– Черта с два, – я развернул машину, оставив джип в мертвой зоне Руди, – даешь открытый мир!
С этими словами я покинул место водителя и побежал к вражескому автомобилю. Будучи главным действующим лицом стремительно развивающихся событий, я все равно будто смотрел на себя со стороны. Рывком распахнув дверь, мне удалось вытащить сопротивляющегося водителя из джипа и повалить его на землю. На вид парню было не больше двадцати лет, на непонятном языке он без остановки лепетал что-то очень гневное. И что мне с ним делать? Забить насмерть?
– Все! Сдавайся, отключайся! – орал я, схватив игрока за грудки. – Выходи из игры!
– Эй, братюнь. Ты головой поехавший, да? – и это говорит мне Руди. – Может, чашечку кофе ему нальешь? Ты с текстурами часом еще не базаришь?
– Да что с ним такое? – тряся юзера, возмущался я. – Почему он не выходит?!
– Да что ему с этого? Он за сеанс забашлял, сейчас его стрелок респаунится и вместе на пару нас почикают. Ты в банке своей часом головой не ударился, что с юзерами треплешься?
– Они ведь такие же люди, как и мы! Зачем? Зачем им терпеть боль?!
С гримасы Руди наконец-то сползла ухмылка.
– Да ты, походу, в штреке перекоптился, брат.
– Каком штреке? Что это, нахрен, такое?! – проревел я в ответ не столько Руди, сколько всему окружающему меня миру.
– Садись, поехали. Пусть лежит. Сдай назад, взорвем его тарантайку, он сам отключится от вектора.
– К черту это трухлявое корыто, надо забирать его джип.
– Ну, тогда ты точно в штрек полезешь, – судя по ответу Руди, подобный ход был неуместен.
Одарив неумолкающего пользователя непонимающим взглядом, я сел за руль своей машины. Едва мы сдали назад, раздался очередной залп пушки. Вместо водителя-игрока на земле алела кровавая клякса. Джип не был тронут. Перебравшись через раму кабины, я запрыгнул в прицеп к стрелку. После сильнейшего удара в челюсть, в который я вложил всю свою злость, Руди упал навзничь и начал хватать руками воздух.
– Какого черта ты это сделал?! – рявкнул я, поднимая руку для нового удара.
– Иначе мы не выиграем! Никаких пленных, дебил! Никакой жалости! Никакой дружбы – ничьих не бывает! Ему положить на смерть, юзеры боли не чувствуют, кретин! Вместо этого он бы без проблем подождал и перелогинился уже с готовеньким джипом, – даже не пытаясь встать, Руди чесал место удара. – А уж мы то боль чувствуем, а? Умираем каждый раз, да? – жалкий собеседник шипел, как змея, – ты ни хрена не знаешь о Виртосе, да? Нуль поганый. Ты нихрена не знаешь о Виртосе.
– Я очнулся в гребанной банке без памяти.
– Очнулся нулем! Называй вещи своими именами! – если бы родители Руди называли вещи своими именами, его бы звали Недоразумение. – Какого черта нуль делает в Пустоши? Здесь только активные моберы, а не добродушные няни юзеров! Ты вообще хоть в одном векторе был?
– Помер в роли железного монстра в этом…
– В Страйке, – закончил Руди мою фразу, видя, что мне это не по силам. – За активность тебя сюда и засунули. Но Страйк… Детский лепет для щенков, вот что такое Страйк! – держась рукой за лицо, Руди присел и откинулся на стену прицепа. – Вместо Бори, какого-то… ух… ламера подсунули.
– Как будто я мечтал о твоей компании.
– Да пошел ты. Боря вообще лютый чувак. А ты иди, тестируй нерабочие векторы, цветочки сажай… или, не знаю, что там делают вообще. Нормальных ребят в штрек закрывают, а мне, блин, сосунка зеленого выдали.
– Кулак сосунка сейчас передаст еще один привет твоей роже.
– Э, не-не-не, – замельтешило ничтожество, – спокойно, друг.
– Не друг я тебе. Что такое штрек? Какое-то наказание? Штраф?
– А ничего, – Руди попытался посмеяться, но отголоски моего удара, очевидно, все еще отдавались болью, – тюрьма. Карцер. Посидишь там пару часиков – играть будешь, как миленький. Еще и на передовую побежишь, чтобы в штрек не возвращаться.
– Тюрьма? Да вся эта помойка и есть тюрьма!
– Ты векторы со штреком не сравнивай. Любой мобер скорее половину своих таймов отдаст, чем в штреке погостит. Ты, это… за бараночку-то садись. Третий раунд на носу. И за парня не парься. Ему максимум обидно, но никаким боком не больно. Он проиграл – мы сможем победить. Все. Иначе никак.
Не знаю, что вызывало во мне большую неприязнь: поступок Руди, или тот факт, что он начал казаться мне правильным. Ощущение, что я погружен в ночной кошмар, все еще не покидало меня. Вот только будильник никто не завел. Для того чтобы существовать в этом безумии, нужно было самому быть психом. И мой напарник прекрасно с этим справлялся. Я сел за руль, силясь собраться с мыслями, но выбрал для этого не самое подходящее время – за руинами города уже рычал мотор очередного соперника.
