Магия беды
Хантер фыркнула:
– Старую? Ты ведь не считаешь себя старой на самом деле.
Засунув в рот имбирное печенье и не успев его прожевать, Мерси пробурчала:
– Эбигейл, ты не состаришься до тех пор, пока не начнешь носить лифчик.
Мать посмотрела на свою большую, но в то же время упругую грудь.
– Ну, тогда я навсегда останусь молодой. – Когда ее взгляд вернулся к девочкам, на лице женщины расцвела лучезарная улыбка. – Вы обе выглядите безупречно. Абсолютно идеально. Хантер, цвет твоего платья восхитителен и отлично сочетается с твоим амулетом Тюра. Мерси, я волновалась, что твое платье будет слишком простым, потому что изначально оно было сшито из обычной струящейся ткани, но вышивка прелестна. Мне особенно приглянулись соколиные перья твоей богини. Оба небожителя будут довольны сегодня моими удивительными дочерями. – Затем она стала серьезной. – Мерси, твой яблочный пирог остыл. Он по-прежнему стоит на полке около окна. Тебе нужно быстро взять его и захватить свечи. Твоя корзинка на стойке. – Эбигейл давала указания девочкам, продолжая собирать вещи из кладовой. – Хантер, твое пиво во льду в раковине. Это будет крайне занимательный способ призвать бога. Я перечитывала гримуары наших предков и не смогла найти ни единого упоминания, чтобы кто-то выбрал бога мужского пола. Ха. На самом деле удивительно, что такого не случалось ранее.
Хантер стала ковырять ноготь.
– Ты уверена, что так можно?
– Дорогая, как я говорила тебе три года назад, когда ты выбрала Тюра своим божеством, – это твой выбор. Нет правильного или неправильного решения. А сегодня я добавлю к нашей клятве, что ведьмам Гуд давно пора было выбрать бога, а не богиню. Это будет даже интереснее. – Эбигейл сделала паузу и смахнула длинный локон с лица. – А теперь прекрати волноваться и собери все свечи. И не забудь открывашку для пива. – Она постукивала ногой, внимательно осматривая кладовку. – О! Спички! Вот что я забыла. – Эбигейл посмотрела на своих дочерей через плечо. – Вперед! Нам нужно выходить через пять минут, чтобы успеть добраться до дерева вовремя. Брысь, мои маленькие птенчики! Кыш!
Мерси и Хантер усмехнулись друг другу.
– Только этого мы и ждали, – заметила Мерси.
Хантер кивнула.
– Ага, чтобы нас назвали птенчиками и шуганули.
– Вы смеетесь над своей матерью? – Эбигейл уперла кулаки в свои округлые бедра и откинула назад густые волосы, искусно украшенные серебристо-серыми блеском – они выглядели профессионально окрашенными, но на самом деле были такими же натуральными, как ее добрая улыбка и сияющие зеленые глаза.
– Мы? – с притворным удивлением спросила Хантер.
– Даже не думай, Эбигейл! – добавила Мерси, прикасаясь к своему жемчугу.
– Зена! Девчонки опять смеются надо мной, – негодовала Эбигейл.
В мгновение ока на кухню влетел огромный мейн-кун и начал виться вокруг ног матери, укоризненно мяукая и поглядывая на сестер.
– Ладно! Ладно! Мы все поняли. – Мерси отступила, будто кошка могла наброситься на них.
– Эй, отзови ее! Отзови! – Хантер пыталась сохранить испуганное выражение на своем лице, но, когда Зена усадила свой пушистый зад на пол и начала на самом деле отчитывать их, с губ девушки сорвался смешок.
– Я знаю, что они не всегда уважают старших, – успокаивала Эбигейл большую кошку, поглаживая ее от ушей с черными кисточками до кончика пушистого хвоста. – Да, меня это не удивляет, Зена, милая.
Собирая свою корзину, Мерси задала вопрос:
– Что она сказала?
– Неважно, – ответила Эбигейл, доставая из кладовой белую свечу в большом прозрачном подстаканнике и укладывая ее в корзину. – Куда важнее то, что, по ее словам, половина школы собралась на вашу вечеринку, а это значит, что она имела успех. О, и кажется, у одной из моих дочерей завязались отношения. – Зена и Эбигейл бросили на Мерси многозначительные взгляды.
– Клянусь, эта кошка шпионит за нами, – прошипела Мерси.
– Определенно, – отозвалась Хантер.
– Ну так что? – спросила мама.
