Лирика. На русском и аварском языках
Махмуд из Кахабросо
Лирика
Бунтарь духа
Махмуд из Кахабросо в течение тридцати двух лет – с 1887 по 1919 год – создавал неувядающие, нестареющие, бес смертные произведения. Как поэт он снискал всеобщее при знание и славу, о которой мечтает каждая творческая личность. В то же время он поднял национальную художественную культуру на такой высокий уровень, что его поэзия до сих пор остается недосягаемым образцом совершенства и художественности. Он продолжатель и обновитель вековых художественных традиций народа.
Механизм творческого процесса, характерный для национального литературного развития аварцев, достаточно емко раскрыл профессор Л.И. Жирков: «Раз появившись, удачная песня передается не только устным путем. Она является обыкновенно довольно длинным произведением. Она в буквальном смысле пишется уже самим автором, переписывается его друзьями, в записан ном виде идет в другие аулы, в соседние округа. Ее обыкновенно на какой-нибудь из известных мотивов поют, и как есть известные поэты, так есть там и известные музыканты-композиторы».[1] В этом ключе, по такой технологии творил и Махмуд. Место его в культурной жизни общества можно сравнить с деятельностью бардов в настоящее время. Он был и автором произведения, и его исполнителем, аранжировщиком известных мелодий, порою и автором музыки. Его поэзия была звучащей, так она бытовала, функционировала, хранилась и представляла собой песенную поэзию.
В большей степени для творчества Махмуда характерен профессионализм. Он записывал свои произведения, работал над текстом, готовое произведение исполнял сам и отдавал для исполнения известным и заслуживающим, по его мнению этого, певцам в Аварии.
Однажды, будучи в гостях у кунака Магомедали в селении Инхо, он целую ночь в кунацкой провел за работой. Когда утром хозяин спросил, как ему спалось, он ответил: «Всю ночь писал стихотворение «Мать и дочь». Никак не удава лось, чтобы в споре победила дочь, мать все время брала верх, ее доводы казались более убедительными. Но мне все же удалось убедить мать в правоте дочери».[2] Большинство стихотворений Махмуда сюжетны, в них развернутая композиция, объем их колеблется от 150 до 300 стихотворных строк. Такие произведения, как бы сильны ни были творческая одаренность и память, за один присест на писать, тем более сымпровизировать невозможно, они требовали сосредоточенной и целенаправленной работы. Он и работал в этом ключе, писал стихи, об этом он многократно говорил. Сколько им было создано произведений за свою творческую жизнь – это мог знать лишь сам поэт, до нас дошло семьдесят девять его оригинальных произведений. Объем дошедшего до нас поэтического творчества Махмуда в несколько раз превышает сохранившееся творческое наследие любого из аварских поэтов XVIII–XIX веков.
По произведениям Махмуда, по его высказываниям о поэзии и поэтах можно судить о том, что он от природы был наделен развитым эстетическим чувством и вкусом. У него было свое понимание природы таланта, вдохновения, творческой работы, мастерства, действенности поэзии.
На вопрос Тайгиба из Инквалиты, много ли приходится думать, сочиняя стихи, Махмуд ответил: «Нет, не приходится. Когда на несколько дней закрываешь коз в кошаре и когда их голодных выпускаешь на волю, они бегут, перепрыгивая друг через друга. Так и слова. Они в моем сердце, в памяти, на ус тах, они, тесня, опережая друг друга, требуют, просятся в стихи. Какой толк от стихов, если долго их приходится вы нашивать».[3] Стихи Махмуда текли свободно, журча, как прозрачные горные родники или ручейки, стремящиеся вдаль.
Писатель Роман Фатуев назвал Махмуда «человеком с вечной любовью в сердце». Да, любовь в ее безответном, драматическом, а зачастую в трагическом проявлении и выражении является приоритетной темой для всей аварской поэзии от ее истоков до конца XIX века. Если бы она была счастливой, то, естественно, не было бы никаких интриг, коллизий, конфликтов, но радостным это прекрасное, возвышенное чувство для влюбленных оказывалось весьма редко. Для это го были основательные общественные, социальные, психологические причины. При заключении брака во внимание в первую очередь бра лось сохранение своего общественного статуса, положения, чистоты рода, приумножение своего со стояния и благополучия. Примеров этому пре достаточно в историческом прошлом народа. Если проследить только за генеалогией хунзахских ханов, возглавлявших крупнейшее государственное образование в Дагестане, то окажется, что они роднились, связывались брачными уза ми с дворами казикумухских, мехтулинских ханов, тарковских шамхалов, аксайских князей, кайтагских уцмиев, табасаранских майсумов, грузинских князей и дворян, тушинских ханов. Национальное, языковое различие не было препятствием на этом пути, на первый план выходили политические, экономические, военные цели и задачи.
