Место. Стихотворения
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Место. Стихотворения
Место
Стихотворения
Андрей Драгунов
© Андрей Драгунов, 2018
ISBN 978-5-4490-7420-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Место
Частное мнение поэта
Бывает так, что судьба делает в жизни крутой поворот, бывает так, что жизнь течет плавно, не делая ничего. В сущности, и то и другое составляет то, из чего, как мы полагаем, формируется наше время – то главное что составляет наше Бытие. Однако это не совсем так – кроме времени – нас несущего (ибо все в конечном счете волна) на которую проецируются все наши удачи, неудачи, потрясения, счастье и несчастье и любовь – есть МЕСТО. Место где мы родились, и где мы умрем, место где мы обрели счастье или любовь, и не важно была ли эта любовь взаимна, принесла ли нам она страсть, счастье или страдание. Но есть, было и будет МЕСТО.
Эта книга, как и все книги Андрея Драгунова – о мелочах, это взгляд – сквозь паутину бытия – на место, на то где происходит действие. И пускай поэзия Драгунова зачастую самоповторна, важно другое, его стихи заставляют задуматься – где мы, в каком мы месте и что нас ждет дальше. Стихи Андрея это длинный рассказ о нас.
К сожалению, наш мир стремителен, сознание не всегда поспевает за процессом, мы зачастую так зациклены на каких то мелочах, что забываем о другом, о главном. Большинство из нас часто забывает о конечности нашего существования, наивно пологая о бессмертии, мы малодушно думаем что, смерти нет. Поэзия Андрея Драгунова нас возвращает в реальный мир маленьких вещей, туда, где все на своём месте, там где рождение, жизнь и смерть следуют друг за другом. Там где мы, окруженные привычным миром, ощущаем свое одиночество, и это, на мой взгляд бесценно.
Станислав МолодковецМарт, 2013 год
Говорящий ночью
Дождь не мешает говорящим утром —они его почти не замечаютза вымыслом беседы, поминутносливаясь с вечера ещё остывшим чаем.Им кажется, что сказанное ночью,как минимум – по времени дорожедневных бесед, что кажутся короченочных собратьев или осторожней.Ночное время… Главное проснутьсяуспеть, не быть застигнутым внезапнов своей кровати, чтобы не столкнутьсяс отображением в стекле совсем измятым,как простыня, как облако на ветке,измятое по существу погоды,как платье, убежавшей вдруг соседки,почуявшей беду от несвободы.От слишком крепких старческих объятий…Так бабочка своё сжимает телов похолодание на скомканной кровати,что выглядит смешно и неумело…И только разговор ещё спасаетв такое время – прав не говорящий,а тот, кто всем словам его внимает,считая жизнь вокруг – не настоящей,а лишь картинкой, но без продолженья —за край пейзажа – облако спасает,давая смысл сюжету без движенья,где просто места больше не хватаетдля проживания в означенном пространствемежду кроватью, тумбочкой и полкой —пусть в несуразном, но в родном, убранстве,перемежая музыку уборкойвсего, что есть. В назначенное времяприходит гость – клеймит людей и старость.А, уронив очки, встав на колени —вдруг вспоминает про свою усталость.Март 1. 2013 год.«Короткий месяц кончился и он…»
Короткий месяц кончился и онследы оставил только на дорожкахглухих в саду. Количество окон,забитых на зиму – снижает немножкос приездом постояльцев. Новый год,то есть сезон, начнётся через месяци, пущенный под Новый год в расход,забор окажется как никогда уместен,на самом деле. Сколько ни крути —зима кончается попойкой с шашлыкамииз выживших животных. ВпередиВеликий пост и, как напоминанье —Прощённый день и… дальше – не гляди.Март 2. 2013 год«Никто и не пытался повторить…»
