд не читающей. Сейчас наши люди, опять же считавшиеся ранее самыми грамотными, по своей образованности стремительно догоняют американцев, назвать которых малообразованными, это значит просто преувеличить. Это не случайно, ведь хорошо известно – такими полуграмотными, не умеющими анализировать, отличать «чёрное от белого», послушно жующими жвачку состряпанную информационными монстрами типа Би-би-си, Си-эн-эн и иже с ними, полностью подконтрольными людьми, глобалистам-управителям гораздо проще управлять! Отсюда и задача в нынешнее время для всех порядочных и патриотически настроенных граждан страны – пытаться всеми доступными способами не дать волю этому потоку, дезорганизующему, оглупляющему, развращающему, подрывающему самые основы нашей идентичности. Уменьшить его давление на нашу молодёжь, раскрывать его сущность, так сказать, вывернуть на суд народа его грязнейшее бельё! Пусть все видят, какие цели преследуются в нём, кто является главным заказчиком его, а кто исполнителем. Нужные книги в этом плане – один из действенных инструментов противодействия. Надо уметь находить способы их издания, несмотря ни на что.
Мне, уважаемый читатель, хочется верить, что эти слова, сказанные незаурядным человеком, истинным патриотом своей Родины, никогда не шедшим на компромиссы с теми, кто покушался на её безопасность, поднимал свою поганую руку на народ, воином, не пожалевшим своего здоровья, а фактически и своей жизни в борьбе со злейшим врагом нашего народа – американским империализмом, найдут свой отклик в сердцах тех, для кого понятия Родина, Народ, Честь и Патриотизм священны!
Они, услышанные от него незадолго до его кончины, стали для меня определённым наказом, долгом как гражданина моей Родины, попавшей в тяжелейшие условия «Сатанинских годов», и как советского офицера.
Мной они услышаны! С помощью его боевых товарищей в течение более десяти лет я работал над поставленной мне задачей – описать борьбу одного из тех, кто не сломился, остался верен своей клятве-присяге защищать Родину и народ. Он, герой книги, именно тот, кого мне рекомендовал этот замечательный человек, ставший сам для меня лично символом Настоящего Русского Офицера, которыми всегда, во все века, была богата наша страна, и в ком олицетворялась и будет олицетворяться Честь и Слава наших Воинов-Зашитников Отечества.
Выражаю свою искреннюю благодарность всем, кто оказал мне неоценимую помощь в этом нелёгком труде, кто помог мне воссоздать таким способом тяжелейший и опаснейший жизненный путь борца, пройденный героем этих двух и, надеюсь, двух последующих книг, если, конечно, «Бог даст».
Моя самая искренняя благодарность моей супруге Любови Николаевне Ганиной, сумевшей в эти нелёгкие времена создать в нашем доме обстановку, способствующую заниматься этим, требующим много сил, времени, да и здоровья тоже, трудом – «Dii te anient!» (Да хранят тебя Боги!). Хочу выразить сердечную благодарность Надежде Николаевне Самойловой, много сделавшей для того, чтобы эти книги увидели свет.
И ещё, вынужден напомнить следующее: все имена, отчества, фамилии действующих лиц и названия городов, стран, улиц изменены, их совпадение с реальными лицами и объектами носит случайный характер, мнение автора не всегда совпадает с оценками и суждениями персонажей этих книг.
Том 1. Чужбина.
Часть 1. Эмиграция.
Глава 1. Последние родные километры.
Рано утром Войцех, Опанас и Гасан уже ехали. Решено было: четыре часа ведет Гасан, четыре – Войцех, четыре – Опанас. Российскую территорию по Киевской трассе они «пролетели» более-менее спокойно. ГАИшники нечасто «теребили» их, ведь машина, которую они вели, хоть и была иномаркой, но далеко не первой «свежести», да и на перегонщиков и челноков они отнюдь не походили. А у доблестных служителей жезла глаз на эти вещи был наметан. Но, конечно, кое-чем им «детишкам на молочишко» пришлось несколько раз поделиться. Всякий раз такие вопросы разрегулировал мудрый Опанас, который за годы новой своей жизни успел уже поколесить по разным дорогам и хорошо изучить запросы и потребности блюстителей дорожных трасс. Но вот их украинские собратья почти на «каждом углу» требовали, просили, правда, не так много. Наверно и у этих блюстителей тоже был наметан глаз на перегонщиков и челноков. Заготовленные по оценкам Опанаса дани были почти полностью истрачены к моменту въезда в Опанасов городок. Гасан был несказанно удивлен точностью расчета его боевого товарища. Опанас усмехнулся, хлопнул его по плечу:
– Поездишь, друже, по этим живым артериям и сразу же вычислишь, где тромб и сколько стоит его удаление, наука нехитрая, бухгалтерия проста, – помолчав, добавил, – а всего-то пять лет тому назад гони не хочу, только не нарушай! А теперь? – он сплюнул. – Проехал с десяток километров и вот он, «тромб» стоит и жезлом машет: «Плати дань, сукин сын»!
