Иллюзия Свободы. Том 1
Я осмотрелась по сторонам. Девушки жили в абсолютно белой комнате. По обеим сторонам в ряды расставлены деревянные кровати. Рядом с ними белые тумбочки. На деревянном полу расстелены одинаковые мягкие ковры метр на полтора. В передней части, у двери, стояли два высоких платяных шкафа, рядом несколько корзин для белья и большая ширма. А по центру одно трюмо с высоким овальным зеркалом.
На стенах не было картин. Ничего лишнего, только белая краска. Даже на окнах не висел тюль.
– Октябрь говоришь? Нет, давно январь. А дождей здесь не бывает. Они в гарнизонах и в дальних землях, – девушка присела рядом со мной и взяла за руку, – Ты правда совсем ничего не помнишь?
– Помню все до того, как попала сюда. Это какая-то больница или лечебный пансионат?
– Нет, ты в доме Мира.
– Понимаешь, я не знаю, что такое дом Мира. Я никогда не видела этих улиц и каменных домов. Я не знаю ничего о союзах, о сестринстве и о комендантском часе. Розмари, для меня все выглядит чужим. Даже то, как вы одеты.
Девушка задумалась, помрачнела, а потом резко отмахнулась.
– Ты забавная! Не переживай, завтра утром тебя отведут к лекарю. Он посмотрит твою голову и возьмет анализы. Так мы узнаем откуда ты и как оказалась на дороге. С памятью так бывает, нужно просто немного отдохнуть.
– Хорошо, но я не уверенна, что это поможет…
– Здесь тебя никто не обидит, – улыбнулась Розмари, – Усталость снимет хороший ужин и продолжительный сон.
Я сдалась и решила, что девушка не тот человек, который станет воспринимать всерьез мои проблемы. Лекарь так лекарь. Собрание? Пусть будет собрание. Кто-то из них сможет объяснить мне, что произошло и куда пропали мои вещи. А пока и правда стоило бы хорошо отдохнуть. Еда и сон жизненно необходимы.
Розмари рассказала мне о том, что остальные постояльцы придут позднее. Все жители дома Мира – женщины. Мужчин здесь нет. Вход для них не воспрещен, но повод должен быть всегда. Обычно это собрания, приемы или помощь по хозяйству. Они живут в других домах или же в семьях после распределения.
Так же она упомянула о важности соблюдения комендантского часа. Девушки проводят его в помещении за занятиями. По какой-то причине, на улице оставаться нельзя.
Каждая из сестер дома Мира выбирает свое хобби на эти часы: вышивка, шитье, живопись, музицирование. Все девушки придерживаются расписания и, согласно нему, день поделен на блоки. Включено время для занятий, работы, отдыха, собраний, обедов и сна. Очень похоже на школу для девушек, только студентки разновозрастные.
Для Розмари и сестер жизнь в таком красивом доме, обучение и правила выглядели гармонично и понятно. Но для меня, человека, привыкшего к хаосу и спешке, обстановка казалась дикой.
Вечером, когда за окном стремительно темнело, рыжеволосая предложила мне отправиться в ванну и освежиться перед ужином. Для девушек вечерний сбор считался важным событием каждого дня. Я согласилась.
Розмари засуетилась, выдала новенький хлопковый халат белого цвета и проводила вперед по коридору к двойной широкой двери на этаже.
– Смотри, здесь расположены туалетные комнаты, умывальная зона и отдельно ванные. Тебя никто не потревожит, а все необходимое есть рядом. Увидишь.
– Спасибо. Думаю, я справлюсь.
– Отдохни, у тебя есть около часа. А после не забудь надеть синее платье. Я положу его на кровать.
– Платье к ужину? – на автомате переспросила я.
– Да, – звонко ответила Розмари, – К ужину мы выходим во всей красе. Тебе понравится или, – она кокетливо пожала плечами, – ты вспомнишь, что уже принимала участие в таких вечерах.
– Платье так платье. Спасибо!
Девушка была довольна, еще раз проговорила мне, где найти ванные принадлежности и оставила одну. Я обрадовалась возможность остаться в тишине.
Ванные комнаты поразили своим величием не меньше, чем сам дом. Белые с резными каменными колоннами и правильным зонированием. Между умывальными, туалетными и ванными отсеками расставлены зигзагами высокие ширмы с плотной тканью. Вдоль одной из стен возвышались окна от пола до потолка. Стекла матовые с серебряными окантовками в форме листьев растений. И много света от ламп на потолке.