Невест из узденской среды в качестве вторых жен они хотя и весьма редко, но брали. Зато их дети относились к второразрядному сословию чанка и при определении престола наследника, разделе наследия они ущемлялись, а порою их и обходили. Выдавать своих дочерей за рядовых узденей не практиковалось, какими бы достоинствами они ни обладали. Хунзахский хан свою дочь заставил простоять в шелковой одежде на вершине горы Акаро за то, что она посмела полю бить ханского табунщика. За ночь девушка превратилась в ледяное изваяние. Это не легенда, а быль. Об этой поражаю щей воображение жестокости написаны поэма Заида Гаджиева «Голубой экран» и трагедия Абасил Магомеда «Саба Меседо».
Поэзия предшественников Махмуда, поэтов – лириков, также является одной цельной поэмой – исповедью о несчастной, безответной любви. Этой участи не избежали Эльдарилав из Ругуджи, Муртазаали, Этил Али, Амир Али из Телетля, Нурмагомед из Местеруха, Расул и Магомед из Чиркея, Чанка из Батлаича, Магомед из Тлоха, Курбан из Инхело. Махмуд же завершает этот список страдальцев. Если бы не было этой проблемы в общественной жизни и в быту горцев, вряд ли бы поэты так настойчиво, последовательно поднимали ее в своем творчестве, отвлекаясь от других, не менее значимых общественных конфликтов.
Такое положение людей, одержимых страстью и же лающих обзавестись семьей, Махмуду хорошо было известно по своей жизни и по судьбе своих современников. Однажды в Хунзахе поэт, узнав о разводе своего кунака Хасана со своей женой, поучал его: «Ты поступил легкомысленно. Разве ты не знаешь, как трудно бедняку жениться и обзавестись семь ей. Когда приходили сватать девушку, ее родня тайно узнавала о площади пашен и лугов жениха, о видимом и невидимом его имуществе. Если это удовлетворяло их, то давали согласие на сватовство».[4] О любви пели многие, но Махмуд глубоко обнажил ее корни, изобразил ее кипение и бурление в самых разнообразных чувствах, цветах, оттенках. Его поэзия – это философия любви, мир страданий, доставляемых ею.
Обычно всю поэзию Махмуда сводят к личной судьбе, безответной любви к горянке Муминат из соседнего аула Бетль. Если задуматься над жизнью поэта, вникнуть в глубину содержания его произведений, то становится очевидным, что Махмуд о любви писал до знакомства с ней, пи сал и после смерти ее в 1917 году, но это были элегии, по священные ей. А он писал, и выполняя заказы многих влюбленных, одержимых страстью, писал и на другие темы. Его жизнь и поэзия не укладываются в рамки его взаимоотношений с Муи, они гораздо шире, глубже, объемнее их.
Дело в том, что после того, как в народе пошла молва о его страстной любви к замужней женщине, все произведения, созданные поэтом, воспринимались как послания, посвященные именно ей, она стала в сознании народа единственным адресатом всего его творчества.
Также в черно-белом цвете воспринималась сама личность Махмуда, несмотря на то, что он был сложной, порой противоречивой фигурой, не укладывавшейся в общепринятые нормы жизни и поведения.
Правящая верхушка, местная власть, мусульманское духовенство воспринимали его как своего идейного врага и противника, они считали его безнравственной личностью, пренебрегающей общественной моралью, этикой, сбивающей мусульман с пути праведного на путь непризнания законов и заповедей шариата.
Аналитики и комментаторы его творчества под влиянием вульгарного социализма и идейной чистоты искусства от носят Махмуда к плеяде революционеров, стремящихся к изменению существующего миропорядка, уклада жизни, общественных отношений.
