Пробуждение Чёрного Дракона

Глава 5. Отставка

Мерное потрескивание огня в небольших жаровнях, расставленных уступах по периметру винтовой лестницы восточной башни Томаранского замка, сопровождало подъём Тары и Ши на верхний этаж.

Нарис сожалела, что уже успела сдать военную форму. Она была несравненно удобней платья. В форме Тара чувствовала себя частью чего-то важного. Защитницей Этвата. Находилась среди тех, кому можно доверить жизнь. Ши, шедший по левую руку от Тары, являлся именно таким человеком. Тэпат6, обучавшийся у Парда Сэмтиса. Его первый выпускник, решивший не становиться омпатом7, а вручить жизнь служению в рядах защитников страны.

Тара оглянулась на Ши, тот слишком быстро убрал левую руку за спину. Но Нарис успела заметить пропитанную алым повязку на запястье. Когда Тара встретила тэпата в торговом квартале, этой повязки ещё не было.

– Что за дела у тебя были? – спросили Нарис.

– Ничего стоящего вашего внимания, – замялся Ши и сменил тему. – Скажите, а когда состоится обручение?

– На первый день пекуна, – улыбнулась Тара. Мысль об обручении с любимым человеком неизменно делала её счастливей. Оставалось чуть больше луны.

– Так скоро? Но ведь вы ещё не объявляли?

– Хочу, чтобы Актама успела до Паломничества.

– Да, потом ей до самых Испытаний будет не выбраться. Много гостей будет?

– Нет. Мы решили, что это будет скромная церемония для своих. У меня не много близких. А окружение моего жениха вряд ли захочет прийти полным составом…

– Понимаю… Многие против вашего союза?

– Всем не угодишь. – Тара остановилась и повернулась к другу. – Ши, моих родителей больше нет… Я хочу, чтобы ты сопровождал меня к будущему мужу на церемонии. Сделаешь это для меня?

– Это огромная честь! – не смог сдержать радости Ши, полез в поясную сумку и достал небольшой свёрток из чёрной бархатной ткани.

– Я хотел бы… У меня есть подарок к обручению.

Тэпат протянул свёрток. Тара развернула и ошарашенно уставилась на содержимое. Огни жаровен играли в красно-золотых гранях обода. Того самого – «Слёзы феникса».

– Это же… Ши! Кого ты убил ради него?

– Нет… Что вы… – смутился тэпат, пряча раненую руку за спину.

– Тхаитран!8 – Тара крепко обняла Ши. От него пахло дымом, потом и кровью. Тара отстранилась. – Ты ранен. Расскажешь, что произошло?

– Служебные дела.

– Разве ты не взял отгул?

– Кажется, я не умею отдыхать, – пожал плечами тэпат. – Не забивайте голову.

Тара опустила взгляд, почувствовав укол обиды. Она не успела привыкнуть, что служебные дела Ши теперь её не касаются.

Короткий коридор серых гранитных стен, украшенный гербами Этвата, Дайяринна и Томарана, вёл к единственной двери, которую охраняли две стражницы. Вдоль стен тянулся ряд массивных стульев, для ожидающих аудиенции к Командующему Дайяринна.

Сегодня здесь было неожиданно пусто.

Тара поздоровалась с неизменной коренастой Коргоной и её новенькой напарницей, большегрудой черноволосой девушкой. Та была как раз во вкусе Командующего Гунэиса.

– Вас ожидают, сотница Нарис, – произнесла Коргона, после недолгой заминки. Её явно удивило непривычное облачение Тары.

– Ши, жди здесь, – приказала Нарис.

Тэпат кивнул и отошёл к узкому окну, откуда просматривался впечатляющий вид на Томаран. Двух-трёхэтажные дома, построенные из серого дайяриннского гранита, веером спускались от расположившегося на вершине холма замка к Лазурному озеру. Извилистые улочки петляли между домами и громадными валунами. Дым поднимался из обмазанных белой глиной труб, ластился к черепичным крышам. Пять рядов крепостных стен опоясывали город, прикрывая его от атак с трёх сторон. С запада же гора, на которой высился Томаран заканчивалась неприступным обрывом.