– Изумительно, – прошептала я, ступая по мраморному полу.
Дорого, красиво и пахнет историей. В комнате очень тихо и только звук капающей воды мелодичным эхом отзывается от белых стен.
Я сняла с себя холщовое платье, затем сорочку и чулки бежевого цвета. На затылке нащупала заколку с синей лилией и отстегнула. Волосы рассыпались по плечам волнистым водопадом.
Сейчас в зеркале я увидела совсем другую девушку. Нет, это все еще я, но кожа стала светлее, а глаза ясными. Взгляд остановился на фигуре. Не припомню, чтобы я когда-нибудь восхищалась собой, но сейчас все выглядело гармонично. У меня не высокий рост, чуть выше ста шестидесяти пяти сантиметров, среднее телосложение и выраженная, в сравнении с бедрами, талия. Ничего особенного, примечательного ни в сторону красоты, ни в сторону уродства. Я, что называется, средняя.
Мир красоты сложен. Любая девушка найдет у себя изъян, даже в самом прекрасном облике. Гармония тела и ума встречается редко. Сейчас же я чувствовала себя той самой, редкой девушкой. И это несмотря на множество синяков и кровоподтек на правом подреберье.
– Эмбер, что с тобой происходит? Мне так спокойно и так страшно одновременно…
Я бросила взгляд на полочки, что стояли рядом с колонной. На них красовалось множество различных баночек. Как стеклянных, так и деревянных. На каждой приклеена этикетка с надписью и рисунком растений, чтобы было понятнее. Высокая узкая бутылочка с синим гелем – ШАМПУНЬ «Лаванда», розовая прозрачная вазочка – «Розовая» вода. А рядом на деревянной подставке в ряд расставлено семь видов мыла. От обычного дегтярного до душистого ромашкового. Куски резные, похожи на неровный кусок глины и тем очень привлекательны.
Горячая вода наполнила комнату паром, ароматические масла очистили разум от тревог, и я почувствовала расслабление
Где я нахожусь? Разве это может быть сном или психиатрической лечебницей? Все выглядит реальным. Должно быть логичное объяснение. Надо поговорить с кем-то, кто готов слушать или найти того, кто видел, как я оказалась на той улице в комендантский час.
Когда я искупалась и выбралась из ванной, закутавшись в махровое белое полотенце, прозвенел звонок. В коридоре вовсю зашумели женские голоса, раздавался и топот. В зону ванных комнат кто-то заходил, умывался и пользовался уборными, но я ни с кем не пересеклась. Зато как только вышла в коридор, завернутая в одно полотенце, столкнулась сразу с тремя девушками. Они совсем юные, на вид не старше семнадцати. Одеты, как и Розмари, в серые платья, подвязанные поясами. Девушки ахнули от моего вида и стыдливо отводили глаза. Видимо тут не заведено расхаживать по коридору в таком виде. Даже несмотря на то, что мужчин в доме нет.
В комнате тоже прибавилось народу. Сестры были повсюду. Громко смеялись и обсуждали разные темы. Двенадцать кроватей в каждой спальне, а значит не меньше двенадцати воспитанниц. Но сейчас, очевидно, присутствовало намного больше девушек.
Я вошла тихо, бросив беглое «здравствуйте», но осипший голос никто не услышал. Сестры не заметили меня. Столпились у окна, они бурно обсуждали последние новости. Я же прошла к своей кровати, взяла подготовленное Розмари платье и отправилась переодеваться за ширму.
Я здесь чужая. Ощущение, словно снова попала в первый класс, где все ученики друг с другом знакомы. Во взрослом возрасте переживать такие эмоции глупо. Жаль убеждения и чувства идут разными дорогами.
Синее платье пришлось по размеру, но справится с крохотными крючками-застежками не получилось. Все из-за травмы грудной клетки. Завести руку назад невозможно больно.
– Можете помочь мне?
В этот раз меня услышали. Двое девушек подошли ко мне и поспешили помочь. Одна застегнула платье, а вторая аккуратно собрала мои локоны на затылке, заколов заколкой с синей лилией.
– Вот так будет лучше, – улыбнулась одна из сестер, – Длинные волосы нужно обязательно убирать.
– Благодарю! Самой мне не удалось бы справится с этой задачей.
– Тебе больно?
– Немного, – улыбнулась я. Беспокойство девушек приятно.
– Тебе поможет лекарь. Не переживай. Всего один вечер и ночь.
