Фу-у-у-у! И бе-е-е-е!
Открываю глаза и на мгновение замираю.
Какого чёрта?
Почему моя палата выглядит как декорация к историческому фильму?
И в тот же миг, воспоминание накрывает как цунами.
Водоворот событий проносится молниеносно: я умерла в своём мире. Я отчётливо это помню. Умирать было больно. Помню своё последние мгновение. Я желала скорейшего освобождения от страданий. Одновременно с этим чувствовала непреодолимое желание жить.
А потом… потом была солёная вода, песок на коже и его скрип на зубах. Холод. Снова боль и движения.
И память Изабель, в чьём теле я теперь живу. Её воспоминания походят на пересказ путника.
Другой мир.
Средневековье.
Новая жизнь.
И я могу ходить.
Как ни странно, но я чувствую себя бодрой и отдохнувшей.
«Наверное, я пролежала без сознания несколько дней, если не недель», – думаю про себя.
Подобрать другого объяснения не могу. Иначе, как же тот факт, что я не ощущаю боли в голове и во всём теле?
Потрогала свою новую голову и подивилась тому, что я теперь кучерявая.
Не нахожу на себе ни шишек, ни ссадин, ни корочек после травмы.
Странно, Изабель падала с высокой скалы и по идее, должно быть переломано всё тело.
Но хорошо, что всё хорошо.
Скидываю с себя толстые, душные и дурно пахнущие шкуры.
Пока ещё не до конца веря в происходящее, гляжу с благоговением на своё новое тело, скрытое в складках рубашки длиной до пят.
Двигаю ногами: поднимаю их вверх, потом вниз. Развожу в стороны. Делаю «ножницы», затем «велосипед».
– Невероятно, – шепчу благоговейно.
Это невероятное ощущение, чувствовать свои ноги. Задрала вверх рубашку и подивилась, насколько изящны и стройны эти ножки. Весело шевелю пальчиками, и всё получается.
Вам, наверное, покажется моё поведение ребячеством, но понять меня смогут те, кто не может ходить.
Сползаю с высокой кровати на пол и тут же возвращаюсь назад.
Пол не просто холодный – он ледяной! Да к тому же грязный. Устлан соломой, которую давно уж надо отсюда вымести.
И не понимаю, зачем тут в принципе понадобилась сухая трава.
Обвела комнату взглядом. Тяжёлые шторы не позволяли свету пробиться внутрь и осветить помещение, но даже в полумраке я рассматриваю обстановку.
На массивном столике у кровати в закоптившемся и измазанном воском подсвечнике догорает свеча. Рядом в золотой миске тлеют и дымятся остатки сухих трав.
Вот откуда этот жуткий запах дыма.
В мерцающем полусвете я вижу всё, что требуется и меня потрясает увиденное.
Это не спальня, а какой-то кошмар!
Мебель хоть и массивная, красивая, добротная в духе викторианской эпохи, но загажена так, что я даже представить не могу, что вообще с ней делали! В углах виднелась многовековая паутина. В чёрном от копоти камине, тлели догорающие угли. Рядом прямо на полу брошены поленья. С потолка свисает кованая и кривая люстра с не зажжёнными, а местами отломанными на ней свечами, богато украшенная полотнами серой паутины.
Все стены комнаты увешаны портретами в золочёных рамах – большие, средние, огромные, маленькие. Ощущение, что все эти хмурые лица глядят на меня, вызывает во мне дрожь. Ужасно! Ко всему прочему здесь душно и стоит затхлый, прокисший запах.
С отвращением морщу нос.
Возникает желание немедленно раздвинуть шторы, чтобы впустить солнечный свет и распахнуть окна, дабы глотнуть живительного свежего воздуха.
Ко всему прочему у меня возникло обыкновенное желание сходить в туалет.
Средневековье… Тут поди туалеты там, где сам пожелаешь.
Надула щёки и выдохнула возмущённо воздух и тут, меня кое-что настораживает.
Дую ещё раз, а потом касаюсь языком передних зубов и понимаю, что у меня отсутствует верхний передний зуб!
Зашибись! Беззубая графиня!
Лезу пальцем в рот и трогаю десну – немного припухшая.
А стоматологов тут миллион процентов нет. А если есть, то только по части выдрать зубы, а не протезировать и имплантировать.
Расстроилась сильно, но потом взяла себя в руки.
Зато ноги есть. Снова сползаю с кровати и, шипя от холода, начинаю прыгать, скакать, делаю прыжки по типу, как делают их балерины, кружусь и смеюсь. Это счастье ходить на своих двоих!
За этим занятием и застала меня женщина по имени Элен.
– Ох, Всемогущий Инмарий, неужто вы графинюшка, умом тронулись! – воскликнула женщина, хватаясь за сердце.
– Нет, – отвечаю немногословно. – Я праздную.
– Празднуете? – хмурится она. – Но в эту пору нет праздников, графинюшка.
