Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности

2.2. Онтологический аспект смысла: смысл в контексте жизненных отношений

Онтологический (в узком понимании этого слова) аспект или грань смысла предполагает рассмотрение смысла как элемента системы отношений человека с миром. Эти отношения представляют собой не психологическую реальность, а скорее реальность виртуальную, то есть не коренящуюся в неких структурах, которые ее порождают и воспроизводят, и поэтому нефиксируемую (Носов, 1997). Вместе с тем только с нее можно начинать познание смысловой реальности. «Смысл, существующий в сознании и воплощенный в деятельности, вторичен. Смысл, существующий как потенциал развития, – первичен. Возможность первична, действительность вторична, ведь развитие есть не что иное, как реализация возможностей. Действительность – всегда лишь часть того, чем она могла быть» (Брудный, 1998, с. 128). Начнем поэтому с всестороннего анализа самих этих отношений.

Постановка этой задачи была вряд ли возможна в русле традиционного подхода, в соответствии с которым «..и субъект, и объект мыслятся изначально существующими и определенными до и вне какой бы то ни было практической связи между ними, как самостоятельные натуральные сущности. Деятельность, которая практически свяжет субъект и объект, еще только предстоит; чтобы начаться, она должна получить санкцию в исходной ситуации разъединенности субъекта и объекта» (Василюк, 1984, с. 83). Такой подход, который Ф.Е.Василюк позже назвал «онтологией изолированного индивида», С.Л.Рубинштейн (1973) выводил из порожденного идеалистической философией традиционного гносеологического противопоставления субъекта и объекта. В рамках этого противопоставления человек более или менее эксплицитно отождествляется с его сознанием, изымается тем самым из бытия, из объективной действительности и ставится как бы вне этой действительности.

Представления о человеке как о «замкнутом в себе существе» С.Л.Рубинштейн называет «фикцией». Позитивная альтернатива такой исходной онтологии должна начинаться с признания того, что «человек находится внутри бытия, а не только бытие внешне его сознанию. В этом отношении бытие обступает нас со всех сторон…» (Рубинштейн, 1973, с. 262). Весьма выразительно эту онтологическую картину обрисовал М.М.Бахтин: «Человек окружен миром, своей комнатой, квартирой, природой, пейзажем, – он живет внутри мира и в нем действует; вокруг него плотные и теплые массы мира; он внутри внешнего мира, а не на границах его» (Бахтин, 1996, с. 74). Однако с появлением человеческого бытия мир также нельзя рассматривать в абстракции от человека – происходит коренное преобразование всего онтологического плана. «Значит, стоит вопрос не только о человеке во взаимоотношении с миром, но и о мире в соотношении с человеком как объективном отношении. Только таким образом реально и может быть преодолено отчуждение бытия от человека» (Рубинштейн, 1973, с. 259). А.Н.Леонтьев также вполне определенно высказывался на этот счет: «Субъект… находится изначально не перед миром, а в самом мире. составляет часть его и вне этого мира вообще не существует» (Леонтьев А.Н., 1999, с. 148).

Контуры позитивной «онтологии жизненного мира», преодолевающей отчуждение бытия от человека, которое является следствием онтологизации гносеологической схемы «субъект-объект», намечены Ф.Е.Василюком, констатирующим, что мы «.нигде не находим живое существо до и вне его связанности с миром. Оно изначально вживлено в мир, связано с ним материальной пуповиной своей жизнедеятельности. Этот мир, оставаясь объективным и материальным, не есть, однако, физический мир… это – жизненный мир» (Василюк, 1984, с. 86). Если же рассматривать мир вне связи с субъектом, он лишается своей психологической характеристики и предстает как безжизненный мир. Напротив, «.мир, каков он для человека, – это его объективная характеристика» (Рубинштейн, 1973, с. 382).

Не только мир конституируется человеком, но и человек – миром. Л.С.Выготский указывает, ссылаясь на Гельба, что «в то время, как для животного существует только окружение (Umwelt), для человека возникает представление о мире (Welt). История возникновения этого представления о мире имеет своим началом человеческую практику и возникающие в ней значения и понятия, свободные от непосредственного восприятия предмета» (Выготский, 1982, с. 280). Х.-Г.Гадамер говорит о противоположности понятия мира (Welt) и понятия окружающего мира или среды (Umwelt), которым обладают все живущие в мире существа. «Иметь мир – значит иметь отношение к миру. Но отношение к миру требует такой свободы от того, что встречается нам в мире, которая позволила бы нам ставить это встречающееся пред собою таким, каково оно есть. Эта возможность представления означает одновременно обладание миром и обладание языком» (Гадамер, 1988, с. 513). «Животное не относится ни к чему и вообще не “относится”, – отмечали К.Маркс и Ф.Энгельс (1955, с. 29). – Для животного его отношение к другим не существует как отношение». И очень близкую формулировку мы находим у В.Франкла: «Животное не является личностью, потому что оно не может встать над самим собой, противостоять самому себе. Поэтому для животного не существует и мир, противостоящий личности; для него существует лишь среда» (Frankl, 1982, S. 116). Таким образом, человек оказывается единственным из живых существ, которому дан мир как единое связное целое, простирающееся в пространстве и времени за пределы наличной ситуации и при этом предлежащее или предстоящее субъекту, а не просто его окружающее. Эта антропологическая характеристика человека оказывается, как мы увидим ниже, ключом к пониманию сущности личности.

