Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь

– «Мы» – это Совет? – негромко спросила Лилия.

Голос ее звучал совершенно спокойно, но что-то в нем предупредило меня, что этот вопрос, возможно, очень важен.

– «Мы» – это я и некоторые мои знакомые. Это, скажем так, не совсем официально.

Хват и Лилия переглянулись. Она коротко кивнула, и Хват вздохнул:

– Хорошо. Хорошо. Я так и надеялся на что-нибудь в этом роде.

– У меня нет полномочий говорить с Белым Советом от имени Летней династии, – объяснила Лилия. – Но с вами и меня, и моего Рыцаря связывают узы дружбы. Поэтому ничто не мешает говорить со старым другом о нелегких временах.

Секунду-другую я переводил взгляд с нее на Хвата и обратно.

– Так почему сидхе не обрушились на Красную Коллегию всей своей мощью? – спросил я наконец.

Лилия вздохнула:

– Тут все довольно сложно.

– Так начните для ясности с самого начала, – предложил я.

– С какого начала? – спросила она. – И чьего?

Брови мои против воли поползли вверх.

– Адские погремушки, Лилия! Вот от вас я не ожидал обычных для сидхе игр со словами.

Спокойная отрешенная красота накрыла ее лицо подобием маски.

– Я знаю.

– Сдается мне, когда речь заходит об услугах, вы не очень-то вольны распоряжаться собой, – заметил я. – Особенно в свете той заварухи в Оклахоме и истории вашей предшественницы.

– Я знаю, – повторила она, и опять по выражению ее лица я не понял ровным счетом ничего.

Я с досадой откинулся на спинку стула, глядя на нее. Черт, терпеть не могу иметь дело с сидхе! Что Летние, что Зимние – все как чудовищная заноза в заднице.

– Гарри, – терпеливо произнес Хват. – Она не всегда вольна свободно говорить.

– Черта с два не вольна, – буркнул я. – Она ведь Летняя Леди.

– А Титания – Летняя Королева, – возразил Хват. – И если вы не обидитесь на меня за то, что я напоминаю о совершенно очевидных вещах, не так много времени прошло с тех пор, как вы убили дочь Титании.

– Какое это имеет отношение… – начал было я и тут же заткнулся.

Все правильно. Когда Лилия стала Летней Леди, она получила все в комплексе – и это не ограничилось изменением цвета ее волос на белый. Ей наверняка пришлось следовать сложным и запутанным ограничениям и правилам, обязательным для всех Королев фэйри. И, что еще важнее, из этого следовало, что она должна повиноваться более влиятельным Королевам Летних – Титании и Матери Лету.

– Вы хотите сказать, Титания запретила вам обоим помогать мне? – спросил я.

Лица их выглядели непроницаемыми, как у игроков в покер.

Я кивнул: до меня начало доходить.

– Вам не разрешено официально говорить за Летних. И Титания наложила на вас что-то вроде заклятия, не позволяющего помогать мне на уровне личных контактов, – предположил я. – Так ведь?

Живи у Мака хоть один сверчок, я бы наверняка услышал его. Впрочем, будь мои собеседники статуями, я увидел бы с их стороны больше реакции.

– Вам не позволено мне помогать. Вам не позволено говорить мне о наложенном на вас заклятии. – Я перемещался от одного логического узелка к другому. – Но сами вы хотели бы помочь, поэтому и пришли. Из чего следует, что, если я хочу получить от вас хоть какую-то информацию, я должен делать это не напрямую. В противном случае заклятие заставит вас молчать. Горячо?

Чирик-чирик. Продолжайся это еще сколько-то времени, и им пришлось бы опасаться садящихся на макушку голубей.

Я нахмурился и подумал немного.

– Чисто теоретически, – сказал я наконец, – какого рода вещи могут помешать Зимним и Летним отреагировать должным образом на постороннее вторжение?