Каждый из адептов этих взглядов, позиций при желании мог бы их укрепить, доказать тенденциозно подобранными отрывками, строфами, строками, фразами из поэзии Махмуда, фактами из его биографии, что очень наглядно говорит о сложности и неординарности его как человека и поэта. Махмуд пишет о любви, но через эту избранную и дорогую для сердца тему он раскрывает, развертывает богатство жизни современной ему действительности.
Мир поэзии Махмуда богат и многообразен.
Об этом пишет и литературовед Л.Антопольский в сравнительном анализе творчества двух выдающихся аварских поэтов Махмуда и Расула Гамзатова: «Махмуд будто бы романтик. Но он не витает в эмпиреях. В его поэзии бьется и дрожит жизнь. Его стихи резки, смелы, в них немало простонародной грубости. В них есть и народно – амбивалентные образы – возвышенное снижается, заземляется, приходит на родную землю. Возлюбленная может аттестовать любимого «жуком навозным» и «совой», «вороной, полной смрада», и «лягушкой…», но страсть от этого не гаснет, – напротив, вспыхивает сильнее».[5] В своей докторской диссертации «Проблема генезиса и закономерность формирования аварской дореволюционной литературы», защищенной в Тбилисском университете в 1974 году, на основе исследования большого и разнообразного материала национальной поэзии второй половины XIX века, в том числе и Махмуда, мною сделан вывод, что художественным методом поэзии этого периода является прогрессивный романтизм. Он сформировался в литературе как реакция на поражение горцев в Кавказской войне, восстании 1877 года и усилившийся после этого социальный и классовый гнет трудового народа.
Метод этот зародился, развивался без литературных манифестов, течений, школ, идеологической и литературной борьбы, сам по себе, стихийно, но закономерно. Поэты творили по законам традиций, выработанных развитием национальной литературы, без особого внешнего эстетического и художественного влияния, не задумываясь над тайнами и секретами творческого процесса.
Но когда эта самобытная поэзия была изучена в ее хронологической последовательности и пафосной направленности, оказалось, что она соответствует романтическому мировосприятию и мироотражению, характерным принципам, лежащим в основе этого творческого метода. Эта концепция тогда была воспринята исследователями и признана правильной, хотя в последующих исследованиях о художественном методе национальной литературы эта концепция уже выдавалась как их собственное открытие.
Махмуд и по своей натуре, и по творческому почерку был ярко выраженным поэтом – романтиком, хотя в последние годы жизни он переходит в своей поэзии на рельсы реалистического изображения действительности. Метод его за висел от особенностей самих жизненных коллизий, к которым он обращался.
Будучи недоволен существующими в его время реалия ми общественной жизни, Махмуд в своей поэзии создает парящий над обыденной действительностью, отрешенный от нее мир любви и высоких порывов. Для строительства чертогов любви Махмуд использует все возвышенное, прекрасное, ценное, редкое, до чего могут додуматься человеческая фантазия и полет человеческой мысли. В этом плане Махмуд был одарен в высшей степени.
Храм любви, созданный им, недоступен простым обывателям, рядовым людям. Этот храм – обитель исключи тельных героев, одержимых сильной страстью, непокорностью духа, неукротимостью характеров, предпочитающих смерть серому существованию и будничной жизни. Его творчество – это цельная поэма, посвященная влюбленным и их вседовлеющей, всесильной страсти. Через них он создает исключительные характеры и редкие обстоятельства, неповторимые в реальной действительности, контрастно противопоставленные ей.
Основной герой его произведений – «гIащикъ» – безумный от любви. На каждой клетке его организма печать любви и беснование страстей. От этого чувства он теряет рассудок, лишается зрения, он тает, как свеча, горит, как дрова в очаге, высыхает, как родник в знойное лето, любовь тяжела, неизлечима, это болезнь без проявления внешних признаков, симптомов.
Любовь для Махмуда – погоня за несбыточной мечтой, несуществующим идеалом, сам факт горения приносит ему подлинное наслаждение.