Никто и не пытался повторитьто, что сосед сказал перед уходомк себе домой. И некого винитьв отсутствии в окрестностях свободы —какой-нибудь вообще… Пустой карманв ночное время напрягает памятьсвоей бездонностью. Сосед немного пьян —совсем немного – не за облаками,чтобы летать, но так – чтобы ходить,не чуя ног, тем более дорогус её ухабами, в которых пережитьвозможно всё, скитаясь понемногуиз края в край, но никуда теперьдороги не ведут – путеводительсломался, видимо. И если рядом дверь —за ней – сортир – бездушных тел хранитель.Куда-то в ночь уходит мой сосед,не ведая, пути не разбирая —он стар уже, хотя не слишком сед,чтобы сказать – Судьба его лихая.Он просто человек из прошлых лет,когда служил на почте очевидцемчужих страданий. И его секрет —быть незаметным и с толпою слитьсяво избежание ненужных передряг.Что он сказал – теперь не очень важно,но вспоминается, как общество напрягего прощальный взгляд – совсем бумажный,то есть – бессмысленный в тот самых, краткий миг,когда он уходил, не попрощавшись,когда в дверном проёме, как старик,стоял один, с подъездом поравнявшись,как с вечностью. И свет под потолкомслепил глаза во след ему смотрящих,как в пропасть, чтобы больше ни о комне вспоминать, включая уходящих.И иже с ним. Разложенный диванготов принять уставших и ослабших,всех тех, кто был ещё не слишком пьян,но оказался из числа пропавшихсреди ненужных, в общем-то, вещей.И руки ищут, где теперь согреться,в каких других руках, чтобы теплейнемного стало в наболевшем сердце,измученном от разных там причуд.Как не сказать, от придури и боли.И от тоски – немного. От простуд,в конце концов… На завтрак – мясо с кровью,сто грамм – поправиться, чтоб вспомнить, что соседбыл, как всегда, неправ в своих ученьяхи измышлениях. Ему немного лет,но слишком явственно в лице его старенье.Март 2. 2013 год«Я говорил тебе, что не пройдёт…»
Я говорил тебе, что не пройдётвся эта боль, оставшаяся послеего ухода – лишний перелётизраненной душе… И это послетого, что было. Не спеши стиратьв календаре назначенные даты —по ним его и будешь поминать,чтоб точно знать, что мы не виноватыв его потере. Он перехитрили нас и Время… Ночью за работой,он из дощечек вечность мастерил,стараясь как-то… чтобы… для кого-то…Для самого себя, в конце концов.Рисунок расплывается под ручкой,под жёстким стержнем. Изо всех угловторчат улики – так, на всякий случай,чтоб кот не спал, чтоб расплатиться вдруг,когда приспичит – не хранить же вечнотоску и боль. Количество разлуксоизмеримо с тем, что бесконечнотерзает и доводит до беды,чтоб больше никому не доставалось,как крошки со стола – той ерундыот вечности, что тоже, впрочем, малость —всего лишь Вечность. Посмотри в окно —ни снега, ни зимы – начало марта,который тоже кончится – и онвсего лишь вариант – пятно на картесиноптика. Не вспоминай опятьзабытые обиды – слишком ранодля выживших, не тормоши кроватьи шкаф с бельём – не полотно экранадля поисков изнеженных особ,что тоже, видимо, страдают недержаньемсвоих же слов – сюжет, увы, не нов.Не вспоминай последнее прощаньеего с тобой. Не тереби словадля поиска ненайденного смысла —история опять, увы, права —всё суета… Луна в окне повисла.Март 3. 2013 год«След на воде, оставленный дождём…»
