100 великих загадок истории Франции
Интересно также толкование символики центрального (западного) круглого витража на фронтоне собора – такие круглые витражи иногда называют «розеткой». Зодиакальные знаки этого витража, а также символы зодиака, высеченные из камня на центральном портике с фигурой Девы Марии, обычно толкуют как символ годичного цикла. Однако зодиакальный цикл, изображенный на большом круглом витраже, начинается не со знака Тельца, как это принято в западной астрологической традиции, а со знака Рыб, соответствующего началу индуистского астрологического цикла. Согласно греческой традиции, знаку рыб соответствует планета Венера. Другой астрологический символ – лунарный цикл – воспроизводит так называемая галерея царей, 28 скульптурных фигур изображают, как считается, царей Иудейских, но по Библии их было 18 или 19 – тогда как лунный месяц имеет 28 дней. Что на это сказать?
И, наконец, еще одна легенда – о дьяволе-кузнеце. Створки ворот Нотр-Дама украшены замечательным узором из кованого железа со столь же удивительными железными замками. Выковать их было поручено некому кузнецу по имени Бискорне. Когда кузнец услышал, что ему нужно будет выковать фигурные замки и узоры для ворот самого красивого собора Парижа, он струхнул не на шутку. Подумав, что ему никогда с этим не справиться, он попытался призвать в помощь дьявола. На следующий день, когда канонник Нотр-Дама пришел поглядеть на работу, то застал кузнеца без чувств, но в кузнице взору его явился настоящий шедевр: фигурные замки, накладные кованые узоры, представлявшие собой ажурные переплетающиеся листья… словом, канонник остался доволен.
В день, когда отделка ворот была закончена, а замки врезаны, ворота оказалось невозможно открыть! Пришлось окроплять их святой водой.
В 1724 г. историк Парижа Анри Соваль уже высказывал некоторые мысли относительно загадочности происхождения узоров на воротах Нотр-Дама. Никто не знал, как они были сделаны – то ли это было литье, то ли они были выкованы: Бискорне оставался нем, секрет был утерян с его смертью, и Соваль добавляет: «Бискорне, уязвленный угрызениями совести, погрустнел, стал молчалив и в скором времени умер. Тайну свою он унес с собой, так и не раскрыв…»
В Нотр-Даме хранится гвоздь с креста, на котором был распят Иисус Христос. Крестных гвоздей существует четыре: два хранятся в Италии и два во Франции – один в Нотр-Даме, а другой в соборе города Карпантра.
Правда, римская церковь Санта-Кроче также оспаривает подлинность французских реликвий и, в частности, из собора Св. Сиффрена (Зигфрида) из Карпантра.
Именно этот гвоздь и овеян многочисленными легендами. Во-первых, этот гвоздь вовсе не гвоздь, а удила (элемент упряжи). Почему удила: согласно легенде, один из гвоздей (а по другим версиям – три), которыми был распят Иисус Христос, был обнаружен в Иерусалиме матерью византийского императора Константина – Еленой. Из этого гвоздя она приказала сделать удила для лошади Константина, чтобы оберегать его на поле боя.
По прошествии веков эти самые удила оказались в соборе Карпантра. Но называют их все же иногда и гвоздем – Святым гвоздем, – потому что гвоздь этот совершил, по преданиям, множество чудес. Во время эпидемий чумы жители Карпантра использовали его как талисман – прикосновение к гвоздю исцеляло больных и одержимых. Факты чудесных исцелений официально признаны Ватиканом. И самое главное чудо – гвоздь из собора в Карпантра за почти два тысячелетия существования не заржавел – говорят, что его пытались позолотить, но позолота отставала.
Существует мнение, что эти удила на самом деле не имеют отношения к крестным мукам Христа, и что на самом деле они были изготовлены здесь же, на месте, древними галлами. Но так этот или нет – неизвестно. В любом случае металл, из которого изготовлены удила из собора Карпантра, не окисляется самым чудесным образом, тогда как с гвоздем из Нотр-Дама никаких чудесных историй или легенд о чудесных исцелениях не связано. Более того, нотр-дамский гвоздь – ржавый.
«Нет ли вестей от Лаперуза?»
