Первоочередной
– Мы сюда приехали на корове, – спокойно произнёс Серетун. – И к вам в гости тоже на корове приезжали. Даже на трёх. Что тебя удивляет?
– Арлекин, – портниха сардонически рассмеялась. – Шут гороховый. Вечно что-нибудь учудишь. Аж стыдно становится.
– Всё, Лина, не до тебя. Надо спланировать операцию.
Серетун на цыпочках вышел в стерильный коридор со множеством дверей. Через какую он сюда входил, сказать было трудно. Они так плотно прилегали друг к другу, что казалось, будто двоится в глазах. Волшебник дёрнул одну за ручку. Заперто. Дёрнул следующую. Тот же итог.
Да ёлки-палки!
Чародей побежал по коридору, хаотично цепляясь то за одну дверь, то за другую. Все были наглухо закрыты и, возможно, запечатаны сильным заклятьем. Не зря же ему показалось, что одна из ручек стала плоской.
Где же этот камердинер, чтоб его. Может, тоже ему подилинькать, чтобы прибежал?
Нет, это не вариант. Он же увидит спящего визиря и всех на уши поднимет.
Кстати!
Серетун забежал обратно в столовую – благо, додумался оставить дверь открытой.
– Сколько действует твоя отрава?
– Часа три, не меньше.
– Плохо.
– Почему?
– Скорее всего, он проснётся по пути. – Волшебник взглядом указал на храпящего Ибн Заде.
– Ну огреем его по башке, – пожала плечами Клофелина.
– Хорошо. Не закрывай дверь, ладно?
Чародей опять выбежал в коридор. Надо попробовать разные отпирающие чары.
С пятой попытки Серетун всё-таки смог высадить дверь. Но подрывающим заклятьем. Не даются ему интеллектуальные формулы, хоть ты тресни. Сила есть, ума не надо.
Только за счёт силы и стал величайшим волшебником.
Поджечь забор? Запросто. Высадить дверь? Легко. Нарастить корове массу? Ведите стадо сюда.
Как ни странно, Серетун выбрал правильно. Его глаза ослепили лучи от крутящегося гексадодекаэдра. Над высокими струями фонтана плясала радуга, но волшебнику сейчас было не до любования красотой. Он бежал в сторону входной башни, рядом с которой, по его гипотезе, размещалось стойло. Скорее всего, корову увели туда.
– А, наш добрый гость! – На плечо волшебнику легла тяжёлая рука стражника.
– Ой! – воскликнул Серетун.
– Всё в порядке? – поинтересовался молодой парень с пушком над губой.
– Да вот ищу корову. Оставил в сумке чертежи.
Какие чертежи?
Зачем он это сказал?
– Какие чертежи? – уточнил стражник.
– Ваш босс задумал перепланировку, а я ему помогаю.
– Как интересно, – парень в латах улыбнулся. – Он нам ничего не говорил. Давайте, я вас проведу.
И пошли они через весь двор к небольшому хлеву, который волшебник сразу не заметил.
Если он сейчас не уедет на корове, а поведёт её вместо этого в столовую, где на диване спит Ибн Заде, охранник этого не оценит. Нужно что-то предпринять.
Серетун по дороге припоминал все приёмы, которыми владел, от пластичного боевого танца снежных леопардов до вальяжного пощёлкивания клешнями хитиновых берсерков с юга.
А стоит ли связываться, если стражник надёжно защищён? Против лома нет приёма, как говорят приверженцы эмпирического познания. Те, кто выжил, разумеется.
Усыплять его не хочется. Слишком много снотворного на один сюжет. Книжка уже закончилась, но мало ли, как оно на самом деле. Вдруг потом кто-нибудь прочитает это и обвинит автора в скудной фантазии.
Изобретательнее надо быть, товарищ чародей.
– Вот и ваша корова, – радостно протянул стражник, заходя внутрь. – Узнаёте?
Серетун переступил порог и оказался по щиколотку в сене. Чем оно было перемазано, уточнять не следует. Сами догадаетесь. Геракл бы расплакался, без сомнений. Ржущие во весь голос лошади притихли, выражая уважение великому волшебнику. Если бы они могли, то уже бы убирали за собой как следует, но в их власти было только сдерживаться, чтобы не усугублять ситуацию.
– Можно взглянуть одним глазком? – спросил стражник, когда Серетун потянулся к сумке.
– О да, конечно, – с удовольствием проговорил чародей.