След на воде, оставленный дождём,как продолжение, как вариант погодыв другом пространстве – круглый водоём,входящий в дом, как гражданин свободы,как облако, что долго не живёт,но пробует продлить момент старенья,или страдания за долгий перелёт,чтоб избежать ненужных повторений…И в этой местности, куда на склоне днейвдруг занесло – от Родины и дома —не слишком близко, от того острейпо вечерам тоска, что так знакомалюбому, не сумевшему спасти —ни дом, ни Родину – лишь только на бумаге,в воспоминаниях, что тяжело нести,а выбросить – ни силы, ни отваги,ни храбрости какой-нибудь… В окневсё тот же дождь расписывает воду,чертя круги и линии. Во снелишь оставляя чуточку свободыпередвижения по выбранным местамиз переписки с верными друзьями,которые уже и тут и тамстолбят пейзаж с вопросами – нельзя лии мне кусочек?.. Но, увы, местарасписаны, как даты – при рожденье.И даже, если повезёт – не факт,что выйдет лучше, т. е. – без сомненья.Март 6. 2013 год«…в другой стране, где от пустых дворов…»
…в другой стране, где от пустых дворовне так знобит, где пережив соседку,страдаешь не от мух и комаровв её жилище, а от шторы в клеткув её пустом окне. Случайный взглядцепляется за новых поселенцев,которых не было ещё три дня назад —теперь орут с неистовством младенцана грузчиков, что пробуют поднятьнемыслимого вида пианино…И двор уже, как старая кровать,трещит по швам – нелепая картина,когда вот-вот снесут наш старый дом.Здесь, говорят, построят небоскрёбы,т. е. – скребки для неба, а потомкакой-то центр, а когда сугробысойдут совсем – построят детский сад,стоянку во дворе, а голубятнюснесут, а голубей назадвернут в природу, так сказать, обратно.И мысленно назначенный пределдля собственных страданий слишком быстровдруг наступает. Что-то не успелсказать соседке. Тень от обелискаеще спадает в сквере на кусты,обжитые уже давно бомжамидля малых нужд, но помыслы чисты,как утверждают, лязгая ножамина окружающих. Печален старый вид,век доживающий. Уже без интересак происходящему. Намеренно двоитслеза пейзаж в предчувствии прогресса.Март 21. 2013 год«В магазине под ногами слякоть…»
В магазине под ногами слякотьот раскисшего картона. Снова дождикзарядил. Не научившись плакать,небеса разбрызгивают толькопо щекам холодную водицу,что действительно по капельке стекаетна рукав, с которого напитьсяна получится и все об этом знают,но молчат, как о великой тайне,как о чём-то – не для разговора —хотя повод, в общем-то, банальный —мокрые следы до гастронома.Март 12. 2013 год«В мае марши оглушают город…»
В мае марши оглушают городслишком часто, пробуя на прочностьто ли память, то ли тех, кто долгоздесь живёт окошками на площадь —плата за заслуги перед властью —у кого ни спросишь – очевидцы.Как же много приближённых к счастьюоказалось, как воды напиться —слишком просто. Небо тешит зреньеоблаками. Мокрыми рукамитрогаю ступени, что забвеньюне подвержены, как и слова за нами,что звучат, перемежая марши,тихим звуком – памятью о прошломи бессрочным отношеньем к павшим,как к живым – с печалью о хорошем.Март 21. 2013 год«В марте дождь – доказательство, что продолжается жизнь…»
В марте дождь – доказательство, что продолжается жизнь.После зимних страданий всё снова идёт на поправку.И длиннее в холодной воде, на поверхности слизьот расплавленных масляных пятен в границах заправки.Кто там скажет потом, что теперь это просто весна,как какое-то время, как средство от поздней простуды,что бывает длинней, чем холодная очень зима.И немного длинней ожидания нового чуда.Но откуда теперь этот дождь и вода за окном?То ли вновь продолжение, то ли какая-то новостьо случившемся вдруг, или снова о чём-то о том,что останется там, за дождём, не вторгаясь за областьпересказанных вслух стройных мыслей и дум о любви.Всё, что время даёт – утекает с дождливой водою,размывая дороги, дорожки, земные пути,утопая в каких-то пределах, куда с головоюили просто с вещами в означенный кем-то предел,как в какую-то пропасть, куда, как в стекло, – заглядеться…И погода картавит о том, что опять не успел —только зонт выручает и правда о том, что не детьсяникуда в эту пору. Спасает клеёнка и смехнад самим же собою. Вода растекается мимоозаглавленной жизни, что так неделима для всех,как вода за окном. Как окно, что горит сиротливо…Март 11. 2013 год«В музее пахнет старыми вещами …»