После гибели капитана Кука французское правительство, ревниво следившее за удачами англичан, решило захватить пальму первенства в исследованиях Тихого океана. Маршрут кругосветного плавания, предписанный Жану Франсуа де Гало де Лаперузу, превосходил все, что было известно до той поры: из Бреста идти к Канарским островам, обогнуть мыс Горн, сделать остановку на острове Пасхи, затем на Сандвичевых островах, потом идти вдоль американского берега на север, снова спуститься к югу; от американского побережья направиться в Японию и достичь Китая; вдоль азиатского берега идти на север, потом снова повернуть к югу и плыть до Новой Голландии (Австралии); вернуться во Францию через Молуккские острова, Иль-де-Франс (остров Маврикий) и мыс Доброй Надежды. Все плавание предполагалось завершить в четыре года.
1 августа 1785 г. Лаперуз вышел из Бреста с двумя фрегатами – «Буссоль» и «Астролябия». В состав экспедиции входило 242 человека, в том числе 17 ученых различных специальностей. Среди них были академики-астрономы Монж и Лепот Дежеле, географ Бернире, ботаник и врач де ла Мартиньер, физик Ламенон, натуралист и естествоиспытатель Дюфрен. Связь экспедиции с Парижем поддерживалась благодаря специально разработанной программе доставки вестей.
В феврале 1787 г. в Версаль прибыла первая корреспонденция, отправленная из Монтеррея (в испанской Калифорнии) и содержавшая несколько писем. Лаперуз сообщал: «За четырнадцать месяцев мы обогнули мыс Горн, проплыли вдоль всего американского берега до горы Сент-Эли; исследовали этот берег с большой тщательностью и 15 сентября прибыли в Монтеррей. Мы устраивали стоянки на разных островах Южного моря и прошли по параллели Сандвичевых островов пятьсот лье с востока на запад. Я простоял сутки на острове Мауи и прошел новым проходом, который англичане не смогли обследовать».
Людовик XVI и Жан Франсуа де Гало де Лаперуз
В октябре 1787 г. фрегат «Проворный» доставил во Францию новую почту. Удалившись от берегов Филиппин, весной 1787 г. Лаперуз начал обследовать берега Восточной Азии, постепенно продвигаясь на север. Французы нанесли на карту берега Восточно-Китайского и Японского морей, поднявшись на север почти до 40° с. ш. Утром 7 июля с борта «Буссоли» заметили полосу гористой суши, протянувшуюся в меридиональном направлении. Вскоре на море пал густой туман, и французы, считая, что перед ними побережье Йессо (остров Хоккайдо), двигались на север практически наугад. Через пять дней оба фрегата бросили якорь в удобной бухте. Из объяснений местных жителей и чертежа, набросанного ими, Лаперуз понял, что находится на острове, который называется Сахалин, отделенном от материка и острова Йессо проливами.
Корабли продолжили плавание к северу по Татарскому проливу (название дано Лаперузом).
Пройдя вдоль берега Сахалина на юг, Лаперуз проследил более 700 км побережья острова вплоть до южной оконечности, названной им мысом Крильон. После кратковременной стоянки у мыса Крильон Лаперуз вышел из Японского моря в открытый океан проливом, впоследствии получившим его имя, затем прошел вдоль дуги Курильских островов и 7 сентября 1787 г. прибыл в гавань Петропавловска-Камчатского. Здесь «Буссоль» была встречена приветственными выстрелами из пушек.
Новые вести от Лаперуза пришли в Париж только через год. Почту на этот раз доставил Бартоломей Лессепс – единственный участник экспедиции, вернувшийся на родину. Он добирался с Камчатки через Сибирь на собачьих упряжках, на телеге и даже на верблюде. Из почты явствовало, что от берегов Камчатки оба фрегата ушли в Южное полушарие. Теперь вестей от них не ожидалось до самого прибытия к берегам острова Маврикий, намеченного на декабрь 1788 г. Поэтому Людовик XVI был удивлен, получив почту из Новой Голландии (Австралии), куда Лаперуз прибыл 26 января 1788 г. Сообщив о своих новых открытиях в Полинезии, начальник экспедиции писал, что собирается посетить острова Меланезии, в том числе Санта-Крус, обогнуть Новую Голландию и идти к острову Иль-де-Франс (Маврикий).
– Что ж, подождем следующей почты, – сказал король, прочитав доклад Лаперуза.
