Лабиринты Ехо. Том 1

Мне очень не хотелось смотреть на водительскую кабину. Но человек устроен так, что то и дело совершает поступки, от которых лучше бы воздержаться. Я увидел широченную людоедскую рожу, скупо украшенную тоненькими усиками. Маленькие глазки, утопавшие в изобилии плоти, горели неземным восторгом. Трудно сказать, что именно в его облике так меня испугало, но в тот миг я хорошо понял, каково приходится скитающейся в Бардо душе, когда ей навстречу выходит первая процессия Гневных Божеств. Слова «страх», «ужас», «шок» – не способны передать охватившее меня чувство.

Трамвай начал тормозить, приближаясь к остановке. Тут я понял, что мне – конец. Если я зайду туда, мне конец, а если повернусь и убегу… Что ж, тогда – тем более! Я снова покосился на водительское место. По счастию, оно уже опустело. Мне стало полегче. Трамвай без водителя, на улице, где не ходят трамваи, маршрут № 432, из ниоткуда в никуда, – это было вполне терпимо. Такая версия искаженной реальности меня более-менее устраивала. В отсутствие людоедской рожи меня устраивало вообще все что угодно.

Трамвай остановился. Ничем не примечательный пожилой экземпляр с корявыми надписями: «Sex Pistols» и «Майкл – козел» на исцарапанном боку. Я бесконечно благодарен неведомому Майклу, он спас мне жизнь, или рассудок, или все вместе.

Выяснив зоологическое происхождение ни в чем не повинного парня, я почти успокоился. Вошел в пустой полутемный салон. Уселся у окна, пристроил рюкзак на соседнем сиденье. Дверь закрылась. Очень уютно закрылась, ничего пугающего в этом событии не было. Мы поехали. Даже скорость была (или казалась) самой обычной. И ночной пейзаж за окном не представлял собой ничего особенного – полузнакомые городские улицы, освещенные бледными кляксами фонарей, редкие желтые заплатки живых окон, жалкая неоновая рябь вывесок. Мне было хорошо и спокойно, словно я ехал в бабушкин загородный домик, где не был с четырнадцати лет. Бабушка умерла, домик продали, и я больше никогда не был так счастлив и свободен, как там.

Я увидел в стекле свое отражение – счастливое, изумленное, помолодевшее. Экий я симпатяга, однако, если постараюсь.

На одном из сидений я обнаружил какой-то журнал и радостно в него вцепился. Журнал оказался из породы любимых мною дайджестов. Некоторые любят погорячее, а я в ту пору предпочитал засорять мозги дайджестами – экологически чистый наркотик! Время полетело именно так, как я люблю: незаметно.

Наверное это выглядит нелепо – попасть в такую переделку и тут же вцепиться в старый журнал, заедая позавчерашнюю прессу свежими бутербродами. Но так уж я устроен: когда не понимаю, что происходит, стараюсь найти себе какое-нибудь занятие, чтобы отвлечься. В повседневной жизни я нередко веду себя как сумасшедший, зато, как только начинаются чудеса, тут же становлюсь психически уравновешенным занудой. Инстинкт самосохранения, очевидно.

Оторвавшись от журнала, я заметил, что за окном светает. Вернее, за окнами. Какая-то струнка внутри меня задрожала, готовясь порваться. Два симпатичных солнышка бодро карабкались на небеса из-за горизонтов, каждое – из-за своего. Два рассвета в одном флаконе, или один – в двух? Слева и справа, чтобы ни одному глазу не было обидно.

Нужно было срочно брать себя в руки, поэтому вместо того, чтобы паниковать, я отвернулся от обоих окон, зажмурился, зевнул и попытался поудобнее устроиться на жестком сиденье. Как ни странно, мне это удалось. Сиденье словно бы стало мягче и больше. Я опустил голову на набитый бутербродами рюкзак и заснул. Спал крепко, кошмары меня не мучили. Видимо, ответственные за мои сновидения ангелы решили устроить перекур. Вот и молодцы.