В музее пахнет старыми вещами —так, видимо, и может пахнуть память,оставшись без хозяйского вниманья,затроганная многими руками,пришедших за билет увидеть вечность,хранимую в витринах и на полках,не замечая жизни быстротечность —в чужой истории, в оставшихся осколках,в немой бумаге, в выцветших чернилах,в потёртом кошельке с двумя рублями,оставленном случайно тётей Ниной,в картине над кроватью с лебедями,в обоях в мелкий розовый цветочек,наскучивших по факту появленьяв квартире – на Фонтанке, между прочим,где сам музей и это представленьес экскурсоводом, что по долгу службырасскажет всё, что вписано в программу —не более того и всё, что нужно,покажет, даже хронику с экранана крашенной стене в углу квартиры,представленной теперь на обозренье,за исключеньем ванной и сортира —они не производят впечатленьяна посетителей – не столь гигиенично,как стол и стул, буфет с бутылкой водкидля праздника, как водится – «Столичной»,две-три тарелки, вилка, кружка, стопкигранёные. Сам факт существованьяв такой квартире – был уже наградаза тяжкие труды, за пониманьетекущего момента в жизни рядом,т. е. – за дверью… В скудных киловаттахтолпятся мошки, согревая крыльяхолодным вечером. Ни в чём не виноватыйсюжет покрылся, как посуда, пылью,что раз в неделю – тряпкой и водою,ещё каким-то порошком – неважно…И кладбище мошки над головою,под абажуром тряпочно-бумажным —пространство рассекреченной печали,тоска по времени, оставшемуся где-то,как вещмешок, что бился за плечами,но сдан в архив, как важная примета —улика времени – досужий очевидецпроисходящего когда-то в этом месте,доживший до хранения – счастливец,не сгинувший по списку в сумме – вместес хозяином означенной квартиры,как чемодан – без ручки, но с ключами,с отметками – где странствовал по мируи где их, как родных, всегда встречали —восторженными криками и водкойхолодной с чёрным хлебом на закуску.Но оказалась слишком уж короткойвся эта жизнь. И в киловаттах – тусклой.Март 9. 2013 год«Возьмём воды и хлеба на прогулку …»
Возьмём воды и хлеба на прогулку —ведь мы надолго, кажется, уходим…Дойдём до парка, что за переулком,за тем строением с кирпичною трубою.Там дальше через двор и до оврага,вниз до реки с холодною водою,что шелестит, как старая бумага,в такое время о песок с травою,что нанесло и бросило на берег…Мы посидим на берегу с тобою,покормим птиц, что тихо, без истерикедят с руки, запив еду водою.Март 10. 2013 год«Все самолёты улетели в небо…»
Все самолёты улетели в небо.Куда ещё им улететь возможно!Ведь там никто без самолёта не был —пишу сейчас, а думаю – возможно.Куда же улететь без самолёта?Ну, разве что совсем – на край вселенной,где крылья раздают и нет пилота,что возвращает за грехи на землю.А может быть, ещё на ужин к маме,что вечно ждёт, но сын не прилетает —он вечно занят важными делами,или погода снова не пускает!..И крылья в чемодане запылились.И некогда почистить и расправить.И самолёты где-то заблудились.И в небо – только голубей отправить.Март 23. 2013 год«Желтизна на обоях от лампочки под потолком…»
