Шатун
Он оставил ей в подарок малахитового жука и вышел на улицу.
"Да, – подумал он. – Я определенно обязан намылить Пирогову физиономию и трахнуть кого-нибудь из наших девчонок. Интересно, а насколько они стали страшны?"
Он скормил остатки булки двум голубям, разгуливающим рядом с мусорной урной, и зашагал дальше. У неряшливого здания с зарешеченными окнами он остановился, посмотрел на табличку "Пункт общественного порядка", на припаркованный у входа желтый милицейский "уаз" и сгреб с забора горсть снега. Растерев им до красноты лицо, он расстегнул куртку и во весь дух побежал к дверям. Ворвавшись в здание и очутившись в темном узком коридоре, он сослепу налетел на стол, за которым играли в домино два милиционера.
– Убийство! – не своим голосом закричал Андрей. – Труп! Быстрее! Еще не поздно его задержать!
Милиционеры вскочили, побросав "кости" на стол.
– Где труп? Успокойся! Нормально объясни!
– Быстрее! – продолжал орать Андрей. – Он может уйти!
– Кто? Труп?
– Да нет! Убийца! Здесь не далеко! На повороте!
– На каком повороте?
– К гостинице "Ковчег"! Быстрее, прошу вас!
Милиционеры переглянулись.
– Гоним! – сказал один из них и кинулся к выходу.
Через минуту желтый "уаз" уже мчался по поселку и, пронзительно сигналя, распугивал приезжих.
– Это ужасно, – бормотал Андрей. – Его уже стало засыпать снегом. Лицо зеленое, рот приоткрыт. А вокруг – следы, следы, следы…
– Ты уверен, что это был труп? – спросил милиционер, который был за рулем.
– А как можно сомневаться, если он не подавал признаков жизни? – ответил Андрей и высморкался в шарф.
– Кроме тебя его еще кто-нибудь видел? – спросил второй и как-то странно взглянул на Андрея.
– Нет, никто, – признался Андрей и упавшим голосом добавил: – Я понимаю, вы станете подозревать меня. Надежда только на презумпцию…
– Да ладно тебе языком трепать! – махнул рукой милиционер и отвернулся. – Никто тебя пока не подозревает.
Машина выехала за пределы поселка, миновала мост через бурную и мелководную реку и помчалась вдоль лесных заснеженных склонов. Вскоре водитель свернул на грунтовку, которая змейкой поднималась в гору.
– Стоп! Здесь! – скомандовал Андрей и первым вышел из машины.
– И где твой труп? – спросили милиционеры, оглядевшись.
Андрей, почесывая щеки, ходил от обочины к обочине, глядя себе под ноги.
– Ничего не понимаю, – сказал он и покосился на милиционеров. – Полчаса назад он лежал вот здесь.
– По-моему, парень, ты нам лапшу на уши вешаешь, – со скрытой угрозой произнес один из милиционеров и поманил Андрея пальцем: – Ну-ка, иди сюда!
– Да вы что?! – крикнул Андрей и ловко взобрался на замшелый валун. – Правду говорю! Вот там он лежал. Рот раскрыт, в одной руке бутылка водки, а в другой – кусок колбасы…
– Сюда, говорю! – крикнул милиционер и сделал вид, что пытается достать пистолет.
– Ага, сейчас! – кивнул головой Андрей и в несколько прыжков поднялся еще выше по склону. – Ошибиться даже нельзя! Даже если это был пьяный, так, значит, бдительность надо потерять, да? А закон гласит, что общественность обязана содействовать органам правопорядка!
– Вот же сволочь! – выругался второй милиционер и погрозил кулаком. – Встречу – ребра переломаю.
– Вот она, вот она благодарность! – кричал Андрей, поднимаясь все выше. – Я старался, в поте лица к ним бежал, а мне за это ребра ломать будут! Да в следующий раз мимо дюжины трупов пройду, и пальцем не пошевелю ради торжества правосудия!
Он сунул пальцы в рот и пронзительно свистнул.
– Пойдем, – сказал милиционер и толкнул в плечо своего коллегу. Тот, вяло сопротивляясь, еще смотрел на склон, где за деревьями скрылся кудрявый наглец.