Глаза Лилии оживились, и она кивнула Хвату. Рыцарь повернулся ко мне:

– Чисто теоретически помешать этому способно очень немногое. Самое простое – отсутствие мало-мальского уважения к силам вторгающихся чужаков. Если Королевы не считают их угрозой, нет необходимости реагировать.

– Гм, – кивнул я. – А еще?

– Гораздо более серьезной причиной могли бы стать проблемы баланса сил между Летними и Зимними. Любая реакция на вторжение может отвлечь наличные оборонительные ресурсы. Если одна из династий не согласится действовать скоординированно с другой, это предоставит ей идеальную возможность нанести внезапный удар, пока первая подставила ей спину.

Я вытер вспотевшие руки о штанину и прищурил один глаз:

– Постойте-ка, я правильно понял? Летние готовы ударить по Красным. Но Зимние не хотят помогать им в этом, зато с гораздо большим удовольствием нападут на вас, ребята, пока вы будете заняты другой угрозой.

Я счел молчание Хвата знаком согласия.

– Но это безумие, – сказал я. – Если такое произойдет, пострадают обе династии. И та и другая ослабнут. Кто бы ни оказался наверху, в выигрыше останутся Красные. Чисто теоретически, конечно.

– В дисбалансе между Зимними и Летними нет ничего нового, – заметила Лилия. – Он существовал со времени нашего с вами, Гарри, знакомства. Он продолжается и сегодня – в связи с несчастливой судьбой нынешнего Зимнего Рыцаря.

Я поморщился:

– Господи, он еще жив? Сколько лет уже… четыре года прошло?

Хват поежился:

– Я видел его раз. Совершеннейший псих, наркоман и убийца…

– И насильник, – вставила Лилия тихим, печальным голосом.

– И это тоже, – хмуро согласился Хват. – Я бы ему шею свернул и смог бы спать после этого спокойно. Но никто не заслуживает… – он поперхнулся и немного побледнел, – такого.

– Этот придурок предал Мэб, – вполголоса заметил я. – Он знал, на какой риск идет.

– Нет, – возразил Хват, поежившись еще раз. – Поверьте мне, Гарри. Он не представлял себе, что с ним случится. Такого даже он не мог вообразить.

Убежденность, звучавшая в голосе Хвата, произвела на меня впечатление – особенно с учетом того, что Мэб проявляла ко мне пугающий интерес и что я все еще был ей должен пару услуг. Я неуютно поерзал на стуле и постарался об этом не думать.

– Тем не менее, – сказал я, – имеется в наличии Летний Рыцарь. И имеется Зимний Рыцарь. Какой тут дисбаланс?

– Он не в состоянии воспользоваться своей силой, – объяснил Хват. – Он узник, и всем это известно. Он не может выступать за Зимних. Поэтому в нынешнем напряжении отношений между династиями его можно не учитывать. Его все равно что нет.

– Ладно, – пробормотал я. – Мэб держит его… не знаю где, но взаперти. Она хочет предпринять наступление прежде, чем Летние сосредоточат все свои силы, и изыскивает способ уравнять шансы. Если Летние начнут операцию против Красных, это даст ей шанс нанести удар. – Я тряхнул головой. – Не буду делать вид, будто хорошо знаю Мэб, но она не самоубийца. Если неравенство сил настолько опасно, на кой черт она тогда держит Зимнего Рыцаря живым? Это во-первых, а во-вторых, она не может не понимать, какими последствиями грозит новая война между Зимой и Летом. – Я переводил взгляд с одного на другую и обратно. – Я прав?

– К сожалению, – тихо произнесла Лилия, – наша информация о внутренней политике Зимних весьма ограниченна. Мэб не из тех, кто делится своими замыслами с другими. Последние ее действия… – она зажмурилась на мгновение, словно одолевая сопротивление, – непоследовательны.

Я оперся подбородком на руку и задумался.

