Куда идут русские?

Во второй книге моего романа «Русский крест» один из героев излагает свою точку зрения на историю современной России как на повторение истории XIX века. И тут неизбежно возникает вопрос: получается, наша страна не развивается, а циклично воспроизводит одни и те же общественные состояния? А можно ли вырваться из этого заколдованного круга?

Я отвечаю на эти вопросы так: прежде чем перейти на новый этап общественного развития, надо понять, где мы находимся сегодня. Единого мнения на этот счет в элите общества нет. Вот, к примеру, выступил в свое время со своим «Манифестом просвещенного консерватизма» Никита Михалков, а с другой стороны, Анатолий Чубайс заявлял о «либеральной империи». Коммунисты требуют социалистического выбора, правые тоскуют по демократии, националисты говорят о русском государстве.

В общем, кто в лес, кто по дрова. При этом многие сами себе противоречат. Возможна ли, например, демократия и выборность в империи, где столько разных народов, находящихся на разных этапах исторического развития? Ведь не секрет, что для многих из них род, племя, тейп стоят гораздо выше в системе ценностей, чем государство, общество, толерантность и прочие современные понятия. Нет, конечно! Империями управляют императоры! И точка!

Куда двигаться в таких условиях, когда на деле мы живем, как в басне про лебедя, рака и щуку?

Как понять истинное положение вещей?

Это возможно, если применить четкую методологию оценки. И она существует. Это научный марксизм. Не тот вульгарный, что практиковался в СССР. А очищенный от произвольно прилепленного к нему ленинизма (который, по сути, являлся не наукой, он просто описывал методы захвата и удержания власти). Естественно, нам надо отбросить и появившуюся позднее псевдонауку о «развитом социализме». Она сама запутала наших идеологов и народ запутала. Очень важно правильно назвать вещи своими именами. Не жонглировать словами и лгать, а схватывать суть явлений и состояний общества.

К сожалению, когда в 1991 году СССР рухнул, по глупости с «водою выплеснули и ребенка» – марксизм. А ведь он открыл законы, которые действуют безотказно, как законы природы. Вне зависимости от того, нравятся они нам или нет.

В романе «Русский крест» я немного коснулся положения, в котором находился СССР перед 1991 годом. И используя метод марксистского анализа, пришел к выводу, что Советский Союз представлял из себя все ту же Российскую империю. Только более мощную, хотя и пришедшую в конце в упадок.

Коротко сформулирую эту точку зрения. К 1861 году феодальный строй в России исчерпал себя, и тогда своим манифестом Александр II освободил крестьян от крепостной зависимости. Начался первый этап капиталистического развития. Власть по-прежнему в руках царя-батюшки, а экономика постепенно из рук дворян-помещиков переходит к выходцам из простонародья. Естественно, по Марксу, тут возникло противоречие. Его, кстати, и заметил в своей работе «Развитие капитализма в России» молодой Ульянов-Ленин. В 90-х годах XIX века он с помощью статистики доказал, что страна на всех парах идет к буржуазной революции, которая и случилась в феврале 1917 года.

Дальше, по теории, мы должны были наверстывать отставание от передовых капиталистических держав. И в тот момент, когда Россия достигнет высшей стадии капиталистического развития, а в экономике наивысшей производительности труда, при которой возникнет явное противоречие между общественным производством материальных благ и их частным распределением, страна перейдет к социализму. Так оно, кстати, и произошло позднее в странах Западной Европы, без потрясений и революций.

Россия же попыталась перескочить через целый исторический этап. На сцене появились большевики и сразу объявили построение коммунизма. Но уже к 1922 году и им стало понятно, что коммунистическая идея не может быть реализована. Ленин как марксист осознал свою ошибку и повернул страну к НЭПу. Продразверстку заменили продналогом. И страна стала наращивать обороты, вторично вступив на буржуазный путь развития.