Трамвайная реальность вообще была ко мне снисходительна. Проснувшись, я обнаружил, что лежу не на жестком сиденье, а на коротком, но мягком кожаном диванчике. Подтянув колени к подбородку, на нем можно было поместиться целиком. Кроме того, откуда-то появился колючий клетчатый плед, почти такой же уютный, как тот, что остался дома. «Как это мило с вашей стороны», – пробормотал я и заснул еще крепче.

К тому моменту, как я пробудился окончательно, салон трамвая стал похож на общежитие для гномов: все сиденья превратились в короткие кожаные диванчики, что меня вполне устраивало. Перед лицом неизвестности грех было не воспользоваться таким замечательным отпуском. Я много спал, жевал свои запасы, время от времени обнаруживал новые журналы, порой в довольно неожиданных местах. Один из них оказался у меня за пазухой, а другой был вставлен в компостер, как некий чудовищный проездной талон.

Что касается сюрреалистических пейзажей, вроде удвоенного рассвета, их больше не было. За окном установилась стабильная темнота. Тем легче было сохранять душевное равновесие.

По моим приблизительным подсчетам, идиллия продолжалась дня три-четыре. Хотя кто знает, как текло время в этом удивительнейшем образчике муниципального транспорта. Главным доказательством того, что мое существование подчинялось исключительно законам метафизики, является тот факт, что меня совершенно не тяготило отсутствие уборной, а это несколько не вяжется с моими представлениями о человеческих возможностях. Всю дорогу с тревогой ждал, что организм потребует внимания к своим естественным нуждам, и безуспешно изобретал хоть сколько-нибудь гигиеничный выход из этого неловкого положения. Однако обошлось.

Финальное пробуждение разительно отличалось от предыдущих. Начать с того, что я был укрыт не пледом, а меховым одеялом. И наконец-то вытянул свои многострадальные ноги. Оглядевшись, я обнаружил, что лежу не в кровати, и не на диване, а на очень мягком полу, в огромной полутемной и почти пустой комнате. В дальнем конце помещения кто-то тихо и, как мне показалось, угрожающе сопел. Я открыл глаза еще шире, потом неловко повернулся и встал на четвереньки. Сопение прекратилось, но через несколько секунд что-то мягко толкнуло меня в пятки. До сих пор не понимаю, как я тогда не заорал.

Вместо этого я, оставаясь на четвереньках, молниеносно развернулся и… уткнулся носом в другой нос, маленький и влажный. Меня тут же лизнули в щеку. Неописуемое облегчение чуть не лишило меня рассудка. Передо мною было совершенно очаровательное создание – мохнатый щенок с бульдожьей мордашкой. Позже, правда, выяснилось, что Хуф – не щенок, а, можно сказать, матерый зверюга, но его компактные размеры и восторженное дружелюбие ввели меня в заблуждение.

Песик радостно залаял. Вскоре в полумраке спальни материализовался невысокий силуэт в просторной, ниспадающей до пола одежде. Приглядевшись, я понял, что это не мой знакомец из снов. Кто-то другой. Неужели я ошибся адресом?

– Господин Па-а-ачетнейший Начальник изволит вернуться ближе к ночи, а вас, сэр, попрошу сообщить мне свои пожелания, – церемонно сообщил незнакомец, хрупкий сморщенный старичок с лучистыми глазами и неулыбчивым тонкогубым ртом.

Это был Кимпа, дворецкий сэра Джуффина Халли. Сам Джуффин действительно объявился вечером. Только тогда до меня окончательно дошло, что невообразимое путешествие из одного обитаемого мира в другой действительно состоялось.

Вот так я и оказался в Ехо, о чем мне еще никогда не доводилось сожалеть, – даже в такие дурацкие дни, как сегодняшний.

