Mayday

Звезда на крыше

Шарлотта сидит у меня на кухне. В её чашке тёплое молоко, а на блюдце рядом лежит огромное печенье с кусочками шоколада и мягкой молочной карамели.

Я сижу напротив неё, завернувшись в плед, и рассказываю, как первый раз почувствовал себя не на своём месте. Это случилось совсем недавно, как раз в тот день, когда меня сбила машина по пути на работу.

Мне приснилось, что это произойдёт, и оно случилось наяву. В то утро, сразу после пробуждения, я ощутил себя будто в чужом теле. И лицо казалось не моим, и руки каким-то странными, незнакомыми. Впрочем, я ещё долго искал какую-то бордовую толстовку с капюшоном в шкафу, хотя я отродясь не носил одежду такого цвета.

– Знаешь, это неприятно. – сказал я. – Как будто тебя незаметно выселили из твоего же дома! – я сделал глоток молока и откусил печенье, даже обсыпавшись крошками. – Не жутко, но крайне неприятно.

Затем я проснулся. Меня словно кто-то толкнул в плечо и окликнул. На часах красные цифры показывают половину третьего ночи. Я огляделся, прошёл по дому, но так никого и не нашёл. Здесь только я.

Мысли мутные и такие несобранные. Ни о чём не могу думать, хоть и очень пытаюсь. Что это было? Ещё один сон, который сбудется? Понятия не имею! В любом случае, у меня завтра выходной, и всё, чего мне по-настоящему хочется – выспаться.

Без нереальных сюжетов с летальным исходом. Без блужданий в каменных пещерах посреди космоса. Без выдуманных чудищ из тумана и оставленных рюкзаков на скамейках. Почему эти вещие сны не могут быть милыми и пушистыми?

Куда приятнее, когда сбывается что-то хорошее, а не эта белиберда. Не горю желанием больше умирать под колёсами машин и выглядеть идиотом в глазах красивых девушек.

Я снова лёг в кровать и практически сразу отрубился.

В дверь кто-то звонит. Незваный гость хоть и робок, но отступать не собирается. Сначала я не придумал ничего лучше, чем просто спрятаться под одеялом и сделать вид, будто вообще не слышу звонка. Правда, совесть оказалась всё же сильнее беспробудной лени. Пришлось встать, замотаться в плед и пойти открывать.

Я дошёл до входной двери, нехотя протянул руку к замку и внезапно ощутил это странное чувство. Дежавю! Пусть я не помню такого момента во сне, но я точно знаю, что в сегодняшнем своём сне уже открывал незваному гостю. Более того, на мне был всё тот же плед!

Что за чёрт, Томас?

Мне стало немного не по себе. По всей вероятности, если я сейчас взгляну в глазок, то увижу на пороге новую знакомую с огненно-рыжими волосами. Молока у меня в холодильнике целых две бутылки, а печенья – большого и круглого, со множеством сладких кусочков шоколада и молочной карамели – нет. Похоже, его принесла Чарли.

Я невольно вздрогнул и с опаской посмотрел в глазок. Перед дверью, буквально в полутра шагах, стоит девушка. Большая часть её волос спрятана под вязанной шапкой с большим помпоном, но пара прядей всё равно свисают ровными завитками около лица.

У Шарлотты красные щёки и кончик носа. Она спрятала нижнюю часть лица в объёмном разноцветном шарфе. Кажется, замёрзла. Думается мне, Чарли у моего дома стоит далеко не пять минут.

Я поспешил открыть дверь и пустить нежданную гостью в тёплое помещение. Пока Шарлотта мыла руки, я поставил подогреваться молоко. Знаю, легче всего налить его в чашке и разогреть в микроволновке, но мне нравится вкус, когда молоко греется на плите в ковшике.

Шарлотта стеснительно зашла и села за стол.

– И давно ты здесь? – поинтересовался я.

– С четырёх утра. – робко призналась рыжая и покраснела, опустив глаза. – Вообще, ты сам позвал меня! – заявила девушка. – Просто я боялась, что ошиблась.

– В каком это смысле? – я налил молоко в кружки и сел напротив гостьи. – Не помню, чтобы звал тебя.