Жена Опанаса, Натка, миловидная, статная, очень подвижная и, судя по всему, весьма эмоциональная, увидев мужа, въехавшего на машине во двор своего дома, запричитала, захлопотала так, будто он отсутствовал очень длительное время, а не всего-то тройку дней. Однако он не дал «разойтись» своей сердобольной женушке, представил ей Войцеха и Гасана, приказал напоить, накормить и спать уложить. Им завтра с утра пораньше опять в путь.
Жена тут же превратилась в хлопочущую хозяйку и под ее причитания и упреки мужу: «Почему заранее не предупредил, ведь в доме ничего не приготовлено, не убрано», под веселые подмигивания хозяина они вскоре были усажены в горнице за огромный стол, на котором в полном ассортименте расположилась вся украинская снедь, венцом которой, конечно, была горилка с перцем, налитая в довольно приличных размеров графин. От горилки, обилия еды и запивки «бисовой» горилки, по определению Натки, в виде кваса и морса, их довольно быстро разморило. Заметив это, хозяюшка перемигнулась со строгим муженьком, и вот они, чуть ли не раздетые ласковыми женскими ручками, уже лежат, нежатся на мягких перинах, в коих только стоит погрузиться телом, как сразу же попадаешь во власть Морфея. Утром их крепкий сон прервали опять же мелодичный говорок Натки и ее ласковые ручки. Снова был уставленный едой стол, правда, уже без горилки, но зато с пирогами, пышками, сдобами, еще источающими жар. Однако Опанас не дал им долго рассиживаться и под причитания сердобольной женушки: «Да дай же гостям поесть по-человечески, вон ведь какие они худые и черные», скоро прервал трапезу.
– Все пора, иначе опоздаем.
– Да куда же ты, Опанас, собрался? Ведь только вчера поздно приехал.
– Все, мать, постараюсь сегодня же и вернуться обратно. Жди! Расставание его с Наткой было чуть ли не по Гоголю – со слезами, причитаниями и кульками с едой и питьем. Выехали на двух машинах: в одной сам с Войцехом, а в другой Гасан. В дороге Опанас подробно проконсультировал своего боевого товарища о том, как ему вести себя, о чем говорить, кому давать взятку. Ехать предлагалось на поезде, идущем из Киева до Берна. Во Львове он с Войцехом прошли к какому-то железнодорожному начальнику, они вдвоем опорожнили одну из трех привезенных бутылок фирменной горилки, затем этому чину были переданы паспорт Войцеха и несколько купюр в валюте, в три раза превышающих стоимость проезда в купе. Чин отсутствовал с полчаса, наконец, вернулся, вытер взмокший лоб платком и вернул паспорт с вложенным билетом.
– Все, друже, Войцех! Поезжай до своей Германии, здесь тебя уже никто не тронет, а уж там, – как Бог даст. Там свои порядки. Правда, удалось взять билет только до Братиславы. Есть такой главный город в стране Словения, что ли? Главный у них город. А там любые поезда, куда «хошь» езжай в Европе. Там не пропадешь: и билетов полно, и никаких блатов и сверху не надо. А вздумаешь, то и самолетом тоже куда «хошь». Не проблема! У них теперь так, навели-таки порядок! Не то, что мы! Развели бардак!.. Самостийная. Самостийная! Тьфу.
Он сплюнул, нагнулся, достал недопитую бутылку, разлил на троих.
– Пей, друже, такую в их Фатерлянде днем с огнем не найдешь, ихний шнапс у нас только бродяги будут пить, а эта – настоящая горилка! Они с Опанасом допили еще бутылку.
Часть 2. Конрад и Анхен.
Глава 1. Знакомство.