Вожделенной мечтой лирического героя поэта была пре красная женщина, наделенная всеми человеческими качествами в высшей степени щедро. Махмуд возвысил ее образ до образа богородицы, райской гурии, королевы среди красавиц, лишенной всяких изъянов. От прототипа, лежавшего в основе художественного образа, она далека, как небо от земли. Так высоко он возвысил женщину гор, тем самым требуя поклонения перед ней, воздаяния почестей, которые она заслужила, ратуя за предоставление подобающего ей, достойного места в общественной и семейной жизни.
В своем творчестве Махмуд разрабатывает традиционную для мировой лирической поэзии тему любви, но его про изведения на эту тему насыщены высокими страстями, накалом огня.
Поэт нашел и соответствующие художественные средства для выражения кипения, клокотания человеческих чувств. Лирика его высоко поэтична, насыщена яркими, неповторимыми образами, она полифонична, многоцветна, сверкает всеми цветами радуги.
Поэзия Махмуда стала талисманом любви для всех одержимых страстью. Стихи его вошли в широкий народный обиход и обогатили духовный мир человека. Поэтический мир Махмуда сам по себе является трудно разгадываемым, сложным таинством, подобным волшебству. Поэзия Махмуда – это мир красоты и изящества, гармонии и лада.
Для Махмуда как художника слова характерны необычайный полет фантазии, творческое воображение, свойственные подлинному таланту. Окружающую действительность он воспринимал романтически – в многообразии цветов и оттенков, поэтому изображал ее в соответствующем стиле. Его мысли пронизывали землю, небеса, проникали в космос, образы его были чрезвычайно неожиданны и смелы.
В жизни и творчестве Махмуд, бросив узды, мчался, по его собственному выражению, «хиялазул гьорол гьалагаб чода» – на буйном скакуне ветров мечтаний.
Постоянной, единой, сквозной для всего его творчества является тема любви во всей ее страсти и накале. Тема эта общеинтересная, общезначимая, занимающая видное место во всей мировой литературе. Любовный треугольник присутствует в литературных произведениях самого различного содержания и эпох. Махмуд сумел изобразить это вседовлеющее человеческое чувство во всем его богатстве и многообразии, от его зарождения в душе человека до всеиспепеляющего пламени, сумел передать диалектику любви, в его поэзии чувство любви обнажено до самой глубины.
Поэзии Махмуда характерны неповторимая мелодичность, напевность, музыкальность, которые оказывали неизгладимое впечатление на слушателей и читателей. Стихи его хорошо ложились на музыку, требовали вокального выражения.
Национальные художественные традиции, поэтические средства изобразительности и выразительности он отточил до такого идеального совершенства, что они до сих пор при восходящем развитии поэзии остаются непревзойденным образцом, эталоном для примера и подражания.
Язык его поэзии, его поэтический синтаксис, метафорический строй изящны, отшлифованы, они оказывают чарующее воздействие, лирика его пленяет.
Сиражудин ХайбуллаевДир рекIел ургъалил гъугъалеб гьаракьПирилъун кьвагьдола рукьбазда жаниб;Жаниб кереналъул кутакаб цIадулЦIилазда кваналеб квешаб хъуй буго.Печаль в моем сердце, гремит ее голос– Раскаты и вспышки грозы и огня.От грома и молнии грудь раскололась,Могучий огонь пожирает меня.Рокьиян кьерилал, кьалан гIолилал