Коргона привычным движением распахнула перед Нарис массивную обитую железом дверь. Тара вошла.

– Иварсо дарэ'эш, Командующий Гунэис! – Нарис по-военному поклонилась старшему по званию.

– Иварсо, – устало ответил Гунэис, перебирая бумаги, нестройными кучами нагромождавшие его внушительных размеров стол.

Тара припомнила, что обычно этот стол являлся примером порядка.

Командующий выглядел изнурённым. Рассеянный взгляд. Ссутуленная спина. Руки бесцельно перекладывали бумаги из стопки в стопку.

Тара кивнула писарю, сидевшему за отдельным столом. Тот невнятно ответил, вернулся к записям.

– У меня для вас новость, Тара Нарис, – произнёс Командующий, впервые посмотрев в её сторону.

Нарис ничего не ответила, и Командующий продолжил:

– Вы долго служили Лоэтраку. Вы умеете брать на себя ответственность. Умеете справляться с трудностями. Настали трудные времена. Вы просили отставки, но получите повышение.

Тара опешила. Повышение? Нет. Она решила уйти. Посвятить себя семье. Ничто не заставит её продолжить службу. Даже позор дезертирства.

– Это большая честь, Командующий Гунэис. Но я не могу… – начала Тара.

– Не смотря на ваше низкое происхождение, я принял решение советовать вас на должность Главы градозащитников Омакпайи, – перебил он.

«Глава градозащитников Омакпайи», – повторила Тара про себя. Но ведь эта должность занята… От дурного предчувствия сжалось сердце.

– Думаю, саор9 Эллор Батис прислушается к моему мнению. Вы у него на хорошем счету и уже имеете некоторое представление о делах в Омакпайе, – продолжал Гунэис.

– Разрешите узнать, что произошло с Главой градозащитников Омакпайи? Почему его потребовалось сменить? – спросила Тара и едва узнала свой голос. Сдавленный, хрипловатый, он раздирал ей горло.

Командующий медлил с ответом. Писарь отвёл взгляд, уткнулся в бумаги.

– Он мёртв, – с тенью сочувствия сказал Гунэис. – Убит.

«Убит?!»

Внутри всё оборвалось. Перед внутренним взором Тары возникла нежная улыбка Софэна, его проницательные голубые глаза, она помнила каждую морщинку на его немолодом, но привлекательном лице, каждый боевой шрам на его теле. Звуки потонули в дребезжащем гудении. Словно через стену Тара слышала слова Командующего:

– Сегодня днём. В собственном кабинете.

– Убийца найден?

Гунэис отрицательно помотал головой.

Боль утраты рвала душу. Глаза жгло, но слёзы так и не навернулись. Тара молчала.

– Мои соболезнования, Тара, – сказал Командующий, подходя ближе.

Он протянул руку, но так и не решился положить её на плечо Таре. Слухи о близившемся обручении с Софэном дошли и до него.

Нарис ответила коротким кивком на проявление сочувствия. Мир её грёз рухнул одним махом. Одной смертью. Безвозвратной потерей самого лучшего, что случилось за её жизнь.

– Мне жаль, что я вынужден просить вас занять его должность, – сказал Гунэис, – Я пойму, если вы откажите. Но я не знаю никого, кроме вас, кто смог бы навести порядок в Омакпайе.

Тара до боли в пальцах сжала кулаки. Боль утраты переполняла сердце, затягивало в омут невыносимого отчаяния. Разум уцепился за единственную возможность существовать дальше. Она обязана найти убийцу. Обязана отплатить ему за смерть любимого.

– Я отправляюсь в Омакпайю немедленно. Лично казню всех причастных, – твёрдо произнесла Нарис. И гул в ушах наконец стих.

– Рад видеть ваше рвение, – перешёл на деловой тон Командующий Гунэис. – Но на заверение нужных бумаг уйдёт время.