Глава 6. Побитый пес
Курга все слышал даже не заходя в гостиницу – так громко ругались между собой администратор и чернобородый молодой человек в светлом, под горло, свитере и короткой дубленке.
– Вы нам срываете мероприятие, понимаете? – кричал молодой мужчина с бородой. Он был маленького роста и узкоплечим, отчего его голова, отягченная внизу целинной бородой, казалась необычно крупной, как у лилипута.
– Еще раз повторяю, – нервно отвечала администратор гостиницы "Ковчег", – все номера заняты, а которые не заняты, те забронированы. За них уплачены деньги, понимаете?
Молодой человек взмахнул руками, повернулся к администратору спиной, словно хотел найти в пустом холле сочувствующих, сокрушенно покачал головой и снова повернулся к женщине:
– Так это для нас, наверное, их и забронировали! Кто забронировал, назовите фамилию?
– Иванов!
– Не может быть! – безапелляционно заявил он. – Не Иванов, а Войтенко! Войтенко должен был забронировать десять номеров две недели назад. Посмотрите, пожалуйста, заявки.
– Ищите! – коротко ответила женщина и кинула на стол папку. – Здесь все заявки за этот и прошлый год.
– И буду искать, – упрямо согласился молодой человек.
– Ищите-ищите!
Курга сидел на отполированном бревне, приспособленном под скамейку, и искоса наблюдал за входом в гостиницу. Он заметил, что у него от волнения начинают дрожать руки. "Хоть бы она его турнула скорее! – подумал он. – Какой непонятливый тип попался… Очень удобный момент, никого нет… Хоть бы он сейчас вышел! Хоть бы вышел, и тогда я подойду к нему, и этого никто не заметит…"
Бородатый с нескрываемой злостью перелистывал заявки, они шуршали в его пальцах и рвались.
– У нас юбилей! – отрывисто выкрикивал он, перелистывая заявки. – Пятнадцать лет со дня выпуска! Со всей страны приедут люди! У кого работа, у кого семья!
Администратор смотрела в окно и делала вид, что не слышит бородатого.
"Наверное, со стороны заметно, как я трясусь, – подумал Курга и стал рыскать по карманам в поисках пачки сигарет. – Надо взять себя в руки и успокоиться… Еще ничего не произошло. Еще никто, кроме этого Пирогова, не приехал. И вообще, с чего я взял, что она приедет? У бизнесменов почти не бывает свободного времени. Она могла не получить письма. Или срочно уехала в командировку. Да мало ли какие могут быть причины. И тогда все окажется напрасным… И что – мне станет легче? Неужели я вздохну с облегчением?"
– Ну? Где же заявка этого вашего Иванова? – снова вступил в бой с администратором бородач.
– Он забронировал номера по телефону, – спокойно ответила женщина, уверенная в своей правоте.
– Что значит по телефону? – возмутился бородач. – Вот я, живой человек, стою перед вами с живыми деньгами, а для вас важнее телефонный звонок от какого-то Иванова?
– Не кричите. Он все оплатил такими же живыми деньгами.
– Интересно, как он это сделал при помощи телефона? Хотел бы я посмотреть на этот фокус!
– Я вызову милицию, если вы не перестанете скандалить.
"Это большая удача, – подумал Курга, – что мне удалось забронировать все свободные номера по телефону, и администраторша не знает меня в лицо. А то прятался бы сейчас в сугробах, как ледокол "Ленин".
Он почувствовал взгляд, обращенный к себе. Точнее, он так сам сказал себе: "Я чувствую ее взгляд". Медленно повернул голову, посмотрел на темные стекла ресторана, в которых отражались быстрые облака, шлифующие голубое небо. Рыжеволосая девушка в светло-травяном платье с белым передником стояла в гардеробной у самого стекла и, действительно, смотрела на него. Казалось, облака скользят по ней – снизу вверх, как клубы дыма, и пламя вот-вот вырвется из кладки дров и охватит ее, и она вспыхнет факелом и станет беззвучно корчиться в огне.