Провожали его Опанас с Гасаном. Подойдя к вагону, Войцех взглянул на чистое голубое небо с пушистыми облаками, посмотрел на замызганный, заплеванный перрон, заполненные всяким хламом мусорные контейнеры, на озабоченных, неопрятных, куда-то спешащих людей. И такая тоска на него надвинулась, что даже сердце защемило. Ведь это он сейчас прощается с Родиной, пусть то, чего он видит, уже чужая страна, но ведь именно за нее он бился с теми, кто ее всячески стремился уничтожить. Он же может больше и не увидеть ее – Родину! Никогда! Не увидеть дорогие могилы своих братьев, не узнать, где упокоились его отец и мать. Они всплыли перед его мысленным взором и, как ему показалось, с укоризной смотрели на него. И так это было явственно, что он поневоле провел по лицу, как бы защищаясь от их взгляда.
Он, сам не понимая, сделал несколько шагов к краю перрона, опустился на колени и трижды поклонился, прощаясь пусть и в этом краю, но со своей страной, которой он отдал все что мог, где он столько потерял. Мысль о том, что он ее больше не увидит, а отныне ему придется жить в чужой стране, с чужим ему народом, была сейчас просто невыносимой. Он глухо простонал: «Нет, неправда! Я еще вернусь! Когда не знаю… Но это настанет! Это будет». И эта вера приподняла его, он встал, еще раз тоскливо, прощаясь, посмотрел на небо, которое сейчас ему было родным, своим. Подошли Опанас с Гасаном. Подошедший Опанас обнял его, понимая состояние своего друга, боевого товарища. Хотел что-то сказать ободряющее, поддерживающее. Но чего он сейчас может ему сказать такого, очень нужного в эти скорбные минуты? Чем утешить человека, прощающегося с Родиной, которой он отдал лучшие годы, ради которой он не щадил себя, защищая ее, смотрел «безглазой» в ее пустые черные провалы, в которой ему довелось перенести страшные потери? Он не знал. Стоял, обнявши, и, как маленького, поглаживал по плечу. Из этого состояния их вывел крик проводника, уже полностью освоившего сей бизнес с челноками, разного рода мошенниками и шулерами:
– Эгей, панове, кончай «бодягу» разводить. Пора в купе…, а то поезд прозеваете.
Он бы еще позубоскалил на эту тему, видя поддержку окружающих, тоже обративших внимание на эту странную троицу. Но когда он посмотрел в лицо Опанаса, увидев наполненные невыносимой тоской глаза Войцеха, тут же осекся и даже как-то уменьшился в размерах. Опанас, все так же обнимая Войцеха, повел его в вагон, а Гасан потащил сумку и пакеты. Потом они с Гасаном усадили Войцеха в купе, строго посмотрели на попутчиков, обняли, постучали ему по спине:
– Бывай, не забывай, помни!
Рассовали пакеты с продуктами и питьем. Войцех, немного пришедший в себя от скрутившей его тоски, спросил:
– А как же ты поедешь обратно, ты же, извини меня, принял немало?
Тот только усмехнулся в ответ:
– Эх, разве это выпил?
Но потом утешил:
– Задержусь на ночь у кума, дело проверенное, нельзя пропустить, а к жене начальник милиции нашего города сходит и предупредит, я ему позвоню, он мой дядя, знает, как надо объяснить, – и плутовато засмеялся.
Попутчиками Войцеха оказались две дамы и мужчина. Последнему, как и одной из дам, было чуть за двадцать пять, а другой даме около тридцати. Мужчина вовсю ухаживал за своей сверстницей, а та, похоже, была совсем не против пофлиртовать. Через полчаса мужчине удалось уговорить ее посидеть в вагоне-ресторане, и они ушли. Другая дама, посидев молча, принялась рассказывать. Войцех поначалу не очень-то охотно, исключительно из вежливости, принялся отвечать, но почувствовал, что у нее на душе какое-то горе, уже и сам стал спрашивать. Представилась она Аней, а вообще-то Анхен. Она немка, хотя и русская из южного района Новосибирской области, куда переселили ее семью в начале войны. По всему было видно – ей надо высказаться, нужно, чтобы ее выслушали. Такое бывает с людьми, пережившим беду и постепенно возвращающимися после этой пронесшейся бури к жизни, к осознанию того непреложного факта, каковым является ее безостановочное движение и человеку, хочешь ты того или нет, надо в этом движении участвовать. Участвовать, несмотря ни на что, несмотря на тяжелейшие потери. А кроме того, у нее, по всей видимости, присутствовала еще какая-то для нее очень важная проблема, от решения которой очень многое зависит в ее дальнейшей судьбе.