– Мэб можно охарактеризовать по-разному, – проворчал я. – Но черт возьми, непоследовательной ее не назовешь. Она как чертовски здоровенный ледник. Остановить ее невозможно, но, по крайней мере, всегда знаешь, как она станет действовать. Что там говорил Шекспир? Постоянна, как Полярная звезда.

Хват нахмурился, словно борясь с собой, потом устало вздохнул:

– Я думаю, многие из тех, кто знаком с сидхе, согласятся с вами.

Это нельзя было счесть ни согласием, ни опровержением – во всяком случае, с формальной точки зрения. Однако, если подумать, заклятия сидхе отличаются известной формальностью.

Я снова откинулся на спинку стула, обдумывая несколько десятков идей и обрывков информации, чтобы сложить более или менее цельную картину. Картина выходила не из приятных. В прошлый раз, когда баланс сил между Королевами фэйри немного нарушился, это едва не привело к глобальной катастрофе, сопоставимой по масштабам со столкновением Земли с метеором среднего размера или ограниченным обменом ядерными ударами. И ведь это все учудила младшая Королева более спокойных и рассудительных Летних, предшественница Лилии, Аврора. Покойная Аврора, мысленно поправился я.

А если конфликт развяжет Мэб, дела обернутся не так плохо, как тогда.

Хуже.

Гораздо хуже.

– Мне нужно знать об этом больше, – тихо произнес я.

– Я понимаю, – кивнула Лилия. Она подняла руку к виску и закрыла глаза, морщась, словно от боли. – Но… – Она покачала головой и снова замолчала: заклятие Титании связало ей язык.

Я покосился на Хвата – тот сумел-таки выдавить:

– Простите, Гарри.

А потом тоже зажмурился, и лицо его слегка позеленело, словно ему сделалось дурно.

– Мне нужны ответы, – пробормотал я, рассуждая вслух. – Но вы не можете дать их мне. И на свете не так много людей, знающих, что происходит.

Мои собеседники молчали, на лицах их отражалась боль.

– Мне кажется, – проговорил Хват через несколько секунд, – мы сделали здесь все, что могли.

Я несколько мгновений усиленно шевелил мозгами, наконец поднял взгляд:

– Нет, не все.

Лилия открыла глаза и посмотрела на меня, выразительно изогнув тонкую серебряно-белую бровь.

– Мне нужен кто-то, владеющий верной информацией и не связанный обязательством не помогать мне. Я знаю только одного человека, удовлетворяющего этим требованиям.

Глаза Лилии потрясенно расширились.

– Вы можете сделать это? – спросил я у нее. – Прямо сейчас?

Она на мгновение задумчиво прикусила губу, потом кивнула.

– Позовите ее, – попросил я.

Хват переводил взгляд с Лилии на меня и обратно:

– Я не понимаю. Что вы задумали?

– Возможно, глупость, – хмыкнул я. – Но все слишком серьезно. Мне просто необходима информация.

Лилия закрыла глаза и сцепила руки на коленях, сосредоточившись. Я ощущал, как взвихрилась вокруг нее невидимая энергия.

В животе у меня забурчало. Я попросил Мака соорудить мне сэндвич с мясом и вернулся к столу ждать.

Все произошло быстро. Мак не успел еще поджарить стейк, когда Мыш испустил негромкий предостерегающий рык, и температура в баре опустилась градусов на десять. Вентиляторы под потолком протестующе заскрежетали и закрутились быстрее. Дверь отворилась и пропустила в зал луч солнечного света, приглушенного облачком холодного тумана. На ступенях возникла стройная темная фигура.

Хват сощурился. Руки его как бы невзначай скользнули под стол.

– А… Ее, – буркнул он.