– Это было… – уверенно начала Шарлотта, но засмущалась. – Это было… во сне. Ты мне приснился. Я проснулась и попыталась снова уснуть, но ты снова был в моём сне и сказал, чтобы я шла сюда.

По спине пробежали мурашки. Неужели не я один здесь вижу такие странные сны?

– Во сколько ты проснулась?

– В два тридцать ровно. – ответила она. – Ещё сорок минут пыталась уснуть, но ты постоянно меня будил.

Девушка не смогла сдержать недовольство. Она сложила руки перед собой и на пару мгновений отвела взгляд в сторону. Вдруг Чарли подскочила и ушла с кухни. Конечно, рыжая быстро вернулась. С пакетом того самого печенья, которое тоже было во сне…

– Подумала, неприлично приходить с пустыми руками, да ещё и в такую рань. – неуверенно улыбнулась Шарлотта. – С кусочками шоколада и…

– Молочной карамели. – закончил я за неё. – Да, я видел его. Во сне.

– Тебе тот сон тоже снился? – девушка, таращась удивлёнными глазами, наклонилась ко мне через стол. – Что там было? Зачем мне нужно было приходить?

– Я не знаю. – пожал плечами я. – Мы говорили во сне. Пили молоко и ели это печенье. Я рассказывал… – мысли путаются, всё кажется ещё одним глупым сновидением. – Я говорил тебе, что недавно произошла кое-что.

– Тебя сбила машина. – кивнула Шарлотта. – Ты умер. – очень уверенно добавила она. – А потом встал и побежал на работу. Чуть не опоздал.

Повисла пауза. Я таращусь на Чарли, она – на меня.

И что это такое? Я был уверен, что двум людям не могут сниться одинаковые сны, но всё оказалось совсем не так. Шарлотта видела то же, что и я. Она помнит это.

Но зачем всё-таки я звал её? И как? Показал дорогу? Или… или это так называемая интуиция? Не знаю, как правильно задать такой необычный вопрос, но, похоже, все мысли у меня на лице написаны.

– Ты сказал, что с крыши твоего дома свисает звезда. – негромко сказала Шарлотта. – Она светится в темноте. Я сразу её увижу.

– И она там есть?

Чарли утвердительно кивнула и, заметив моё замешательство, поинтересовалась:

– Ты не знал?

– Нет. – я помотал головой. – Не знал, что у меня на крыше звёзды всякие лежат.

– Не всякие, а фольгированные. – уточнила девушка. – По-моему, это сдувшийся воздушный шарик. Блестящие такие, знаешь?

Мы снова замолчали и смотрим друг на друга.

Как это всё понимать? Ладно, шарик-звезда мог появиться на крыше совершенно случайно. Его и ветром могло занести. Но всё остальное? Больше всего меня интересует, конечно, то, зачем я звал Чарли?

Пока внятного ответа нет ни у меня, ни у моей новой знакомой.

Вещие сны Шарлотте стали сниться в прошлом году. До этого времени она никогда не видела снов. Точно как и я, вот совпадение! Первое время события из бессознательного сбывались наперекосяк. Например, Чарли снилась удачная поездка с бывшими одноклассниками, а в итоге получилось, что Шарлотта после той самой поездки вообще перестала общаться со старыми друзьями.

Позже девушка видела во сне куртку. Такую она хотела долгое время и старательно откладывала деньги на покупку. Через три дня после сна Чарли купила понравившуюся куртку, и довольная шла в обновке домой. Навстречу ей шёл сосед с собакой. Пёс по кличке Джерри всегда был очень добродушным, но в этот раз напал на Шарлотту и вдрызг порвал её куртку. Потом Джерри глядел на девушку огромными глазами, будто сам не понял, что на него нашло.

– Наверное, я просто не умею трактовать сны. – рассмеялась Чарли. – А сейчас перестала на них обращать внимание.

– И всё-таки пришла.

– Ты был очень настойчивым. – смущённо ответила она. – Сомневаюсь, что ты отстал бы.

– Да, – усмехнулся я, – я бываю очень упрямым.