Меня пригласили присесть на кровать до третьего звонка. После него нужно спустится к ужину. Одну из девушек, ту, что с длинными светлыми волосами, зовут Ниэль, а вторую, русоволосую девушку с карими глазами – Джесси. Обе оказались моими ровесницами.
Ни одна ни вторая не спрашивали меня ни о прошлом, ни о том, как я попала в дом Мира. Они приняли меня за свою и подключили к бытовым разговорам. Девушки говорили о хобби, еде, отдыхе и музыке пока третий звонок не заставил всех подняться с места.
Синее платье, то самое, торжественное к ужину оказалось очень длинным. Подол уходил в пол, скрывая ноги. Ткань натуральная, шероховатая, но приятная к телу. Длинные рукава к кистям рук сужались, а от середины груди до ворота монохромный наряд украшала кружевная белая вставка. Талия подвязывалась поясом с орнаментом в форме волков, вышитым серыми нитями. Похож на того, что был у Старшей.
Каждая из девушек убрала волосы в заколку, а на ногах обувь с крохотным каблуком.
Я почувствовала себя в школе, особенно когда спускалась вниз по лестнице к ужину. Вместо просторной гостиной, сестры завернули в другую часть здания. Там я еще не была – зал для приемов гостей. Не менее роскошный, чем гостиная.
В центре стоял длинный дубовый стол. Стулья располагались по обеим сторонам, чтобы обедающие могли видеть друг друга. В правой части комнаты красовалось фортепиано и пара диванов для отдыха. Повсюду расставлены вазы с цветами, а от музыкального инструмента до стола нарочно выверена достаточно обширная площадка для танцев.
Подняв глаза к потолку, я снова увидела хрустальную люстру, точь-в-точь как ту, что висела в зале с камином. Но в этот раз она висела не для декора. Лампа освещала зал, переливаясь тысячами искр от преломления света на гранях сотен хрустальных сережек.
В зале приемов девушек встречала Деметра и две женщины примерно ее возраста. Старшая принарядилась в платье красного цвета. Герб и пояс не изменились. Ее спутницы же были облачены в черное. Единственным ярким пятном в одежде выделялись пояса золотого цвета. Женщины не улыбались и не были приветливы, сохраняя холодность мраморных статуй. И, стоит отметить, они показались мне настолько же красивыми.
Я нарочно потерялась среди сестер, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Нас много, около шестидесяти человек. Это примерно по двенадцать женщин в пяти комнатах второго этажа.
– Добрый вечер, девушки, – громко поприветствовала Деметра, – Все пришли вовремя. Я благодарю вас за соблюдение дисциплины. Тяжелый день подходит к концу. Вы хорошо потрудились и можете отдохнуть, разделив с нами трапезу. Приглашаю к столу.
Старшая протянула руку вперед, а меня кто-то настойчиво толкнул в бок. Это Розмари. Она протиснулась ко мне поближе, не теряя широкой улыбки на лице. Ей как будто все в радость. Я же выглядела растерянной.
– Твое место справа от меня. Просто идти следом.
– Хорошо.
Розмари меня спасла. Девушки, словно солдаты, но с легкостью летящих бабочек, разделились на две группы. Одна линия упорхнула в левую сторону зала, рассаживаясь за свободными стульями, другая в правую.
Рыжая вовремя подхватила меня за подол платья, потащив за собой. Это был легкий жест и его оказалось достаточно, чтобы я сообразила. Мы сели рядом.
– Девушки, прежде чем приступить к ужину, я хочу представить вам нашу гостью, – Деметра и остальные расположились во главе стола. Старшая протянула ладонь и поманила, приглашая подняться и я послушалась, – Эмбер пробудет с нами пару дней. Прошу быть приветливыми и, пожалуйста, не задавайте ей вопросов, не связанных с жизнью в доме Мира. Это возбраняется.
В ответ гробовая тишина. Я не знала стоять дальше или уже можно сесть. Розмари отчаянно пыталась подмигнуть или намекнуть, но до меня не дошло.
– Благодарю за гостеприимство, – ответила я сиплым голосом и опустилась на стул. Рыжеволосая закатила глаза. Я заметила, как покраснела Деметра.
Похоже я опять сделала что-то не так.
После неловкого момента нам разрешили поужинать. Вечерний стол заслуживал отдельных слов восхищения. Рыба, курица, мясо, свежие овощи и вино. Теперь запрет на разговоры не действовал. Как только сестры приступили к трапезе, в зале стало шумно. Девушки громко разговаривали, смеялись и делились историями.