Курга кинул окурок на снег, затоптал его и перевел взгляд на двери гостиницы. Бородатый уже не скандалил. Он выдохся, убедившись в полной бесперспективности силового решения вопроса. Теперь он разговаривал с администраторшей негромко и подобострастно, выясняя, есть ли шансы устроиться внизу, в поселке, а она, удовлетворившись его поражением, великодушно отвечала, что устроиться можно, но десять человек в один дом вряд ли кто возьмет. Бородатый загрустил и стал отчаливать от стола администраторши. Он стал казаться еще ниже от навалившейся на него неразрешимой проблемы. Бормоча что-то, он без энтузиазма двигался к выходу. Его глаза были настолько переполнены виной, что он стал напоминать побитого пса, которого строгий хозяин выгнал из дома.
"И вот теперь он вцепится в меня, как в спасательный круг," – подумал Курга и уже встал с бревна, чтобы пойти бородатому навстречу, как вдруг услышал гул автомобильного мотора. Нервы его были напряжены настолько, что он резко повернулся и быстро зашагал в противоположную сторону, даже не поняв толком, чего именно он испугался.
Глава 7. Ирка
Ирину укачало, и она уже собралась просить телохранителя Лешу, чтобы он остановил машину, как на последнем подъеме словно из-под земли стал вырастать большой бревенчатый дом под мощной треугольной крышей, усыпанный чешуйками мансардных окон. Сначала она увидела балконы второго этажа, затем первый этаж, сугробы вдоль расчищенных дорожек, фонарные столбы, оригинальные скамейки из полированных бревен и подпирающий скалу уютный маленький ресторан. Вокруг, на заснеженных склонах, безмолвствовал дремучий лес.
– Приехали, что ли? – с облегчением произнесла Ирина и машинально потянулась за зеркальцем. – Подожди, не гони…
Она поправила прическу, устранила только ей заметные недостатки, стряхнула что-то невидимое с лацканов своего огненно-красного костюма и прильнула к стеклу.
Черная машина медленно и бесшумно объехала гостиницу. Со скрипом прессуя широкими колесами снег, она подкатила к входу, где с открытым ртом стоял бородач.
– Боже, это Пирогов! – воскликнула Ирина и хлопнула в ладоши. – Борода! А все остальное прежнее…
Она повернулась и посмотрела в другое окно, но поблизости больше никого не было. "Наверное, все уже собрались в фойе, – подумала она. – Это плохо. Было бы лучше, если бы все увидели, как я выхожу из машины…"
Телохранитель неторопливо, но со смыслом в каждом движении обошел капот, дышащий жаром, встал к машине боком и открыл дверь.
Ирина выставила на снег ноги в бархатных туфлях с золотыми застежками и кинула короткий взгляд на лицо Пирогова, которое с каждым мгновением становилось все более счастливым. Телохранитель уже держал наготове короткую норковую шубку. Ирина вышла из машины, натягивая на руки тонкие перчатки из белой кожи. По-прежнему делая вид, что не узнает одноклассника, она подставила плечи шубке, затем стала нарочито долго поправлять ее на себе, чтобы великолепный мех поиграл всеми оттенками в солнечных лучах. Она знала, что именно в эти мгновения в черепной коробке Пирогова откладываются самые сильные впечатления, и не спешила, хотя Пирогов, эта беспросветная серость и заурядность, был не тем человеком, перед которым стоило показывать себя во всей красе.
– Ух ты! – наконец издал Пирогов, не скрывая, что он "в полном отпаде". – Ирка!..
Она сделала вид, что узнала его не сразу и не без труда: сначала посмотрела на Пирогова со сдержанным негодованием ("Кто это посмел обратиться ко мне столь фамильярно?!"), затем с любопытством ("Ну-ка, ну-ка, кто же это такой? Белкин? Вешний? Вацура?"), и только потом она "узнала" его.
– Саша! – с усталой радостью произнесла она. – Я приняла тебя за метрдотеля. Богатым будешь…
– Твоя тачка? – спросил Пирогов, кивая на колеса "лексуса", и при этом лицо его все еще излучало беспредельный восторг. – Ну, это вообще…
– Боже, как у меня болит голова, – сказала Ирина, закатила глаза вверх и на секунду коснулась ладонью виска. – Позови кого-нибудь из наших, пусть помогут занести вещи.
Она уже хорошо вошла в образ и с нетерпением поглядывала на двери гостиницы. "Где же он? Хоть бы из любопытства вышел, чтобы узнать, кто приехал."