Пока я предавался воспоминаниям, служебный амобилер под управлением сэра Джуффина Халли уже с полчаса плутал среди роскошных садов Левобережья. Наконец мы въехали на одну из узеньких подъездных дорожек, выложенную, кажется, исключительно из самоцветов. Поначалу я не заметил никакого дома в глубине густых зарослей. «Наверное, сэр Маба Калох – философ, и его философия требует слияния с природой. Поэтому он живет в саду, без всяких там архитектурных излишеств», – весело подумал я и… уткнулся носом в стену дома, почти невидимую, поскольку постройка была скрыта под плотной завесой вьющихся растений.

– Вот это маскировка! – восхитился я.

– Ты даже не представляешь, насколько ты прав, Макс. Знаешь, почему я сам сел за рычаг этой грешной телеги? Не поверишь! За свою жизнь я несколько сотен раз наносил визит Мабе и всегда был вынужден наугад искать путь в его берлогу. Выучить дорогу сюда невозможно. Всякий раз остается лишь надеяться, что повезет. Маба Калох – непревзойденный мастер скрытности.

– Он от кого-то прячется?

– Да ни от кого он не прячется. Просто людям очень трудно его обнаружить. Это происходит само собой. Один из побочных эффектов занятий Истинной магией.

– А почему ваш дом найти проще простого?

– Во-первых, у каждого из нас свои причуды. А во-вторых, мне еще надо дожить до его лет.

– Вы хотите сказать…

– Я ничего не хочу сказать. Но приходится, поскольку ты спрашиваешь. Орден Часов Попятного Времени существовал… дай-ка подумать… Ну да, около трех тысяч лет. И я никогда не слышал, чтобы там менялись Великие Магистры.

– Ох!

Я больше ничего не мог добавить.

Сэр Джуффин свернул за угол почти невидимого сооружения. Там обнаружилась ветхая фанерная дверь, более уместная в студенческом общежитии, чем на вилле Великого Магистра. С тихим скрипом она открылась, и мы зашли в пустой прохладный холл.

Маба Калох, Великий Магистр Ордена Часов Попятного Времени, известный тем, что мирно распустил свой Орден за несколько лет до начала Смутных Времен, после чего умудрился почти исчезнуть из жизни, ни на день не покидая Ехо, этот живой миф ждал нас в гостиной.

«Живой миф» выглядел весьма прозаично. Невысокий коренастый человек неопределенного возраста, с широким подвижным лицом, украшением которого были почти круглые веселые глаза. Если он и был похож на кого-то из моих знакомых, так это – на Куруша, нашу мудрую птицу.

– Давно не заглядывал, Джуффин!

Сэр Маба Калох произнес эту фразу с таким неподдельным восторгом, словно долгое отсутствие сэра Джуффина наполняло его жизнь воистину неземной радостью.

– Счастлив видеть тебя, Макс, – он отвесил мне шутовской поклон. – Мог бы и раньше показать мне это чудо, Джуффин. А его можно потрогать?

– Ну, попробуй. Насколько мне известно, он не кусается. И не бьется. Его даже на пол ронять можно.

– На пол – это хорошо.

Маба Калох действительно прикоснулся ко мне указательным пальцем и тут же отдернул руку, словно боялся обжечься. Дружески подмигнул, словно бы хотел сказать: мы-то с тобой понимаем, что вся эта клоунада нужна только Джуффину, так ты уж потерпи, доставь старику удовольствие. Сэр Маба не пользовался Безмолвной речью, но я готов спорить, что именно это он имел в виду, когда мне подмигивал. Мне понравился такой подход к делу, несмотря на то, что меня обозвали сомнительным словом «чудо» да еще и пощупали, как свежую булку.

– Усаживайтесь, ребята, – предложил сэр Маба Калох, широким жестом обводя свой обеденный стол. – У меня найдется кое-что получше вашей черной отравы.