Желтизна на обоях от лампочки под потолкомзастревает в рисунке, цепляется за паутину,что хранится в углах, как бельё в сундуке под замком —на последнюю встречу, когда фотографию снимутс пожелтевшей стены, на которой другой человеккак-то странно глядит – неуверенно и неумелосквозь прозрачные стёкла очков, что теперь не для всех,но хранимы покуда, до времени, что пролетело,не оставив следа в облаках, ни какой-то чертынеразборчивой в списке с приметами и адресами —ничего вообще, что могло бы поверх желтизнысохраниться, включая видение с их голосами,как с какой-то отметиной. И в голосах – перебор —то не допросишься слова, то не умолкают —как говорлива печаль, но всегда не о том,что бы хотелось услышать – вороны спасаюткриком своим. Как беспечен их радостный крик,где-то на ветках ещё без листвы и без краски,то есть, без цвета, к которому сильно привык,ну, не считая, конечно, бабушки сказки,то есть, истории, чтобы на сон рассказать,сжечь до полуночи, чтоб ничего не случилось,чтобы «бабайка» ушёл, не успев напугать.Как там в финале – пещера с кладом открылась…Только куда это спрятать, кому передать,чтоб понадёжнее, чтобы вода не размыламелкие строчки чернильные. Как ни сказать —лучше с собою – надёжнее только могила.И желтизна запечатанных крашенных стен,чтобы для прочности – свет разбавляет раскраску —не боевую, конечно. Вода, между тем,перемещает в другое пространство чернила и сказку.Март 17. 2013 год«Жизнь короче, чем кажется, даже на первый взгляд…»
Жизнь короче, чем кажется, даже на первый взгляд.Успеваешь только всего что понять – насколькокоротка дистанция, чтобы когда назадустремляешь взгляд – не уткнуться в стену роддома с железной койкой —как в предел мечтаний, во встречу на полпутис незнакомой женщиной, что не сулит надежду,то есть, как ни старайся, как ни крути —ничего хорошего, то есть – не так, как прежде,в те времена, когда ещё долог векслишком казался, но избежать потери —не удалось и в смысле земных утех,как вариант – открытые настежь двери,но и туда – ни шагу – чужой предел —пусть не земной, но, всё-таки, тоже жизни…Птица сидит на ветке, как ты хотел,перед окном, картавя чужие мысли,не придавая значения смыслу слов.Всё, что ещё возможно – считать убыткиот проживания в местности, где не новобщий порядок жизни, как дом с открытки,что не гордится видом своим ужелет, эдак, двадцать, может быть, даже больше…Милая барышня с шалью и в неглиже —не украшает больше собою площадь…Март 7. 2013 год«За чтеньем словаря меня застал…»
За чтеньем словаря меня засталфевральский дождь. На букве «п», в начале.Я отложил зелёный том и всталк окну, в котором капли отмечалипроисхождение холодного дождя.Вода по стёклам ровными ручьямистекала, ничего не говоря —ни раме, ни стеклу в оконной рамео том, что дальше – просто, первый дождьв конце зимы – негаданная радость.Деревья, унимая свою дрожь,считают дни, которые осталисьдо первого тепла. Теперь ужедействительно недолго. Ожиданье,стояние в пейзаже в неглиже.И птиц галдёж, как будто в оправданьетакой погоды. Но пока – зима,и это больше, чем в конце неделифевральский дождь. Пока она самане знает, что границы опустелис такой погодой. Дальше – смятый двор —прилежным дворником и разговор у дома,что ни к чему об этом разговор —и так всё ясно и давно знакомо.март 17 2013 год«…засахарился снег. Вода сошла на нет…»
…засахарился снег. Вода сошла на нет,как некая печаль, оставшаяся послеотъезда твоего. И смысла больше нетходить по адресам, стоять у клумбы, возлефонтана. Мне в окнозаглядывает солнце,что впрочем – всё равно —оно в окне – до «донца».Март 15. 2013 год«Застигнутый дождём, соседский пёс сбежал…»