Я попробовала рыбу и икру из овощей. А после десерт, который оказался очень сладким. Яблочный пирог, карамель. Плюс вино, разлившееся по венам теплотой. Стало легко и спокойно, даже голос вернулся, когда я смеялась над шуткой полненькой Маргариты, местной заводилы. Именно она первой пошла танцевать, раззадоривая остальных.
Иногда я украдкой поглядывала на Деметру. За весь вечер Старшая ни разу не улыбнулась. Она холодна, серьезна и напряжена. Я чувствовала ее напряжение. Женщина видит во мне опасность, наблюдает, контролирует каждое движение и каждый шаг. Старшая ведет себя так, как будто впустила в свой дом врага.
Хотела бы я поговорить с Деметрой, если бы она пошла навстречу. Но это невозможно.
И, быть может, она права. Я могу оказаться врагом. Ведь я не помню, как оказалась в этом месте, где вкусно кормят, берегут природу и ограждают женщин от остального мира.
Глава 2: Собрание
– Эмбер? – Раздается шепот.
В комнате все спят. Ночь сегодня светлая, полная луна разрезала многотонные облака, заглядывая к нам в окна. Снег давно закончился, воцарился покой. Ко мне сон не приходил. Я слышала, что Розмари тоже не спит.
– Мм…?
– Тебе все понравилось? Как ужин и танцы?
– Все прошло замечательно.
– Удалось что-нибудь вспомнить? Вечера с сестрами, танцы, разговоры?
В голосе девушки прозвучала надежда. Она даже приподнялась, не сводя с меня любопытных глаз. Жаль было ее расстраивать.
– К сожалению, нет. Память ко мне не вернулась.
Рыжеволосая вздохнула, уставившись в потолок.
– Странный случай. Знаешь, Деметра позовет меня, когда будет решаться твоя судьба. И… Эмбер? Я вдруг поняла, что мне страшно.
– Чего ты боишься?
– А вдруг ты беглая или преступница? – прошептала девушка, а потом резко приподнялась на локтях, – Только не обижайся, хорошо? Я часто говорю что-то раньше, чем подумаю об этом. Знаю, прозвучало резко и унизительно.
– Ты все правильно сказала. Быть на чеку и проявить здоровое опасение нормально.
– Если окажется, что ты беглая, что будет со мной?
Размышлять кто такие беглые и от чего они бегут, я не стала. Предположительно понятно. Я решила успокоить Розмари и протянула к ней руку, та ответила мне, коснувшись ладони в ответ.
– Тогда ты очень храбрая девушка и поможешь тем, кто меня ищет.
– Ты точно не беглая?
– Точно, – смеюсь я, зажав рот. Не хватало еще разбудить остальных сестер, – Не накручивай себя.
Это помогло. По крайней мере Розмари задумалась, а я провалилась в глубокий короткий сон, из которого меня вытянул отвратительный звук будильника. Утро дома и утро в доме Мира отличались лишь тем, что здесь ужасно холодно. К рассвету камин погас, а мороз пробрался под одеяло, из которого я с трудом, но выбралась.
– Как же холодно! – От осипшего голоса не осталось и следа. Это первая радостная новость за последние сутки, – Что с отоплением?
– Камины и печи в доме разожгут после десяти утра, – радостно залепетала Розмари, заметив мое негодование, – За ночь все прогорает. Но ничего. Мороз по утрам помогает проснуться!
– А еще сохраняет нашей коже молодость, – поддержала вторая девушка, – Лучшее средство от морщин.
Порхающие воспитанницы бодро заправляли свои постели, надевали халаты и попеременно бегали в ванные комнаты умыться, после чего занимали свою очередь к ширме, чтобы переодеться. Суета наполнила комнату. Одна я не оценила радости утренних сборов. Сложно летать как бабочка, когда чувствуешь себя смятым листом бумаги. Во рту ужасный привкус, глаза слепило ото сна, а за окном ена темном небе у горизонта появилась полоса рассвета.
– Мою молодость сохранит долгий сон, – буркнула я недовольно. Но никто не обратил внимания. Я поднялась с кровати, обулась и с большой неохотой обошла круг ада: умыться, заправить постель, переодеться, причесаться, а еще выслушать раз десять предупреждение о том, что Деметра с минуты на минуту навестит сестер с проверкой.