Но вестей от Лаперуза больше не было… В июле 1789 г. во Франции началась революция. Эти бурные события затмили собой все остальное, и о Лаперузе вспомнили только спустя два года. В феврале 1791 г. Национальное собрание признало «необходимость спасения Лаперуза и его моряков». Спустя семь месяцев из Бреста отплыли два корвета под начальством контр-адмирала Жозефа д’Антркасто.
В течение двух лет экспедиция д’Антркасто искала следы Лаперуза. Но никаких следов Лаперуза и его спутников не было…
…Майской ночью 1793 г. вахтенный матрос заметил остров по левому борту. При свете звезд видна была пена разбивавшихся о подводные скалы волн. Д’Антркасто, уже заболевший лихорадкой, которая вскоре свела его в могилу, посмотрел на карту: этого островка на ней не значилось. Не задумываясь, адмирал пошел дальше. Однако ему захотелось дать этому островку название, и он написал: «остров Поиск» – по названию своего корвета. Если бы не болезнь, адмирал, может быть, приказал бы осмотреть этот атолл. Тогда бы он, вероятно, назвал его островом Находка, и не пришлось бы ждать до 1827 г., чтобы раскрыть тайну исчезновения Лаперуза…
21 июля 1793 г. тело умершего адмирала д’Антркасто со всеми почестями опустили в море неподалеку от берегов Новой Бретани. Ровно за шесть месяцев до того в Париже скатилась на эшафот голова короля Франции Людовика XVI. Садясь в повозку, которая должна была доставить его на казнь, король спросил своего палача:
– Нет ли вестей от Лаперуза?
Но вестей не было…
…34 года спустя английский фрегат с тем же названием «Поиск» подошел к атоллу Ваникоро (из группы островов Санта-Крус), который после смерти д’Антркасто никто не называл островом Поиск. Командир судна Питер Диллон много лет исследовал Коралловое море. В этих краях для него больше не было тайн – кроме одной, в которую он и хотел проникнуть. Дело в том, что незадолго до этого на острове Тикопия, где он пробыл несколько месяцев, туземцы продали ему серебряную гарду от эфеса шпаги. На ней был выгравирован герб. Питер Диллон почему-то решил, что это герб Лаперуза. Имя великого мореплавателя к тому времени знали все моряки мира.
Туземцы рассказали Диллону, что в последние годы рыбаки с далекого атолла Ваникоро часто привозили к ним на Тикопию серебряные ложки, топоры, чайные чашки. Продавая эти сокровища, они рассказывали историю двух кораблей белых людей, которые когда-то, очень давно, сели на мель у их берегов. Одни утверждали, что моряки с кораблей утонули, другие – что они были убиты.
Диллон хотел немедленно отправиться к Ваникоро, но его ждали в Пондишери, и он не решился отклониться от курса. По прибытии в Индию Диллон рассказал обо всем, что слышал, показал гарду шпаги и обратился к Ост-Индской компании с просьбой послать его на место предполагаемого кораблекрушения. Эта просьба была удовлетворена, и в 1827 г. из Пондишери вышло судно «Поиск».
7 июля «Поиск» подошел к острову Ваникоро.
На дне моря, совсем недалеко от берега, англичане обнаружили бронзовые пушки и корабельный колокол, на котором можно было разобрать надпись: «Меня отлил Базен. Брест, 1785». Туземцы продали Диллону дощечку с вырезанной на ней королевской лилией, подсвечник с гербом (это был, как потом стало ясно, герб Колильона, одного из ученых-натуралистов, бывших в экспедиции Лаперуза) и другие мелкие предметы.
Насколько можно было понять рассказы туземцев, корабли Лаперуза в сильный шторм разбились о рифы. Погибло много членов экипажей (их тела затем выбрасывало волнами на берег), но часть команды благополучно добралась до берега. Некоторые моряки, чтобы их не смыло в океан, привязывали себя к мачтам затонувших кораблей, которые еще возвышались над водой, и утром товарищи помогали им спастись. Белые люди построили деревянную крепость и начали строить большую лодку. При этом они жаловались, что у них нет железа и железных топоров. Часть людей села в лодку и уплыла на ней, а те, кто не поместился, остались их ждать, но за ними никто не вернулся. Через несколько лет моряки, потерпевшие крушение, увидели в море два больших корабля (вероятно, это были корабли д’Антркасто) и, зажигая костры, пытались привлечь их внимание, но на кораблях не заметили этих сигналов.