– Эбигейл, так не говорят уже несколько десятилетий. Буквально, – произнесла Мерси.
– О, меня не волнует ваша подростковая терминология. Когда мальчик дарит тебе свой перстень, у тебя появился постоянный спутник. Дай-ка взглянуть!
Мерси усмехнулась и показала перстень, свисавший с цепочки.
– Кирк подарил мне его прямо перед началом вечеринки.
– Мэгс! – Мама воспользовалась прозвищем, которое девушка носила с первого класса, когда Хантер внезапно выяснила, что означают инициалы Мерси Энн Гуд. – Какой приятный сюрприз от Кирка. – Эбигейл осмотрела кольцо, а затем хитро улыбнулась. – О-о-о, у него большие пальцы. Кстати, пока не забыла. Презервативы в кладовой. Убедись, пожалуйста, что некоторые из них перекочуют в тот чемодан, который ты повсюду с собой таскаешь, а потом окажутся на пенисе Кирка.
– Да, Эбигейл, я знаю.
– Мне нужно записать тебя на гинекологический прием к нашему натуропату?
– Нет, Эбигейл. – Мерси старалась дышать, ощущая жар, растекающийся по ее щекам, и стоически складывала коричневые и зеленые свечи в корзину рядом с яблочным пирогом.
– Дорогая, не хочешь ли ты обсудить свой клитор… еще раз? – поинтересовалась мама.
Хантер задумчиво постучала пальцем по подбородку.
– Да, Мэгс, хочешь?
– Нет. Спасибо. Мне вполне хватило одной такой беседы.
Мать вздохнула.
– Что ж, если у тебя возникнут вопросы, помни, что я всегда рядом и готова на них ответить. Твое удовольствие так же важно, как и его. Не забывай об этом. О, и приготовься к множественным оргазмам. Это фамильная черта, знаешь ли.
Мерси спрятала свое пылающее лицо в корзину.
– Теперь знаю.
– Спасибо, мама! – радостно отозвалась Хантер.
– Не за что, дорогая, – счастливо пропела Эбигейл. – Ой, мне нужно взять те лоскутные покрывала. Зена, не помнишь, куда я убрала их после йольского ритуала? – Непрестанно мяукая, мейн-кун выбежал из комнаты, и Эбигейл последовала за кошкой.
– Если ты еще раз посмеешь поддержать ее разговоры о сексе, я отрежу твои волосы, пока ты спишь.
Хантер усмехнулась.
– Но ты же знаешь, как ей нравится быть полезной.
– Мне не нужна помощь в этих делах! – практически прошипела эти слова сестре.
– Мэгс, раз уж ты встречаешься с Кирком, этот разговор жизненно необходим.
Эбигейл спешно вернулась обратно на кухню, неся в руках стопку из трех старинных лоскутных покрывал – идеального размера, чтобы можно было в них укутаться.
– Зена знала, где они лежат. Так, на чем мы остановились? Правильно ли я расслышала, что тебе нужна помощь с Кирком?
Все еще усмехаясь, Хантер пришла на помощь сестре.
– Нет, мама, мы говорили о ритуале.
Мерси, ухватившись за новую тему, стала ее развивать.
– Да, разве нам не нужно обозначить свое намерение?
– О да, все верно. – Эбигейл повесила плетеную корзину на сгиб локтя. – Но мы займемся этим по дороге к дереву. Вперед, девочки! Хватайте свои корзины и идемте писать новую страницу в истории семьи Гуд!
Глава четвертая
Мерси и Хантер – с Зеной, вышагивающей где-то позади них, – последовали за матерью через задний двор к маленьким железным воротам, за которыми пряталась живая изгородь, разделяющая два огромных кукурузных поля. Семья из трех человек проскользнула через калитку и начала свое движение вдоль изгороди. Было уже поздно, практически полночь, но полная Розовая луна – нареченная так переселенцами несколько сотен лет назад в честь раннецветущего дикого флокса – помогала найти им дорогу.
– Перед тем как определить наше намерение, давайте обратимся к прошлому. 29 июля 1692 года наша прародительница Сара Гуд была обвинена в колдовстве и приговорена к смерти через повешение в Салеме. К счастью, в отличие от остальных несчастных, подвергшихся гонениям женщин, Сара действительно была могущественной ведьмой. Хантер, как ей удалось сбежать?
– Она околдовала тюремного охранника, погрузив его в глубокий сон. Затем фамильяр Сары, кот по кличке Одиссей… – Она замолчала, когда Зена громко мурлыкнула, вызвав у всех смех, и продолжила: – Принес ей ключи от камеры, чтобы она и ее дочь, Дороти, смогли сбежать.