Парень в латах нагнулся, сунув свой любопытный нос куда не следовало. Волшебник вынул руку из сумки и придавил голову стражника так, чтобы он коснулся лицом коровы.
– Эй-эй-эй! – завопил парень. – Вы чего творите?
– Потом расколдую, – бросил Серетун, удерживая захват.
– А я сейчас хочу-у-у…
Тело стражника распухло. С него слетели латы. Мышечная масса нарастала с сумасшедшей скоростью. Живот раздался в размерах и вывалился наружу во всей красе. В это же время корову тоже плющило, но наоборот. Рога втянулись, а массивное тело скукожилось с противным звуком. Копыта раздробились на части, которые приняли очертания пальцев.
– Я сказал кому-у-у… – продолжал вопить стражник, пока членораздельная речь не превратилась в примитивное: – Му-у-у…
Серетун с удивлением отметил свою физическую форму. Ну не круто ли – получить мгновенное превосходство над тренированным юнцом. Вот вам и опыт против молодости.
Живот стражника покрылся розовой кожицей и вообще стал походить на вымя. В то же время корова всё больше очеловечивалась и даже начала говорить.
– Сумки с меня сними, или я сама их сниму-у-у…
– Му-у-у… – жалобно вторил ей стражник.
– Погоди, моя хорошая, – ответил Серетун успокаивающим голосом. – Вот закончу процесс, и мы тебя переоденем.
Для наблюдателей снаружи (если бы они были) не произошло ничего особенного. В стойло вошли стражник с гостем и вместе вывели корову. Похоже, на этом дружеские посиделки закончились, и волшебник уедет по своим волшебным делам.
В Сарае всё спокойно.
Как ни в чём не бывало, Серетун провёл корову через огромный двор, под гексадодекаэдром, мимо журчащего фонтана, по приятно пружинящему мрамору и скрылся в недрах главного корпуса.
Дверной проём оказался слишком узким для новообращённой бурёнки, и волшебник крикнул:
– Лина! С вещами на выход!
Портниха так и подскочила, сидя на стуле. Быстро выудила из декольте пудреницу, легонько макнула носик в порошок и выбежала из столовой.
– А визиря мне одному тащить? – Серетун сначала хотел рассердиться, но передумал. – Ладно.
К счастью Клофелины, чародей так воодушевился своими победами на физкультурном фронте, что захотел вынести Ибн Заде в одиночку. Повернувшись к визирю спиной, волшебник потянул его за руку, словно Дед Мороз мешок подарков. Храпящая туша не сдвинулась.
Серетун напрягся больше – так, что на шее вздулись жилы – и всё равно ничего.
– Спаси меня, – теперь настала очередь чародея жалобно просить.
– А волшебное слово? – Клофелина, поглаживая корову в коридоре, упивалась происходящим.
– Абракадабра, – гнусненько произнёс Серетун.
– Ещё одна попытка! – Портниха расплылась в широкой улыбке, благо теперь её подбородок не складывался при этом некрасивой гармошкой.
– Пожалуйста, – выдавил из себя чародей. – Его надо перетащить как можно скорее.
– Я тебе помогу советом, – не переставая улыбаться, сказала Клофелина. – Ты, блин, колдун или кто?
– Вот спасибо, – Серетун резко отпустил руку визиря, и та тихо шмякнулась на диван.
В сущности, вдова Алуфтия была права. Нельзя постоянно пренебрегать своими возможностями. Тем более, что их границам нет предела. Ну, почти.
Давно же величайший колдун изучал левитацию! Но сейчас, к его удивлению, руки всё сами вспомнили и проделали восхитительные пассы, которые заставили тяжёлого визиря взлететь. Серетун бережно уложил храпящего правителя на спину коровы, которая только недавно была охранником, а теперь послушно стояла в коридоре, не пытаясь сбежать.
А что, мало ли до какой степени развита маниакальность у этого придурочного чародея. Попытка к бегству может быть воспринята самым радикальным образом, и тогда превращение в рогатый скот сойдёт ещё за благо.
– Садись, – приказал Серетун.
Клофелина беспрекословно послушалась.
Волшебник одной рукой вынул свиток из внутреннего кармана, а другой схватился за корову.
Настало время телепортации.
Хитрый маг издал звонкий клёкот, три раза присел, пять раз постучал по голове и закончил представление громким “Их-ха!”.