Немногим позже, когда Шарлотта собралась уходить, я вызвался проводить её до дома. Не знаю, почему не хочу отпускать Чарли. Мы видимся второй раз, но такое чувство, будто я знаю её уже всю свою жизнь.

Это какой-то побочный эффект вещих снов, или мне просто очень понравилась девушка с огненными волосами?

Песок

Где это я?

Мне так жарко! Запястья горят и шею невыносимо жжёт. Такое чувство, будто по моим венам течёт не кровь, а раскалённая лава! Спускаюсь по лестнице, вместе со мной идут ещё шесть человек. В лицо ударил прохладный воздух. Жжение немного успокоилось.

Я вышел на платформу. Вижу рельсы. Это метро? Так, я в Лондоне?

Механический голос объявил о скором прибытии поезда под номером девятнадцать восемьдесят шесть. Я мельком взглянул на билет в своих руках и заметил в графе «номер поезда» именно это число – девятнадцать восемьдесят шесть.

Оглядываюсь. По-моему, это железнодорожный вокзал. Правда, он не похож ни на один из тех, что мне знакомы. Напротив меня ещё три или четыре платформы. Они полностью забиты людьми самых разных национальностей. Самое необычное в этих людях – при них нет личных вещей. Ни сумок, ни чемоданов, но у каждого в руке билет.

Я сумел рассмотреть над ближайшей платформой напротив три числа: восемнадцать сорок семь, девятнадцать тринадцать и девятнадцать ноль ноль. Вероятно, это номера поездов, которые они ждут.

Позади меня ещё две платформы. На них не так много людей. Можно сказать, считанные единицы. Всего около сорока человек, считая и тех пассажиров, что стоят на моей платформе. Над платформой за спиной простое число – две тысячи.

Я прошёлся до середины платформы к стенду с информацией. Похоже, к моей платформе придёт три поезда под номерами: девятнадцать семьдесят девять, девятнадцать восемьдесят шесть и девятнадцать девяносто восемь. На стенде не указано ни куда направляются эти поезда, ни время их прибытия. Только номер.

Какой-то очень странный вокзал.

Я сунул билет в карман куртки. Такая же куртка – цвета хаки с большими карманами по бокам – висит у меня дома в шкафу. Она реальная, эта куртка. Да и джинсы, вроде, мои. Не уверен насчёт ботинок, но джинсы точно мои.

– Простите, – где-то за спиной прозвучал знакомый голос, – простите, какой у Вас номер билета?

Ко мне буквально подкралась Чарли. Всё та же Чарли, которую я видел часов десять назад. Как странно… Я думаю? Я чётко понимаю, что сейчас сплю, и осознаю, этот вокзал, всё перед моими глазами сейчас – не имеет никакого отношения к реальности.

Тем не менее, я достал билет из кармана. Он чистый, будто его только-только из листа шершавой, но приятной бумаги вырезали. В правом нижнем углу чуть ли не светится выдавленный номер поезда, а в верхнем левом поблёскивают бронзой семь цифр. Тоже выдавленные. Как на банковских карточках.

– Девять девять девять, – продиктовал я, – семь один девять семь.

Шарлотта подняла на меня удивлённые глаза, но ничего не сказала. Только всматривается в моё лицо. Она нервно сглотнула. На бледных щеках появился едва заметный румянец, и рыжая улыбнулась.

Не могу понять, узнала она меня или нет? Нам снова снится один и тот же сон? Чарли догадывается об этом? Догадывается, что это очередной странный сон?

– Спасибо. – поблагодарила девушка.

Мельком я заметил, что цифры на наших билетах совпадают. Три девятки, а затем комбинация из четырёх цифр, которая начинается и заканчивается на семёрку. Середину не рассмотрел. Единственное различие в наших билетах, похоже, номера поездов: у неё девятнадцать девяносто восемь.

Я проснулся с непонятным ощущением. В руках всё ещё чувствуется шершавая бумага билета из сна, а на кончиках пальцев – выдавленные цифры. В памяти до сих пор мелькают номера поездов и частично билета. Я немедленно схватился за сотовый и записал всё, что успел, пока воспоминания о сне не растворились.