Не знаю, в каком направлении Россия пошла бы дальше, если бы Ленин был жив (он все-таки являлся крупным знатоком марксизма), но у руля после его смерти стали радикально настроенные кадры – Троцкий, Сталин, Бухарин… Началась внутренняя борьба между идеологами большевизма.

Сталин быстро понял, что мировой революции, к которой стремились его соратники, не будет. А если развитие пойдет так и дальше, то в городах и селах поднимется буржуазия и потребует власти. Отдавать ее не хотелось, и он постепенно, ликвидировав троцкистов, разворачивает страну к тому, что у нас называют «госкапитализмом».

Как правильнее назвать этот строй?

На самом деле мы вернулись к тому же феодализму в новой упаковке. К советско-феодальной империи. Последними из хозяев были уничтожены в 30-х годах так называемые «кулаки», самостоятельные крестьяне, способные вести капиталистическое сельское хозяйство.

Дальше – больше. У крестьян отняли паспорта и возможность покинуть деревню. Они фактически стали госкрепостными – сродни тем, что существовали при царе наряду с помещичьими крепостными. В колхозах была воссоздана община, которую в свое время разрушил Столыпин.

Остальное население с помощью насилия, лжи и пропаганды было превращено в «винтики» единого хозяйственного механизма. Раньше все были холопами царя батюшки, теперь стали «пролетариями». И так же их жизнь полностью зависела от воли вождя.

Окончательное оформление империи произошло в годы Второй мировой войны. Воссоздано было все: начиная от старой системы министерств и ведомств и заканчивая мелочами вроде погон на плечах военнослужащих.

Идеологическая триада, которую когда-то сформулировал граф Уваров и предложил России глава Священного синода Победоносцев – «Самодержавие. Православие. Народность», – возродилась в новой империи. Только самодержца заменили на вождя, веру – на коммунистическую идеологию, а извращенным аналогом народности стал интернационализм.

Ну, а как же самое главное – экономика? Ее решили развивать не рыночными, а палочными методами. Рабочие превратились в рабов, которые должны были трудиться, не покладая рук, за ничтожную пайку. Естественно, производительность труда стала постепенно падать. Отставание от западных стран становилось все более серьезным.

В последние годы Советский Союз активно торговал нефтью и газом, чтобы насытить рынок и завозить новое оборудование. Конечно, так не могло продолжаться вечно и в 1991-м на фоне экономических трудностей при попытках что-то изменить все рухнуло. И советский феодализм. И сама империя.

Цикл начался снова. В третий раз. Мы, как и крепостные в 1861-м, получили свободу, но «без земли». Она, как и заводы и фабрики, досталась «новым дворянам». Так я называю «советскую номенклатуру», которая к тому моменту владела всей собственностью «де факто», а в 1990-х закрепила ее за собой «де юре». Но, как и век тому назад, управлять ею в новой ситуации «новые дворяне» не смогли. Эту ситуацию прекрасно иллюстрирует пьеса «Вишневый сад», – Чехов очень точно описал в ней нашу ситуацию. Только на место купца Лопахина сегодня идут другие люди.

В итоге мы, дав круг длиной почти в век, снова вернулись в исходную точку. Неизбежен вывод: если общество не проходит один из закономерных этапов развития, описанных Марксом, то оно возвращается на стартовую позицию и, как положено по «диалектике», по спирали повторяет незавершенный цикл.

Какой дальнейший сценарий для нас наиболее вероятен?

А что происходит, когда разваливаются империи? Давайте посмотрим, что было с Французской, Британской, Австро-Венгерской, Германской, Османской. Все они распались на национальные государства. Франция, Британия, Австрия, Венгрия, Германия, Индия, Алжир, Турция.

То же самое и у нас. Из обломков советской империи образовались 14 национальных государств. И Россия. И что интересно, все 14 стран вернулись к тому образу правления, который был у них до 17-го года или момента их присоединения к СССР. Прибалты – к буржуазным республикам. Узбеки, таджики, туркмены – к деспотии средневекового образца. Даже в Казахстане, в начале пути казавшемся образцом демократического развития, Назарбаева недавно объявили Елбасы – пожизненным лидером нации с соответствующими статусом и привилегиями.