Пространство расступилось, впустило странную компанию и снова захлопнулось как ни в чём не бывало.
Коридор опустел.
Дверь в столовую осталась открытой.
Астролябия сидела у зеркала и причёсывалась. Волшебник опять где-то пропадал, а к эльфам идти совершенно не хотелось. Опять начнут обсуждать, какой Тизуил подкаблучник и что юная торговка прибрала его к рукам. И ладно бы отец Латис оставался при власти, так нет же, его самовольно сместил какой-то визирь, объявив себя легитимным. Большинство народа купилось на этот трюк, но отважная полуорчанка не просто осталась в городе, но ещё и организовала подполье, поставив мужа его начальником. Бедному эльфу пришлось отказаться от титула полководца артиллерии, за что бывшие сослуживцы его осмеяли.
Слушать эту “Санта-Барбару” по сотому кругу не хотелось, а других развлечений поблизости не имелось. Надо же было обосноваться в самой глуши. Отсюда по прямой до ближайшего селения идти не меньше часа. И то, если знать дорогу. Это Серетун легко может путешествовать – у него своя корова. Но Астролябии он не предоставил никакого транспорта. “Своими двумя, тык-тык”, – сказал он однажды, и девушка прекратила донимать его вопросами.
Что касается Натахтала – он уже несколько месяцев как ушёл в реальный мир, чтобы спасти красавице жизнь. Благородный дурень. Как он там, жив ли он – Астролябия не знала.
И очень тосковала по нему, конечно.
В дверь постучали. Девушка знала, что это Серетун, потому что звучал его любимый кодовый ритм – бум-бум-шлёп, бум-бум-шлёп. Заводной, но ужасно доставучий.
От увиденного красавица опешила.
На пороге стояли: растрёпанная корова с человеком на спине, лукаво лыбящийся волшебник и, чтоб её, Клофелина.
– Вот так встреча, – сказала портниха, потирая руки.
Астролябия молча отступила, смотря Серетуну в глаза.
– Не бойся, все свои, – кивнул он. – Быстрее побежали в лабораторию!
Так волшебник называл небольшую комнатку с письменным столом и книжным шкафом, где валялись всего три издания. Иногда под настроение он проводит тут эксперименты, но обычно это помещение пустует, потому что чародей постоянно в разъездах.
Ибн Заде снова испытал радости полёта во сне и, проплыв через прихожую, очутился на столе.
– Это что, визирь Пейтеромска? – в ужасе спросила Астролябия.
– Ага, – радостно прогудел Серетун, закатывая рукава. – Ну что, голубчик, сейчас мы тебя разгадаем.
– Что ты задумал? – спросила портниха.
В последнее время её отношение к магическим экспериментам резко ухудшилось. И не без оснований, надо заметить.
– Для начала просмотрю его память, – ответил чародей, вычерчивая какие-то удивительные линии у визиря над головой.
– Только не убей его, – попросила Клофелина.
– Всё для тебя, – съехидничал Серетун в ответ и сосредоточился на работе.
Астролябия посмотрела на женщину, которая лишилась мужа по её вине, и спрятала глаза.
– Он умер два месяца назад, – спокойно сказала Клофелина. – Мозг перестал функционировать.
– Мне жаль, – еле слышно произнесла красавица.
Чародей всё не унимался. Под его руками в воздухе появлялись удивительные геометрические построения, сплетаясь между собой, рождая невиданные узоры, в которых угадывались карты целых городов. Получить доступ к чужой памяти не так сложно, как вскрыть дверной замок, но для этого тоже нужно затратить много сил.
Иногда Серетун смахивал рукавом пот со лба, но это никак не мешало его выверенным, как у хирурга, движениям. Ничто не мешало профессионалу работать с точностью искусного гравировщика, наносящего вензеля на фамильную драгоценность.
И всё бы у чародея получилось, если бы визирь не открыл глаза.
– Нам хана, – умиротворённо произнесла портниха.
– Что за чертовщина? – взревел Ибн Заде. – Как я сюда попал?
Визирь был вне себя от злости. Он обвёл всех присутствующих яростным взглядом и остановился, разумеется, на Клофелине.
– Что за чай ты мне принесла, женщина?
– Самый крепкий, сир, как вы и просили, – портниха на автомате исполнила книксен, чем безумно порадовала волшебника.