– Слишком много времени. Убийца успеет скрыть следы и сбежать от правосудия.

Гунэис задумался, оценивающе глядя на Тару. Она не позволила себе ни единого проявления слабости. Не могла позволить.

– Хорошо, – произнёс он. – Я отправлю голубя деснице Лорэду. Он вас примет. К сожалению, не могу дать людей. Все нужны мне здесь, на охране Лоэтрака и его дочери. Ваш заместитель – Ши может отправиться с вами.

– Принято, – ответила Тара. – С посыльным Зэром пришлите необходимые бумаги. Разрешите идти?

– Разрешаю.

Выйдя из кабинета, Тара встретилась с внимательными глазами Ши и отвела взгляд. Быстрым шагом она направилась к лестнице, заплетая волосы в тугую косу.

Сейчас она не могла произнести главного вслух, чтобы не разрыдаться. Она запретила себе слёзы. Запретила, пока не отомстит за смерть любимого.

– Седлай коней. Мы отправляемся в Омакпайю. Встретимся у главных ворот, – отчеканила она, когда тэпат с ней поравнялся.

– Сотница Тара Нарис, разрешите узнать: что происходит? – серьёзно спросил Ши.

Нарис остановилась, опустила взгляд на своё одеяние. Платье стало для неё символом новой мирной жизни. Жизни с любимым человеком.

– Поздравь меня с повышением. Теперь моя должность… – Голос Тары был мёртвым, без единой интонации. – Глава градозащитников Омакпайи.

– Что?! Почему? Что сказал Командующий Гунэис? – Ши поймал её ладонь, легонько сжал.

Нарис не могла ответить. Ей до спазма в горле не хотелось произносить ужасную весть. Казалось, признайся она, и надежда на какую-то нелепую ошибку или дурную шутку испарится. Смерть возлюбленного станет реальной и бесповоротной.

– Тара, что с вами? – осторожно спросил Ши. Воительница подняла голову и посмотрела в его карие глаза, сглотнула подступивший к горлу ком.

– Его убили. – Её голос звенел сталью. – Софэна убили.

Тара вырвала руку из окаменевших пальцев тэпата и начала быстро спускаться, не дав другу произнести слова утешения.

Слёзы так и не потекли.

Глава 6. Пыточные

Подмастерье палача тихо посапывал, развалившись на стуле. Имард остался без присмотра, только это не помогало выбраться из клетки. Ключи было не достать. Прутья птичника оказались прочными. Замок не поддавался.

Всё чаще мысли перескакивали к племяннице. Имард вслушивался в звуки, разносившиеся по подвалам Башни Раскаяния, представлял: какие ужасы мог творить Омакпайский Душитель с Рэдой.

Потоки воздуха, гулявшие по коридорам, издавали тихие протяжные стоны. Имард надеялся, что это лишь ветер. Но сердце всё равно каждый раз сжималось от предчувствия чужой боли.

Время тянулось. Веки наливались свинцовой тяжестью, но Имард не смыкал глаз. Не опускал голову. Не переставал вслушиваться и вглядываться в крошечное решётчатое окно на двери допросной. Тени по углам обретали вязкую густоту, звучали тысячами скрипучих голосов. Подползали к клетке, сплетались с решёткой, вразнобой предлагали смерть и спасение, боль и удовольствие, власть и рабство.

В попытке заглушить их визгливый скрип, Имард заорал и очнулся.

Подмастерье, встревоженный криком, вскочил. Бросил взгляд на птичник, облегчённо выдохнул, увидев охотника запертым.

Струящиеся тени заползали обратно в трещины стен, их голоса растворялись в треске факелов и звуке приближающихся шагов.

Дверь распахнулась. Омакпайский Душитель толкнул Рэду в комнату, довёл до второй клетки. Она без возражений зашла внутрь, сползла на решётчатый пол.

– А ты сознаться не хочешь? – без энтузиазма спросил Вогэн.

Имард даже не повернулся к палачу, шарил глазами по племяннице, пытаясь определить: насколько сильно она пострадала.