Молодая женщина, что вошла в бар, могла бы сойти за сестру Лилии. Она обладала той же экзотической красотой, теми же странными кошачьими глазами, такой же бледной, безукоризненно гладкой кожей. Только волосы ее свисали длинными неровными прядями, как у тряпичной куклы, и каждая прядь была окрашена в свой цвет – бледно-голубой или зеленый, словно они позаимствовали окраску у разных ледников. Зрачки ее отлитых из зеленого льда глаз казались расширенными, как будто от наркотика. В одной ноздре поблескивало тонкое серебряное колечко, а на изящной шее темнел черный кожаный ошейник, украшенный серебряными снежинками. Одежду ее составляли сандалии, короткие джинсовые шорты – очень короткие и очень тугие – и белая футболка в обтяжку, на которой замысловатыми светло-голубыми буквами значилось: «ТВОЙ ПАРЕНЬ ВЫБЕРЕТ МЕНЯ».

Она дефилировала к нам через комнату, покачивая бедрами и выпятив губки. На вид она казалась слишком юной, чтобы двигаться с такой вызывающей чувственностью, но я-то знал, кто она такая – Зимняя Леди, младшая Королева Зимней династии, выученица Мэб по части вредности и могущества. Цветы, что расцвели на колоннах в присутствии Лилии, сморщились и опали, стоило ей пройти мимо. Впрочем, она обратила на них не больше внимания, чем Лилия полчаса назад.

– Гарри Дрезден, – произнесла она негромким, томно-сладким голосом.

– Привет, Мэйв, – ответил я.

Мэйв смерила меня долгим взглядом и облизнула губы.

– Только посмотри на себя, – промурлыкала она. – Весь скованный как черт-те что. У тебя ведь сто лет не было женщины, правда?

Не было. Правда не было. Но это не та деталь, которую позволено держать в голове следователю-профессионалу. Я мог бы сказать что-нибудь в ответ, но решил, что, если проигнорирую подначку, ей может наскучить эта игра и она оставит меня в покое. Поэтому я просто встал и галантно подвинул ей стул:

– Присядете с нами, Мэйв?

Она склонила голову набок – чуть не к самому плечу. Пронзительные зеленые глаза продолжали не отрываясь смотреть мне в лицо.

– Весь прямо бурлишь. Возможно, нам с тобой стоило бы переговорить наедине. Ты и я.

Мое либидо с энтузиазмом подхватило эту идею. Мы с моим либидо редко сходимся во взглядах. Вот черт…

– Я предпочел бы поговорить здесь, – ответил я.

– Лжец, – с улыбкой произнесла Мэйв.

Я вздохнул:

– Ладно. Я с удовольствием занялся бы много чем. Но единственное, что произойдет, – это просто славная, милая беседа. Так что на вашем месте я бы сел и позволил мне угостить вас выпивкой.

Она склонила голову в другую сторону. Бедра ее двинулись в такт голове, и оторвать от них взгляд стоило мне некоторых усилий.

– И долго ты постился, чародей? Сколько времени прошло с тех пор, как ты удовлетворял себя?

Ответ разом понизил мне настроение.

– Со времени последней встречи со Сьюзен, наверное.

Мэйв сказала презрительно:

– Я не про любовь, чародей. Я про желание. Плоть.

– Одно не исключает другого, – возразил я.

Она брезгливо отмахнулась:

– Я хочу ответ.

– Сдается мне, на свете немало такого, чего вы хотели, но не получили, – буркнул я и оглянулся на Лилию с Хватом в поисках поддержки.

Хват пожал плечами, словно извиняясь, а Лилия вздохнула:

– Вы могли бы побаловать ее, Гарри. Она упряма, как каждый из нас, к тому же она единственная может ответить на интересующие вас вопросы и понимает это.

Я перевел взгляд обратно на Мэйв, на лице которой продолжала играть все та же до безумия чувственная улыбка.

– Скажи мне, смертный, когда рядом с тобой лежала новая, незнакомая плоть, когда ты касался ее рукой, а? – Она пригнулась так, что глаза ее оказались в нескольких дюймах от моих. Дыхание ее пахло зимней мятой и еще чем-то волнительным и испорченным, вроде гнилых цветов. – Когда ты в последний раз слышал полные страсти вскрики?