– Да уж точно не слабый, – правитель грозно хмыкнул и перевёл взгляд на Серетуна. Улыбка на лице чародея в секунду растаяла. – Между прочим, я доверился… вам. А вы оказались вон каким!
Ну что за гадское “вы”, ей-богу.
– Чалма упала. – Серетун указал пальцем на пол.
На самом деле чалма потерялась ещё во время восхождения к замку на корове, но блеф сработал. Визирь повернулся к волшебнику спиной. Тот, в свою очередь, схватил со стола подсвечник, чтобы огреть им правителя по башке, но в последний момент решил снова прибегнуть к магии. Клофелина права – к чему быть таким экономным?
Чародей сделал странное движение рукой и что-то неразборчиво прошептал.
Свеча зажглась.
Визирь сообразил, что надо делать ноги и сделал ноги, устремившись прямо к входной двери.
– Да он же сейчас убежит! – крикнул во всё горло волшебник.
Астролябия ринулась вслед за правителем, пытаясь его схватить.
Непонятно откуда эхом послышался голос Димы:
– Серетун, какого хрена?
Глава седьмая
Сладкая невесомость тела, парящего между небом и землёй. Густые снежные хлопья, обрамляющие ресницы. Тёмное небо всё ближе. Чёрная земля всё дальше. Поток грезящего сознания, упакованный в маленькую коробочку, которую почему-то назвали черепной. Бездонное молчание города. Плеск Невы тоже утих, чтобы не отвлекать внимание на мелочи. И полное ощущение свободы внутри. Не той вынужденной, когда попросту нечего терять. А всепоглощающей, когда ты с радостью потеряешь всё, что у тебя есть.
Так умирают люди?
Обманутые эйфорией голодающего мозга. Распалённые агонией собственного страдания, проросшего в настоящий экстаз. Ещё один шаг – и ничто уже не важно.
Отрешение…
Бесконечный покой…
И умиротворяющий голос внутри.
– Эй…
Как лёгкое дуновение воздуха.
– Эй…
Как пёрышко с ангельского крыла.
– Эй, я к кому взываю!
Как недовольная училка младших классов на последнем уроке.
Дима открыл глаза и чуть не получил инфаркт прямо на месте. Потому что он действительно летел на большой высоте. А внизу его поджидали острые изваяния, готовые в любой момент принять новичка в свою тесную семью.
– А-а-а! – неуверенно крикнул парень.
В этой ситуации положена более красочная реакция, но Дима был не в состоянии её обеспечить. Первый испуг сменился чувством небывалой лёгкости. Ну, тем самым, которое он вот только испытывал, думая, что спит.
– Кто здесь? – тихонько уточнил писатель.
– Что? – переспросил голос.
– Ты кто такая, спрашиваю? – Дима легко определил, что говорит с девушкой.
Не каждому это дано, а он смог.
– Не запамятовал ещё статую в склепе? – с лёгким ехидством спросила собеседница.
– Какую? Без головы, что ли? – парень больше любил лежать на боку и всячески пытался на него повернуться, но всё равно оставался спиной вниз, как ни пыжился.
– Не запамятовал, – довольно протянула кто-то там в голове.
– Верни меня на землю, – спокойно попросил Дима.
Он уже понял, что за неведомая сила избавила его от гравитации. Только вот зачем эта показуха – неизвестно.
– А волшебное слово, голубчик?
– Пожалуйста, – писатель поморщился. – Что за мода у вас такая?
– Не мода, а ритуал.
Теперь Дима видел источник этих реплик. Внизу, у самого склепа, стояла тёмная фигура в платье и держала сложенный зонтик. Лицо закрывала вуаль, так что рассмотреть его не представлялось возможным.
Ноги коснулись почвы, стало чуть нормальнее.
Хотя то, что сейчас творится, нормальным не назовёшь.
– Ну здравствуй, юноша, – силуэт подошёл чуть ближе.
Если точнее – подплыл.
Дима остался на месте, даже не дёрнулся. Ну да, это призрак. Вон, даже слегка просвечивает. Но вполне дружелюбный, чего бояться. При желании эта леди могла бы сотворить с ним что угодно. Однако, не сотворила же. Что заранее делало беседу более продуктивной.
– Давно ты здесь прохлаждаешься? – писатель переборщил с бравадой и, сам это почувствовав, мгновенно устыдился.
– Подлинное число не сообщу. – Девушка оглянулась на склеп. – Ещё до отмены крепостного права меня смерть забрала. Холера проклятущая.