Французы много лет прожили на уединенном острове. Они умирали от болезней, воевали и мирились с туземцами. Когда у них кончились боеприпасы, туземцы взяли их в плен, ограбили и оставили жить в своих деревнях. Последний из спутников Лаперуза умер всего за несколько лет до того, как Диллон посетил Ваникоро.
Позже французский мореплаватель Дюмон-Дюрвиль нашел остатки форта, где жили уцелевшие в кораблекрушении спутники Лаперуза. За его деревянными стенами стояли семь покосившихся хижин, в одной из которых была найдена доска с надписью «Буссоль». А среди скал, окружавших остров, Дюмон-Дюрвиль и его спутники увидели тот самый злополучный проход, где нашли свою гибель корабли Лаперуза. Издали казалось, что в этот пролом в коралловом рифе легко может пройти большой корабль, но на дне прохода лежали огромные подводные камни. Они и стали причиной трагедии…
Но куда ушли люди, построившие на острове Ваникоро лодку? Какова их судьба? И какова судьба самого Лаперуза? Погиб ли он в кораблекрушении, ушел ли на лодке в море, умер ли на острове или был убит туземцами?
Никому до сих пор не удалось ответить на эти вопросы.
(По материалам В. Малова)
Никакого штурма Бастилии не было!
Порой, если бы не легенда, сложившаяся вокруг того или иного события, о нем, быть может, давно бы забыли. Так обстояло дело и с одним из самых известных событий новейшей истории – «штурмом Бастилии», проходившем 14 июля 1789 г. С него начиналась Великая французская революция, революция, которая завершила эпоху деспотизма и возвестила людям свободу, равенство, братство. Каждый год в этот день, 14 июля, французы выходят на улицу, радуются, танцуют, празднуют годовщину штурма ненавистной «цитадели деспотизма».
Представьте себе человека, решившего разузнать, почему же в день своего национального праздника люди танцуют на улицах. Ему расскажут о пятнадцати пушках Бастилии, непрерывно паливших в народ, о многочисленных жертвах, о том, что погибло около ста человек, что раненых было тоже не меньше сотни, что полтора десятка из них скончались затем от ран. Он прочитает об ожесточенной перестрелке, продолжавшейся много часов, о бреши, пробитой в стене, о людях, ворвавшихся сквозь нее в ненавистную темницу, чтобы освободить узников, изнывавших в казематах, о невинных жертвах тирании, «мучениках королевского деспотизма», которых позже с триумфом провели по парижским улицам. Естественно, он прочтет о героях, победителях или – впоследствии это стало официальным титулом – «участниках штурма Бастилии». 863 парижанина были удостоены права носить этот титул, а кроме того, их наградили почетной пенсией. Некоторым из них ее выплачивали долгие годы, вплоть до глубокой старости.
Крепость-тюрьма Бастилия в Париже
Все это написано черным по белому. И однако 14 июля 1789 г. все происходило совсем по-другому. На самом деле штурма Бастилии не было. Вот что говорит один из самых знаменитых участников «штурма» офицер Эли из полка «королевы»: «Бастилию не брали приступом; она капитулировала до того, как на нее напали…» Унтер-офицер Гийо де Флевиль, один из защитников Бастилии, также сообщает, «что Бастилию никогда не брали штурмом». И это – не единственные свидетельства.
Впоследствии же об этом было сложено множество легенд – не только о «штурме», но и о самой Бастилии. Она якобы была «зловещей темницей», веками держала в страхе и ужасе жителей Парижа – такое нередко повторяют и поныне. Однако на самом деле к концу XVIII в. Бастилия почти уже утратила свое значение – даже как тюрьма.
Поначалу Бастилия была вовсе не тюрьмой. Она являлась составной частью укреплений, возведенных в XIV в. для защиты Парижа от англичан. Фундамент ее был заложен в 1370 г., примерно в середине Столетней войны. Сперва построили две башни, между собой они были соединены стенами; стены связывали их и с другими, уже имевшимися укреплениями. Позднее добавились еще две башни, а в 1383 г. Карл IV велел пристроить четыре новые башни. Теперь их было уже восемь, их связывали высокие стены, внутри же образовался просторный двор. Высота крепости составляла примерно 23 метра.
