Ленинградец

Я ехал на завод, а это не ближний свет: метро, к моему большому сожалению, в Питере еще не построили, а то сел бы у себя на «Владимирской» и проехал до «Александра Невского», а это уже полпути. А так пришлось мне весь путь до завода проделать на трамвае да немного походить ножками.

Пока ехал, все время трясся, но стоило только мне зайти на завод, как страх ушел сам собой, и у меня было такое ощущение, как будто я только вчера отсюда вышел, и не было уже прожитой жизни в семь десятков лет. Я уверенно прошел на свое рабочее место, по дороге здороваясь со знакомыми и друзьями. День пролетел быстро, а мне понадобилось всего пару часов, чтобы нормально втянуться в работу.

Прошла неделя, а кажется, что и не было прошедшей жизни, что это все просто галлюцинация. В выходной снова весь день гулял по Питеру вместе с Варей, а со следующего дня приступил к воплощению своей цели. Сразу к начальству не пошел, так как пока кроме голословных заявлений у меня ничего нет. К тому же начинать надо с чего-то малого, что можно легко и быстро сделать.

Задумка на этот счет у меня была, а именно аппарат по закалке металла электротоком, который позволял несколько улучшить качество стали после закалки ее таким образом. Его устройство я знал, и построить его можно было очень быстро, в течение недели, при наличии необходимых материалов и работников. Я прекрасно понимал, что этим поступком, можно сказать, граблю Николая Шашмурина, которого знал лично и с которым потом работал на Кировском заводе. Это именно он, собственно говоря, и разработал этот метод в 1939 году для замены дорогостоящих сталей более дешевой, но ведь я не для себя любимого лично, а для всей страны стараюсь. Короче, простите меня, Николай Федорович, но у меня просто нет другого выхода, чтобы обратить на себя внимание.

Теперь каждую свободную минуту и пару часов после работы я стоял за своим кульманом и работал. Первым делом я, естественно, восстановил из памяти и перенес все чертежи машины по закалке металла электротоком, на это мне понадобилось полторы недели. И только затем приступил к проектированию танка. За основу я взял наш легкий танк Т-50, его я прекрасно знал, так как уже работал по его проекту на своем заводе под руководством Семена Александровича Гинзбурга в 1940 году. Вот только делать его один в один я не хотел. По моему мнению, у него была недостаточная бронезащита в лобовой проекции, а орудие уже слабовато в рамках предстоящей войны. Конечно, вес танка увеличится, но все равно он останется в допустимых рамках, пускай и подойдя к критической массе.

Тут, главное, потом побороть наследие Тухачевского, ведь по его гениальной стратегии нам необходима целая армия легких танков для преследования деморализованного противника. Правда, непонятно, а чем, собственно говоря, его будут деморализовывать. Последствием этой политики были тысячи наших сгоревших танков в первые месяцы войны. А сколько погибло наших танкистов в этих танках! Вот и надо перебороть исключительно ПРАВИЛЬНОЕ мнение военачальников времен Гражданской войны. Ведь нам понадобилось пройти Испанию, Халхин-Гол, Финскую войну, чтобы наше военное начальство наконец поняло, что нашей армии в первую очередь нужны средние и тяжелые танки с противоснарядной броней. Вот если у меня все получится с легким танком, то тогда можно будет и средними, и тяжелыми заняться. Ко мне в таком случае хоть прислушиваться станут.

На обеденном перерыве я встретил своего приятеля, он в литейном цеху работал, и он мне был нужен для производства новой брони для танков и металла для трансмиссии.

– Привет, Игорь, как дела? Тут у меня разговор есть, по твоей теме, кстати.

– О, Олег, привет. Что за разговор?

– По твоей мечте. Только сейчас не место и не время для него. Давай сегодня после смены в нашей пивной, я заранее там столик займу и тебя подожду. Вот тогда под пивко, не торопясь, и поговорим спокойно, с чувством, с толком, с расстановкой. Гарантирую, тебе понравится тема нашего разговора.

– Змей-искуситель! Вот теперь и гадай, что ты мне предложить хочешь. Ладно, приду.

Мы разошлись, а после работы я неторопливо пошел в пивную, которая располагалась буквально в полукилометре от завода. Среди наших рабочих она была очень популярна: здесь всегда было пиво, и сама пивная была светлой и чистой.