Я посмотрел на нее совершенно невозмутимо.

– Чисто технически? – мягко спросил я. – Когда убил Аврору.

На лице Мэйв мелькнуло нечто вроде неуверенности.

– Вы ведь помните Аврору? – тихо продолжал я. – Прошлую Летнюю Леди. Вашу сверстницу. Равную вам. Она умерла от нескольких дюжин порезов холодным железом. Она истекала кровью. И все же не прекращала попыток вонзить нож в Лилию. Поэтому я схватил ее и удерживал. Она продолжала биться до тех пор, пока не потеряла слишком много крови. А потом она умерла в траве на холме Каменного Стола.

Воцарилась мертвая тишина.

– Меня это удивило, – сказал я, стараясь говорить бесстрастно. – То, как быстро это произошло. Ее это тоже удивило. Она умерла потрясенной.

Мэйв молча смотрела на меня.

– Я не хотел убивать ее. Но она не оставила мне выбора. – Я помолчал секунду или две, а потом посмотрел Мэйв в глаза.

Зимняя Леди сглотнула и отодвинулась от меня на пару дюймов.

Я снова приглашающе указал рукой на свободный стул:

– Будем взаимно вежливы, Мэйв. Прошу вас.

Она медленно вздохнула, не сводя с меня взгляда своих огромных нечеловеческих глаз.

– Теперь я понимаю, – произнесла она, – почему Мэб так хочет тебя. – Она выпрямилась и удостоила меня странным, легким кивком – такой выглядел бы уместнее, будь она одета в платье. – Скажите, – произнесла она, садясь, – найдутся ли у бармена еще эти замечательные лимонадные кубики?

– Конечно, – заверил я. – Мак, будь так добр, еще лимонада для Леди.

Мак выполнил просьбу, по обыкновению, молча. Пока он готовил лимонад, зал покинули последние остававшиеся посетители. Большинство членов магического сообщества Чикаго хорошо знало обеих Леди – если не лично, то по репутации, – и никто не хотел оказаться рядом на случай инцидента между Зимой и Летом. Чем дальше, тем безопаснее.

Черт, будь на то моя воля, я бы унес ноги первым. Своей победой над Авророй я в изрядной степени был обязан чистому везению. Я застал ее врасплох. Если бы она обратила на меня больше внимания, вместо того чтобы целиком сосредоточиться на исполнении своего замысла, я вряд ли пережил бы тот вечер. Возможно, я и переиграл Мэйв в гляделки, но по большому счету я, конечно, блефовал – пытался убедить приближающуюся акулу в том, что я сам в состоянии ее проглотить. В случае если бы акула все-таки попробовала откусить от меня кусочек, все могло бы обернуться для меня очень и очень скверно.

Хорошо хоть акула этого еще не поняла.

Мэйв дождалась своего лимонада, лениво обхватила губами соломинку и сделала глоток. Затем откинулась на спинку стула и принялась жевать. Послышался хруст. Попав в ее рот, лимонад замерз.

Я тихо порадовался тому, как ловко улизнул от темы сексуальных соблазнов.

Продолжая жевать, Мэйв внимательно посмотрела на Лилию, потом повернулась ко мне:

– Знаешь, мой прошлый Рыцарь частенько притаскивал вот эту к нам для представлений. Самых разных представлений. Некоторых – очень болезненных. Некоторых – не очень. Хотя она и на этих кричала очень даже симпатично. – Она мило улыбнулась, словно вела задушевную беседу. – Помнишь, как он заставил тебя танцевать передо мной в красных башмачках, а, Лилия?

Взгляд Лилии оставался спокойным и мирным, как лесное озерцо.

Улыбка Мэйв сделалась резче.

– Помнишь, что я сделала с тобой после этого?

