– Не спеши, – услышал он в своей голове и от неожиданности снова выронил оружие. – Я узнал тебя. Нам нужно поговорить.
Ноги больше не держали приёмного сына Шарлин. Словно тряпичная кукла, он шлёпнулся на пол пещеры, больно ушибив пятую точку о камень.
22. Сейчас
– Это зеркало? – неуверенно проговорила Алиса.
– Я должен проанализировать, – мгновенно отозвался Галилео.
– Алиса, ты не объяснишь нам, в чём дело? – спросил Эдгар.
– Да, сейчас попробую. Понимаете, когда я попыталась прикоснуться к тому объекту, который мчится к нам, мне не показалось, что это планета. Скорее, похоже на то, что к нам приближается гигантское зеркало. Однако это никак не объясняет того, что видимая планета кажется голубой.
Все молчали, не в силах подобрать слова.
– Очень интересный ракурс мысли, – нарушил наконец молчание Галилео. – Я бы никогда не догадался взглянуть на проблему под таким углом. Но это не зеркало.
– А что же тогда? – спросила Шарлин.
По ней было видно, что она смертельно устала, а также расстроена и выбита из колеи.
– После того, что я сейчас скажу, можете разбирать меня на запчасти, потому что такое попросту невозможно.
– Говори, никто тебя разбирать не будет!
– Итак, я допустил несколько новых аспектов в свои вычисления и получил то, на что раньше просто не догадался обратить внимание. Смотрите, – все присутствующие взглянули на настенный экран, – вот тут по кругу есть линия размытия. Внутри этой линии, между ней и планетой, видны звёзды, и они не наши.
– То есть?
– Это звёзды не из нашей вселенной. Более того, это звёзды даже не из вселенной Земли, те я очень хорошо помню. Это иные светила чужого космоса из отдалённой части реальности. Но и это ещё не всё. По отношению к ним планета находится в относительном состоянии покоя, то есть совершает лишь те движения, что показаны любой законопослушной планете. А это означает… – он замолк.
– Ну же, не томи, – сказал Эдгар.
Оборванную на середине фразу закончила Алиса:
– Это означает, что на нас несётся не планета, а целая вселенная.
– Спасибо, Алиса, – сказал Галилео. – Мой электронный мозг отказывался признавать такое.
– Это настолько невероятно? – спросил Майк, впервые позволивший себе открыть рот в этом зале.
– Это абсолютно невозможно, – ответил ему корабль. – Это против всех известных нам законов.
– И что мы можем предпринять? – произнёс Арнольд.
– Не зная, что это и каким законам подчиняется, – голос Галилео был по-человечески задумчив, – нельзя составить даже примерный план действий.
– Это и плохо, – сказала Шарлин.
– Душа моя, – обратился к ней Эдгар, – пришла пора поговорить с богиней.
– Хорошо, так и сделаю.
Дверь в зал распахнулась, и вбежал астроном.
– Кое-что есть! – крикнул он с порога. – Зеркало. По нашим данным, это огромное зеркало!
– А почему планета голубая? – спросила Шарлин, уже не обращая внимания на выходки этого маленького человечка.
– Это кривое космическое зеркало, искажающее часть спектра!
– Хорошо, – в голосе правительницы Запада явно слышалась печаль. – Занимайтесь дальше.
– Вы не удивлены?
– Мы уже проработали тут эту версию, и она не подтвердилась. Сейчас Галилео перешлёт вам все свои данные.
Что-то неразборчиво бурча себе под нос, астроном удалился.
– Объявляю заседание закрытым, – сказала Шарлин и откинулась на спинку кресла.
Арнольд повернулся к ней и впился взглядом.
– А как же вопрос с утечкой вооружения? – спросил он.
Девушка лишь устало махнула изящной рукой.
– Вернётся Артур, мы у него спросим.