Это мне было хорошо: наступил конец работы – убрал бумаги и чертежные принадлежности в ящик стола, и готово, можно смело идти домой. А Игорьку надо сначала пойти в душ и помыться, а потом одеться.

В пивной как раз освободился небольшой столик в углу, на двоих. Взяв две пол-литровые кружки светлого пива, я занял этот столик и стал неторопливо и понемногу отхлебывать из кружки, ожидая, пока придет Игорь. Я не особый любитель пива, но иногда можно и выпить. Вот так я и просидел с полчаса, пока в пивной не появился Игорь. Махнув ему рукой, чтобы он быстрей меня заметил, я сделал еще глоток. Игорь увидел меня сразу и направился к столику. Когда он уселся, я протянул ему кружку с пивом.

Разом ополовинив кружку, Игорь вытер рот рукавом, поставил кружку на стол и спросил:

– Ну, Олег, и о чем ты хотел со мной поговорить?

– О твоей мечте, Игорь. Ты ведь хочешь сварить свою броневую сталь?

– Хочу. А тебе какое до этого дело?

– Ты хочешь сварить новую броневую сталь, а я хочу сделать новый танк, и ему понадобится хорошая броня.

– А я чем могу тебе помочь? Ты ведь знаешь, что у меня пока ничего не получается, да и мастер начал косо смотреть.

– Посмотри.

Я протянул Игорю лист бумаги, где были написаны две формулы стали – броневой и инструментальной для трансмиссии – и краткое описание всего техпроцесса их варки. Игорь взял лист и стал внимательно его читать.

Прочитав дважды, он удивленно спросил у меня:

– Олег, откуда это у тебя?

– Неважно. Главное, что никто не скажет, что ты это украл.

– Я так не могу, Олег. Это не мое изобретение. А что с теми, кто это придумал?

– Не дури, это никто не изобретал, а такая броня нужна уже сейчас.

– Я не пойду на обман. Извини, но я так не могу.

– МОЖЕШЬ… – яростно прошипел я ему. – Ишь, чистоплюй какой выискался! А то, что наши танки горят как свечки, тебе все равно?! У меня сосед, майор танкист из Испании, инвалидом вернулся, потому что наши Т-26 с легкостью пробиваются любыми противотанковыми пушками. И это ему, считай, еще повезло, потому что его мехвода убило на месте, когда противотанковый снаряд пробил лобовую броню. Если тебе все равно, то мне нет, я не хочу, чтобы наши танкисты возвращались домой инвалидами или гибли только из-за того, что наши танки уже устарели и на них никудышная броня. А рецепт… Считай это откровением свыше. Никто тебе претензий за него не предъявит, а эти броня и сталь нужны уже сейчас. Неважно, откуда это. Важно, что это может спасти жизни и здоровье наших танкистов, это главное. Остальное выбрось из головы.

– Ну не знаю…

– Короче, я приступил к разработке нового танка. Пока, так сказать, в явочном порядке, но я добьюсь того, что мне официально дадут это задание. И мне для него понадобятся хорошая броня и сталь на ходовую. Не сделаешь ты – сделают другие, вот только все плюшки, связанные с этим, достанутся тому, кто сварит эти броню и сталь. Думай, это тоже дело небыстрое. Но если через неделю ты мне не дашь ответ, то я буду искать другого литейщика, кто не будет таким чистоплюем, как ты.

Забрав у Игоря лист бумаги с формулами и описанием литья, я спрятал его в карман рубашки. Затем быстро допил пиво несколькими большими глотками и, поставив кружку на стол, встал и вышел из пивной.

Раз сегодня из-за разговора с Игорем я закончил работать пораньше, то можно заглянуть и к моей Вареньке, тем более она стала обижаться, что я перестал с ней встречаться по рабочим дням.

Мне повезло, Варя была дома. Только она, надув губки, стала изображать из себя недотрогу.

– И что с тобой случилось, что ты решил ко мне сегодня прийти? Уже три недели ты встречаешься со мной только в выходной. Или другую себе нашел?

– Не говори чепухи. Просто у меня времени практически не стало, работаю много.

– Не ври мне, остальные ребята из конструкторского бюро приходят домой как обычно.

– Я работаю над своим проектом в нерабочее время, вот и прихожу домой поздно.