Под «черной отравой», как я понимаю, подразумевалась камра, любимый напиток жителей Соединенного Королевства, местный эквивалент чая и кофе одновременно.

– Наверное, опять какая-нибудь вареная трава, – сварливо сказал Джуффин. Обычно он свирепеет, когда кто-то покушается на его маленькие слабости.

– Да уж не эта ваша жидкая смола. Кто вам сказал, что ее вообще можно употреблять в пищу? Сколько бы там над ней ни колдовали все эти горе-умельцы… Не дуйся, Джуффин! Сначала попробуй. Это действительно нечто особенное.

Сэр Маба Калох был совершенно прав. Светло-красный горячий напиток, появившийся на столе, немного напоминал обожаемый мною бальзам Кахара, смешанный с ароматами каких-то райских цветов.

– Ну, наконец-то в этом доме подают что-то приличное. – Джуффин начал оттаивать.

– Я не видел тебя таким усталым со дня принятия Кодекса, – наш хозяин встал с кресла и с хрустом потянулся. – Зачем так переживать из-за этих дурацких убийств, Джуффин? Когда Мир действительно мог рухнуть, ты был гораздо спокойнее. И правильно делал.

– Во-первых, если я не могу покончить с делом в течение часа, меня это раздражает, сам знаешь. А во-вторых, Максу в голову пришла идея, которая мне совсем не нравится. Но при этом все объясняет. Если мы оставили нараспашку Дверь между Мирами… Сам понимаешь, Маба, это не шутки!

– Двери между Мирами никогда не бывают по-настоящему закрыты, а посему совесть твоя чиста… Ну, ладно. Я к твоим услугам при условии, что вы оба выпьете еще по чашечке моего приобретения. Я очень тщеславен.

– Грешные Магистры! А я-то переживал, что у тебя не осталось ни единой человеческой слабости, – ухмыльнулся Джуффин. И обернулся ко мне. – Сэр Макс, не сиди, как засватанный. Возможно, это – единственный дом в Ехо, где можно вообще не стесняться. Прими к сведению и пользуйся случаем.

– Да я и не стесняюсь. Просто мне всегда нужно время, чтобы…

– Принюхаться? – заинтересованно спросил Маба Калох. Его круглые глаза были самым доброжелательным рентгеном, с каким мне доводилось встречаться.

– Что-то в этом роде. Обычно это продолжается очень недолго, а потом я внезапно понимаю, что уже привык. Но иногда…

– Иногда ты понимаешь, что к ТАКОМУ привыкнуть невозможно, да и не нужно, и стараешься улизнуть, – закончил мою речь сэр Маба. – Что ж, очень верный подход к делу. Принюхивайся, чудо. Что касается меня, я к тебе уже принюхался.

Я кивнул и послушно потянулся за второй чашкой.

– Ты ведь можешь проверить, прав Макс или нет? – Джуффин нервно барабанил пальцами по столу.

– Конечно. Только зачем проверять? Ты и сам знаешь, что он прав, Джуффин. Просто ты устал. И не только от этого дела. Но это был твой выбор – тратить свою жизнь на пустые хлопоты.

– Кто-то же должен этим заниматься, – проворчал сэр Джуффин.

– И не кто-то, а именно ты, так что все правильно. Хочешь, чтобы я посмотрел, как это было?

– Конечно! Если парень из другого Мира шляется по Ехо, я должен хотя бы знать, насколько случайно он сюда попал.

– Называй вещи своими именами. Больше всего тебя интересует, сколько еще незваных гостей имеют шанс свалиться в твои объятия.

– Тоже мне, провидец! Конечно, интересует. Такая уж у меня работа.

– Ладно. Если захотите еще по чашечке, кувшин на столе. Надеюсь, вы не успеете заскучать. Я сейчас.

С этими словами сэр Маба Калох, к моему великому изумлению, полез под стол. Я ошеломленно уставился на Джуффина.

– Зачем?!..