Рокьиян кьерилал, кьалан гIолилалГIемерал ратула терелел дида;ГIищкъу-гьавайилан гьал гIадамацаПадлу биххун буго дуниялалъул.Лълъим цIолеб къулгIадухъ къоролзабазулКъапила букIуна, балайилан чIун;ЧIараб бакI лъачIого, гьанже ясалгиГьединан хьвадула хьитал хвезегIан.Хварав чиясулгIан чанги гьечIого,Чорхой рахIаталда хIебтIун вуго дун,ХIасрат бергьаразул гьаглъиялдасаГьадин цIунагиян, цIакъго нахъе къан.ХъахIилб зоб бихъун балагь бачIаяй,ЯчIун гаргадана дида цо гIадан,ГIумру халатаб кьун йохун тогеялъТечIо дирго рокъов, къватIив вахъаян.– Дур кколарищ рокьи, йокьуларищ дун?Гьедин, гIодов тIамун, тIубаларо мун!..ТIолго дунялалъул лазат гьабилан,Бана гарбида къвал, къана каранде.КъотIи гьабилилан, бачун цо квергун,Кидаго рагIичIел рагIаби кьуна:– Дир гIищкъу ккун бугин гIащикъав дуде,Мун гIадан ватани, тоге дун гьадин. —Берзул ишан гьабун гьаб дир ракI боххиГьабунги, дур хIисаб хIалтIизе гьабе.ХIасраталъ ецIцIулей, цIерлъун чвахулейЧанги гIумру буго гIадада инеб.Дур бицун рукъ кьаллъун, кьогIлъун дунялгун,Кьалде рехун йиго дур хиялаца…Дур бицунеб хабар халат букIани,Бегьилин абуна элда дицаги.Гьеб гьорода рекъон гьава хIалтIани,Гьебги лъикI бугилан кIалъана дунги.Дирги гьалагаб черх, чалухал лугбал, —Чияде гIайибал гIодор хутIана;ГIакълу гьечIеб бетIер, чГобогояб ракI, —ЧIухIарал хиялаз хвана гIадада.ГIаршалъул камиллъи, курсалъул цIикIкIинЦIани, бергьинаро гьанже дидаса.Гьелъул жавабаца жанир рукьбазда,Рокьул урдуги чIван, Дагъистан ккуна.Дунги къираласул къагIидаялдаКъватIий эй яккулеб авал ккун чIана,Гьелъулги гьава-нич гьуригун цадахъХъахIилаб зодихъе боржун букIана.Гьадаб къоялъ къотIноб къалъуда ккарабКъотIи букIин гуреб, кIалъан вукIинчIо,РикIкIадасан ишан, унеб нухда чанЧияда лъачГого балъго букIана.РекIел гьудулги щун гьеб заманаялъЗодихъ гIенеккулеб гIиприт букIана,ГIакълу-лъай гьикъизе къиралзабилъунКъватIул жавабалъе жундул гьаруна.Гьудул данделъулеб, дун гьогьомулебГьаб тIохил хал гьабун тIаде вахана,ТIаде гьава цIалеб, цIад бачIунаребГьури-бакъ рекъараб рагIалда чIана.ГIадани бераца магIy кколаребГIищкъул гьаваялъул бакънал рачана.КъватIибе росулъе сас рагIуларебСармил рагIал абун, угьдизе лълъвана…Алжанул гьорохъе хъахГмаккал гIадин,Хъвалеб бакI хутIичIо лугбазул гIодоб,Давудил гьаркьихъе рухIал кинигин,ХIал ккана рекIеде, тIун бортилилан.Рагьдаса тIагIинчIо, тIохдаса инчIо,ТIаде щвана гьудул гьагъаб нухдасан,Над бугеб формаялъ паналъун халкъгун,Хиялго гьечIого ячIун рещтIана.Нухде къулун гуреб, тIаде йорхулебНадагьал лугбазул балагьи гьечIо;Къеде юссун гуреб, диде сверулебСабураб черхалъул хасият гуро.Халкъалда рагIарай ГIунайзатидаГIищкъуялъ чи чIвалеб чIимих речIчIана:ЧIухIараб къоялъул къурайшиялдаКъараб бералдасан бичIчIизабуна.Балагьун дидегун цо гьей кIалъадал,КIутIун ана гIиприт гIурулъе лъугьун,Гьорчо кодой босзе квер гьелъ хапидал,Хварал жал ратила, жундул лъутана.Жеги дихъ ялагьун хаган чIун гуреб,РечIчIараб доб чIимхил халго гьабичIо;Балеб рогьо гуро, гьарайцин гьечIо,Цо къвакараб бералъ къотIной ккун йиго.– БукIараб къотIийищ, къараб явлухъищ,КъотIнов ватаралъув речIчIаризе мун?Гьадин къватIий хутIун хаган йигелъул,Хиялищ гьабураб, анищанги ккун?ЩобтIа гIерул силъун гIодоб чIараб жо,ГIадан мун ватидал, гIадлъун гурищ дун?!Лъаралъ букIунеб хъаз, бахчараб балкан…Босун гьорчо буго гьанжеги кодоб!