– Отлично. Мерси, как Сара и ее дочь нашли путь к тому месту, которое впоследствии нарекли Гудвиллем?
Мерси и Хантер знали каждое слово этой истории. Они так же знали, как сформулировать свои намерения перед ритуалом, но девушкам нравилось рассказывать о судьбе их прародительницы, учитывая еще и то, какой счастливой становилась их мать при этом.
Когда Мерси ответила, она широко раскинула руку в стороны, и кончики ее пальцев коснулись гладкой, зеленой, влажной от росы листвы кукурузных всходов.
– Так вот, прислушавшись к предупреждающим знамениям, которые посылала ее богиня Гея, Сара закопала деньги, одежду и необходимые для колдовства вещи за пределами города. В ночь побега Сара добралась до надежно зарытого тайника, и с помощью большого опала Гея осветила ей дорогу. Она, ее дочь и их верный спутник отправились на юго-запад, следуя за мощнейшими лей-линиями. В конце концов, они присоединились к каравану, который охотно принял в свои ряды целителя. Приключение выдалось долгим и опасным, но Сара продолжала свое движение на запад, следуя за линиями земной энергии, которая становилась лишь сильнее, пока не привела их сюда, в место, которое впоследствии стало центром штата Иллинойс.
– Хорошо сказано, Мерси. – Мама одобрительно кивнула. – Сара Гуд остановилась здесь вместе с несколькими другими семьями, с которыми сблизилась во время путешествия. Гея указала, что именно в этом месте сходятся пять энергетически сильных лей-линий. Хантер, почему эту прекрасную плодородную землю не заселили раньше и обходили стороной даже коренные жители?
– Потому что их пугали обитавшие здесь монстры, которые расправлялись с каждым, кто осмелится подойди к месту пересечения земной энергии.
Эбигейл через плечо улыбнулась своей младшей дочери.
– Ты отличный рассказчик, Хантер. Мерси, почему здесь разгуливали монстры?
– Потому что на конце каждой лей-линии находился вход в то, что мы именуем иным мифологическим Подземным царством, хотя для меня это никогда не имело смысла.
– Почему нет? – задала вопрос мама.
– Ну, Эбигейл, если бы Подземное царство было мифологическим, тогда угли-бугли, – она подмигнула Хантер, – не существовали бы. А это не так.
– Они и сейчас существуют, – поправила мать. – Мы никогда не должны забывать, что находящееся по ту сторону ворот Подземного царства очень даже реально.
– Хорошая мысль, Эбигейл. Это также подтверждает мою точку зрения о том, что существование этих мест не является мифом, – сообщила Мерси.
– Я согласна, – ответила мама. – Хантер, как поступила Сара?
– Сара воспользовалась своей колдовской мудростью и придумала, как закрыть вход своеобразными вратами. Каждые врата отмечены деревом, которые она сама посадила, а каждое дерево соответствует той области мира, откуда были родом угли-бугли, – поведала Хантер.
– Правильно, – сказала Эбигейл. – Но никогда не забывайте, что деревья с самого зарождения были пропитаны магией. Сара была ведьмой природы. – Она послала Мерси улыбку, и та с гордостью улыбнулась маме в ответ. – Сначала Сара магически породила молодые саженцы. Они были созданы из плодородной почвы под нашими ногами, смешанной с ее мощнейшими магическими силами. У Скандинавских ворот из ее заклинания-призыва выросла яблоня. У греческих – оливковое дерево. Для египетских врат магическая сила выбрала дум-пальму, а у японских появилось очень молодое, податливое и плачущее вишневое дерево. Для последних ворот – индуистских – из покрытой зеленой растительностью земли поднялся бенгальский фикус. И закончив взывать к деревьям и произносить заклинание, запечатывающее врата, что она обнаружила, девочки?
Сестры произнесли в унисон:
– Деревья создали гигантскую пентаграмму!
– Точно! Поэтому вместе с другими семьями Сара основала наш город в центре пентаграммы, и в честь своей любимой целительницы его прозвали Гудвиллем. И в каждый Великий Праздник Сара возвращалась к одному из деревьев и совершала мощный защитный ритуал, чтобы врата оставались запертыми. А чем она занималась оставшуюся часть года, Хантер?
– Тем же, чем занимаешь ты, мама. Сара ухаживала за деревьями, чтобы они здравствовали и развивались, – ответила Хантер.