Все начали движение с исходной точки. Как ни странно, когда дело касается общественного развития, никакие новинки технического прогресса не могут повлиять на форму правления. Прав Маркс: уровень производительности труда и собственность остаются определяющими.

А что же случилось с Россией? По идее она тоже должна была стать национальным государством, но, так как наш народ сильнее других был поражен заразой «интернационализма», а на первом этапе власть захватили демократы и либералы западного разлива, быстрого перехода в это состояние не произошло. Кроме того, в России около 20 процентов населения – нерусские. Поэтому у противников «национального государства» появился аргумент для дискуссий об общественном устройстве нашей страны. И они принялись запугивать и без того запуганный народ дальнейшим распадом уже самой Российской Федерации.

Но если нам суждено повторить опыт вышеупомянутых империй, нужно понять, на какой стадии этого пути мы находимся. Давайте проанализируем его в соответствии с методологией Маркса. Да, в 1991 году страна получила возможность свободного буржуазного развития, но, как и в 1917-м, этот сценарий был насильственно прерван. В 1993 году конфликт между президентом Ельциным и Верховным Советом РФ не был разрешен демократическим способом, и после расстрела парламента Борис Ельцин продавил новую Конституцию, которая дала ему полномочий даже больше, чем имел в свое время царь Николай II.

Мы снова стали на путь создания империи с сильным президентом во главе. Кстати говоря, Борис Николаевич идеально «переформатировался». Если до восхождения на престол в 1992 году он предлагал региональным князькам суверенитета столько, сколько «проглотят», то уже в 1995-м послал армию на усмирение сепаратистской Чечни. То есть стал восстанавливать централизованное государство.

Ну, и соответственно, как и всякий самодержец, под сурдинку приватизации стал раздавать верным холопам вотчины за помощь в удержании власти в том же 1995 году. Кому нефтепромыслы, кому заводы, кому землицы пожаловал. Кого поставил управлять городами и весями.

Владимир Путин достроил то, что начал Борис Николаевич. Довел вертикаль до логического завершения.

Итак, через десять лет после эпохи Ельцина мы видим дальнейшее возрождение основ самодержавия. С институтом преемничества. С гербом и флагом царской империи и гимном империи советской. (Из ярких внешних проявлений вспоминается случай, когда Путин перенес своим решением запланированный нефтепровод подальше от Байкала. Ну, точь-в-точь, как Александр III планировал строительство «Транссиба».)

Возрождается первая часть триады. Самодержавие. Также все мы видим, как коммунистическая идеология уступает место Православию. Вновь заговорили и об официальной «народности». Президент отметил, наконец, роль русского народа, создавшего государство, и призвал уважать его культуру и язык.

Это одна сторона жизни страны. Но есть и другая. Параллельно идет развитие капитализма. Чем сегодня является малый и средний – преимущественно русский – бизнес. Это те же будущие Морозовы, Рябушинские, которые только начинают свой путь. Наших олигархов к данной категории я не отношу. Это «вотчинники». По своей ментальности они не предприниматели. Есть и управляющие. Один заведует полученными от самодержца железными дорогами, другой распоряжается нефтепромыслами, третий делит РАО ЕЭС. Тот же Ходорковский, которого подняли на свои знамена правые, вовсе не представитель предпринимателей. Он тоже получил все от президента, а потом посягнул на власть. Захотел сам стать главным.

А живая экономика развивается по Марксу. На начальной стадии капитал идет туда, где быстрее получит отдачу. В торговлю. Вот и растут, как грибы после дождя, торговые комплексы и гипермаркеты. Наш бизнес из разбойничьего переходит к купеческому. И лишь накопив достаточно средств, он начнет вкладываться в производство. Невозможно перескочить этот этап – можно лишь ускорить процесс созревания. А хочется! Поэтому возникла идея строить Сколково.