Итак, в «онтологии жизненного мира» отношения, связывающие субъекта с миром, наделяются статусом особой реальности, первичной по отношению к характеристикам субъекта, формирующимся в процессе реализации этих отношений (в частности, приобретаемым психологическим, в том числе личностным характеристикам). Схематически соотношение двух обозначенных онтологических картин представлено на рисунке 1. Опираясь на эту общую онтологическую модель, мы можем попытаться задать основания логики жизни человека в мире, описав через систему специальных понятий реальность практических взаимоотношений человека с миром.

Рис. 1. Схематическое изображение «онтологии изолированного индивида» (а) и «онтологии жизненного мира» (б)

Исходным для нас выступает понятие жизненного отношения, под которым мы будем понимать объективное отношение между субъектом и каким-либо объектом или явлением действительности, характеризующееся потенциальной возможностью качественно определенной формы взаимодействия между ними. «Жизненные отношения исходят от меня по всем направлениям, у меня есть известные отношения к вещам и людям, известные позиции по отношению к ним, я исполняю их требования по отношению ко мне и ожидаю чего-то от них. Одни содействуют моему счастью, делают мое бытие шире, усиливают меня, а другие производят на меня давление и ограничивают меня. И при определенности того или другого движения вперед в известном направлении человек всегда замечает и чувствует эти соотношения. Друг – для него сила, возвышающая собственное его существование, каждый член семьи занимает определенное место в его жизни, и все, что его окружает, он понимает как жизнь и дух, которые в этом окружающем объективировались. Скамья у двери его жилища, тенистое дерево, дом и сад получают все свое значение и силу в этой объективности. Так жизнь каждого индивидуума творит сама из себя свой собственный мир» (Дильтей, 1995, с. 217).

Жизненное отношение субъекта с объектом или явлением возникает как результат столкновения между ними в форме либо практического, либо теоретического освоения. Кажущийся порочный круг (практика строится по логике жизненных отношений и одновременно оказывается их основой) размыкается там, где сама деятельность находится в процессе становления. Взаимодействие с миром у маленького ребенка происходит отчасти спонтанно, не будучи обусловлено какой-либо конкретной жизненной необходимостью, кроме необходимости самого взаимодействия, частично же протекает в форме деятельности, совместно распределенной с матерью (подробнее об этом см. раздел 5.3), которая организует ее в соответствии с логикой своих жизненных отношений.

Мы говорим об объективности жизненного отношения, подразумевая, что оно не зависит от осознания его субъектом и может быть познано внешним наблюдателем с таким же успехом, как и самим субъектом. Жизненное отношение определяется объективными свойствами объекта или явления, объективными характеристиками субъекта и фактом их столкновения, в котором на основе соотнесения этих объективных свойств и характеристик выявляется потенциальная возможность взаимодействия между ними в той или иной форме. При этом оно в принципе носит индивидуальноспецифический характер, хотя многие жизненные отношения совпадают у больших групп людей или даже у всего человечества в меру общности тех или иных их объективных характеристик.

Из сказанного, в частности, вытекает, что круг жизненных отношений человека имеет тенденцию к бесконечному расширению. Действительно, возникновение любого нового жизненного отношения влечет за собой усложнение организации субъекта, что в свою очередь расширяет диапазон возможных взаимодействий с миром и способствует возникновению все новых жизненных отношений.

Организованная совокупность всех объектов и явлений действительности, связанных с данным субъектом жизненными отношениями, представляет собой его жизненный мир. Жизненный мир любого субъекта отличается от объективного мира в целом только своими границами; если последний включает в себя все сущее, весь универсум, то жизненный мир субъекта – лишь какую-то часть его. Жизненные миры разных субъектов характеризуются как общим, так и индивидуально-специфическим содержанием; мера их общности определяется, в частности, мерой сходства объективных условий существования субъектов и мерой сходства их организации.

Вся совокупность жизненных отношений субъекта образует потенциальную сторону его жизнедеятельности; актуальная сторона его жизнедеятельности образуется совокупностью деятельностей, в которых жизненные отношения находят свою реализацию.