Гьеб ратIлил тIотIой щиб, тIингъил хохой щибХанасул яс йокьун рокьи ккарав дур?Кьан-квачIалда тIаса тIажу киб арабТIохде вахинегIан хиял цIакъав дур?Дуда бер чIвалаго босана канлъи,Бачида тIад чIвараб тIенкелилан ккун,ТIаде йорхулаго тIурана гIакълу,ТIанхилъ гIодоб чIараб гIужрукъ мунилан.– ГIайиб гьечIо, гьудул, гьедин кканиги! —Гьадаб къоялъ къотIнов къвакIичIев дунги,Къвал дуца балаго, нахъегIан къайдал, —Къадарав хIалихьат вукIинарищ дун!Дирго рокъосаги къватIиве ахIун,КъватIазул кепалъе куцарав дуца,КъотIной вачIаниги, ячIун хадуйгун,ХвечIого чIайилан чIолей гьечIо мун.Гьедин рокьиялъул кьал гьабурав дун,Гьудуллъун тейилан, танищ дуцаго?Гьава сурун бихьун, балай тарав дун,Гьикъизин дудаго, гуккичIищ дуца?Дур гьурмал гвангъиялъ гваргъан цIа рекIун,ЦIураб кереналда дица щибилеб?Щобде тIегь гIадинаб ратIлихъ балагьун,Бахъараб гьинал ракI лъида кIалъалеб?КIочонареб хIалалъ, хIеренаб мацIалъ,ХIадур гьабе дие дуда аскIоб бакI,Бусен хIажат гьечГо, хIули кIваричIо,ЦIутIун каранде къан, къвалбайги гIела.– ГIаршалъул хIободе хIинчI гIадай дидаХIулараб руз буго гаргазе лъугьун,ХIатIал меседилаб мокъокъ кквезеянКъватIул чаларчаялъ чан гьабун буго.Гьаваялда къункъра, къел ракьанда гьой, —Данделъун щиб пайда гьеб кIиялъулго?Лъел хIориниб къоркъол, Къап мугIрул гIансилСанагIат рекъани, къабул йиго дун.Дир хъахIаб каранда квачI кьабилилан,Кин дур хиял лъураб, херлъараб чудук?Чалухаб гьурмадул гьуинлъи цIуйзеЦIар квешаб оцхIутIил хIисаб бихьулищ!ХIамагун гаргадун, кIертгун васандунСардал арав дуца дие щибилеб?Бокьор хIайваналгун хIебтIун вугев мун,ХIакъ букIина дие, ватIа гьавуни…ТIокIав дун кIалъани, тIадеги яхъун,ТIилица вухизе хиял батана,Хадуб цойги калам дица гьабуни,Гьорчо буго кодоб, речIчIизе къачIан.Гьанже гьагъалдехун валагьун хадув,Дунги ахIмакъ вукIин якъинаб буго.НухтIаса инаго тIохдасан кIалъай —ГIураб гьунар лълъвана гьагъабни дирги.Нухъица гьекъаял гьал дир беразе,Азие тIохго щай, тIокъо гIоларищ?Къаникь расандаял къадарал лугбал,КъватIир рахъинчГого, рокъор кин чIечIел?ТIокIаб эй йигелъуй унев чиясеИнглис пачаясул чу къваригIуна, —Чархида кколареб бал гьечIеб гIащтIиГIемер букIунаан кIалтIа лъун гьелъул.Гьединан кIалъазе элда батIагоTIokI гьабун бижараб бугищ щибго жо?Щибал руччабазул рижи цолъидал, —Цойгиги йосила метерго гьудул.Гьагъаб гьунарги лълъун, гъоркье рещтIана,ТIохтIе вахарасде зоб тIегийилан;ТIокIаб йокьулейгун рокьи гьабуни,Рукьбал ракъвагиян, рокъой вилълъана.Рокьул ургъелазда кьалул чадир чIван,Черхалда гьарчал щун, нахъе вуссана;Дунго къараб бахчун, бергьараб гьурщун, —Гьеб гьунар гурилан, гьабуна гьаб кечI.Кинаб лъугьаниги, лъугьанщинаб жо,РекIел гIатIилъиялъ, лъоларо жаниб;Лъабго къо инегIан къватIиб бицинчIебКъаси квараб хинкIги хутIуларо дир.Мое поражение
Перевод С. Липкина
Средь ровесников вижу притворно влюбленных,Вижу много отвергнутых и оскорбленных,На уме у них только свиданье и страсть,Весь порядок нарушили, чтоб им пропасть!Обольщая, они обольщаться готовы,Их влекут к роднику круглобедрые вдовы,Там и девушек виден заманчивый круг, —Я туда не хожу, не ищу я подруг:Только обуви порча да времени трата!Понял я, наконец, что любовь глуповата,Мне томленье и страсть опротивели вдруг.Я подальше держусь от любви, хоть и молод,Словно в сердце покойника, сумрак и холодНыне в сердце моем… О, пускай упадет,Пусть раздавит ее голубой небосвод!