Когда шум сменился на шепот, стало понятно – к нам идет начальство. Старшая и две женщины в черном приступили к проверке утренней дисциплины. По правилам каждая сестра должна стоять рядом со своей убранной кроватью и готовой к оценке внешнего вида.
И пока делегация проверяла первую комнату, в нашей продолжалась тихая возня. Девушки спешно раскладывали вещи по местам. Случайно принесенные из ванной полотенца, некоторые сестры тщательно прятали, потому как вернуть назад времени не осталось. Сестры прятали вещи под матрас или в плательный шкаф. В общем совершали то, с чем так боролась Деметра – беспорядок.
Наша комната четвертая по счету. Розмари успела провести инструктаж для меня. Предупредила, чтобы без особого дозволения я не комментировала слова Старшей. В большинстве своем такое поведение порицается.
– Доброе утро, девушки!
Деметра вошла в комнату с гордо поднятой головой. На ее аккуратном бледном лице улыбка выглядела чуждой. Как будто ожила восковая кукла. Ее приветливость пугала. Особенно когда Старшая пытливо осматривала каждую воспитанницу, выборочно приподнимая матрасы и открывая личные тумбочки. А когда добралась до меня, то смерила взглядом с ног до головы, довольно кивнув.
– Хорошая работа, Розмари, – наши взгляды встретились, – Эмбер сойдет за сестру из нашего дома Мира.
Я старалась не дышать, пока Деметра находилась рядом. Выдохнула только, когда женщина ушла. И тут же почувствовала крепкое удушающее объятие от рыжей подруги. Следом зашумели и остальные. Дисциплина работает только когда руководство рядом.
– Она меня похвалила! Похвалила, видели?
– Без тебя я бы не справилась, – добавила я, подбадривая Розмари.
– Так здорово! Вот бы еще совет прошел гладко. Если ты станешь нашей сестрой, возможно, меня повысят до «Митаи».
– Да, она может стать Митаи, – подтверждает предположение Джесси. А за ней и другие девушки. И только я не понимаю, о чем идет речь.
– Кто такие «Митаи»?
Сестер стало больше. Они буквально окружили нас.
– Митаи ближайшее окружение Старшей дома Мира. Те две женщины в черном, – пояснила Ниэль. Только в лице этой девушки я не видела никакого восхищения. Скорее презрение.
– Да. И у них нет имен. Они просто – Митаи.
– Без имен лучше. Ты можешь свободно ходить по улицам в комендантский час, посещать родственников и ездить за пределы города.
– А если пожелаешь и повезет, дать прошение о создании семьи!
Перспектива стать «Митаи» со стороны представлялась единственным шансом выбраться из подчинения Старшей. Девушки с упоением перечисляли плюсы, смакуя возможности, будто детские мечты.
– А как же Старшая? Так ведь называется должность Деметры? – я прервала ликование. Некоторые шикнули, намекая, что впредь лучше говорить об этом тише.
– Это статус, а не должность. Старшая неприкосновенна. Она нас наставляет и направляет, много работает на благо дома. Без нее ничего не будет и, конечно, это связывает руки, – ответила Розмари. Единственная девушка, меньше всех опасающаяся Деметры.
– А она может создать семью?
– Нет, – выдохнула рыжеволосая, – Ее семья – это сестры дома Мира.
– Она сама так захотела?
– Выбор определяют действия. Не всегда о желаниях нужно говорить вслух.
Вот как. Старшая имеет больше свобод, но в то же время, все ограничено властью в стенах дома. Больше о Деметре мне ничего не сказали. Девушки предпочли сменить тему.
После общего завтрака на первом этаже, не столь пышного, как ужин, у сестер был небольшой перерыв – личное время. Мне же было велено оставаться в главном зале, дожидаясь прихода членов совета. Розмари так же была приглашена, как непосредственный участник инцидента с моим появлением в доме Мира. И она волновалась куда сильнее, чем я.
Мы расположились на диване рядом с камином. Верхнюю люстру сегодня включили, и комната наполнилась светом. Стояла немая тишина и только треск поленьев ненавязчиво прерывал ее, наполняя помещение жизнью.
В парадную дверь постучались. Деметра ровным шагом прошла мимо нас в холл, откуда послышались громкие голоса и вежливое приветствие гостей Старшей.
– Благодарю за визит! Непременно поручу приготовить для вас свежий кофе. А пока проходите, пожалуйста, в зал переговоров.
У Розмари на лбу проступила испарина, она посмотрела на меня и схватила за руку. Я улыбнулась в ответ, накрыв ее луку своей ладонью.