– Посмотри под стол и поймешь.

Я заглянул под стол. Разумеется, там никого не было. А чего еще я мог ожидать?

– Дверь между Мирами может быть где угодно, – мягко сказал Джуффин. – В том числе и под столом – какая разница? Но тому, кто хочет ее открыть, необходимо скрыться от чужих глаз. Мабе хватает секунды, мне, пожалуй, понадобилось бы две. Сколько тебе пришлось ждать то удивительное транспортное средство, на котором ты прибыл в мою спальню?

– Около часа.

– Неплохой результат для начинающего. Подлей-ка мне этого зелья. Кажется, я нашел именно то, что нужно усталому человеку.

– Хорошо бы раздобыть рецепт, – мечтательно сказал я.

– Рецепт?! Его не существует. Я-то знаю, как Маба готовит! Он просто достает из ниоткуда все, что под руку подвернется.

– Грешные Магистры! Джуффин, для меня это слишком.

– Да и для меня тоже – пока. А ведь я живу на свете немного дольше, чем ты. И не так уж понапрасну теряю время. Проблема, Макс, состоит в том, что все случается очень постепенно.

– Моя проблема в том, что все случается очень уж внезапно.

– Значит, тебе пока везет. Постарайся с этим смириться.

Где-то в дальнем углу гостиной хлопнула дверь. Сэр Маба Калох вернулся к столу, все такой же жизнерадостный.

– Спасибо, Джуффин! Я получил истинное наслаждение, созерцая открытую вами дверь и то забавное место, которое за ней находится. Это просто здорово!

– Рад, что тебе понравилось. Но по мере того, как Макс рассказывает мне о своей родине, она нравится мне все меньше и меньше.

– А я и не говорю, что она мне по душе. Но очень забавное местечко! Давно не видел ничего подобного. Ты рад, что улизнул оттуда, Макс?

– Я теперь даже подумать не могу, что могло быть как-то иначе. Но поначалу… Я, кажется, натер мозоль на том участке мозга, который заведует положительными эмоциями.

Сэр Маба Калох сочувственно покивал, устроился поудобнее в своем кресле, задумчиво извлек из-под стола блюдо с какими-то маленькими булочками. Попробовал, одобрительно кивнул и поставил свой трофей на стол.

– Это съедобно, и даже более того… Не буду томить, просто расскажу, как все происходило. Во-первых, Макс, ты угадал. В Ехо действительно объявился твой земляк. Между прочим, Джуффин, я впервые вижу, чтобы у человека его возраста и пола была так развита интуиция.

– Я тоже, – согласился мой шеф.

Я покраснел от удовольствия.

– С чем вас обоих и поздравляю. Ешьте, не бойтесь! Я, конечно, не могу объяснить, откуда они взялись, тем не менее…

– Отравитель, – буркнул Джуффин, отправляя булочку в рот. Жуй, Макс. Умирать, так всем вместе.

Булочки оказались превосходными. Их вкус был мне знаком, но я не мог понять, почему.

– Не знаю, как вам это удалось, – продолжил сэр Маба Калох, – но вы, ребята, сотворили самый безумный способ сообщения между Мирами, какой я когда-либо видел.

Я попытался протестовать.

– Почему мы? Его создал Джуффин, а я просто тупо выполнял инструкции. Ни к чему мне чужие лавры, свои девать некуда.

– Ну сам рассуди, Макс, – вздохнул Джуффин, – как я в одиночку мог создать этот дурацкий «трамвай», если до сих пор не представляю себе, что это такое? Когда-нибудь до тебя дойдет, что мы сделали это вместе, а пока – что ж, просто поверь нам на слово.