– Да. После этого Сара осела здесь и работала повитухой и целительницей, жила полноценной жизнью до глубокой старости. Обучала свою дочь Дороти, чтобы та заняла место матери, когда ее собственное тело примкнет к земле. Поручила своей дочери и всем последующим женщинам из рода Гуд заботиться о деревьях, которые закрывают врата в Подземное царство. Мы продолжаем дело, которое зародила Сара много поколений назад. Наши намерения не изменились. Мы воспользуемся силой лей-линий, чтобы укрепить яблоню, охраняющую Скандинавские врата. Во время ритуала мы представим, что дерево – это врата, а его мощь удерживает врата Подземного царства затворенными. Кроме того, сегодня вечером мои горячо любимые дочери озвучат вид колдовства, который решили практиковать во имя своей богини, – и бога. – Через плечо Эбигейл улыбнулась Хантер. – Ах, вот мы и на месте! Как раз вовремя.
Живая изгородь из деревьев заканчивалась травянистой поляной, где встречались четыре поля. В центре высилась толстоствольная яблоня, раскинувшая свои искривленные ветви, напоминая огромную паутину. Некоторые ветви были столь огромны и тяжелы, что Эбигейл пришлось подставить под них Y-образные деревянные подпорки. Весна выдалась необычно теплой, и яблоня в этом году зацвела гораздо раньше положенного. Но даже несмотря на то, что большинство цветков превратились в твердые маленькие зеленые шарики, в воздухе еще витал сладкий приятный аромат.
– Дочери мои, поставьте свои корзины и обувь в центр пентаграммы, а затем положите свои подношения к ногам привратника.
Яблоня и четыре магических хранителя ворот располагались на крайних точках пентаграммы. Скандинавская яблоня оказалась самым северным привратником, от которого расходились остальные деревья, формируя вершины огромной пентаграммы, в центре которой был заключен Гудвилль.
Перед деревьями находились едва заметные знаки, за которыми также ухаживала Сара и будут следить все следующие поколения ведьм. Они символизировали невидимые взгляду точки маленькой пентаграммы около каждого дерева. У Скандинавского дерева этими отметками служили четыре больших камня, обточенных временем и стихиями. Они не имели значения ни для кого, кроме ведьм из рода Гуд, которые признавали в них истинный смысл – символы вершин пентаграммы.
Изящным жестом Эбигейл обвела камни и дерево.
– И почему мы используем пентаграмму как магический символ?
– Потому что каждая точка символизирует один из пяти элементов, а это великая магия, – ответила Мерси.
– Да, и наш круг проходит через точки пентаграммы и включает все находящееся внутри, – закончила Хантер.
– Отличная работа, мои красавицы. А теперь пора начинать, – произнесла Эбигейл.
Три женщины ступили в круг и обнажили свои ноги. Затем Мерси достала из корзины яблочный пирог, испеченный для своей богини, и поставила его между выступающими корнями огромного дерева, пока Хантер открывала бутылку пива и разливала содержимое по кругу на утрамбованную землю. Затем девушки вернулись к своей матери.
– Теперь нужно расставить свечи. – Голос Эбигейл приобрел торжественный оттенок: вскоре им предстояло провести мощнейший ритуал, который защитит их самих и маленький городок от непередаваемого ужаса.
Когда девочки взяли в руки свечи, их мать извлекла из корзины длинный коробок ритуальных спичек и высокую белую свечу.
Сестры разделились: Мерси двинулась вправо, Хантер – влево, а их мама пошла прямо к большому яблоневому дереву. Дойдя до дерева, Эбигейл развернулась, чтобы посмотреть на своих дочерей, которые ставили на гладких валунах по две свечи, олицетворяющие оставшиеся четыре точки воображаемой пентаграммы. Подняв свою свечу, она чиркнула спичкой и произнесла:
– Сначала я уставила белую свечу на ее законное место, на вершину пентаграммы. Белый цвет символизирует дух. И с помощью свечи я призываю свою богиню Афину, по пути которой я следую всю свою жизнь. Этот путь, в этой жизни, помог мне стать Мудрой женщиной и Ведьмой кухни. – Она зажгла белую свечу и держала ее перед собой, будто предлагая дереву.