Рэда сидела, обхватив колени и положив на них голову. Волосы в беспорядке покрывали её лицо, шею и плечи. Племянницу трясло. На вид, новых ран не было. Но это ничего не значило. Хороший палач умел причинять невообразимые муки, не оставляя видимых следов. А Вогэн, по слухам, был в этом лучшим.

– Передай сотнику Волису, что заключённые сегодня сознаваться не желают, – обратился палач к подмастерью, сделав акцент на слове «сегодня».

Как только подмастерье вышел и затворил скрипучую дверь, Рэда оживилась, подняла голову, сладко потянулась. В глазах её играл озорной огонь, а на лице сияла довольная ухмылка.

– Может быть, завтра тебе удастся выпытать признание, мой палач? – томно поинтересовалась Рэда и получила в ответ скупую усмешку Вогэна.

Ударившее Имарда словно обухом по голове удивление быстро перерастало в бешенство. Он был готов придушить свартовку. У Рэды была сотня способов предупредить, что Вогэн – её любовник. Что ей ничего не грозит. Но вредная девица до конца ломала комедию.

– Зарублю, – пробубнил Имард. Плюхнулся на дно птичника, отвернулся от племянницы, стараясь всей своей позой выразить смертную обиду. Из-за тесноты получалось не слишком успешно.

– Дядя? Что-то ты хмурый, – проворковала свартовка. – Мы тебе еды принесли…

Послышался тихий хлопок, по комнате разлился аромат сливовой браги. Вогэн поставил рядом с клеткой Имарда деревянную кружку, до краёв наполнил бордовой жидкостью.

Имард просунул руку между прутьев, забрал подачку. В горле, и правда, пересохло.

– И где же ваша еда? – спросил он, после того как оценил кисловатый вкус сливовой браги.

Вогэн достал из кармана фартука большой ломоть хлеба, протянул Имарду. Охотник решил не думать: чем успела пропитаться выпечка, пока лежала в рабочей одежды палача.

– Поторопись, скоро за вами придут, – сказал Вогэн.

Имард взял подачку. Рот наполнился слюной. В животе жалобно заурчало. С полудня и крошки туда не успело попасть. Имард откусил свежего ароматного хлеба, вкус которого с голодухи показался божественным.

– Солнце, а не вернёшь мне мои шпильки? Причёска совсем не держится, – промурлыкала Рэда, переплетая косички. Палач напоминал «солнце» так же, как холодный полумрак подвала Башни Раскаяния – жаркий летний день. Но Вогэна не смутило это обращение.

Всё, что нашли у охотников – свалили грудой на тумбу в углу. Вогэн выудил оттуда несколько тонких железных закорючек.

– Держи свои отмычки. – Палач протянул шпильки Рэде, а та игриво провела ноготками по его ладони, прежде чем их забрать.

Имард сосредоточился на дожёвывании хлеба. Видеть заигрывания племянницы с палачом было выше его сил.

Вскоре послышались шаги. Дверь с мерзким скрежетом открылась. В помещение вошёл подмастерье. Следом появились знакомые градозащитники из отряда сотника Волиса.

Глава 7. Ворота

У всемогущего Энга'арта есть две прекрасные дочери, царствующие на небосводе: Васайя и Мапайя.

Старшая Васайя – прекрасна и спокойна. Пять раз за год она светит в полную силу, празднуя начало нового времени года и делая ночь похожей на день.

Младшая Мапайя – более поспешна. Двенадцать раз за год она радует людей полнолунием, чтобы они знали: когда настаёт пора сеять, а когда собирать урожай, могли назначать лучшее время для обрядов обручения и почитания предков.

Каждый год на три зимних дня обе луны отворачиваются от Хотартэйи, горюя о потере отца. Это время называют Мраком Сварты. Время, когда тёмные силы стремятся захватить человеческие души и окунуть мир в беспросветную Тьму.

– «О бескрайних землях Хотартэйи», том 1, Ипюр Шоробис

Почти полный диск Старшей луна серебрил пелену облаков. Половинчатая Младшая – завершала свой путь по небосводу, прячась за невысокими крепостными стенами Омакпайи. Густая ночная тьма опускалась на приграничный город.