– И что мой великий изобретатель изобретает?

– Новый танк.

– А кроме тебя некому этого делать?

– А другие не знают, что именно надо.

– А ты знаешь?!

– А я знаю!

– Ага, никто не знает, все такие глупые, а мой Олег один такой умный, что знает.

– Помнишь, мы на майском параде в Москве видели Т-35.

– Помню, он такой здоровый, просто жуть берет.

– Ну да, братская могила для одиннадцати.

– Как ты можешь так говорить?!

– Я – могу! Ты не забыла, ГДЕ я работаю? Так вот, броня этого монстра пробивается любым противотанковым орудием с любой проекции уже на средней дистанции, а промахнуться по нему трудно, больно большой. Я много думал о танках и с танкистами говорил. Мой сосед, дядя Петя, вернулся из Испании без ноги. Он БЫЛ танкистом, теперь он инвалид, а все потому, что наши танки не могут противостоять орудиям, у них в основном противопульное бронирование. Я не хочу, чтобы такие дяди Пети возвращались домой инвалидами.

Ох, чувствую, не раз еще мне придется упомянуть дядю Петю, пока я смогу спроектировать и построить свой танк.

Все же мне удалось уболтать Варю, и мы пошли гулять, раз у меня выдалась такая возможность.

Через три дня на заводе в обеденный перерыв ко мне подошел Игорь.

– Олег, я согласен. Действительно, если там стоящая сталь, то не следует тянуть с ее внедрением.

– Я рад, что ты это понял. Если ты считаешь, что недостоин денег, которые тебе заплатят за это изобретение, то всегда можешь их пожертвовать государству или какому детдому. Но я считаю, что ты их честно заслужишь. Я тебе просто передаю сырую заготовку, и именно ты будешь внедрять ее в жизнь, а это тоже работа.

Я был рад, что Игорь согласился начать работать над броней и сталью, выдав это как собственное изобретение. Мне было плевать, кто именно сделает эту броню. А ее настоящие разработчики – простите, ребята, но ваша броня нужна мне уже сейчас, а вы, даст бог, потом сделаете еще лучше.

Еще две недели я продолжал работать в прежнем графике: в рабочее время основная работа, а затем два-три часа после работы я вычерчивал свой ЛТ-1. А потом я записался на прием к нашему директору, Николаю Степановичу Казакову, и на следующий день он меня принял.

– Здравствуйте, Николай Степанович.

– Новиков, Олег, и что надо молодым дарованиям?

– Николай Степанович, я хоть и молодой конструктор, но все свое свободное время посвятил созданию нового танка на смену устаревшему и уже не соответствующему нынешним реалиям Т-26. У меня есть наработки по новому перспективному танку с противоснарядным бронированием.

– А почему вы, молодой человек, считаете, что наши танки Т-26 устарели?

– Мой сосед, майор танкист, вернулся из Испании инвалидом: его Т-26 сожгли первым же выстрелом, пробив лобовую броню, а ему самому болванкой оторвало ногу.

– Возможно. Но почему вы считаете, что вы справитесь с такой работой, как проектирование танков? Сколько времени вы у нас работаете?

– Уже около года.

– И по-вашему, этого срока вполне достаточно, чтобы уже самому проектировать танки?

– Кому-то на это и всей жизни не хватит, а я давно и много думал о танках. Не только об их проектировании, но и о тактике их применения и сопутствующей танкам технике.

– Ну все, хватит. У вас, молодой человек, еще материнское молоко на губах не обсохло. А если вам мало своей работы, то я вам еще подкину.

– Николай Степанович, но вы хотя бы посмотрите на прибор по электрической закалке стали, он позволит ее улучшить.

– Все, хватит. Идите работать и не тратьте мое время зря.

Я вышел из кабинета Казакова. В принципе, именно на такое развитие сюжета я и рассчитывал. Хотя сам директор был относительно молод, но не думаю, что он даст возможность молодому конструктору, работающему на заводе без году неделя, самому разрабатывать такой проект. Была, конечно, надежда, что его хотя бы заинтересует мой проект, но так, пожалуй, даже лучше получилось.