Застигнутый дождём, соседский пёс сбежалпод козырёк, в подъезд – от сырости и ветра,и там его в углу я, бедного, засталпромокшего насквозь, на коврике из фетра —от старого пальто оставшийся кусок,скукоженный за жизнь с хозяином и после…События бегут, как волны на песок,на скомканный пейзаж, на улицу, что возлеприбрежного песка, а значит – и воды —она со всех сторон… Пёс спит, в углу сложившись,не думая уже о странностях судьбы —тем более о том, что с ним ещё случится.Март 14. 2013 год«Земля не так кругла, как оказалось …»
Земля не так кругла, как оказалось —в её углах застряли междометьяи прочие слова, что, впрочем – малость —ко времени и месту. Солнце светитиз тех углов – они, как на картине,таращатся по воле живописцаво все глаза, во все углы – отныне,куда глядят простого очевидцаглаза, состаренные краской и желаньемвсё превратить в страдания и муку —не так страшны бывают обещанья,включая расставанья и разлуку —какую-то уже. Который годтопчу пространство, пробуя на крепостьего основу – кто там разберёт,куда приводят мысли и небрежностьв свиданиях. Уже который годя оглашаю местность разговоромнелепым по утрам и весь народмне соответствует, делясь своим просторомне только мысли. Все мои мечты —как утонули – к ним не подобратьсяв одно мгновение и перейти на «ты»,чтоб в дураках опять не оказаться,как было раньше. А теперь пустяк —какая-то ничтожная потерявсего, что можно – глянь на свой косяк —там возраст в метках до конца отмерян.Март 15. 2013 годЗима, окончание
Пахнет свежеиспечённым хлебом,новою травой – не по сезону —слишком рано под холодным небомвскрылась сущность старого газона —всё не терпится оттаять и согреться,с рук напиться чистою водою.Пёс хозяйский дремлет по соседству,в лапы ткнувшись мокрой головою.Март 8. 2013 год«Из частностей не помню ничего…»
Из частностей не помню ничего,но помню лица – их запоминаньемучился жить, как некогда Коктоучил меня страданью и вниманьюк своим родным, но детская душажила ещё по детским же законам,то есть, трудилась долго, не спеша,не утруждая жизнь свою урокомили потерями. Как ни гляди в окно —картинка не улучшится под вечер —твоим старанием, и ветер всё равноснесёт куда-то вероятность встречис назначенным лицом, наверняка,желая оказаться очевидцемкаких-нибудь событий, но рука —не обязательна и если что случится —нырнёт в карман, где пачка сигарет,какие-то копейки, то есть, мелочь,чтоб расплатиться за один билетв один конец, как этого хотелось.И если удавалось пережитьболь и разлуку – оставалась память,которую картинкой не изжить,что за окном, тем более рукамии купленным билетом в никуда —как ни крути, дорога не спасаетни от чего – такая ерунда,которой, впрочем, иногда хватаетнадолго – даже больше – навсегда.Сбежать, укрыться тёплым одеяломи ждать когда холодная водаиз речки станет Тихим океаномили каким-нибудь другим – что всё равно —повозка едет только пока лошадьеё везёт, а дальше, как в кино —экран на титрах ветерком полощет,стараясь не сорвать, но потрепать,как некую безделицу, как куклу,почти живую, но не передатьс рук на руки в последнюю минутуто, что осталось… Достоверность сновв такое время – только продолженьедневных исканий – сказочный уловлежит на дне котомки без движенья,без признаков дыхания. Теплоещё хранится, но чуть-чуть осталосьи остывает как-то тяжеложеланье жизни, что такая малостьв конечном счёте. Память не щадитни лиц, ни даты, ни воспоминанья,и если кто-то там ещё глядит,то лишь в ответ на смех и на рыданья,на невозможность это пережить,сложить обратно, чтобы сохранилось,не вытерлось со временем, как нить,что слишком долго в закромах пылилась,пережидая эти времена.Война закончилась, как водится – победой —кого над кем – неважно, но сполнаотвесили те «казаки», что едутс войны домой. И шашкой и огнём.И в воскресенье тоже выпадалоим отличиться… Каждый при своёмв итоге оставался – одеяло —всё покрывало… Тихая печаль,когда вдруг вспоминаешь эти лица ипонимаешь – прошлое так жаль,но ничего уже не повторится.Март 23. 2013 год«Измученная штора на окне…»