– Давай я помогу! – согласился Пирогов. – Хотя… пока заносить некуда. Тут одна хренотень приключилась…
– Где-то у меня был аспирин, – не слушая Пирогова, произнесла Ирина и повернулась к машине. Телохранитель, зная особенности поведения своей хозяйки, не пытался ей прислуживать, а продолжал истуканом стоять перед машиной, с профессиональной подозрительностью оглядываясь вокруг.
Ирина села на кожаный диван и потянулась к саквояжу.
– Ах, и запить нечем! – притворно воскликнула она, хотя в баре стояло несколько бутылок колы. – Саш, если тебе не в тягость, сбегай за минералочкой. И заодно прихвати ящик шампанского.
И она, не вставая, протянула ему стодолларовую купюру. Но это уже был выстрел из пушки по воробьям. Пирогов и без купюры давно пребывал в восторженном шоке. Взяв баксы из рук женщины, с которой он когда-то имел честь учиться в одном классе, Пирогов сделал полный вздох, безмолвно покачал головой, а потом развел руками.
Курга, прячась за деревьями, наблюдал за этой сценой. "Все-таки приехала!" – подумал он и почувствовал, как страх, который только что с легкостью гасил его волю, бесследно исчез, а на его месте стала вскипать безудержная ненависть. Вот она, эта роскошная женщина, которая существовала как бы в ином мире, в ином измерении, на недосягаемой для него высоте – вот она, всего в каких-нибудь ста шагах от него. К ней можно приблизиться, услышать ее голос, уловить запах ее духов. Это о ней он столько думал, когда остался без квартиры, без денег, погрязший в долгах; это ее факсимильная подпись стояла на банкнотах акций, которые в одночасье превратились в бумажки, и которые он в ярости рвал в клочья; это ее имя он проклинал, когда лежал на нарах в душном бараке…
Глава 8. Кто шагает дружно в ряд?
Земцов еще издали увидел шумную группу людей у входа в гостиницу. Первым он узнал Андрея Вешнего – по росту и светлым кудряшкам на голове. Втянув голову в плечи, он прыгал на месте от холода и поочередно подносил ко рту то сигарету, то откупоренную бутылку шампанского. Рядом с ним, сунув руки в карманы шубы, стояла Ирина Гончарова. Федя Белкин со свекольно-бурым лицом размахивал рукой с пластиковым стаканчиком и сиплым голосом пытался привлечь внимание одноклассников, но его никто не слушал. Бородатый Пирогов крутился вокруг группы с бутылкой шампанского, выискивая, кому бы еще подлить. Темноволосая и, как прежде, худенькая Люда в белом лыжном комбинезоне заметила Земцова первой, звонко крикнула "Сережка ползет!" и, раскинув руки в стороны, побежала ему навстречу.
"А Ириша меня как бы не замечает," – успел заметить и подумать Земцов до того, как Люда с разбегу кинулась ему на шею и, обдав запахом горького парфюма и шампанского, мокро поцеловала его в губы.
– Штрафную ему! – крикнула она, на секунду повернувшись к группе, и снова схватилась за воротник Земцова, близко рассматривая его лицо. – Какой мужчинка! А загар! А мужественные морщины! А седина в висках! Упасть и не встать!..
"Морщины могла бы и не заметить," – подумал Земцов.
Он, следуя манерам, которые сама же Люда и установила, обнял ее правой рукой (под левой находился пистолет) и, рассыпая невнятные комплименты, пошел к группе. Пирогов уже наполнял для него пластиковый стаканчик, и пена переливалась через край. "К нам приехал, к нам приехал Сергей Игоревич дорогой!" – невероятно фальшиво пел Белкин, глядя на Земцова маленькими подслеповатыми глазками, в уголках которых скопилась белая слизь. Андрей Вешний, закрыв пальцем горловину бутылки, яростно тряс ее, потом перевернул горлышком вниз и направил в сторону Земцова и Люды дробящуюся на брызги струю. Ирина, сдержанно улыбаясь, приблизилась к своей машине, и телохранитель с безупречной тактичностью открыл перед ней дверь.
Белкин кинулся обнимать Земцова, и Земцов уловил идущий от него запах тяжелого перегара.
– Дружище! – возбужденно орал Белкин, хлопая Земцова по спине. – Как давно я тебя не видел!