– Смирись с тем, что ближайшую пару сотен лет ты не будешь ведать, что творишь, – добавил Маба Калох. – Это только поначалу пугает, а потом становится интересно. Ладно, вернемся к моим впечатлениям. Я побывал на темной и унылой улице, где для тебя открылась Дверь между Мирами. Там бродил человек, одержимый убийством. Ничего особенного, но… Я люблю одержимых, Макс. Как бы примитивны они ни были, для них всегда открыт доступ к чудесам. Что касается этого парня, мне сразу стало ясно, что он уже обеими ногами увяз в чуде. К нему приближалась некая причудливая телега, творение рук человеческих, именуемое «трамвай». Никогда не видел ничего более нелепого! Транспортное средство должно уметь ездить где угодно, а не по специальной тропинке, тем более, что ни одна тропинка не может быть бесконечной.

– Эта «тропинка» называется: «рельсы», – уточнил я.

– Спасибо, Макс. Это, конечно, полностью меняет дело. Когда я понял, как устроена эта странная телега, и для чего она нужна, я смеялся до колик. Кстати, для одержимого появление трамвая тоже было сюрпризом. Он, знаете ли, был в курсе, что на данной улице нет упомянутой мной специальной тропинки… Да, Макс, я помню, «рельсов». Следовательно, бедняга был уверен, что эта штука не может здесь ездить… Грешные Магистры, как мало надо некоторым людям, чтобы окончательно потерять разум!

– Скажи мне, Маба, – нахмурился Джуффин, – насколько велика вероятность, что этот трамвай будут встречать и другие люди?

– Их шансы почти на нуле. Во-первых, появление этого недоразумения природы каким-то образом увязано с фазами тамошней Луны и положением прочих планет, поэтому происходит довольно редко. Во-вторых, это очень пустынная улица. И третье, самое главное: этот проход между Мирами создавался специально для него, – кивок в мою сторону. – Так что нормальные люди не только не смогут им воспользоваться, но вообще ничего не увидят. Только сведущий человек, или сумасшедший, чья собственная личность почти исчезла под натиском безумия, способен пройти через чужую Дверь. Можешь быть спокоен, Джуффин, подобные совпадения нечасто случаются. Разве что забредет сюда пара-тройка тамошних Магистров, но такое возможно во все времена.

– Тем более, что там нет никаких Магистров, – добавил я.

– Никогда не суди поспешно, – с упреком сказал сэр Маба Калох. – Ты что, лично знаком со всеми обитателями своего Мира?

– Конечно, нет, но…

– То-то же. Если ты ни одного не встретил, это не значит, что их нет вовсе. Будь оптимистом. Мы, Магистры, есть везде!

– Так ты говоришь, нашествия не будет? – с явным облегчением переспросил Джуффин.

– Разумеется, нет. Да, еще одна интересная деталь! В этом «трамвае» был возница. Хотелось бы мне иметь больше времени, чтобы изучить природу этого существа. Займусь на досуге, непременно.

– Восторженный толстяк с тонкими усиками, – онемевшими от ужаса губами выговорил я. – Чудовищная рожа, как только его земля носит… Это был он?

– Разумеется. Кто же еще? Первое созданное тобой существо, Макс. Мог бы испытывать к нему более нежные чувства. Никогда такого не видел!

– Что за возница? – изумился Джуффин. – Ты мне ничего о нем не говорил, Макс!

– Я думал, что вы и без меня все знаете. К тому же я постарался забыть о нем как можно скорее. Я чуть не умер, когда его увидел. Хвала Магистрам, что он почти сразу исчез!

– Ну да, ты, небось, подумал, что это мой добрый приятель… А я-то хорош! Надо было расспросить тебя поподробнее. Меня подвела практичность, решил: раз уж ты здесь, все остальное не имеет значения… Маба, что же это за существо?