Подошла – и вступила в беседу со мною:«Ты расстался, слыхала я, с негой земною?»И безумным я сделался с этого дня!«От любви ты отрекся? Не любишь меня?»Да не будет ей в радость ее долголетье!«Без любви разве хочется жить нам на свете?Лишь любовью, – сказала, – земля мне мила!»И внезапно и жарко меня обняла.Обещала, клялась, говорила о встрече,И меня обольстило ее красноречье:«Пожалей ты меня, я в тебя влюблена,Прояви ко мне милость, добро человечье,Видишь, таю, как лед, ибо в сердце – весна!Так подай ты мне знак неприметный глазами,Чтобы мы не словами слились, а сердцами!Если имя случайно твое назову,В нашем доме тотчас начинается ссора.Без тебя, мой любимый, погибну я скоро,О, поверь, для тебя одного я живу!»«Я согласен, но будь мне верна, – я ответил, —Хороша ли погода, укажет нам ветер:Погляжу, как слова ты исполнишь свои!»Нрав мой огненный, я сотворен для любви,Так представьте себе, как душа закипела:Я пылал, поглощенный любовью всецело.Горький опыт и прежний обман я забыл:Я лишился ума, я любил, я любил!Я пропал от несбыточных гордых мечтаний:Обещанья любимой и клятвы навекНа меня совершили победный набег, —Войско стало владычествовать в Дагестане,Войско сладостных слов разместилось во мне,Я понес поражение в этой войне.Вы послушайте, люди, печальную повесть.В ожиданье подруги стоял я, как шах,Но она потеряла, обманщица, совесть,Но она позабыла о жарких речах.Отказалась подруга от встреч, разговоров,Только изредка виделись издалека,Разговоры вели мы при помощи взоров,Робкий знак подавала порою рука.В это время ифрит у меня был слугою,Он подслушивал тайны земли и небес…Оскорбленный возлюбленною дорогою,Я, мечтая о встрече, на крышу полез,Там я место нашел, где струилась прохлада,Где я знал, что дождя мне бояться не надо.И слова о любви я запел, что не разИсторгали горячие слезы из глаз.Я вздыхал, еле слышно стихи напевая.Эти вздохи, познав дуновения рая,Словно белые голуби, ринулись ввысь,Нет, как души умерших они вознеслись,Очарованы пеньем пророка Давида!..Сердце бьется, из клетки умчаться спеша.То волнуется, то замирает душа, —В ней смешались надежда, восторг и обида.Наконец, появилась, легка и стройна,Аульчан ослепляя блестящим нарядом.Вот прошла, проблистала, совсем она рядом,Но, увы, на меня не взглянула она.Вот ступает по улице тихо и плавно,От меня отворачиваясь благонравно.О любовь, твой смертельный удар узнаю,В этот миг отняла ты и сердце, и разум!Бросил камешек я в чаровницу мою,Подмигнул чуть заметно прищуренным глазом.Тонкостанная вдруг оглянулась, и разомДжинны бросились прочь: этот взгляд их страшит!В реку спрятался, струсив, мой верный ифрит,Чуть она, чтобы камень поднять, наклонилась.На меня посмотрела она – удивилась,Мол, зачем ты стоишь? Не пойму я никак,Почему подаешь мне таинственный знак…Не бранит меня, лишь, возмущаясь притворно,Говорит свысока: «Разве ты мне жених?Я ношу твой платок? И тебе не зазорно?Как, бросаешь ты камешки в женщин чужих?Моего не поняв удивленного взора,Ты решил, может быть, что смутил мой покой?Нет, подумала я: «Кто стоит предо мной?»Ты сперва показался мне кучкою сора!»И добавила, камень сжимая в руке:«Ты – гусак, и смердишь ты в зловонной реке!С ханской дочерью вздумал ты знаться, отребье,А на теле твоем только рвань да отрепье,Мне с тобой, оборванцем, беседовать срам!