Многообразие форм взаимодействия субъекта с миром служит основанием для выделения модусов жизнедеятельности, каждый из которых задается какой-либо качественно определенной формой такого взаимодействия: кислородный обмен, терморегуляция, отношения полов, познавательное отношение, эстетическое отношение. Каждое конкретное жизненное отношение может быть отнесено к одному из модусов жизнедеятельности; соответственно, каждый модус жизнедеятельности представлен определенным множеством жизненных отношений, скажем, множеством отношений с объектами и явлениями, релевантными эстетическому или пищевому модусу.

Поскольку жизненные отношения связывают субъекта и с теми объектами или явлениями, взаимодействие с которыми может быть неблагоприятным для него, каждый модус жизнедеятельности характеризуется в каждый момент времени определенным состоянием жизненных отношений. Состояние жизненных отношений конкретного модуса есть характеристика того, насколько объективно возможный при наличных условиях характер взаимодействия субъекта с миром в данном модусе способствует продолжению существования и развитию субъекта. Состояние жизненных отношений определяется как внутренним состоянием субъекта, так и возможностями, относящимися к его жизненному миру. При этом субъект, которому мы приписываем активность, способен влиять на состояние своих жизненных отношений. Под реализацией жизненных отношений в определенном модусе мы будем понимать активность субъекта, направленную на установление оптимального состояния жизненных отношений в данном модусе, то есть такого состояния, которое максимально способствует продолжению существования и развитию субъекта.

Однако реализация жизненных отношений возможна не в любом модусе жизнедеятельности. Определенные формы взаимодействия субъекта с миром осуществляются автоматически, без участия активности целостного субъекта в форме его деятельности, а лишь за счет саморегулирующейся активности отдельных органов или функциональных систем. В качестве отличительного признака деятельности мы будем рассматривать то, что она непосредственно отвечает такому воздействию (объекту, явлению), которое значимо для жизни субъекта не само по себе, а в силу своей объективной устойчивой связи с другими, уже непосредственно значимыми воздействиями (Леонтьев А.Н., 1940, с. 371). Деятельностью в этом смысле, например, не является кислородный обмен, происходящий без участия активности субъекта, если не считать отдельных экстремальных ситуаций. Заданное различение позволяет ввести понятие потребности, которое мы определим как соответствующее одному из модусов жизнедеятельности объективное отношение между субъектом и миром, требующее для своей реализации активности субъекта в форме его деятельности. Понятие требования означает, что при отсутствии требуемой активности состояние жизненных отношений соответствующего модуса будет неблагоприятным для сохранения существования и развития субъекта.

Понимание потребности не как внутреннего состояния «изолированного индивида», а как объективного по своей сути отношения, связывающего субъекта с миром, не являясь общепринятым, постепенно получает признание в философской и психологической литературе (см., например: Дилигенский, 1976, 1977; Иванников, 1983; Леонтьев Д.А., 1992 а). В таком понимании потребность предстает не как негативная характеристика индивида, определяемая через отсутствие, нужду в чем-либо, а как позитивная характеристика, отражающая присутствие данной формы взаимодействия с миром, данной формы деятельности, «действительных отношений», формы «человеческих проявлений жизни», в полноте которых К. Маркс справедливо усматривал признак внутреннего богатства человека (Маркс, Энгельс, 1955, с. 36; Маркс, 1974, с. 125). Применительно к человеку только такое понимание потребностей делает возможным

приведение к единому знаменателю множества различных движущих человеком побуждений, направленных как на предмет, так и на саму деятельность; как на восстановление гомеостатического равновесия, так и на его нарушение; объединяет такие внешне разные вещи, как потребность в кислороде, движении, пище, стремление к самоутверждению, жажду денег, жажду творчества, потребность быть личностью.

По определению, необходимым условием формирования потребности должно выступать отсутствие постоянной непосредственной данности релевантного предмета. Как показал Ф.Е.Василюк (1984) на примере модели внешне легкого и внутренне простого жизненного мира, при непосредственной данности предмета потребности нет необходимости в деятельности субъекта, который не может быть даже, строго говоря, назван субъектом. Более того, постулируемая Ф.Е.Василюком потребность в этой ситуации теряет право называться потребностью. Потребность в нашем понимании конституируется необходимостью реализации жизненных отношений посредством деятельности, или, другими словами, отвечает лишь модели внешне трудного жизненного мира, который характеризуется атрибутом «протяженности», то есть пространственной удаленности жизненных благ и временной длительности, необходимой для преодоления этой удаленности. Соответственно, реализация любой потребности может быть представлена как путь. Поскольку удаленность предмета, связанного с субъектом потребностным отношением, не сводится в общем случае к пространственно-временной удаленности, а определяется также наличием средств и преград самой разной природы, единственной адекватной мерой этой удаленности может выступать деятельность субъекта. Единицы этой деятельности выступают мерами пути, который необходимо преодолеть для осуществления конечного, конституирующего потребность, акта деятельности.