Глава 2. Горестный рассказ Анхен. Семейный бизнес.
Поведанная ею история была типичной для многих, кому довелось жить и работать в эту тяжелую годину, внезапно обрушившуюся на весь народ этой некогда могучей державы. Как Войцех понял из ее несколько сумбурного рассказа, с учетом знания всего того, что творится сейчас в стране при этом режиме, дело обстояло следующим образом.
Жила она с родителями в небольшом городке южной части Новосибирской области, населенного в основном немцами с Поволжья. В нём она росла, училась в школе, в медицинском училище, в нём она и вышла замуж тоже за немца Конрада. У них уже был свой дом, своя семья, свое хозяйство, когда грянула перестройка, затеянная то ли предателями государства, то ли недоумками, не понимающими, не просчитывающими последствий своих шагов. Эта была перестройка, многое разрушившая в сознании населения. То, что раньше считалось спекуляцией, преступлением, вдруг стало доходной и вполне легальной деятельностью. Муж, простой инженер на местной фабрике, тоже совратился открывшимися, открыто декларируемыми возможностями. В окрестности их города испокон веков находилось несколько необычных озер, вода в них была настолько насыщена минеральными солями, что в ней невозможно было утонуть. Необычные лечебные свойства их ила по своим качествам и эффективности в несколько раз превосходили соли знаменитого Мертвого моря. Но Советской власти почему-то было не до этих озер, хотя местные жители, да из окрестных областей, вовсю пользовались их лечебными свойствами. Вот муж и решил использовать этот факт. Купил за взятки лицензию, продав все, что только можно было продать, позанимав у кого только можно было, списался с родственниками из Германии, организовал добычу, сушку и упаковку этого ила, а также доставку на родину своих предков. Там этому «золотому» илу придавали товарный вид, рекламу, распаковывали по пакетикам и реализовывали. Этот ил пошел как «горячие пирожки». Многим немцам еще по старой памяти претили всякие еврейские товары и вообще все то, чего они производили, да и сами производители, в том числе и их соли. А вот этот ил, добываемый их соотечественником и привозимый из загадочной для любого иностранца далекой Сибири, да к тому же в несколько раз превосходивший по своим лечебным свойствам еврейский товар и вдобавок в несколько раз дешевле, сразу же полюбился практичным немцам. Кто же от такого откажется, если, конечно, господа доктора и уважаемые аптекари этот ил порекомендуют и оценят его уникальные для здоровья свойства. В общем, наладился пусть и с небольшими оборотами финансовых средств, но вполне устойчивый бизнес, благо этого ила было «хоть завались», на сотню, если не на тысячу Германий хватит. Расплатившись с долгами, наладив свой счет, как положено бизнесмену, Конрад подумал, подумал, поприкидывал и решил: а не попробовать ли ему самому готовить лекарственные средства из этого ила?
Обложился фармакологической литературой, справочниками, связался со специалистами, давным-давно предлагавшими Советскому правительству заняться их производством, закупил нужное оборудование, и вскоре в этом городе заработала пусть и не большая, но вполне современная и надежная фармакологическая фабрика. Но вскоре выяснилась необходимость создания соответствующих инфраструктур по сбыту. Конрад не опустил руки и со своими сподвижниками «засучив рукава» взялся за решение и этой проблемы. Надо сказать, родственнички были очень недовольны решением Конрада, ведь на их долю оставался в этом бизнесе только «навар» от сбыта. Они попытались было жестко поставить его на место, ибо хорошо известно – бизнес не признает родственных уз, тут главное – прибыль! А она-то, эта прибыль, после реорганизации у них резко упала, ведь они теперь получают не сырье, а готовый продукт. Но к этому времени в Германии, да и в некоторых странах, особенно в тех, в которых косо смотрят на еврейских торговцев, русские соли из знаменитой Сибири уже вовсю завоевали рынок лекарств этого направления, и найти Конраду покупателей на сравнительно дешевый товар не представляло большого труда. Родственнички попробовали было затеять судебную тяжбу, но им тут же дали понять о полном прекращении поставок не только сырья, но и готового продукта вообще. Попытки самим начать добычу, столкнувшись с коррупцией местных чиновников, да и с противодействием уже вошедшего в силу в этом крае Конрадом, быстро завершились отступлением. Пришлось им, скрипя зубами и понимая, что все их благополучие в полной мере зависит от их дальнейшего сибирского соотечественника, продолжить, но уже на его условиях, этот бизнес. Прибыль Конрада резко увеличилась – это позволило более успешному развитию инфраструктуры сбыта в самой России и странах СНГ. Кроме того, пользуясь богатством Сибирского края, накопленным за всю вековую историю народным опытом, а также знаниями тех специалистов, которые еще с Советских времен призывали правительство использовать этот опыт в целях успешного оздоровления населения страны, наладить, опять же для Германии и Европы, производство уникальных по своим свойствам лекарств. Этому нынешнему режиму, занятому одним – разграблением недр с их энергоносителями, драгоценными металлами, минеральными богатствами, было, разумеется, не до производства этих снадобий, позволяющих повысить качество здоровья населения. Более того, похоже, следуя советам своих кукловодов, они вообще ставили перед собой противоположную задачу. Дело доходило до смешного, если не назвать это преступлением против своего народа. Изготовленные на фабриках Конрада лекарственные средства зачастую поступали в Россию уже из Германии или какой-нибудь страны Европы с новыми наклейками и этикетками, но по ценам, в десятки раз превышающим те, по которым они отпускались на его фабриках.