Да, да, именно лучше. Хотя, казалось бы, что тут лучшего, раз мне не дали работать над моим проектом. Но это позволяло мне теперь с чистой совестью написать письмо Сталину и тем самым привлечь к себе его внимание. А внимание Сталина мне было жизненно необходимо. Представляться выходцем из будущего я не собирался, еще чего, себе дороже выйдет, в лучшем случае в дурку загонят, воробьям фиги крутить. Нет, я хотел представить себя ему как аналитика.

Ведь если у меня получится построить мой танк, и он пройдет испытания, то тут я возлагал немалые надежды на генерала Павлова. То, что его заинтересует мой ЛТ-1, я не сомневался. Война в Испании уже показала, что Т-26 окончательно изжил себя и ему срочно требуется замена, а еще немалую роль сыграет внешний вид нового танка. В сравнении с Т-26 ЛТ-1 будет выглядеть как новенькая современная машина рядом со старым и заслуженным ветераном.

Именно поэтому я не сомневался, что испытания и госприемку мой танк пройдет, правда со скандалом. Я был уверен, что многим из приемной комиссии не понравятся мои усовершенствования. Но тут, чем больше будет скандал, тем больше вероятность, что Сталин вызовет меня на разговор. И вот тогда под видом аналитики доступных мне источников можно будет слить Сталину часть информации о будущем, причем той, которая произойдет в ближайшее время. Надо чтобы Сталин убедился в верности моих аналитических выкладок по ближайшему будущему. Именно так можно будет мягко подкорректировать историю, избежать многих ошибочных решений и принять правильные.

Придя домой, я засел за письмо Сталину.

Сталин работал с почтой, которая регулярно приходила на его имя, когда ему попалось толстое письмо из Ленинграда.

Добрый день, уважаемый товарищ Сталин, пишет вам инженер-конструктор Олег Новиков с Ленинградского завода номер 174 имени товарища Ворошилова. Я извиняюсь, что отвлекаю такого занятого человека, как вы, от работы, но просто у меня не осталось другого выхода, как только обратиться к вам лично.

Хоть я и молод, но всю жизнь меня интересовали только танки, я и работать пошел на завод в конструкторское бюро по разработке бронетехники. В частном порядке, дома и после работы, я начал разрабатывать новый легкий танк с противоснарядным бронированием. Наши нынешние танки, к большому сожалению, больше не удовлетворяют нас по броне-защищенности и огневой мощности. К примеру, наши танки Т-26 и БТ можно подбить из обычного крупнокалиберного пулемета бронебойным патроном, пускай в борт, но все равно. С развитием современной техники они уже устарели, им срочно требуется замена. Мой сосед воевал в Испании, его танк Т-26 был подбит, а он – тяжело ранен. Сосед рассказал про потери их батальона, они большие, а все оттого, что наши танки соответствуют уровню Империалистической или Гражданской войны.

Сейчас идет быстрое развитие техники, и любой танк через каждые 5 лет будет считаться уже устаревшим. Я разрабатываю танки и очень не хочу, чтобы танкисты, которые будут воевать на разработанных нашим КБ танках, потом костерили нас, разработчиков, за отвратительные боевые машины.

В этом письме я сделал набросок нового танка с его данными, а кроме того, я разработал прибор по закалке стали электротоком. Такая закалка позволит несколько повысить качество стали. Для создания такого прибора мне надо всего пару недель, несколько рабочих и материалы для прибора. Лично для себя мне не надо ничего, просто я очень хочу, чтобы в предстоящих сражениях наши танкисты воевали на самых лучших в мире танках.

Сталин достал еще пару листков, на которых и были наброски танка. В глаза сразу бросались необычные линии брони, но сам танк на фоне Т-26 или БТ выглядел более изящно и, как ни странно, более хищно. Там же приводились и ТТХ танка.

Легкий танк ЛТ-1:

Корпус, лобовая броня: верх 45 миллиметров при наклоне броневой плиты в 45 градусов, низ 50 миллиметров при наклоне плиты в 60 градусов. Борт: верх 30 миллиметров при наклоне плиты в 45 градусов, середина 40 миллиметров при вертикальном расположении, низ 30 миллиметров при наклоне в 60 градусов. Корма: верх 40 миллиметров при наклоне плиты в 45 градусов и низ под углом 60 градусов. Башня: лоб 60 миллиметров, борт и корма 50 миллиметров.