Пирогов протянул Земцову руку для взаимного пожатия, но его оттолкнул подскочивший Андрей. В расстегнутой куртке, с нелепо намотанным на шею шарфом, он схватил Земцова за уши, притянул к себе его голову и громко поцеловал в лоб.
– Ах, Зема, Зема! Люблю я тебя, сукиного сына, несмотря ни на что…
Пирогов все-таки доставил Земцову стакан с шампанским. Тот, сказав банальное "За встречу!", выпил и только потом покосился на Ирину. Гончарова, конечно, слишком переигрывала, продолжая не замечать Земцова. В последний момент она решила сменить декорации, села на заднее сидение автомобиля, выставив ноги наружу, и занялась сотовым телефоном.
– Здравствуй, Ира, – сказал Земцов, приблизившись к женщине, и подумал: "Надо же, какая крутая стала!"
– Ой, привет! – ответила Ирина, будто и впрямь увидела Земцова только что и, прижав трубку мобильника к уху, подала ему знак рукой, мол, прости, надо поговорить.
– Кого еще ждем? Где великий комбинатор Войтенко? – громко, нараспев, говорила хмельная Люда. – Где Вацура?
– Господа, господа! Тут одна хренотень приключилась… – пытался разъяснить ситуацию Пирогов, но его по старой привычке никто не слушал.
– Хватит болтать, наливай! – краем рта сказал ему Андрей, сунул в рот сигарету и стал жевать фильтр. – Ты что это высокий такой стал? Раньше в пупок мне дышал, а теперь в грудь… Помнишь, как на выпускном вечере настучал Раисе, что я коньяк в сортире глушил? Думаешь, я забыл?
– Да ты что, Андрюха! – торопливо ответил Пирогов, зачем-то прикладывая к сердцу бутылку. – Я же с доброй иронией… С любовью!
– Ага, с любовью, – ответил Вешний, икнул и пошатнулся. – Ты знаешь о том, что Раиса после этого повесилась на собственных колготках в кабинете химии?
Пирогов так сильно вытаращил глаза, что они стали существовать как бы сами по себе.
– Кто?! Наша классная?! Да я же ее месяц назад на бульваре видел!
– Правда? – с подозрением спросил Андрей, нахмурился и отобрал у Пирогова бутылку. – Твое счастье, что она жива осталась.
Земцов хотел отойти от машины, чтобы не мешать Ирине разговаривать, но она нечаянно уронила перьевой "паркер", которым собиралась что-то записать в блокноте. Он взглянул на ручку, потом на женщину, улыбнулся и склонился к ее ногам. Тут Ирина как бы невзначай наступила на ручку туфлей, вдавив ее в снег.
– Алло, девушка! Код Пекина, пожалуйста! – громко говорила Ирина. – Как? Восемьдесят шесть – десять?
Она легко толкнула туфлей Земцова в плечо и, не отрываясь от трубки, пальцем показала ему, чтобы он записал номер на снегу.
– И еще код Нью-Йорка… После десяти… да-да, записываю… один – двести двенадцать… Спасибо!
– Да тише вы! – крикнул Пирогов на Белкина и Вешнего, которые, обнявшись, начали горланить пионерскую речевку. – Человеку в Нью-Йорк позвонить надо!
Земцов выковырял из-под снега авторучку. Колпачок треснул, под ним блестело золотое перо.
– Что там? – отрывисто спрашивала Ирина у далекого китайского абонента и тотчас повторяла его ответ: – Готовится массовый выброс? Сколько штук?.. Не меньше миллиона?.. По шестнадцать мегабайт?.. Вот как, еще и материнские платы?..
– Кто шагает дружно в ряд? – орал Вешний, пригубливая бутылку.
– Пионерский наш отряд! – отзывался Белкин, шлепая растоптанными туфлями по снежной кашице.
– Сильные, умелые…
– Беспредельно смелые!
– Алло, Герман? – повысила голос Ирина, кидая гневные взгляды на развеселившихся одноклассников. – Как прошли торги?.. На прежнем уровне? Прекрасно! Немедленно начинай продавать. Постарайся по восемь долларов шестьдесят центов. Скидывай цену в разумных пределах, но делай все очень быстро! Через неделю эти акции можно будет повесить на гвоздик…
"Как она старается!" – подумал Земцов и положил ручку Ирине на колени. Но она не дала ему отойти. Продолжая разговаривать, она отрицательно покачала головой, взяла его за руку и показала на переднее сидение. Потом потянулась к боковой панели и раскрыла бар, заставленный яркими бутылками.