– Не волнуйся ни о чем. Ты молодец.
– Ох, я так не думаю…
В зал вошли четыре человека. Высокая и достаточно крупная женщина лет сорока семи. На ней было надето красное бархатное платье с черными вставками, а внешность настолько примечательна, что, увидев один раз, не сможешь забыть. Широкие полные губы, огромные выступающие миндалевидные глаза карего цвета с веером длинных ресниц, маленький вздернутый нос и чуть рыхловатый в силу возраста овал лица. Женщина носила стрижку каре, и ее темные волосы отливали блеском при свете комнатных ламп. Рядом с этой статной дамой прошел мужчина средних лет. Он невысокий, круглый и совсем седой. На носу висели очки, а над губами красовались усы, закрученные концами вверх. Поздоровавшись с нами, он чуть было не уронил свою кожаную сумку, все это время зажатую под мышкой.
Следом в комнату вошла женщина – Митаи, очень похожая на тех, что сопровождают Деметру, и молодой высокий парень. На вид ему не больше двадцати семи лет. Карие глаза, теплый приветливый взгляд. Вместо приветствия брюнет улыбнулся нам и выглядел самым расслабленным из всех.
Розмари быстро сориентировалась и поднялась на ноги, потянув меня следом. Мы поприветствовали присутствующих, не произнося ни слова. Наконец-то я запомнила урок и держала рот на замке.
– Доброе утро, девушки, – звонко поприветствовала женщина в красном платье, – Можете присесть. В ногах правды нет. Она остается в не озвученном мнении и помыслах, не так ли?
После странной шутки гостья громко расхохоталась. Деметра и ее Митаи присоединились к собранию. Старшая сохраняла серьезность, не отреагировав на шутку. Улыбались только ее глаза и только в знак уважения.
– Прошу вас, присаживайтесь, как вам будет удобно. Скоро девушки принесут для вас кофе и угощения.
– Благодарю, Деметра, ты как обычно, настоящая душка! – Звонким голосом отозвалась дама. Остальные заняли свои места без лишних слов. Мужчина с сумкой громко закряхтел, вытащил платок и обтер испарину на лбу. Он присел в кресло и утонул в нем, провалившись глубже.
Гостья в черном опустилась на диван, а молодой человек сел напротив нас с Розмари. Всего на мгновение и почти случайно мы встретились взглядом. Юноша рассматривал меня с нескрываемым интересом, а на его губах застыла едва различимая улыбка. Я страшно разволновалась от прямого контакта глаз и тут же отвела глаза, пытаясь казаться максимально незаинтересованной в нем.
– Вы очень добры, Хельга, – ответила доброжелательно Старшая, – Я всегда рада гостям. Это бывает редко и сегодня, надеюсь, повод не будет грустным. Я переживаю за репутацию дома Мира и ставлю вас в известность о каждом событии, выходящем из общепринятых.
– Это похвально, – басом заговорил мужчина, – Хельга редко ездит по домам Мира, но как только узнала о вашей просьбе, подключилась незамедлительно. Признаюсь, удивлен такому интересу к обычной девушке.
Рослая дама натянула показную улыбку так, что ее большие губы, накрашенные алой помадой, растянулись почти до ушей. Но глаза оставались холодными, как и взгляд внимательным ко всем присутствующим в зале. Внешнее дружелюбие, взрывной характер и громкий смех отвлекали, создавая ощущение простоты. Но за маской скрывался стержень. Прочная арматура и ее не сломать. Эта женщина сильная и именно ее мне стоило опасаться.
– Кстати, – опомнился мужчина, – я могу посмотреть вашу книгу учета поступивших и убывших сестер?
– Конечно, Леон.
Деметра подошла к одному из стеллажей, отодвинула пару книг и откуда-то издалека достала красную папку. Она передала ее в руки гостя, а тот поблагодарил ее в ответ. Леон тихонько замычал, погрузившись в бумаги. Он сводил данные из папки со своими, записанными в большую тетрадь, которую гость достал из чемодана.
В зал вошли две девушки с подносами. Служанки, по-видимому. До этого я не видела тех, кто наводит в доме порядок, готовит и стирает. Рабочие отличались от сестер. Обе одеты в голубую форму с юбками чуть ниже колена. На служанок смотрела только я. Остальные же будто не замечали трудяг. Зат порадовались горячему кофе и ароматным булочкам с малиной. Их подали всем, кроме нас с Розмари.