В условиях протяженности жизненного мира множество объектов и явлений действительности, не входящие в круг предметов какой-либо потребности, становятся небезразличны для жизнедеятельности субъекта в силу своих объективных свойств и определенной локализации в мире, а именно локализации на пути к реализации той или иной потребности. Объективная связь этих объектов и явлений с реализацией потребности может быть различной: они могут выступать как предпосылка (условие) реализации потребности, как средство, как преграда, как сигнал, как отвлекающая помеха и др., а также как средство реализации предпосылки, как преграда к овладению средством, как сигнал возникшей преграды, как преграда на пути действия отвлекающей помехи и т. д. Таким образом, если мы рассмотрим даже единственную потребность и единственный путь к ее реализации, то увидим, что в необходимую для реализации потребности деятельность вовлекается большое число разнообразных объектов и явлений действительности, многократно возрастающее, если принять во внимание множественность объектов, релевантных каждой конкретной потребности, и множественность путей к каждому из них, которая наглядно отражена в «модели линзы» Э.Брунсвика (см. рис. 2).

Рис. 2. Модель линзы Брунсвика, иллюстрирующая так называемую эквифинальность, в которой выражается целенаправленность поведения. Совершенно различные пути и средства, которые мы наблюдаем в процессе осуществления действия, могут вести к одной и той же цели (Хекхаузен, 1986 а, с. 37)

При этом сравнительные характеристики путей к реализации потребности могут влиять даже на выбор конкретного предмета: лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Таким образом, в жизнедеятельность субъекта включено, часто многократно опосредованным путем, множество объектов и явлений действительности, характеризующихся определенным отношением к реализации потребностей субъекта, а именно смысловыми связями. Смысловая связь — это такое объективное отношение между двумя объектами или явлениями, в силу которого если один (одно) из них (или какая-либо грань его) имеет отношение к реализации какой-либо потребности субъекта, то и второй объект или явление также становится небезразличным к реализации этой потребности, включается в цепь ее реализации. Цепь смысловых связей прямо соотносится с деятельностным путем реализации потребности: каждое звено пути направляется одной из смысловых связей. Например, если для реализации моей познавательной потребности мне необходимо записаться в некоторую библиотеку, то на пути к этому встает еще необходимость сфотографироваться для читательского билета. В силу этой объективной смысловой связи фотоателье включается в систему реализации познавательной потребности.

Приведем еще один пример, на котором лучше видна индивидуальная специфичность смысловых связей, их субъектный характер. Так, исследования противоправного поведения (Волков, 1982) показали, что хулиганские действия, ранее рассматривавшиеся как «немотивированные», в действительности мотивированы потребностью в самоутверждении, присущей и законопослушным людям. Хулиганы, однако, реализуют эту потребность путем унижения других; у большинства же людей унижение других не находится в смысловой связи с утверждением собственной личности. Важно подчеркнуть, что речь идет не об отражении определенных связей в сознании, которое может быть и иллюзорным, а о связях, реальность которых подтверждается практическими действиями, направляемыми соответствующими смысловыми связями: унижение других действительно приносит хулигану чувство собственной значимости. Смысловые связи – это связи, реальность которых обнаруживается или проверяется в результате практической деятельности.

Понятие смысловых связей неотделимо от понятия смыслообразования. Смыслообразование, если рассматривать его в плоскости жизненных отношений субъекта с миром, представляет собой процесс расширения смысловых связей. Если за точку отсчета взять реализацию индивидуальной потребности, то смысловые связи первого порядка будут указывать предметы, релевантные данной потребности; эти предметы выступают в этом случае смыслообразующим началом по отношению к смысловым связям второго порядка, определяющим цели, достижение которых необходимо для овладения соответствующими предметами; конечные цели, в свою очередь, приобретают смыслообразующую силу по отношению к промежуточным целям, образуя связи третьего порядка, и т. д. Все эти связи образуются в ходе практической деятельности субъекта, в которой вскрываются пути к реализации тех или иных потребностей, определяется место тех или иных объектов и явлений в жизни субъекта благодаря включению их в структуры смыслового опыта. Строго говоря, деятельность не создает смысловых связей: образует смысл «…не предметная деятельность, а некоторый субъективный эффект, ею обусловленный» (Вилюнас, 1976, с. 88). Однако этот эффект – открытие субъектом места каких-либо объектов и явлений в его жизнедеятельности – невозможен вне и помимо практической предметной деятельности. Конечно, человек способен раскрывать объективные взаимосвязи и теоретически, в своем мышлении, и формировать идеаторные представления о смысловых связях, однако они далеко не всегда, проходя проверку на практике, оказываются адекватными.