И вот сегодня мы снова, как при НЭПе, оказываемся на развилке. Развивать все нормальным, естественным путем, по Марксу. Или, как при Сталине, снова повернуть влево, на очередной круг…

До каких же пор можно кружиться?

В истории такое тоже бывало. И не раз. Обо всех говорить не буду. Для примера возьмем Францию. После Великой Французской революции Наполеон вернул империю. Потом была реставрация Бурбонов. Был король Луи-Филипп. И даже Наполеон III. То есть французы наступали на те же грабли трижды. Целых сто лет не могли перейти к естественному развитию. Правда, они даже со своей Парижской Коммуной в 1870 году не смогли так радикально разрушить все (до основания!), как мы.

Так что Владимир Путин абсолютно правильно позиционирует себя с точки зрения исторической реальности. Раз в народе еще не созрел восходящий класс предпринимателей, следует возродить четкий «ручной» порядок управления страной. После революции всегда наступает реставрация. И это нормально. Народ взирает благодушно. Ему импонирует хозяйская рука.

Но в результате событий, прошедших после выборов в Госдуму 2011 года, мы неожиданно для себя обнаружили, что в России о своем праве на существование и активное участие в строительстве государства, а значит, и о своем праве на власть заявляет мелкая и средняя буржуазия. Многие из участников массовых акций протеста не являются представителями этого сословия и скорее выражают требования перехода к буржуазным стандартам жизни, которые они усвоили. Вышли не нищие и голодные, а люди, состоявшиеся как самостоятельные хозяйственные единицы. Еще их называют «креативным классом». Они хотят честных выборов. Ухода командно-административной системы. Понятно, что это только первый шаг. Дальше они должны будут найти формы проникновения во власть, изменения системы.

Но даже первое спонтанное выступление среднего класса заставило руководство страны пойти на уступки: вернуть выборы губернаторов и голосование по одномандатным округам, облегчить создание новых партий и ввести прочие атрибуты буржуазно-демократической системы.

К сожалению, этот средний класс еще не смог организоваться, выдвинуть реальных лидеров и программу перестройки России в плане создания буржуазно-демократического государства. Но, думаю, это вопрос времени.

Помимо всего перечисленного нужна еще мощная объединяющая идея. И она есть. Это идеология умеренного русского национализма, способная привлечь широкие массы. (Национализм в истинном его значении – это буквально «любовь к своему народу». И отстаивание его интересов на всех уровнях.) Так и живем мы, раздираемые этими двумя тенденциями. С одной стороны, реставрация самодержавия, империи, с другой – внутреннее развитие. И желание энергичной части населения иметь свободы, права и самим выбирать власть.

На каком пути остановимся? Я не пророк. Но совершенно понятно: восходящему классу (по Марксу) надо развивать бизнес, укрупняться, продвигать своих представителей во власть, создавать партии, готовить программы, собирать сторонников. А властям – думать: снова пожертвовать страной и народом ради того, чтобы сохранить бразды правления, или поставить Россию на рельсы поступательного развития и движения вперед?

Мне ясно одно. Россия, как и все, развивается по известным историческим законам, и никто эти законы отменить не в состоянии. Конечно, можно «законсервировать» империю, но просуществует она гораздо меньше, чем ее предшественницы. Мир меняется. И если должно возникнуть национальное государство, то, хоть ты лопни, оно образуется.

Когда наша рубрика «Русский вопрос» выходила уже на протяжении более пяти лет, к нам в редакцию пришло любопытное письмо из Управления Федеральной службы по надзору в сфере связи и массовых коммуникаций по Курской области. Подписано оно было руководителем управления А.В. Бабичевым. В нем говорилось, что специалисты этой структуры по просьбе областного комитета информации и печати провели экспертизу моей статьи «Идет борьба за душу русского народа». Комитет, мол, полагает, что «данная публикация возбуждает национальную рознь», и обратился за помощью к коллегам из федеральной структуры. Однако те «не установили в данном материале признаков возбуждения национальной розни». То есть анализ показал: никакого экстремизма в наших публикациях нет, и упрекнуть газету не в чем.