Измученная штора на окневзрывается при каждом всхлипе ветра —перед дождём естественно вполнетакая ситуация. Согретабывает только светом изнутрии иногда участием домашних,не склонных к сантиментам и к любви,как утро к переменам дня вчерашнимне склонно ныне. Ткань хранит тепло,доставшееся ей, как по наследству,от старой лампы. Если б повезло —могла б лежать, как скатерть по соседству,а не торчать, как пугало в окнес печальным видом вечного страдальца,что жжёт бумаги на своём столев кофейном блюдце, обжигая пальцы.И смотрит вдаль, как будто у негонадежда есть отсюда переехать —на самом деле пыльное окноза занавеской – торжество успеханедолгой жизни. Призрачная даль,пригодная для песен и рыданий,маячит где-то, пробуя печальсвести на нет дождём и расстояньем.Март 21 2013 год«Как в какую-то комнату, выйти в пространство двора…»
Как в какую-то комнату, выйти в пространство двора,будто из коридора, ослепнув от солнца и ветрас пыльной завязью мусора, что поднимает с утрапохмелившийся дворник метлой из поломанных веток.Выйти и обнаружить, как некую правду понять,что опять всё кончается этим убогим пространством,что уже никому, ни за что, никогда – не отнять,потому что тебе только это и нужно, как вечером «здравствуй!»по приходу домой, где уставшая за день жена,старый кот на диване, приёмник с последним известьемо какой-то трагедии, что возмещает сполнавсе старания варваров – лет эдак, думаю, двестиили триста уже… Только лампочка под потолкомнеизменна в желании выжить, дожить до ремонта,что полжизни уже – на потом, на потом, на потом —как пейзаж во дворе, ограниченный лишь горизонтом…Март 19. 2013 годКардиология
Рисунок оставьте в покое – не перечертитьстроение сердца в последнем его вычитанье —так картографически тянется тонкая нитьсосудов изношенных в тихом, нелепом роптанье.Так время куражится с клапаном – чтоб не засталв немом изумлении. Медленно, капля за каплейдавая возможность картину, что долго хранил,запомнить подробное, но долговечнее – вряд ли —как, собственно, время. Рисунок лишь только хранитнесложную карту движения и остановокслучайных в пути… Только доктор печально глядит,что как будто бы так всё и кончится – без недомолвок,без каких бы то ни было тайн и случайных чудес.Продолжение перечня в старом, засаленном списке —это, как продолжение в луже печальных небес,то есть, тех облаков, что, как точки, в прощальной записке.Март 14. 2013 год«Когда вино состарится совсем…»
Когда вино состарится совсем,и едкий уксус протечёт на землю,где виноград, который дал им всем —и жизнь, и солнце, и того, Кто внемлетнемым мольбам – не стоит ничеготакая бочка – ссохшееся семя,разбавленное временем вино —то, пережившего стареньясвоих же дел – он даже не успелиспить вина – состарился до срока —он, смерив жизнь, остался не у дел.А с бочками извечная морока —как с завещанием. Земля хранит теплотого, кто выпил, или – кто осталсяхранить её. Кого там занеслов такую даль, уставшего от странствий,от похождений. Ягоды опятьлетят на землю. Дети собираютв горсти созревшие – и это не отнять!Вино в подвале тихо умирает…Март 14. 2013 годАвторизация