Теперь в заметках красуется:

1986 999 71 97

1998 999 7? ?7

Что могут значить эти цифры в реальности не понятно. Возможно, просто случайные числа, которые сгенерировало моё подсознание, а возможно… Нет, если я задумаюсь о каком-нибудь скрытом смысле, то вообще с ума сойду. В любом случае, если они важны, Вселенная найдёт способ сказать мне об этом. Уж пояснительные пинки и подзатыльники она как никто другой давать умеет.

На завтрак у меня сегодня будут тосты со сливочным маслом и вишнёвым джемом. Я поставил чайник, бросил в зелёный чайник с сиреневыми фиалками ложку листового чёрного чая и пошёл к холодильнику.

Масла осталось на один раз. Нужно сегодня в магазин сходить. Да и зубная паста заканчивается. Уверен, мои запасы соли тоже подходят к концу.

Я положил два ломтика белого хлеба на тарелку, взял столовый нож и положил его рядом с пачкой масла, как заметил на хлебе небольшое красное пятнышко. По цвету очень похоже на вишнёвый джем, но с крошечными частичками чего-то тёмного. Как песок или цветной сахар, что ли? Но откуда джему взяться? Банка новая, я её ещё не открывал, да и джем не такой жидкий, он бы не успел за пару секунд впитаться в хлеб.

Мельком я заметил жидкость того же цвета на левом запястье. Что? Когда я успел порезаться? Чем? На хлеб упала новая капля крови. В ней снова какие-то частички. Они едва поблёскивают в лучах утреннего солнца. Что это вообще такое? Что за чертовщина?

Порез аккуратный и ровный, будто кожу надрезали медицинским скальпелем. Он не очень глубокий, но кровью залило всё запястье. Я намочил бумажную салфетку и очистил кожу. Всего лишь царапина, откуда столько крови?

Я взял аптечку и нашёл бинт. Кровь не останавливается. Да что там такое? Присматриваюсь. Может, это паранойя, но мои вены выглядят как-то странно. Они такие тёмные и поблёскивают даже через кожу. От вен прямо у меня на глазах стали темнеть мелкие сосуды. Через кожу видно, по-моему, всю кровеносную систему. В сосудах, капиллярах и венах, будто не кровь уже, а какие-нибудь чернила! Тёмные, с примесью чего-то блестящего, но такие же вязкие, как кровь.

Да что со мной?!

Кровь – или же её непонятное подобие – продолжает сочиться, но уже медленнее. Наконец, порез затянулся, а через минуту вообще пропал, будто его и не было. Однако, доказательством того, что он мне вовсе не померещился, остаются две капли странной крови на ломтике хлеба.

Я с особой осторожностью завернул улику в пакет и убрал повыше. Да, я решительно настроен отнести эту кровь какому-нибудь эксперту, который понимает в этом. Думаю, разумнее всего будет проконсультироваться с врачом. Кто как не врач разбирается в составе человеческой крови лучше?

Разве что вампир. Но их найти сложнее. Они не сидят в больницах и клиниках, ожидая пациентов по записи. Хотя кто знает…

Завтрак пришлось отложить. Я поспешил в больницу на самую раннюю запись к доктору Н. Холстеду.

У нужного кабинета я застал двух молодых мужчин за дружеским разговором. Один из них высокий и худощавого телосложения. У него рыжевато-пшеничные волосы и широко распахнутые болотно-зелёные глаза. Он постоянно улыбается и активно жестикулирует. На нагрудном кармане я разглядел вышитую надпись – доктор Натаниэль Холстед.

Похоже, я к нему.

Его собеседник стоит практически спиной ко мне. Мужчина одет в бордовую форму и белоснежный халат. Он темноволосый, раза в три крупнее, но на полголовы ниже Холстеда. От этого второго доктора пахнет как-то непонятно. Это даже не медикаменты, хотя очень похоже.

Может, он патологоанатом?

– Ладно, Коннор, увидимся. – попрощался Холстед.

– С тебя обед, Нат! – коротко рассмеялся этот самый Коннор и направился к лестнице. – Я люблю что-нибудь мясное и сытное!