Мерси нравилось, когда ее мама проводила ритуалы. Она всегда выглядела такой могущественной и красивой – даже немного таинственной, – когда призывала Афину и открывала священную пентаграмму с помощью спиритической свечи. От волнения у Мерси скрутило живот. Она едва ли могла поверить в то, что наконец-то пришла ночь, когда она и ее сестра присоединятся к матери для проведения ритуала – как и многие-многие дочери рода Гуд на протяжении нескольких столетий. Ночь казалась особенной, непохожей на другие. Что-то заставляло ее прислушиваться к земле и растениям, окружавшим ее, отчего по телу прокатывались мурашки. Она хотела спросить у Хантер, чувствует ли она нечто подобное, но посмотрев на сестру через пентаграмму, увидела, что та с восторженным выражением на лице взирает на полную луну.
«Хантер тоже это чувствует! Я знаю, что чувствует».
Эбигейл осторожно установила свечу перед деревом между выступающими на поверхность корнями. Затем провела линию пентаграммы до того места, где стояла Мерси. Она держала первую из двух своих свечей. Поднеся ее к матери, произнесла:
– Я помещаю зеленую свечу на ее законное место на пентаграмме. Она символизирует путь, который я выбрала, и богиню, которой буду служить.
Мать зажгла свечу, и Мерси поставила ее на камень у своих ног, после чего вместе с Эбигейл направилась ко второй свече, прочерчивая еще одну линию. Мерси нравилось ощущение прохладной травы под ногами; но, когда она сделала первый шаг, ее нога приземлилась на что-то достаточное твердое, отчего лодыжка подвернулась, и под ногой что-то хлюпнуло, – будто она наступила на разбившееся яйцо, и жидкая субстанция просочилась сквозь пальцы. Эбигейл мгновенно ухватила Мерси за руку, придерживая, пока девушка не приняла вертикальное положение.
– Ты не ушибла ногу? – спросила Эбигейл.
Мерси опустила взгляд.
– Нет, я поскользнулась на чем-то… – Она приподняла ногу, под которой оказалось раздавленное недозревшее зеленое яблоко, заполненное червями. – Фу! – Она быстро вытерла ногу о чистую траву, вздрогнув от того, как черви извивались в гнилой мякоти яблока.
Мама посмотрела вниз, а потом резко выпрямилась.
– Все нормально. Обнули свое намерение. Все отлично.
Но Мерси заметила, как лицо ее матери побледнело, и в лунном свете кожа напоминала молоко.
Эбигейл направилась к камню, который обозначал следующую вершину пентаграммы. Мерси мысленно встряхнулась и последовала за мамой. Она сделала несколько вдохов, чтобы вновь настроиться на ритуал, и, подняв ожидавшую там свечу, провозгласила:
– Я помещаю коричневую свечу на ее законное место на пентаграмме. Она символизирует путь, который я выбрала, и богиню, которой буду служить.
Прежде чем зажечь свечу, Эбигейл обратилась к Мерси:
– Говори, дочь, и назови имя своей богини.
– Фрейя, великая Богиня любви, плодородия и прорицания.
– И по какому пути ты пойдешь вместе с Фрейей?
В голосе Мерси слышалась сила и уверенность.
– Ведьмы природы.
Эбигейл зажгла коричневую свечу и склонила голову.
– Добро пожаловать на Великий путь, Мерси Энн Гуд, ведьма природы и дочь Фрейи.
Мерси поклонилась и установила коричневую свечу на камень, символизирующий крайнюю точку их маленькой пентаграммы. Затем мать прошла через центр пентаграммы к месту, где со своей первой свечой стояла Хантер, на противоположной стороне от зеленой свечи Мерси.
Хантер протянула желтую свечу своей матери. Когда она заговорила, ее голос звучал громче, чем обычно, и Мерси почувствовала, как по спине побежала легкая дрожь предвкушения.
– Я помещаю желтую свечу на ее законное место на пентаграмме. Она символизирует путь, который я выбрала, и бога, которому буду служить.
Эбигейл зажгла свечу, которую Хантер поставила на булыжник, прежде чем направиться навстречу Мерси, чтобы завершить линию их пятиконечной звезды. Она взяла в руки синюю свечу, ожидавшую ее на последней точке, и повернулась лицом к матери.
– Я помещаю синюю свечу на ее законное место на пентаграмме. Она символизирует путь, который я выбрала, и бога, которому буду служить.
Как и в случае с Мерси, Эбигейл произнесла для второй дочери торжественные слова перед ритуалом зажигания свечи.
– Говори, дочь, и назови своего бога.
– Тюр, Бог неба.
– И по какому пути ты пойдешь вместе с Тюром?