Лилия устало улыбнулась и покачала головой:

– Мне очень жаль, Мэйв. Я понимаю, сколько удовольствия ты получаешь, глумясь над другими, но меня теперь этим не уколоть. Той Лилии больше нет.

Мэйв сощурила кошачьи глаза и повернулась к Хвату:

– И этот… Этого коротышку я видела плачущим, как дитя. Молящим о пощаде.

Хват отхлебнул лимонада.

– Ради всего святого, Мэйв, – сказал он. – Ты можешь хоть немного не изображать из себя принцессу зла? Это очень быстро приедается.

Зимняя Леди раздосадованно поморщилась, поставила стакан на стол и угрюмо сложила руки на груди.

– Очень хорошо, – капризно проговорила она. – И что ты хотел узнать, чародей?

– Я хочу знать, почему Мэб не нанесла ответного удара Красной Коллегии после того, как те нарушили границы сидхе во время прошлогодней битвы.

Мэйв выразительно изогнула бровь:

– Это знание, а знание – сила. Что ты готов предложить взамен?

– Забыть кое-что, – ответил я.

Мэйв склонила голову набок:

– Не помню ничего такого, о чем мне не хотелось бы вспоминать.

– Но полагаю, есть нечто, Мэйв, насчет чего вам хотелось бы, чтобы это забыл я.

– Правда?

Я оскалил зубы в улыбке:

– Я могу забыть, например, что вы устроили на свадьбе Билли и Джорджии.

– Пардон, – усмехнулась Мэйв. – Не помню, чтобы я там присутствовала.

Она все прекрасно знала. И знала, что я это понимаю. Ее попытки изобразить непричастность бесили меня.

– Вас там не было, – согласился я. – Но ваша приспешница была. Дженни Гринтис.

Мэйв приоткрыла рот, изображая удивление.

– Я видел ее насквозь. Вам разве неизвестно, кто ее укоротил? – поинтересовался я, в свою очередь состроив преувеличенно невинное лицо. – Вам не кажется, что это жестоко – даже для вас? Пытаться помешать их браку?

– Твои волчата напакостили мне, – отозвалась Мэйв. – Они убили любимую наемницу Зимней династии.

– Убивая Тигрицу, они исполняли свой долг перед Дрезденом, – негромко заметила Лилия. – Равно как и Маленький Народец, которого он использовал против Авроры. Они действовали по его воле, под его ответственность, Мэйв. Тебе известны наши законы.

Мэйв бросила на Лилию недобрый взгляд, который мог бы показаться почти человеческим.

– За то, что случилось в ту ночь, несу ответственность я. – Я положил руки на стол и, чуть придвинувшись к Мэйв, произнес тихо и настойчиво: – Я защищаю то, что считаю своим. Вы могли бы уже это усвоить. У меня есть весомые причины искать ссоры с вами.

Мэйв снова переместила взгляд на меня, и лицо ее сделалось отрешенным, нечеловеческим.

– Что ты предлагаешь?

– Я готов оставить все как есть, списать все долги – в обмен на честный ответ на мой вопрос. – Я откинулся на спинку стула и посмотрел на нее в упор. – Почему Зимние не выступили против Красной Коллегии?

Мэйв с хитринкой покосилась на меня и кивнула.

– Мэб не позволила, – сказала она.

Лилия с Хватом удивленно переглянулись.

– Истинно так, – подтвердила Мэйв, откровенно наслаждаясь их реакцией. – Королева изготовила свои войска для удара по Летним, а потому отдала военачальникам приказ, запрещающий вести какие-либо действия против Красной Коллегии.

– Но это безумие, – тихо сказала Лилия.

Мэйв сложила руки на столе перед собой, нахмурилась чему-то невидимому для нас и кивнула:

– Возможно, это и так. Что-то темное бурлит в сердце у Зимы. Такое, чего я прежде не видела. Опасное. Я верю, что это предзнаменование.