– Мне жаль, – искренне ответил Дима.
– Да уж нечего жалеть, – девушка будто бы улыбнулась под своей вуалью. – Судьба всех отыщет в положенный час. Фатум. Так что, голубчик, memento mori и не перечь законам мироздания.
– Но я же твоей милостью сейчас летал.
– Ах, оставь. Это иное. – Собеседница картинно дотронулась до лба. – Ежели бы я не подняла тебя к небесам, так бы ты и ушёл домой. Ведь ничегошеньки вокруг не видишь. А поговорить нам требуется.
– Кем требуется?
Девушка указала пальцем в небо и тут же поднесла его к губам.
– Что, Самим? – Дима опасливо поёжился.
– Больно мы ему нужны, – собеседница махнула рукой. – Автором, Димитрий. Кем же ещё?
– Объяснитесь!
Писатель невольно скопировал чудаковатую манеру выражаться образца первой половины девятнадцатого века. Прям Евгений Онегин нашёлся. Не хватает только Ленского и двух пушек, ей-богу.
– Извольте прогуляться с барышней, друг мой! – Собеседница кокетливо распахнула зонтик и отправилась вглубь Новодевичьего кладбища прямо по бездорожью.
– А если меня кто-нибудь того… кокнет? – Дима стоял на месте.
– Ты бы не сунулся сюда поздней ночью, голубчик, коли боялся бы по правде. – Девушка, приблизившись, сделала вид, что хочет подёргать писателя за щёчку, но в последний момент развернулась и пошла вперёд.
– Так тебя подослал… автор?
Почему-то парень действительно не боялся. Внутри крепла уверенность, что сейчас он под надёжной защитой. А если рядом и окажется какой-нибудь случайный бродяга, то максимум, что до него донесётся, – шум ветра. “Наверное, почудилось”, – скажет проходимец и пойдёт стороной, больше никого не тревожа этой ночью.
– Не таким уж и глупым он тебя сотворил. Скоро ты додумался, голубчик.
– Но почему он не явился собственной персоной? Зачем эта сверхъестественная хрень? – Дима понял, что перегибает, и быстро добавил: – Только не принимай на свой счёт. Ты милая. Хоть и призрак.
Ночное кладбище перестало казаться мрачным. Теперь оно больше походило на парк. Очень тихий и уютный, где время останавливает свой бег, позволяя очнуться от извечного морока рутины. Здесь вообще никому не важно, сколько прошло часов, дней. Даже столетий. Все равны.
Все под землёй.
– Он не хочет прямых переговоров. Посему подослал парламентёра. Меня.
– А если бы он самого себя вписал в эту поганую книжку, что бы случилось? Конец света?
– Это не место для сквернословия, – строго сказала девушка и сразу смягчилась: – У автора есть свои причины, которые тебе знать не положено.
– Ах, не положено, значит? – рассердился Дима. – Да кто он такой? Как его зовут хоть?
– Не имеет значения, друг мой. – Девушка уселась под статуей ангела, прямо на надгробье. – Ты ведь и сам не желал держать связь с персонажами, покуда они тебя не принудили.
Писатель всмотрелся в одиноко стоящий портрет, обёрнутый целлофаном. Даты было не разобрать, но по изображению сложилось впечатление, что юноша скончался в совсем раннем возрасте. Дмитрий Мордвинов – так его звали. Тёзка.
Устроившись рядом с призраком, Дима наконец задал важный вопрос:
– Могу я узнать твоё имя?
– Конечно, – сказала девушка. – Власова я. Наталия.
– Уж не Андревна ли? – изумился писатель.
– Типун тебе на язык. Того Власова ещё в природе не было, когда меня хворь забрала. Чему вас только обучают?
Дима промолчал в ответ. Призрачная девушка могла бы и похвалить за то, что он хотя бы имя того самого Власова помнит. Большинство сейчас и этим не может похвастаться.
– Так зачем автор тебя подослал? – всё-таки спросил парень через пару минут.
– Мне будет непросто объяснить, я же никогда не писала книг, – вздохнула Наталия. – Но я должна.
– Слушаю внимательно.
Дима замёрз, но решил не подавать виду.
– Он объяснил мне, что подчас персонажам нужна помощь. Небольшие указания, как действовать.
– Да я вроде сам могу разобраться.
– Никто не спорит, друг мой. – Наталия повернулась к писателю. – Но ситуация оставляет желать лучшего. И автор вынужден пойти на крайние меры, чтобы не стало ещё хуже.