Я зашёл в кабинет и сел напротив доктора Холстеда. Он с непониманием глядит на ломтик хлеба, который я положил на стол и подвинул к нему. Спустя пару мгновений доктор всё же «очнулся» и взял в руки планшет.

– Как Вас зовут?

– Томас Ричардсон. – ответил я. – У меня какая-то чертовщина с кровью. В ней песок или… или это что-то другое, но очень похожее на мелкий песок. Такой блестящий и тёмный.

Холстед непонимающе нахмурил лоб. Он что-то ищет в планшете и иногда с подозрением поглядывает на меня.

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Я отлично себя чувствую, доктор Холстед. – торопливо ответил я. – Я просто прошу проверить эти капли крови на хлебе и сравнить их с моей кровью. – отрапортовал я. – Это всё, что мне нужно. Пожалуйста, доктор Холстед.

– Я бы Вас, мистер Ричардсон, после подобных просьб ещё и к психиатру направил на осмотр. – с кривой улыбкой произнёс врач и убрал пакет с ломтиком хлеба в карман халата. – Спуститесь вниз, – он протянул мне листок, подписанный на моё имя, – в регистратуре подскажут, куда идти.

– Спасибо! – горячо поблагодарил я и вышел из кабинета.

Домой я вернулся к обеду. Почти сразу мне захотелось увидеть Шарлотту. Не знаю, что это, но будь моя воля, рванул бы к ней без звонка и предупреждения.

На какое-то время мне показалось, что я влюбился. Почему бы и нет, собственно? Она симпатичная, мы говорим с ней практически на одном языке, но больше всего в Чарли мне в душу запал её солнечный вид. Шарлотта даже в задумчивом состоянии слишком уж напоминает дневное светило. Даже когда она в невзрачном свитере мышиного цвета и чёрных джинсах. К ней хочется прижаться, чтобы согреться, и с лица в её присутствии сложно стереть улыбку.

Чарли – моё личное маленькое Солнце.

Я набрал номер Шарлотты. Те пару секунд, пока в трубке слышались лишь гудки, показались мне вечностью. В голове моментально появились мысли о том, что я всего-навсего придумал её, что Чарли – плод моей больной фантазии, который смог непостижимым образом выбраться из сна в реальность.

– Алло?

Звонкий женский голос разбил все мои страхи, и я невольно выдохнул с огромным облегчением прямо в микрофон телефона.

– Эй, ты там в порядке? – едва слышно усмехнулась Шарлотта. – Томас?

– Привет, – выдохнул я, – может, встретимся сегодня?

– Ближе к вечеру. – ответила она. – У меня сейчас смена.

– Конечно. – машинально кивнул я. – Во сколько за тобой зайти?

– Я заканчиваю в четыре.

– Хорошо, я буду.

Мне столько хочется ей рассказать! От странного сна с этим непонятным билетом до блестящих частичек в собственной крови. Не знаю, как всё это будет слышаться со стороны, но я уверен, Шарлотта поймёт меня и не сочтёт сумасшедшим.

Во мне теплится слабая надежда, что ей тоже снился подобный сон с железнодорожным вокзалом. Но даже если это не так… Он ей обязательно приснится однажды. Почему-то я в этом невозможно уверен.

Мы встретились в назначенное время у «Дома на Утёсе».

Сегодня холодно, но Чарли стоит в расстёгнутой куртке и шапку сняла. Я крепко обнял её и прижал к себе. Не знаю, почему рядом с ней я чувствую себя так хорошо. На моём лице сама собой появилась счастливая улыбка.

– Привет! – Чарли легонько коснулась губами моей щеки и слегка покраснела от смущения.

– Ты так не простудишься?

– Мне так жарко! – устало воскликнула она. – Давай, купим мороженое и погуляем?

– Сегодня вечером обещали дождь, – ответил я, – поэтому, может, с мороженым пойдём ко мне?

Шарлотта не стала возражать.

Мы болтали обо всём на свете часов до двенадцати, пока не стали засыпать. Я предложил Чарли остаться на ночь, впрочем, по-моему, она и сама уже не собиралась никуда уходить.