Топот копыт о каменистую почву привлёк внимание двух стражников, дежуривших на стене.

Всадники остановили разгорячённых коней у закрытой решётки городских ворот.

– Открывай! – крикнул Ши.

– Утром приходите! Ночью пускать не велено, – ответил стражник. Его товарищ пытался вышагивать строевым по площадке над воротами, но то и дело приваливался к деревянным перилам. Те грустно поскрипывали.

– Мы из Томарана, – отчеканил Ши, спешиваясь. – У нас – разрешение!

Ши достал из поясной сумки пропуск с печатью Командующего Гунэиса.

– Нам тут ваши бумажки не указ. Утром приходите! Слышите? А то стрельну! – Стражник показательно помахал арбалетным болтом.

– Сотника Азула позови! – крикнула Нарис.

Её конь нервно вышагивал на месте. Иссиня-чёрная шерсть блестела от пота, изо рта вырывались клубы пара. Подол плаща терракотового цвета лип к крупу коня. Тара ещё в Томаране сменила платье на привычные штаны, рубаху и плащ.

– А мне пост покидать тоже не велено. Ещё из жалования вычтут за самовольство. Утром приходите, – отозвался стражник.

Воздух вспорол звук спущенной тетивы. В землю перед Ши врезался арбалетный болт. Тэпат вынул из ножен обоюдоострый меч. Тара спрыгнула с коня, выступила вперёд.

Первый стражник вырвал у второго арбалет, смачно выругался.

– Тя кто стрелять просил? Балда! – послышался возмущённый голос.

– Тты-ы, – еле ворочал языком его вдрызг пьяный товарищ.

– Балда! – чуть тише выругался первый и уволок второго из виду, продолжая что-то ему втолковывать.

– У меня нет на это времени, – стальные нотки проскальзывали в голосе Нарис.

– Есть другой вход? – отозвался Ши, убирая меч в ножны.

– Только если ты желаешь искупаться.

– Пожалуй, воздержусь.

Стена полумесяцем огибала город и с обеих сторон заканчивалась высоким обрывистым берегом реки Акмэв. Хищники, таящиеся в омуте, отбивали всякое желание близко подходить к воде.

И всё же Омакпайя не была столь неприступной, как в прежние времена. Если поискать прорехи в каменных стенах и постах стражников, наверняка бы повезло. Но сколько часов они на это потратили бы?

Тара подушечками пальцев ощущала стремительное течение песков времени. Оно заметало следы, обрывало тонкие нити связей, способные привести к убийце Софэна.

– Эй! Как звать-то тебя, служивый? – поинтересовалась Нарис у стражника. Тот уже закончил поучать напарника и вернулся на пост.

– Ардвонором кличут, – с гордостью ответил стражник.

– Аар-дву-у-нног! – со смешком вылез пьянчуга и повис на товарище, тыкая пальцем ему в грудь. – Ты ж Тобюн! То-о-бюн!

Стражник снял с себя руку приятеля. Развернул его. Размашисто пнул под зад. Пьянчуга с завыванием завалился куда-то вниз.

Тара собрала волю в кулак. Не время было наводить порядок среди стражников Омакпайи.

– Ардвонор! – Тара Нарис сделала вид, что не заметила поправки, – Так это тебе друг из Томарана просил долг передать?

Она подкинула монетку. Та прокрутилась в воздухе, блеснула серебром в лунных лучах, приземлилась в ладонь.

– Эээ… А долг то поболе был… – деловито протянул Ардвонор-Тобюн.

Тара стиснула зубы, натянуто улыбнулась и достала вторую серебряную монету. мальца моль

– Ещё и за…

– Если этого мало, значит, я ищу какого-то другого Ардвонора, – холодно перебила Тара.

– Так вы друзья моего друга! Что ж вы сразу не сказали? – воодушевился Ардвонор-Тобюн и исчез.