– Так что же всё-таки происходит?
Диме стало по-настоящему страшно. Одно дело, когда ты, сидя за удобным столом, играешь судьбами выдуманных людей, и совсем другое – когда играют тобой. Существует ли право выбора, или твоя жизнь полностью вверена в руки человека, которого ты даже никогда не видел?
– Автор заблудился, – девушка опять вздохнула.
– Заблудился?
– Увы, так случается, когда персонажи вырываются из-под контроля. – Было заметно, что Наталии эти фразы даются с трудом. Даже соседствуя с Некрасовым, в писательстве она разбиралась паршиво. – Тебе это знакомо, друг мой. Но сейчас катастрофа приняла гораздо большие масштабы. В скором времени этот мир и мир твоей книги столкнутся.
– Что ты хочешь этим сказать? – у Димы побежали по спине мурашки.
– Когда ты дописал книжку, она стала жить по своим правилам. Теперь люди там действительно умирают. Даже появилось Царство мёртвых… – При этих словах писатель вздрогнул. – Владения Злободуна распались на города-государства, и в каждом заправляют местные царьки. Назревает настоящая война, из которой мало кто выберется живым. Твой мир пытаются в неё втянуть. Если это случится, то миру, где живёт автор, придёт конец. Тогда уж и нам смерть.
– Но почему? – Дима больше не мог сидеть и принялся расхаживать вдоль надгробья.
– Я не знаю всего, друг мой. Автор лишь упоминал какую-то Ткань Повествования. Она рвётся. Это всё, что он мне сказал.
– Господи… – Парень не мог подобрать слов, поэтому продолжил ходить, часто и тяжело вздыхая.
– Голубчик, если ты что-то понял, просвети старушку, – растерянно произнесла Наталия.
– Она осязаема. – Дима подошёл к призраку. – Понимаешь, осязаема. Это не метафизическая субстанция, а вполне себе настоящие квантовые струны.
– Многих безумцев я слышала в окружении кладбищенских стен. – Девушка тоже встала. – Но подобного ещё не встречала.
– Почему же он тебе ничего не объяснил? – писатель ринулся в сторону склепа. – Хренов литератор. Бестолочь. Драматург недоделанный.
– Я не понимаю… – Наталия поплыла вслед за Димой.
– Ты не могла появиться по щучьему велению. Одного желания писателя недостаточно…
Парень вбежал в склеп и начал его обыскивать.
– Что происходит? Объясни немедля! – Девушка по-настоящему рассердилась.
– Ты сейчас сама всё увидишь! – обалдевший Дима буквально на секунду вынырнул из-за статуи и продолжил ковыряться.
– Прояви уважение к покойнице! – Наталия попыталась топнуть ножкой, но, к сожалению, не смогла. Ступня прошла сквозь землю.
Парень самому себе напоминал сейчас Доктора Что-Где-Когда. Тот постоянно творит феерическую дичь с абсолютно шизанутым видом, но в итоге оказывается прав. Интересно, в реальном мире он тоже есть? И сохнут ли девушки по Мэтту Смиту так же, как местные?
Не важно!
Всё это абсолютно не важно!
Дима, не стесняясь, проводил рукой по статуе, пытаясь нащупать хоть что-то. Какой-нибудь портал, воронку, кратер. Совсем недавно призраки в этом мире были невозможны, но что-то изменилось. Надо понять, что именно.
Шершавые от времени изгибы не таили в себе ничего примечательного. Обычное изваяние, коих в Питере с избытком.
Но что-то же должно быть!
Как иначе автор создал призрака в мире, где никакой магии нет в помине? Всякая мистика творится разве что в паршивой книжонке “Второстепенный”, которую Дима уже видеть не может. Она служит единственным проводником между реальностью и Миром Эскапистов. Ну и кот Обормот хорошо так шалит. Только он сейчас пересекает какой-нибудь океан и даже ухом не поведёт без крайней необходимости.
Ну же, думай.
Писатель припал к самому полу, постукивая по бетонной плите. Надо искать какой-то разлом. Какое-то несоответствие.
В голове всплывали одна за другой разные статьи, которые Дима читал на досуге.
Прыжки через вышестоящее измерение. Сворачивание лишних измерений до геометрических фигур. Безумная чехарда вариантов пространства, где существует каждая возможная Вселенная.