Холод заставил ее подняться. Нужно было идти, куда угодно, только не оставаться здесь. Что-то подсказывало – здесь очень опасно. Какая-то неведомая угроза чувствовалась за спиной, и девушка совершенно не желала знать, что же это такое.
До боли закусив губу, она двинулась вдоль дороги. Осторожно, испуганно замирая от каждого звука, сжимаясь в комок и прячась в тень при виде проезжих машин. Люди в этих машинах казались ей не менее страшными, чем то, что шло по ее следам.
Она не знала, сколько брела так, с трудом переставляя озябшие ноги. Может, час, а может, все пять… Силы быстро заканчивались, хотелось упасть на землю, закрыть глаза и отдаться на волю провидения. Все тело болело, будто избитое, саднили царапины, перед глазами все расплывалось от слез, хлынувших вдруг неудержимым потоком.
Страх, голод, жажда, непонимание острым комком застряли в груди, мешая дышать, не давая мыслить логично.
Ее слуха коснулись странные звуки. Их источник был слишком далек, чтобы она смогла разобрать, что же слышит. Но инстинкт заставил прибавить скорость.
Еще несколько минут быстрого бега и она, почти теряя сознание, вылетела к указательному щиту. На нем на двух языках было выведено название населенного пункта. Но Мирославу интересовало не это.
Буквально в ста метрах от щита трасса переходила в широкую асфальтированную площадку, на которой горела огнями автозаправка, а чуть в стороне виднелось еще одно здание, из которого лился тяжелый, забойный ритм, рвущий перепонки своими басами.
Девушка пригляделась. Яркие фонари освещали фигуры людей, бросали тусклые блики на хромированные части железных коней, припаркованных на стоянке. К музыке подмешивались человеческие голоса, крики, смех. Запахи бензина и алкоголя густым туманом висели над этим местом.
Это был байкерский клуб или бар, расположенный на окраине. Она не могла ошибиться, слишком уж антураж специфичный. Да и внешность людей, которых она смогла разглядеть, говорила в пользу ее версии.
Спасительная мысль пришла почти сразу.
Мотоцикл!
Возможно, кто-то из этих людей беспечно оставил ключ в замке зажигания? Автостоянка почти не освещается, только та часть, что находится ближе к бару. Если ей повезет, она сможет бесшумно откатить байк подальше, а там – поминай, как звали. В таком шуме вряд ли кто-то услышит тихий шорох колес по асфальту…
Главное, не струсить, не испугаться. Ей нужно бежать отсюда, спасаться. Домой. К бабушке. К дедушке. Туда, где ее никто не найдет.
Она опять сунула палец в рот. Ноготь уже был обгрызен почти до мяса. Вспомнила, как бабушка мазала ей этот палец горчицей, как ставила в угол, не пускала гулять, тщетно пытаясь избавить внучку от вредной привычки. Не вышло.
Крадучись, Мирослава приблизилась к автостоянке. Обошла фонари, стараясь не попасться в круг света, и нырнула в спасительную тень. Потянула носом, определяя еще не остывшие двигатели. Если хозяин только недавно оставил свой байк, есть шанс, что он не стал вынимать ключа, рассчитывая через минуту вернуться.
Минуты ей вполне хватит. Она была в этом уверена.
Но просчиталась.
Вспыхнули скрытые фонари, среагировав на движение. Мирослава резко сжалась, рванула из круга яркого света, внезапно залившего стоянку, но было поздно. Ее заметили.
И поймали.
Какой-то парень в коричневой косухе, весь увешанный цепями, как новогодняя елка, схватил ее за руку. Больно дернул, выкручивая запястье. Взвыв, девушка рухнула на колени.
– Бля, парни, вы только гляньте, какой сюрприз! – пробормотал он слегка заплетающимся языком.
От него шла такая волна перегара, что Мирославу едва не стошнило. Но это оказалось ерундой по сравнению с тем, что парень был не один.