Во время Столетней войны Бастилия сыграла выдающуюся роль. Владевший этой крепостью владел Францией. В 1418 г. ее захватили англичане; они удерживали ее восемнадцать лет. Впоследствии, при Людовике XI и Франциске I, в Бастилии устраивали пышные празднества.
Тюрьмой же крепость стала лишь в XVII веке, во времена кардинала Ришелье. Содержали здесь знатных особ: Бастилия была своего рода привилегированной тюрьмой, предназначалась она для высшего общества. Туда заточали герцогов, князей, маршалов, членов королевской семьи, высокопоставленных офицеров. Никаких цепей или мрачных подземелий. Никаких камер. Заключенные жили в комнатах и могли свободно передвигаться по всему зданию. При них были слуги, они навещали друг друга; нередко их даже выпускали в город. Лишь на ночь их водворяли в комнаты.
На содержание каждого узника правительство выделяло определенную сумму, которая, разумеется, очень зависела от чина и состояния человека, от сословия, к которому он принадлежал.
Перечень знаменитых узников Бастилии очень велик, мы упомянем здесь лишь некоторых из них. Пожалуй, самым знаменитым был «человек в железной маске». О нем сложено немало легенд, написано немало романов.
Очень дорого обошлось казне содержание в Бастилии кардинала Рогана, епископа Страсбурга (он стал одним из самых дорогих узников в ее истории). Его арестовали за несколько лет до начала революции; он был замешан в так называемой истории с ожерельем. Обвиняемого содержали в одной из роскошных камер, издавна предназначавшихся для важных особ. Король Людовик XVI распорядился сделать его пребывание там как можно более приятным. Каждый день комендант Бастилии выдавал церковному сановнику 120 ливров.
Вместе с кардиналом Роганом в Бастилию попал и один из самых знаменитых людей XVIII столетия: Алессандро, граф Калиостро, пресловутый авантюрист, чья судьба легла в основу таких произведений, как «Духовидец» Шиллера (1789) и «Великий Кофта» Гёте (1791). Калиостро был заклинателем духов, магнетизером, алхимиком; он жил магией и махинациями, а порой не гнушался и «давать напрокат» свою жену. Он извлекал золото и изобретал эликсиры красоты.
Незадолго до Калиостро и кардинала Рогана в Бастилию попал и маркиз де Сад. Скандально известный писатель (слова «садизм» и «садист» – производные от его имени) часто сиживал в тюрьмах – всего он провел за решеткой 27 лет. Сперва его ограждали от общества за сексуальные преступления, потом стали наказывать за его шокирующие сочинения. Кстати, маркиз вполне мог оказаться среди тех, кого освободили 14 июля. В том году он сидел в Бастилии, и лишь после ряда проступков – в июне он с кулаками набросился на часового; в начале июля, схватив переговорную трубу, обрушил на коменданта Делонэ поток площадной брани (происходящее собрало у стен Бастилии толпу зевак) – 4 июля 1789 г. маркиза решили перевести в дом для умалишенных. Вот так в триумфальном шествии, устроенном вечером 14 июля 1789 г. рядом с освобожденными «жертвами деспотизма», рядом с героями «взятия Бастилии» не удалось пройти самому де Саду.
В собрании документов, выпущенном еще в 1789 г., была опровергнута легенда о штурме Бастилии. Произошло это во втором издании книги. «Предложив новое издание, мы самым достойным образом вознамерились подтвердить подлинность всех фактов, относящихся к взятию Бастилии. Чтобы добраться до истины, мы не проводили никаких новых исследований. Бастилию не взяли штурмом; ее ворота открыл сам гарнизон. Эти факты истинны и не могут быть подвергнуты сомнению».
Однако свою святыню революция сохранила до наших дней: 14 июля, день взятия Бастилии, – событие, которого никогда не было.
«Пигмей, ставший исполином», или Мумия, нашедшая покой
Когда Бонапарт взял власть, на следующий день после государственного переворота 18 брюмера, он намеревался хорошо закончить революцию, продуктом которой, по сути, являлся, и это приписывало ему некоторую законность действий.