Конрад, хоть и был немцем по крови, но по своей закваске являлся тем, коих в свое время ценили в стране за предприимчивость, порядочность, называли сибирским купцом, промышленником. Создавшееся положение его не устраивало. Он опять же поприкидывал, просчитав, решил создать свою сеть распространителей этих лекарственных средств. Такое решение далось ему нелегко, но другого пути он просто не видел. Новому режиму было не до народа, ему было наплевать на него, его здоровье, а продажная чиновничья братия без огромных взяток и не пошевелит пальцем, поэтому на помощь государственников ему пришлось махнуть рукой.
Создание собственной сети – непростое дело и начинать его нужно было с того места, где находятся его основные потребители – крупные города. В Екатеринбурге, куда они было «ткнулись» начать дело, им быстро в доходчивой форме объяснили: все поделено, все крышуется, а если чего захотите, то, пожалуйста, сначала к Уралмашевцам. Они-то помогут, но не бесплатно. Однако идти к ним на поклон раздумали по ряду вполне понятных причин, их волчьи порядки Конрад знал не понаслышке. Подумав, еще раз проконсультировавшись с уже нужными людьми, снова «подметя» все свои ресурсы, перебрались в стольный город. Здесь возможностей было намного больше. Но помимо ОПГ, типа Уралмашевцев, тут хозяйствовала, мэрия во главе с любителями лечебных трав и пчел. Милиция тоже была непрочь «покрышевать» за приличную мзду. Кроме того федеральные чинуши, обладающие определенным весом и влиянием, в том числе и на силовые органы, и поэтому способные защитить соответствующий бизнес, также за определенное вознаграждение или услуги имели возможность помочь в развитии торговой сети по реализации нужных и сравнительно дешевых лекарственных средств среди населения. В общем, с большим скрипом и такими же большими затратами сеть начала развиваться. Правдами и неправдами заработали несколько аптечных киосков. Конрад задумался о создании «Центра Сибирских лекарственных средств» и принялся осуществлять свою идею с присущей ему целеустремленностью и старанием. Постепенно начала работать, так важная в нынешнее время, реклама этих средств, налаживались нужные контакты, подбирались штаты среди единомышленников. Конечно, все это требовало больших средств и чрезвычайного напряжения, выручала их поставка и реализация за рубежом. При этом он старался, где только возможно, осуществлять оптовую поставку в Европу. Вырученную прибыль он умело распределял между развитием производств, развитием сети и организацией центра. В отличие от большинства нынешних нуворишей, коим богатство досталось либо за счет «близости к телу», либо за крупные взятки, либо чисто мошенническим путем, Конрад не покупал себе ни дорогих машин, не строил кирпичных мавзолеев, называемых у этих небогатых культурой толстосумов коттеджами, не имел личных самолетов, не стремился увести деньги в офшоры, – все вкладывал в развитие своего дела. Жил он довольно скромно, личной охраны не имел. Анхен была ему верной помощницей, опорой в неудачах и тяжелых грязных перипетиях бизнеса в эти окаянные годы. В самом начале становления их дела она освоила сначала бухгалтерское дело, затем налоговое, неплохо ориентировалась в экономических вопросах. С немецкой тщательностью и пунктуальностью вела она этот экономический блок. Вообще, это был чисто семейный бизнес настоящих соратников.