В доме темно. С улицы доносятся какие-то звуки, но они такие слабые, что их сложно различить даже в полной тишине. Темно. Я чувствую себя отлично во мраке. Словно дома, но не телом, а всей своей душой. Так спокойно… И даже скользящий по коже лёгкий сквозняк не делает меня менее счастливым. Раньше я не придавал этому значения. Мне казалось, это работает только в людных местах.

Слабый свет из окна проникает в комнату через окно. Это единственный источник света сейчас. Лунные лучи играют в волосах Шарлотты. Будто крохотные огонёчки пляшут.

Такая ассоциация заставила меня улыбнуться.

Девушка по самый подбородок закуталась в одеяло. Теперь ей холодно? Шарлотта стала кутаться после мороженого. Конечно, оно холодное, но не настолько же, что заставить человека замёрзнуть? Девушка легла спать в майке, и я одолжил ей свои спортивные штаны. Всё равно ни разу их не надевал.

Чарли с любопытством рассматривает меня из своего кокона.

Я придвинулся ближе и приобнял рыжую, накинув на неё часть своего одеяла.

Нас неумолимо клонит в сон. Глаза сами уже закрываются. Мы столкнулись с Чарли лбами и уже не в силах даже отодвинуться друг от друга из-за усталости.

– Томас? – вдруг будто из последних сил позвала Чарли.

Я ответил что-то невразумительное. Не то что-то промычал, не то просто так шумно выдохнул.

– Ты удивительный, Томас.

На моих губах невольно заиграла улыбка, а где-то между лопаток стало разливаться невероятное тепло. Мне захотелось прижать к себе Шарлотту так сильно, чтобы чувствовать себя с ней единым целым. Затолкать в свою грудную клетку, ближе к сердцу в самом прямом смысле этих слов.

– Ты тоже удивительная, Чарли. – негромко произнёс я. – Самая удивительная девушка, какую я встречал.

Она придвинулась ко мне ближе и, кажется, окончательно уснула.

– Спокойной ночи, Чарли. – шёпотом пожелал я и сам в ту же секунду провалился в объятия Морфея.

Мужчина сидит напротив меня. Он лучезарно улыбается мне и что-то пытается жестами объяснить. Я его не слышу. Как будто мне на голову аквариум нацепили. Звуки есть, но такие отдалённые и нечёткие, что от них никого толка.

Постойте. Я уже видел этого мужчину. Я встретился с ним случайно, когда шёл из «Дома на Утёсе». Ещё до знакомства с Шарлоттой. Это точно он! В памяти отпечатался непонятный цвет глаз. В прошлый раз мне казалось, что радужки незнакомца постоянно меняют цвет, но сейчас они будто замерли. Светлые с едва различимым зеленоватым оттенком.

Он снова улыбнулся и слегка склонил голову на левое плечо.

– Ты же понимаешь, о чём я говорю?

Я растерялся. Нет, конечно я не понимаю! Я же ничего не слышал из твоих слов, как я могу понимать? Ох, Томас… Мог бы и сказать ему, что не слышишь.

Но вместо правдивого ответа, я с непоколебимой уверенностью кивнул:

– Конечно, Анжело.

И откуда я знаю его имя? Его ли это имя вообще?

– Отлично. – его губы невольно растянулись в широкой улыбке, обнажив ряд идеально ровных и белоснежных зубов. – Кто бы, как не ты, понял меня?

Он мягко приобнял меня и прижался губами к моему правому виску.

Я проснулся от звонка. Сюжет сна тут же вылетел из головы. Я чётко помню, что должен что-то помнить, но что именно – забыл. Mo chreach!

Телефон разрывался, дребезжа на комоде. Я не сразу сообразил, что происходит, и оглядываюсь. Шарлотты нет. Странно. Не приснилась же она мне вчера, верно? Одеяло, которым она накрывалась, аккуратно сложено рядом на кровати.

Наверное, Чарли проснулась и просто не стала меня будить.

Сотовый снова напомнил о себе. Я вскочил с кровати и ответил. Это из больницы насчёт анализов. Они готовы. Результаты можно забрать в любое время до восьми вечера. Да, заберу их сегодня же. Не терпится узнать, что это была вчера за чертовщина.