Переходы от античности к феодализму

24

Общая проблема была четко поставлена, как всегда, Финли: Finley, ‘Technical Innovation and Economic Progress In the Ancient World’, Economic History Review, XVIII, No. 1, 1955, p. 29–45. О Римской империи см.: F. W. Walbank, The Awful Revolution, Liverpool 1969, p. 40–41, 46–47, 108–110.

25

Аристотель, Политика, III, IV, 2.

26

К. Маркс, Ф. Энгельс, Сочинения, 2-е изд., т. 46, ч. II, с. 43.

27

Финли отмечает, что греческий термин penia, обычно противопоставлявшийся ploutos как «бедность» «богатству», на самом деле имел более широкое пейоративное значение «рутины» или «вынужденного и изматывающего труда» и мог применяться даже к преуспевающим небольшим собственникам, на труд которых падала та же культурная тень: M. I. Finley, The Ancient Economy, London 1973, p. 41.

28

J. P. Vernant, Mythe et Pensée chez les Grecs, Paris 1965, p. 191, 197–199, 217. В двух статьях Вернана – «Прометей и функция техники» и «Труд и природа в Древней Греции» – предложен тонкий анализ различий между poiesis и praxis и отношениями земледельца, ремесленника и ростовщика к полису. Александр Койре пытался показать, что технический застой греческой цивилизации был связан не с рабовладением или обесцениванием труда, а с отсутствием экспериментальной физики, которая применяла бы математические измерения к земному миру: Alexandre Koyré, ‘Du Monde de l ’A Peu Près à l’Univers de la Précision’, Critique, September 1948, p. 806–808. Этим он явно старался избежать социологического объяснения феномена. Но, как он сам имплицитно признал в другом месте, Средние века тоже не знали физики, но все же создали динамичную технологию: дело было не в развитии науки, а в производственных отношениях, которые определяли судьбу техники.

29

A. Andrewes, Greek Society, London 1967, p. 76–82.

30

См.: William McNeill, The Rise of the West, Chicago 1963, p. 201, 273.

31

О новом экономическом росте на селе см.: W. G. Forrest, The Emergence of Greek Democracy, London 1966, p. 55, 150–156; о социальной подавленности класса мелких земледельцев см.: A. Andrewes, The Greek Tyrants, London 1956, p. 80–81.

32

Неясно, были ли до реформ Солона бедные земледельцы в Аттике арендаторами или собственниками своих земель. Эндрюс утверждает, что они могли быть арендаторами (Andrewes, Greek Society, p. 106–107), но последующие поколения не сохранили воспоминаний о том, что при Солоне произошло действительное перераспределение земель, так что это кажется маловероятным.

33

О том, что политика Писистрата для экономической независимости земледельцев Аттики была важнее реформ Солона, см.: M. I. Finley, The Ancient Greeks, London 1963, p. 33.

34

Реальность первоначального раздела земли или даже более поздней неотчуждаемости наделов вызывает сомнения; см., напр.: A. H. M. Jones, Sparta, Oxford 1967, p. 40–43. Более осторожную точку зрения, согласующуюся с представлениями греков, см. в: Andrewes, Greek Society, p. 94–95.

35

Вопрос о размере наделов, поддерживавших социальную сплоченность спартанцев, вызвал широкие споры. По различным оценкам, он составлял от 20 до 90 акров пахотных земель; см.: P. Oliva, Sparta and Her Social Problems, Amsterdam-Prague 1971, p. 51–52.

36

О конституционном устройстве Спарты см.: Jones, Sparta, p. 13–43.

37

Andrewes, The Greek Tyrants, p. 75–76.

38

Andrewes, Greek Society, p. 133. Ср.: V. Ehrenburg, The Greek State, London 1969, p. 96: «Без метеков или рабов существование полиса едва ли было бы возможно».

39

Andrewes, Greek Society, p. 135.

40

Oliva, Sparta and Her Social Problems, p. 43–44. Илоты также имели свои собственные семьи и иногда использовались для военных нужд.

41

Victor Ehrenburg, The Greek State, p. 97.

42

Finley, The Ancient Greeks, p. 36.

43

Forrest, The Emergence of Greek Democracy, p. 46.

44

M. I. Finley, Studies In Land and Credit In Ancient Athens 500–200 B. C., New Brunswick, p. 58–59.

45

Westermann, The Slave Systems of Greek and Roman Antiquity, p. 9.

46

A. H. M. Jones, Athenian Democracy, Oxford 1957, p. 79–91.

47

Джонс описывает этот разрыв, но не замечает его роли в структуре афинской цивилизации в целом, ограничиваясь защитой полисной демократии от городских мыслителей: Jones, Athenian Democracy, p. 41–72.

48

Политика, III, IV, 2, см. выше.