23. Сейчас
Храм Электры занимал всю южную сторону центральной площади Торжана. Построен он был давно, но всё же архитектура у него была выдающаяся. Множественные изгибы придавали ему плавность и воздушность, а отсутствие острых углов – уют и душевность. Через каждый метр из фундамента выходили трубки из металла, который на солнце переливался всеми оттенками красного. Они выдавались на несколько метров наружу, словно ограждая пространство от посягательств других зданий, взмывали высоко вверх, а затем закруглялись через левую сторону и ложились на купол, символизирующий планету, обнимая его. Говорят, что потрясающее зрелище, которое они представляют, задумала и воплотила сама богиня. Так ли это? Доподлинно неизвестно.
Оставив остальных обсуждать сложившуюся обстановку, Шарлин направилась сюда не случайно. Ей сейчас жизненно необходимо было пообщаться с Электрой. И не только чтобы узнать некоторые подробности, а больше для того, чтобы почерпнуть силы для дальнейшей борьбы. Правительница Запада устала и не могла понять, почему это произошло так быстро и резко, словно мощь, наполнявшая её, разом улетучилась. К этому можно добавить слишком много вопросов, и слишком мало ответов. И всё это беспокоило и тяготило.
Не дойдя до храма нескольких шагов, Шарлин резко остановилась. Она поняла, куда утекает её энергия. В сон. В тот самый сон, преследовавший её все пятнадцать лет, содержание которого она забыла. То видение в камере под Северными горами, после отравления газом. Сейчас оно вернулось во всей красе и заставило вновь пережить страх и ужас перед чем-то нематериальным, что нельзя взять и остановить по своей воле. К этому прибавилась боль от давно зажившей раны, оставленной дротиками. «Это всё связано, – поняла Шарлин. – Демон, которого я уничтожила, нападение на министра и его смерть, несущийся на нас объект, Электра, Артур, Галилео, сны. Самое главное – наши сны». Мысли неслись нескончаемым потоком. Какая-то из них зацепилась за слово «пророчество». Но Шарлин некогда было почитать его. Жаль, сейчас эти знания могли пригодиться.
Она вошла под купол храма. Её тут же окружили тишина и приятная полутьма. Купол был выполнен из тёмно-синего стекла, по которому проходили красные жилы трубок, олицетворяя небосвод Электро, словно прошитый энергетическими лучами. Молиться в этом месте было принято про себя, ибо богиня всё видит, всё знает и всё слышит, и для того, чтобы донести до неё свою мысль, не стоит сотрясать воздух.
Для живой мессии в храме была предусмотрена специальная комната, где она могла беседовать с высшим существом в любое время дня и ночи. Всё небольшое пространство было убрано со вкусом и впечатляющим размахом. По правую руку был установлен столик, за которым можно было привести себя в порядок после, допустим, внезапно нахлынувших в процессе откровения слёз. На нём было установлено зеркало, на обратной стороне которого – Шарлин это знала – было изображение богини, какой её представляли строители храма. Шарлин никогда не крутила зеркало и даже не притрагивалась к нему. Но что-то заставило её сделать это сейчас. Сначала она увидела отражение своего усталого, но, несмотря на это, прекрасного лица, а затем ей предстал лик Электры.
Внутри у верховной правительницы Запада всё похолодело. Она даже покрутила зеркало с изображением на задней стороне туда-сюда, чтобы удостовериться в реальности увиденного, но всё было по-настоящему. Когда-то, тысячи лет назад, строители храма создали её – Шарлин – изображение. Причём выглядела она на нём ровно так же, как сейчас.
– Я, что, последняя мессия? – спросила она себя вслух, а затем добавила мысленно: «Электра!»
«Я всегда рядом с тобой и в тебе, – ответила богиня. – Необязательно было идти сюда, чтобы поговорить».
«Мне надо было пройтись, чтобы привести мысли в порядок. Скажи, мы стоим на краю, за которым катастрофа? Да?»