Но на всякий случай нам погрозили пальцем: «Просим обратить Ваше внимание, что публикации на национальную тему должны быть максимально выдержанны и толерантны. Напоминаем, что злоупотребление свободой массовой информации недопустимо. Нарушение ст. 4 Закона РФ «О СМИ» влечет серьезную ответственность главного редактора и учредителя».

Что бы это значило?

Для меня столь неоднозначное послание стало очередным сигналом об истинном состоянии дел в нашей стране. Разговоры по этому поводу ходят разные. И часто приходится слышать от читателей вопрос: «Что же на самом деле у нас происходит?» Я тоже долго не мог дать себе четкий ответ, но со временем все стало на свои места.

Исторический период, переживаемый Россией сегодня, абсолютно не нов ни для нее, ни для других государств. В частности, страны, идущие европейским путем развития, проходили его уже не раз. И название такого периода – реакция.

Толковый словарь русского языка Ушакова трактует этот термин как «государственный политический режим, осуществляющий возврат и защиту старых порядков путем борьбы с революционным движением и проявлениями всякого прогресса».

А Википедия сообщает следующее: «Реакция в политике или политическая реакция – общественное движение в направлении, резко противоположном предшествовавшему или современному движению, если оно вызвано его крайностями. Реакцией считается движение за сохранение и укрепление существующих порядков и подавление революционных или оппозиционных сил. Реакцией обычно обозначаются не либеральные или радикальные течения, а только течения крайне консервативные (или клерикальные), стремящиеся восстановить давно отжившие учреждения (рабство, крепостное право, инквизицию, господство церкви над государством, негласный суд, суд без участия народного элемента, правительственную опеку над литературой в форме цензуры и т. д.). Реакция не обязательно является движением в сторону, обратную предыдущему; она может быть просто движением крайне консервативным; дальнейшим развитием предыдущего, более умеренного консервативного движения».

В СССР слово «реакция» было ругательным. Но на самом деле оно означает лишь естественный ответ государственного организма на революционные изменения. Когда власть стремится ввести разбушевавшуюся социальную стихию в какие-то рамки.

Одним из элементов этого процесса как раз и является возвращение цензуры, которая сегодня пусть негласно, но начинает действовать в России. Она принимает разные формы: где-то существует в виде самоцензуры, где-то проводится через акционеров изданий или каналов, по звонку из органов власти и т. д. Как бы то ни было, фактическое ограничение свободы слова в отечественных СМИ – секрет Полишинеля. А полученное нами письмо – лишь очередное тому подтверждение.

Какие еще признаки говорят о реакции?

Если говорить о реакции в нашей экономике, то это возрождение советского уклада через создание госкорпораций, усиление контроля власти над бизнесом и т. п. В сфере идеологии – соответствующая обработка населения через подконтрольные СМИ. Да и сами люди испытывают ностальгию по старым временам, что создает необходимую основу для реакции.

Процесс этот естественный. И мы с вами его отменить не можем.

Так было в Англии: буржуазная революция привела к казни Карла I и диктатуре Кромвеля, которого (уже мертвого) в свою очередь вздернул на виселице Карл II. Великая французская революция вознесла Наполеона, а уже он ввел авторитарный режим и способствовал реставрации Бурбонов. Подобное происходило в Испании. В качестве примеров реакционных эпох историки приводят также правление Карла Х во Франции, период после реставрации Стюартов в Англии, десятилетие, последовавшее за революцией 1848–1849 годов в Германии.

В России – это царствование Николая I и Александра III. Позже, после революции 1905–1906 годов, также наступила пора жесткой реакции, что привело к революциям 1917 года, Февральской, а затем Октябрьской, обернувшейся позже Гражданской войной. Уже при советской власти наступили сталинская диктатура и тоталитаризм. А закончилось все феодальной системой, в которой фактически существовало крепостное право.