Вскоре стражник появился у решётки, перекрывающей вход. Черт лица его в темноте арки было не разобрать. Впрочем, Нарис хорошо запомнила голос стражника. Знала его имя. От наказания за вымогательство ему не уйти. Как и его напарнику за пьянство. Но это позже.

Тара под укоризненным взглядом Ши протянула «долг» сквозь решётку ворот. Монеты упали в раскрытую ладонь Тобюна и исчезли в кошеле.

– Открывай! – выкрикнул вымогатель и скрылся из виду прежде, чем послышался перезвон цепи, что поднимала решётку.

За воротами Тару встретили обугленные в огне Кровавой войны дома, – уродливые шрамы загнивающего изнутри города, зарастающие мхом, вьюном и колючим кустарником.

Дальше расползались от главной улицы кварталы бедняков, выглядящие почти так же запущено. Уже отсюда можно почувствовать смрад нищеты кошелька и духа, позволяющий людям жить среди дерьма.

– Проникаем в город за взятки… Словно разбойники, – тихо проворчал Ши, ведя лошадей вслед за Нарис. Разгорячённый вороной конь фыркнул и дёрнул головой, встряхивая чёрной гривой, несогласный, что кто-то кроме Тары смеет им командовать. Ши давно привык к строптивому характеру коня, уверенней сжал поводья.

Выложенная камнем широкая дорога вела к внутренним воротам, за которыми начинались ремесленные кварталы.

– Оставшиеся посты также проходить будем? – занудствовал Ши.

– Больше никаких взяток, – успокоила его Тара. Денег у неё всё равно не осталось. – На третьих воротах никто не посмеет меня задержать.

– А на вторых? – уточнил Ши.

– Сейчас узнаем, – ответила Нарис, вскочила на вороного и галопом устремилась к площади Тхаймоны Дайядор, раскинувшейся перед вторыми воротами.

Глава 8. Верёвка

В яме для заключённых было грязно, сыро и холодно. Белесый свет Старшей луны едва ли мог разогнать сгустившийся ночной мрак. Но глаза Имарда уже начинали привыкать к темноте.

Каменные стены образовывали прямоугольное помещение. Пара десятков локтей в длину и ширину, десяток в высоту. Неглубокий ручей делил яму пополам.

Решётка из брёвен с кулак толщиной закрыла отверстие над головами охотников.

Послышались удаляющиеся шаги и стихающие голоса градозащитников:

– Нам должны выписать премию за поимку этих убийц.

– Премию выпишут, сам знаешь кому, а мы об этом и не узнаем.

– Эти всё-таки не абы кого убили, а самого Батиса. Я так думаю… Тут публичное награждение должно быть. Чтоб все знали своих героев!

Имард был рад размять затёкшие ноги и избавиться от внимания градозащитников. И главное – здесь не приходилось наблюдать за тошнотворными заигрываниями племянницы с Омакпайским Душителем.

В самом тёмном углу ямы дрых мужик, с головой укутавшись в грязные лохмотья. Его храп эхом отражался от стен. Имард подавил желание пнуть нарушителя тишины и тихо подозвал Рэду, направившуюся к храпуну явно с тем же намерением. Племянница нехотя подчинилась.

Рассыпаться в извинениях за сорванное дело и за то, что не предупредила о слишком близком знакомстве с палачом, она, очевидно, не собиралась. Девчонка не умела признавать ошибок. Вся в отца.

При воспоминании о Ливаде на душе сделалось теплее. Брат с завидным постоянством попадал в неприятности и ловко из них выкручивался.

Вытащив из светлых волос племянницы шпильку, охотник принялся ковыряться в замке на её кандалах.

– Нужно выбираться отсюда, – прошептал Имард.

– А, по-моему, здесь уютненько, – отозвалась Рэда.

– Нас казнят, если настоящие убийцы сами не сдадутся. Твой палач тут ничем не поможет. Он же нас и обезглавит, – Имард нащупал механизм. Послышался характерный щелчок. Замок открылся, освобождая от кандалов правую руку племянницы.