2.3.
– Эй, гений! Враги-то сзади, не слышишь, что ли? – так прокомментировал Руди мое спешное отступление прочь от вражеской колымаги.
– Открытая перепалка, да? – я нашел недалекость моего напарника оскорбительной. – Ты вообще выигрывал тут хоть раз?
– Да я в почете в Пустоши, ну. Завсегдатай! – голос гиены произнес последнее слово едва ли не по слогам. – И в Противостоянии свой. Только в эти векторы и ныряю, там только суровые моберы нужны, вроде меня.
Теперь пришла пора Руди оскорбиться: судя по его интонации, он ожидал от меня похвалы или как минимум вопроса, действительно ли он столь велик.
– Э-э-э, ну ты полный нуль, Ариш. Капитальный. Противостояние – главный вектор Виртоса! Миллионы игроков силами меряются, куча бабла на кону. Ну и таймов, конечно. Таймы – наше все, а? – пока я увеличивал расстояние между нами и соперником, Руди был убежден в том, что мы ведем диалог. – Фишка в том, что в Противостоянии возрождаешься сразу после смерти. Играюшь до победного, пока базу противника не захватишь. Но сейчас что-то более крутое, говорят, проектируют. Тесты какие-то вродь даже проводят. Название не помню – Боря говорил, я забыл. Слово какое-то шибко умное.
Я выехал за пределы города и ударил по тормозам. Дальше путь заказан: из потрескавшегося лобового стекла открывался сравнительной красоты вид на бескрайние пустоши, путь к которым преграждал огромный ров. Вот как они ограничивают размеры чертовых миров. Они…
– Что с твоим напарником? И что за тесты? – повернув машину, я поехал вдоль ямы, стараясь держаться поближе к городу.
– А, ну так известно, че. Нашалил лишнего, его и прикрыли… Но мы-то делов наворотили и еще натворим! Столько побед навыигрывали уже, юзеры ссутся от наших имен! – странно было слышать, что их дуэт вообще выигрывал, учитывая, что Руди рекламировал своего компаньона, как еще более отмороженного. – Ну это не всегда так, что мы вместе гасим юзеров. Все-таки моберов много, и частенько кто-нибудь другой подгружается. Но мы с Борей в одной команде, хоть какие-то вот привилегии в Виртосе, объединяться можно. Ну и юзерам, канеш, спасибо – им, обиженным, именно нас подавай. Катают кляузы, грузят нас в Пустоши без выбора нашего, сразу к ним чтоб на сеанс мести. А нам и самим в кайф их еще раз наказать. Говорю тебе, я стану самым известным мобером! За нами с Борей уже очереди выстраиваются!
Вновь послышался гул двигателя неизвестного соперника. Судя по нарастающей громкости, враг стремительно к нам приближался и был явно немаленьким.
– Даешь перестрелку, епта! Мы быстрее них, по любому завалим. Ты только рули как надо, а уж я-то как надо постреляю. Езжай на открытое пространство, там пригласим их на танец смерти! – судя по тому пафосу, с которым Руди выдавал громкие слова, эта фраза была им многократно отрепитированна.
– Выведем его на открытую местность, среди развалин. Он будет открыт, а мы сможем отступить.
– Сечешь, нытик. Погнали!
Мы вернулись на ту самую площадь, с которой я начал знакомство с Пустошами. Рокот невидимого врага был слышен все время, но теперь казался дальше.
– Дай залп, – мои слова удивили напарника. Я посмотрел на него и прояснил недоумение: – Примани его.
– Да, да. Точно. Эт можно. Но то, что ты за рулем, не делает тебя главным, – Руди явно было не по душе выполнять мое распоряжение. Тем не менее, он выстрелил в один из домов.
Рев мотора стал быстро приближаться к нам. Через несколько мгновений за руинами показалась кабина бронированного титана – даже колеса третьего врага были в два раза больше раздолбанного пылесоса, баранку которого я отчаянно крутил. Кузов махины был покрыт грубо сваренными стальными пластинами. Чтобы заехать на площадь, машина-гигант просто смела руины нескольких домов– те в ответ лишь рассыпались под огромными колесами, точно игрушечные.
– Здоровенный, гад. На-ка!
Залп пушки заставил меня стиснуть зубы. Не от того, что я испугался выстрела, но в ожидании его результата. Радоваться же оказалось нечему: прямое попадание Руди по врагу – словно укус комара для носорога.
– Давай, давай, давай! Рули, Ариша, рули отсюда!
От прокручивающихся на песке колес в воздух поднялась взвесь песка, и лишь несколько мгновений спустя зажатого газа наша машина помчалась в сторону укреплений. Ответный выстрел прогремел прямо за нами, мощным взрывом подбросив в воздух множество бетонных осколков. Неумолимый вывод поступил в голову мгновенно: только движение. Ни секунды промедления. Ударной волной нас забросило в узкий проезд между домами, стены которых уже крошились от пулеметных очередей исполина.