Я чуть склонил голову, глядя на нее:

– Как так?

– То, что предприняла Аврора, – действительно безумие. Даже для сидхе, – ответила Мэйв. – Ее действия могли вывести из равновесия такие силы, что это погубило бы всех.

– Она хотела как лучше, – заявил Хват, делая робкую попытку объяснить действия бывшей Летней Леди.

– Возможно, – сказал я как можно мягче. – Но благие намерения мало что значат, если последствием может стать вселенская катастрофа.

Мэйв покачала головой:

– Благие намерения… Добро… Зло… Вечно вас, смертных, волнует подобная ерунда. – Она резко поднялась, ее мысли явно витали где-то далеко.

Что-то в ее поведении подсказало мне, что она встревожена. Глубоко, по-настоящему встревожена. Маленькая мисс Сверхбогиня была напугана.

– Все эти понятия смертных, – продолжала она. – Добро, зло, любовь. Все, о чем ваше племя только и треплется. Может быть, они заразны?

Я вежливо привстал:

– Некоторые считают и так.

Она поморщилась:

– Со времени смерти Авроры мне часто кажется, что она заразилась каким-то людским безумием. И я верю, что Королева Воздуха и Тьмы поражена той же заразой. – Она вдруг поежилась, и голос ее сделался резче. – Я ответила тебе истинную правду и полнее, чем стоило. Это удовлетворяет тебя в качестве платы, смертный?

– Угу, – кивнул я. – Вполне сойдет.

– Тогда я удаляюсь. – Она повернулась и сделала шаг.

Внезапный порыв морозного ветра сбросил почти нетронутый стакан лимонада на пол. Жидкость растеклась и тут же застыла ледяной лужицей. Мэйв исчезла.

Мы с минуту сидели молча.

– Она лгала, – сказал Хват.

– Она не может лгать, – произнесли мы с Лилией одновременно.

Лилия сделала жест рукой, предлагая продолжать мне, и я повернулся к Хвату:

– Она не может говорить прямой лжи, Хват. Никто из сидхе не может. Вы ведь и сами знаете.

Он нахмурился и досадливо отмахнулся рукой:

– Но… Мэб? Безумна?

– Это объясняет наши тревоги, – вполголоса заметила Лилия.

Хват немного побледнел, чтобы не сказать – позеленел.

– Я любил ее как сестру, и все же безумие Авроры уже было достаточно скверно. Но если Мэб вознамерилась отправить мир в тартарары… Я даже представить не могу, что она может натворить.

– А я могу, – тихо произнес я. – Я бы посоветовал вам сообщить об этом разговоре Титании, Леди. Расценивайте это как официальное заявление от Совета. И пожалуйста, передайте ей, что Совет, разумеется, заинтересован в сохранении равновесия в стране фэйри. Нам всем на пользу сотрудничество с целью узнать об этом как можно больше.

Лилия кивнула:

– Разумеется, я так и сделаю. – Она зябко передернула плечами и на мгновение зажмурилась. – Мне очень жаль, Гарри, но сковывающие меня узы… Я и так опасно напрягла их.

Хват решительно кивнул, встал из-за стола и подал руку Лилии:

– Жаль, что не смогли помочь вам больше.

– Не переживайте. – Я тоже вежливо поднялся со стула. – Вы сделали то, что могли. Я очень благодарен вам.

Лилия натянуто улыбнулась. Они с Хватом ушли быстро, не сказав больше ни слова. Дверь оставалась закрытой, но мгновение спустя оба исчезли. Мыш сидел у стола, поводя мордой из стороны в сторону и навострив уши в попытке понять, что же случилось.

Я сел за стол и без особого удовольствия отпил лимонада. Новые неприятности в стране фэйри. Большие неприятности. И я мог бы поспорить, что абсолютно точно знаю, от какого безмозглого сукина сына Совет будет ожидать действий на этот счет.