Вооружение: орудие в 60 миллиметров при длине ствола в 50–60 калибров. Спаренный пулемет ДТ и зенитный ДК на башне. Такой калибр и длина ствола орудия выбраны потому, что штатное танковое орудие 20-К в ближайшие 5 лет станет малоэффективным.

Думаю, не мы одни в ближайшие годы станем кардинально обновлять парк танков, и новые модели будут лучше защищены и вооружены. Очень не хочется, чтобы наши танкисты в бою столкнулись с танками противника, которые они просто не смогут уничтожить из-за подавляющего технического превосходства противника.

А так и будет, если мы не будем разрабатывать новые танки, более мощные, чем ныне существующие. Экипаж – 4 человека: командир, мехвод, наводчик, заряжающий.

Боевой вес – около 20 тонн.

С глубоким уважением, Олег Новиков.

Сталин еще раз перечитал письмо и внимательно рассмотрел вложенные в конверт наброски танка.

Немного подумав, он снял телефонную трубку и, когда ему ответил его секретарь, произнес:

– Товарищ Поскребышев, вызовите мне на завтра товарищей Шапошникова и Павлова. И еще выясните все об Олеге Новикове, он работает инженером-конструктором на заводе имени Ворошилова в Ленинграде. Это срочно.

Сталин всегда старался перед принятием решения изучить его со всех сторон и не стеснялся привлекать для этого специалистов. Раз вопрос касался военной стороны и танкостроения, то ответы на него могли дать маршал Шапошников, как начальник Генерального штаба, и генерал Павлов, как заместитель начальника Автобронетанкового управления РККА.

На следующий день Поскребышев впустил Шапошникова и Павлова в кабинет Сталина.

– Здравия желаем, товарищ Сталин, – дружно поздоровались вошедшие сразу, как зашли в кабинет.

– Добрый день, товарищи. Проходите, садитесь.

Дождавшись, пока Шапошников с Павловым сядут за стол, Сталин протянул им полученное накануне письмо.

– Вот, товарищи, ознакомьтесь, мне интересно ваше мнение об этом письме. Его автор еще очень молод и работает на заводе имени Ворошилова в Ленинграде меньше года. Мне интересно, прав он или нет.

Первым письмо прочитал маршал Шапошников, после чего, передав его генералу Павлову, сам стал изучать наброски танка. Павлов быстро прочитал письмо, но вот посмотреть сразу наброски нового танка он не смог, так как маршал Шапошников слишком долго их изучал. Наконец и Павлов получил наброски, которые с огромным интересом стал изучать. Тщательно рассмотрев чертежи, Павлов положил лист с ними на стол.

– Ну что, товарищи, ознакомились с письмом и набросками нового танка? И как вам, по делу пишет товарищ Новиков или он ошибается? Товарищ Павлов, вам, как танкисту и заместителю начальника Автобронетанкового управления РККА, как говорится, и карты в руки.

Павлов ненадолго задумался. В принципе, он был полностью согласен с изложенным в письме, да и наброски нового танка с ТТХ ему, честно говоря, понравились. Он и сам задумывался о том, что армии нужны новые танки, а тут, возможно, удастся продавить это через товарища Сталина, и если что, то это не его инициатива.

– Товарищ Сталин, в принципе, я полностью согласен с товарищем Новиковым. Использование наших танков Т-26 в Испании показало их малую надежность и эффективность. Потери в технике очень большие, и хотя у противников тоже нет эффективных танков, но это сейчас. По своей должности я интересуюсь техникой вероятного противника, и полученные данные не радуют. Так, например, во Франции уже массово производится тяжелый танк Б-1 Шар, он имеет лобовую и бортовую броню в 60 миллиметров. Наши танки смогут гарантированно пробить его броню только на дистанции в сто метров. В Англии разрабатывается танк «Матильда», его бронирование предполагает 70–75 миллиметров, что делает наши танки перед ними практически беззащитными. У немцев пока нет танков с такой мощной броней, но что будет через несколько лет, я не знаю.

– Товарищ Павлов, почему тогда вы бездействуете?!

– Я не бездействую, товарищ Сталин. Вы знаете, что я только в июне этого года вернулся из Испании.

Сейчас я обобщаю опыт, полученный в ходе боев, но уже и так ясно, что нашей армии нужен новый танк, с более мощной броней и орудием. Товарищ Новиков написал все правильно. Только он хочет разработать новый легкий танк, тогда как нам необходим средний.