Он собирался учредить некую новую форму общественного и политического устройства, чтобы украсить режим, хозяином которого он стал и который формировал бы в своем собственном стиле. Стиль, конечно, был позаимствован им из различных элементов, похищенных у великих каролингских и меровингских династий, но в то же время представлял некую смесь, которая и составляла блеск Первой империи. И поскольку для Наполеона все будущее виделось всегда через призму отличной армии, благодаря которой он сумел удовлетворять мало-помалу свои территориальные притязания, нужно было, чтобы каждый солдат в этой армии боготворил своего главнокомандующего и знал, кто в мире хозяин. Эта мысль должна была дойти до самого скромного пехотинца, у которого в ранце лежал маршальский жезл Франции. И в этом был закон долгой неувядаемой славы и мощи его армии. Но подлинной славой покрыли себя не только солдаты, но и высшие офицеры – полковники и генералы его армии, подвиги которых были больше на виду, поскольку они оказывались ближе к императору.
Маршал Ланн
Особая история произошла с маршалом Ланном, боевым товарищем Наполеона, одним из немногих военных, имевших право говорить ему «ты» и для кого после смерти на поле битвы при Эсслинге 22 мая 1809 г. была предназначена судьба быть… мумифицированным на вечные времена.
Однако история распорядилась иначе.
Жан Ланн родился в 1769 г. в Лектуре, сегодняшний департамент Жер. С детства он избрал военную карьеру и в 1792 г. вступил в батальон добровольцев Жера. Через три года он уже бригадный генерал и вместе с Бонапартом завоевывает Италию и Египет. В обоих походах он ранен. Бонапарт быстро приметил перспективного военного и позволил ему войти в состав эскорта, с которым он покинул армию в Восточном Средиземноморье, чтобы делать более важные дела на родине.
Таким образом, Ланн вошел в так называемую консульскую охрану императора, которая была неотлучно при нем на всех полях битв Европы. Когда была провозглашена империя, он стал одним из маршалов Франции, и в 1808 году, в то время как Наполеон заканчивал формировать новое французское общество, основанное на дворянстве, куда он помещал наилучших своих храбрецов, Ланн получил императорское звание герцога Монтебелло.
Он был действительно храбрецом. В разные годы мы обнаруживаем его в первых рядах бойцов в Ульие и Аустерлице, Йене и Фридланде, сражался он и в Испании, хотя политика территориальных захватов, проводимая Наполеоном, не всегда была ему по вкусу.
В конечном счете сражение под Эсслингом, проведенное против австрийцев в мае 1809 г., оказалось для него роковым.
С самого утра, когда он отправился к острову Лобау, чтобы занять позицию, герцога Монтебелло донимали зловещие предчувствия. За час до начала боя, к шести часам, у него возникла мысль подняться на холм, чтобы осмотреть в подзорную трубу движение австрийских войск. Именно на этой позиции его и сразило вражеское ядро, которое разбило ему левое бедро и коленную чашечку левой ноги. Находясь в сознании, несмотря на сильный болевой шок, он увидел, что теряет много крови и что ему остается жить считанные минуты. Поднятый адъютантами на носилки, он просит, чтобы его отнесли к палатке императора, чтобы попрощаться с ним.
Увидев своего друга и соратника в таком состоянии, Наполеон разрыдался. Несколько минут, пока они были вместе, Ланн шептал ему какие-то слова о том, что пора прекратить завоевания и установить мир. После этого его понесли в деревню Эберсдорф, всю заваленную трупами солдат, где лучшие хирурги армии пытались спасти ему жизнь, ампутировав ноги, чтобы остановить заражение крови. Но ничто не помогло, и маршал после недели агонии тихо скончался 31 мая 1809 г. За то время император много раз навещал Ланна и всячески ободрял его.
В день смерти маршала его тело было передано хирургам Ларрею и Кадету де Гассикуру с указанием мумифицировать останки, чтобы затем захоронить тело маршала в Париже.
Интересно, что мумия, которой Наполеон обещал отдать невиданные почести в Париже, побывала еще и в Страсбурге, где с мужем пожелала попрощаться его вдова. По ее просьбе гроб, установленный на постаменте в мэрии Страсбурга, был открыт. Знала ли жена маршала и герцогиня об обстоятельствах гибели мужа и препарировании его тела? Скорее всего, нет, ибо попросила открыть гроб, несмотря на протесты официальных лиц. Герцогиню вовремя подхватили генералы, и единственное, что она могла произнести, было: «Господа, как он изменился!»