Для чего же на крышу взобрался ты смело?Ты напрасно доверился старым штанам:Видишь, лопнули, всюду виднеется тело!На тебя поглядишь, – ужаснешься, дрожа.Ты свернулся в траве, ты похож на ежа!Людям встреча с тобою не станет удачей:Ты похож на попону из шкуры телячьей!»«Ты права, подбирая такие слова,Ты не в чем не виновна, дружок, ты права.Ах, зачем я на улице, в день нашей встречи,Вдруг поверил, глупец, в твои лживые речи!Ты права, что ничтожным меня назвала,Я поверил, когда ты меня обняла,Что мы любим друг друга, любя, торжествуем.Ты на улицу нагло меня повелаИ на улице стала учить поцелуям!Ты все время, повсюду гонялась за мной,Ибо знала, что я отказался от страсти.Но скажи: разве ты принесла мне покой?Посмотри: я погиб, я теперь в твоей власти!От любви я отрекся, от страшного зла,Почему же, скажи, ты меня подвела?Как цветок на холме, ты сверкнула нарядом —И влилась в мое сердце губительным ядом.Приласкай меня так, чтобы я занемог,Чтоб тебя захотел я забыть – и не мог!Для чего нам с тобой препираться без цели?Ты местечко мне возле себя приготовь.Не нуждаюсь в перинах, в роскошной постели,Только жарко к груди ты прижми меня вновь!»«Я подобна певунье из райского сада,А со мною сова говорит про любовь!Прочь, ворона облезлая, полная смрада,Не преследуй меня, я тебя не боюсь,Я слыву куропаткою золотоперой!В небе лебедь белеет, а пес – у забора:Неужели меж ними возможен союз?Разве может лягушка с любовью и ласкойОбращаться ко мне – куропатке кавказской?Старый ворон, да как же посмел ты дерзнуть —Злые когти вонзить в мою белую грудь?Жук навозный, повсюду слывущий уродом,Насладиться решил красоты моей медом!Для чего ты мне нужен, приятель осла,Сотрапезник ослицы, родившийся в хлеве!Заревели бы четвероногие в гневе,Если б я у животных тебя отняла!»Хоть одно возраженье пытался я вставить,Но грозила мне камнем: «Не стой на пути!»Я хотел с убеждением слово добавить, —Замахнулась она, чтоб удар нанести.Коль взгляну на нее после этого снова,Буду я дураком, вот вам верное слово!Вправду, с крыши смешно разговаривать с той,Что на улицах любит пленять красотой!Пусть глаза мои выклюет ворон жестокий, —Совершил я воистину подвиг высокий!Разве с крыши с такими ведут разговор?Им бы только места потемней, закоулки!Для чего же выходят они на прогулки?Пусть отсохнет язык мой, погаснет мой взор!Понял я: лишь такого она бы любила,Кто считался б знатней короля англичан!А сама-то, – спросите у всех аульчан, —Топором обладала, не знавшим точила:В бедном доме росла… Посмотрите вокруг, —Разве краше соседок она и подруг?Разве чем-нибудь славится в нашем народе?Одинаковы женщины все по природе:Я другую такую же завтра найду!Слез я с крыши и дал себе честное слово:«Пусть я смерть обрету, пусть я буду в аду,Если влезу на крышу когда-нибудь снова!»Я подумал, когда я обратно побрел:«Вот иду я, избитый камнями осел,Посрамлен, и оплеван, и сердцем расстроен…Тот, кто влюбится в женщину, смерти достоин!»Эту песнь потому сочинил я для вас,Что считаю зазорным скрывать пораженья.Лишь победам своим посвящать песнопенья,Чтобы всюду гремел мой хвастливый рассказ.Если муж обладает душой откровенной,Он все тайны свои открывает вселенной…Не сердитесь, друзья, что я все разболтал, —На меня за болтливость нельзя обижаться:Нынче вечером стоит поесть мне хинкал, —Завтра всем расскажу, не могу удержаться!