– Значит, нам не нужен танк товарища Новикова?

– Почему? Товарищ Новиков хочет разработать хоть и легкий танк, но уже с противоснарядным бронированием, пускай и легким. Если у него это получится, то потом нам будет легче разрабатывать новый средний танк на основе его легкого. Мне нравится его идея с рациональными углами наклона брони. Это не только повысит бронезащищенность, но и придаст танку более красивые очертания. Хоть это и не главное, но хочется, чтобы наше оружие и техника были красивыми. И я также согласен с мнением товарища Новикова, что новому танку необходимо более мощное орудие. Если создавать новое, большего калибра, то, пожалуй, его идея об орудии калибра 60 миллиметров заслуживает изучения. Это получится переходный калибр. Кроме того, в таком случае можно будет сразу делать снаряды с повышенным содержанием пороха, для большей скорости и бронепробиваемости.

– А что по этому поводу думаете вы, Борис Михайлович? – обратился Сталин к маршалу Шапошникову.

– В общем, я согласен со всем вышеизложенным. В любом случае, даже если товарищ Новиков не справится с созданием нового танка, то его опыт поможет создать другим конструкторам новый танк. Меня, честно говоря, несколько смущает его возраст: он слишком молод, да и в конструкторском бюро завода работает неполный год. Но, судя по его письму, он очень ответственно отнесся к своей идее, так что вполне может и справиться. Мне также понравилась его оценка состояния нашей бронетехники и потенциала ее развития. Чувствуется, что у него аналитический склад ума. В любом случае мы не много теряем, если он попытается разработать свой танк, так что думаю, надо ему предоставить такую возможность.

– В таком случае предоставим ему эту попытку, но пускай вначале сделает свою машину по закалке стали электротоком. Товарищ Павлов, вам, как танкисту и заместителю начальника Автобронетанкового управления РККА, как говорится, и карты в руки. Напишите на завод имени Ворошилова товарищу Казакову, чтобы он пока предоставил ему возможность сделать свой аппарат. Если товарищ Новиков справится с этим, то тогда дадим ему возможность спроектировать свой танк. Вызовите его потом к себе и поговорите о создании нового танка. Возможно, у вас будут свои пожелания, поэтому лучше обсудить это заранее, чем переделывать, когда все уже будет готово.

Павлов, выйдя из кабинета Сталина, поехал к себе в управление, а по дороге еще раз прокручивал в голове состоявшийся разговор. Он действительно только месяц назад вернулся из Испании, где воевал в числе советских добровольцев. Он был командиром танковой бригады под псевдонимом товарищ Пабло. В ряде операций он даже командовал крупными сводными танковыми группировками войск и участвовал в таких операциях, как отражение прорыва фронта под городом Махадаонда, в Харамской и в Гвадалахарской операции. Весь этот опыт боев наглядно показал ему, что Красной армии необходимы новые танки, с противоснарядной броней и дизельными моторами.

Он начал работать над этой проблемой сразу, как вернулся из Испании в Москву, просто этот вызов к Сталину произошел слишком рано, и он не успел подготовиться к подобному разговору. Но, пожалуй, так вышло еще лучше: по крайней мере, если что, то основная ответственность за провал ляжет не на него. А приглядеться к этому Новикову надо повнимательней. Если у него получится разработать удачный танк, то тогда можно будет поговорить с ним и о разработке нового среднего танка на основе его легкого. Главное, что этот Новиков, похоже, действительно увлечен созданием танков и будет работать в этом направлении не за страх, а за совесть, и он понимает, что делает.

Посмотрим, как он сделает свой аппарат, размышлял Павлов, а затем в случае успеха вызову его к себе. Можно будет также присвоить ему воинское звание воентехника второго ранга, это вполне в его компетенции. Если он справится со своей идеей, то тогда его надо держать поближе к себе, включить его в свою команду. Да и сам Новиков наверняка не будет против, так как ему тоже нужна поддержка: в случае успеха со своим танком он наверняка наживет себе кучу врагов и завистников. В этом случае покровительство высшего армейского командования ему явно не помешает. Так что пока пишем письмо директору завода имени Ворошилова и ждем результата, а там видно будет.