– Я же говорю, еще не знаю. Могу сказать одно: я никогда прежде такого не видел. Если выберу время изучить это явление природы, непременно сообщу результаты исследований вам обоим. Но ты слишком суров к собственному созданию, Макс! Одержимому, например, этот возница очень даже понравился. Он решил с ним поговорить и узнать, откуда взялся трамвай там, где его быть не может. И еще он подумал, что возница может стать его лучшим другом… В некотором смысле, это так: они оба – одержимые, каждый по-своему. В общем, трамвай остановился, парень вошел, поприветствовал возницу, и они поехали… Не могу сообщить вам леденящие душу подробности их совместного путешествия, поскольку поленился вникать. Но через какое-то время одержимый оказался в Ехо, на задворках «Обжоры Бунбы». Он был голоден, перепуган, и у него окончательно поехала крыша.

– Что у него поехало? И куда? – Изумился сэр Джуффин.

– Крыша. Куда – извини, не знаю. Очевидно, вниз и немного вбок… Шучу, шучу! Я лишь воспользовался его собственным термином, чтобы быть более точным. В таком деле нюансы имеют большое значение. Макс, ты знаешь перевод?

– Ну… – я задумался. – Это значит: «сойти с ума» – сразу, но, в то же время, постепенно, шаг за шагом, погружаясь все глубже и глубже. По крайней мере, я сам употребляю это выражение именно в таких случаях.

– Здорово объяснил! – сэр Маба Калох был доволен. – Ну, а что случилось потом, вы знаете лучше, чем я, поскольку Дверь между Мирами закрылась, и я утратил интерес к вашему приятелю.

– Послушай, Маба, а нельзя ли… – начал Джуффин.

– Нельзя!

– Ладно. Тогда прощай. Не забудь рассказать про загадочное усатое создание, когда разберешься.

– А ты приходи через дюжину-другую дней. Или даже раньше, только не с таким озабоченным лицом. И ты приходи, Макс. Вместе с Джуффином или один, – если сможешь меня найти, конечно. Но тут уж я никому не помощник. Что ж, господа, вы доставили мне истинное удовольствие, взвалив на меня собственные проблемы. А это действительно надо уметь! Прощайте.

И сэр Маба Калох резким толчком опрокинул стол, за которым мы сидели. Стол с грохотом рухнул на пол, брызнули осколки посуды. Я инстинктивно отпрянул, кресло покачнулось, миг – и я приземлился на самую надежную из всех точек опоры, совершив какое-то идиотское сальто в духе сэра Мелифаро.

Мгновение спустя я понял, что сижу не на полу гостиной, а на заросшей травой обочине садовой тропинки. Очумело огляделся. Рядом со мной от души хохотал Джуффин.

– Маба обожает удивлять новичков. После знакомства с ним я оказался на дне озера, где ползал на четвереньках, разыскивая «лестницу наверх», поскольку напрочь забыл, что умею плавать. Какое там, сам факт существования такого полезного навыка, как плавание, не укладывался в моей голове. Мне понадобилось несколько часов, чтобы выбраться на берег. И несколько лет, чтобы вспомнить, как я там очутился. Но к тому времени я уже не смог бы обидеться на Мабу, даже если бы очень постарался. Можешь мне поверить, сэр Макс, с тобой он обошелся более чем гуманно.

– Ничего себе «гуманно». Но ваш сэр Маба мне все равно очень понравился.

– Рад, что наши вкусы совпадают. Поехали. Можешь сесть за рычаг, разыскать обратную дорогу труда не составит.

– А о чем вы с Мабой говорили в самом конце, Джуффин? – спросил я, когда немного пришел в себя после причудливого прощания с Великим Магистром. – Я довольно шустро соображаю, но это уж слишком: «А нельзя ли? – Нельзя!» Простите мою назойливость, но мне ужасно интересно.

Сэр Джуффин Халли махнул рукой.

– Тоже мне тайна! Я собирался спросить, нет ли способа быстро найти твоего земляка, воспользовавшись тобой… – ну как образцом, что ли. Может быть, существует какой-нибудь особый запах твоего Мира, неуловимый настолько, что я его не учуял. Или нечто в этом роде, что могло бы ускорить дело.