Четверо его дружков появились, как чертики из табакерки, словно из ниоткуда. Молодые, не старше двадцати-двадцати двух лет, хорошо поддатые, как раз в той степени опьянения, что заставляет человека чувствовать себя хозяином положения. Кто-то из них держал в руках початую банку пива, кто-то прикладывался к бутылке. От них разило алкоголем, азартом и ощущением собственной безнаказанности. Это были хищники, чье звериное нутро вышло из-под контроля, стоило разуму лишь немного сдать позиции.
– Что, детка, решила поиграть в догонялки? – парень, поймавший ее, дернул девушку на себя. Та с судорожным всхлипом впечаталась ему в грудь. Он толкнул ее в сторону остальных. – Поиграем?
Она выглядела почти ребенком. Худая, полуголая, грязная. На узком личике – одни глаза, а в них ничего, кроме безотчетного ужаса. И именно этот ужас решил ее участь.
С гиканьем и улюлюканьем парни обступили ее. Она попятилась, затравленно оглядываясь по сторонам. Но музыка была слишком громкой, а случайные зрители слишком занятые собой, чтобы хоть кто-то отреагировал на ее молчаливую просьбу.
Кто первым сделал резкий выпад в ее сторону? Мирослава не поняла. Но это стало сигналом.
Вскрикнув, точно раненый зверь, она рванула прочь из круга. Помчалась, петляя, между железных монстров. Только б уйти! Только б уйти от погони.
Подчиняясь инстинктам, взлетела в прыжке, оттолкнулась ногой от покрытого кожей седла – и запрыгала поверх мотоциклов, как подстреленный заяц, чувствуя под босыми пятками то металл, то кожу, то мех.
Пулей вылетела со стоянки. Пятки горели после удара об асфальт. На секунду оцепенела – куда? Ну конечно, туда, где темнее. Темнота – это друг, темнота ей поможет. В темноте ее не найдут.
Она слышала за спиной крики преследователей, но надеялась от них оторваться. Ведь недаром и в школе была самой быстрой по бегу.
Мирослава отбросила лишние мысли. Скорость – вот ключ к спасению.
Она влетела в самый темный угол двора. Вонь разлагающихся отбросов ударила в нос, дурманя сознание. Тело впечаталось в железную сетку, преградившую путь.
Черт! Это тупик!
Она развернулась. Взгляд обшарил пространство, ища пути к отступлению.
– Быстро бегаешь, сучка! – один из парней, задыхаясь от быстрого бега, встал перед ней. – Спринтерша, мать твою.
Следом за ним показались другие.
– Не подходи! – выкрикнула она, прижимаясь спиной к решетке.
Голос дрогнул, в нем слышались слезы. Выхода не было, она сама загнала себя в ловушку. По обе стороны от нее почти вплотную друг к другу высились огромные мусорные контейнеры, наполненные гниющими пищевыми отходами. В спину упиралась ржавая сетка. Единственный выход оказался отрезан – парни перегородили ей путь.
– А то что будет? – один из преследователей осклабился.
Остальные загоготали. Громко, отрывисто, совершенно не боясь, что их кто-то может услышать.
Они обступили ее полукругом, загоняя в угол, точно стая гончих собак, травящих зверя.
– Какие ножки, – один из них ухватил ее за подол футболки, рванул вверх, оголяя плоский живот. – Такие ножки – да мне на плечи!
– Бля, парни! Да она голая! – заржал второй. – Готовая для нас.
– Вау! Цыпа, я первый! – еще один навис над Мирославой, подавляя своим весом, дернул за ворот футболки, и ткань затрещала. – Иди ко мне, детка.
Девушка закричала, но в ту же минуту чья-то потная ладонь закрыла ей рот.
Их было пятеро. Пятеро против ее одной. Что она могла сделать?
Глава 2
Долгие раздумья не в правилах лугару. Это удел людей. Волком движет инстинкт.
Огромный зверь бесшумно вырос в ночи. Скользнул, будто тень, одним махом покрывая пространство в десяток шагов. И мягко опустился на лапы между девушкой и парнями.