В голосе Хантер сквозила уверенность и сила.
– Ведьмы Космоса.
– Добро пожаловать на Великий путь, Хантер Джейн Гуд, ведьма космоса и дочь Тюра.
Хантер улыбнулась, установив последнюю свечу на камень у своих босых ног. Они с Мерси обменялись возбужденными взглядам, а затем перевели свое внимание на мать, которая вернулась в центр маленькой пентаграммы к стоящим там корзинам. Женщина извлекла три лоскутных покрывала, сшитые два поколения назад их прабабушкой. Когда девочки присоединились к матери, Зена осторожно вошла в пентаграмму, громко мурлыча. Три женщины, накинувшие покрывала на плечи, и верный спутник Эбигейл присели в центре пентаграммы, освещенной ярким пламенем свечей.
Из своей корзины Эбигейл достала каменную чашу с высеченным на ней символом тройной луны, зажгла уголек, поместив его в чашу, и посыпала смесью трав. Тлеющие травы мгновенно наполнили травянистую землю благоухающим дымком. Эбигейл подожгла ветку дерева пало-санто и окурила им всех со словами:
– Благовония от ладана и дерева – символы очищения. Они изменяют энергию вокруг нас и удерживают в стороне негативное воздействие.
Помахав руками перед собой, девушки рассеивали дым вокруг. Их мать опустила тлеющую деревянную палочку в чашу к травяным благовониям.
– А теперь мы защитим себя. Я хочу, чтобы каждая из вас вообразила щит – большой, сверкающий щит. Закройте глаза. Представьте его.
Закрыв глаза, Мерси представила огромный круглый щит, в центре которого была высечена могучая яблоня, похожая на ту, что располагалась перед ней.
– Представьте, как он висит на вашей спине, чтобы никто и ничто не могло напасть на вас со спины.
Мерси представила, как ее спину прикрывает сверкающий щит, а не лоскутное покрывало.
– Мысленно нарисуйте вокруг себя круг, центром которого будете вы, – продолжила Эбигейл. – Повторяйте за мной: «Это мое пространство».
– Это мое пространство, – в унисон произнесли девочки.
– Я признаю это пространство своим, – нараспев, продолжила Эбигейл.
– Я признаю это пространство своим, – вторили близнецы.
– Хорошо. Теперь мы готовы стать сосудами, через которые энергия земли потечет прямо к привратнику, укрепляя наше дерево и позволяя сохранить врата к Скандинавскому Подземному царству запертыми. Дышите вместе со мной, глубоко, вдох-выдох, на счет четыре.
Мама сделала несколько глубоких, очищающих вдохов.
– Очистите свой разум от мыслей. Признайте свои чувства, не задавайтесь вопросом, почему вы испытываете именно их. Просто вдохните, принимая это чувство, и на следующем выдохе освободите его.
Очистив свой разум, Мерси сделала глубокий вдох, и ее мгновенно охватила нервозность. Она не пыталась разобраться в своих ощущениях. Вместо этого она подумала: «Привет, нервозность, я чувствую тебя, признаю тебя и отпускаю тебя!»
Сделав длинный выдох Мерси почувствовала, как напряжение в плечах ослабло.
Следующий вдох наполнил Мерси страхом – страхом оказаться недостаточно хорошей, недостаточно умной, недостаточно храброй – или, что еще хуже, слишком эгоистичной, чтобы следовать по пути Фрейи. И снова она приняла возникшее чувство.
«Я принимаю его. Страх есть. Это правильно, нормально и естественно. Страх помогает. Он напоминает мне, что нужно быть умной, храброй и самоотверженной, думать о других, а не только о себе. И сейчас я отпускаю тебя, страх».
Выдохнув страх, Мерси ощутила, как болезненный узел в ее животе распустился и успокоился.
– И мы начинаем. Мы сосуды, очищенные и защищенные, готовы стать проводниками. Помните, мы не храним энергию. Мы лишь сопровождаем ее. Визуализируйте врата перед собой, глубоко внутри ствола этого древнего дерева, которое стоит за страже уже сотни лет.
Мерси зажмурила глаза и не позволяла распахнуться. Она знала, что глаза Хантер были открыты, потому что каждый Великий Праздник вплоть до сегодняшней ночи они практиковали ритуал за пределами пентаграммы, наблюдая, как их мать-ведьма использует энергию земли и направляет ее, чтобы закрыть врата. Хантер никогда не закрывала глаза и смотрела на дерево, а Мерси предпочитала представлять врата в своем воображении.