– Извини, – сказала она, закончив разговор и отключив аппарат. – Надо было срочно дать указание своему представителю в Нью-Йорке… Наливай, выпьем за встречу!
– Насколько я понял, ты преуспеваешь в бизнесе, – сказал Земцов, наполняя бокалы темным коньяком и по-прежнему легко и многозначительно улыбаясь.
Ирина, всецело погруженная в собственный имидж, не заметила фальши, вздохнула, махнула рукой и взяла бокал.
– О каком преуспевании сейчас можно говорить? – риторически произнесла она. – Сейчас в бизнесе, как в космонавтике: главное, вовремя избавиться от отработавшей ступени… А ты как? Кем работаешь? Наверняка успел сколотить себе крупное состояние, живешь в особняке, катаешься на "мерседесе", отдыхаешь на Мальдивах? Я даже не представляю, что такой баловень судьбы как ты может жить иначе.
Она говорила тоном, исключающим какое бы то ни было возражение, и Земцов понял, что она нарочно подталкивает его ко лжи, чтобы потом наслаждаться его унижением, когда он станет прокалываться на мелочах. И он ответил то ли шутя, то ли серьезно:
– Что ты, Ириша! Какой "мерседес", какие Мальдивы? Коммуналка в хрущевке, старый "москвич" и отдых на шести сотках рядом с городской мусорной свалкой.
Ирина, упустив поводок, рассмеялась, взяла Земцова за чуб и посмотрела на него своими темными глазами.
– Ах, Земцов, Земцов, ты такой же забавный, каким и был!.. Леша! – обратилась она к телохранителю. – Ты выпьешь с нами?
– Извините, Ирина Юрьевна, – ответил тот. – Не смею себе позволить. Дорога сами знаете какая.
– Познакомься, – предложила Ирина Земцову. – Это мой телохранитель Леша.
Вешний и Белкин изображали танец маленьких лебедей. Три прыжка влево, три прыжка вправо, и при этом орали пионерский девиз:
– Не можешь – поможем! Не хочешь – заставим! Позорить отряд не дадим!
– Уже уединились! – воскликнула Люда, увидев Земцова и Ирину, сидящих в машине с бокалами в руках. – Пьют что-то втихаря! Эй, все сюда! Тут что-то вкусненькое наливают!
Земцов встал и предложил Люде свое место. Та, поймав выразительный взгляд Ирины, отрицательно покачала головой.
– Что ты! Что ты! Нарушить ваше милое воркование? Ни за какие коврижки!
Земцов усадил ее насильно.
– Посиди, погрейся, – сказал он. – Тебе "Мартель" или "Примьем скотч виски"?
– Я и слов-то таких не знаю, Земцов! В краску вгоняешь простую советскую женщину!
Земцов дотянулся до бара и стал перебирать бутылки.
– Сухое вино… Нет, эту кислятину на морозе лучше не пить. А вот "Уйат хос" – штучка крепкая, но вонючая. Рекомендую простую русскую водочку… Да вот только я никак не могу ее найти…
– Не могу понять, кого мы ждем? – вдруг нервно произнесла Ирина. – У меня уже ноги замерзли!
– Послушайте же меня! – сделал еще одну попытку обратить на себя внимание Пирогов. – Эта гостиница отпадает! Надо искать другую! Такая вот хренотень приключилась…
Белкин и Вешний принялись было изображать внос знамени пионерской дружины, но до Вешнего вдруг дошел смысл слов Пирогова.
– Это еще какую другую? – возмутился он и подбоченил руки. – Ты, промокашка, на что нас толкаешь?
– Да это не я толкаю! – взмолился Пирогов, прижимая к груди руки. – Войтенко должен был забронировать десять номеров, а их почему-то забронировал какой-то Иванов.
– Тише! – прикрикнула Ирина на Земцова, который продолжал рекламировать напитки Люде. – Ничего не понимаю! Какой еще Иванов? Где наши номера?
"Похоже, что никто из них не знает, где сейчас Войтенко", – подумал Земцов. Он выпрямился, рассматривая на свет бутылку кокосового ликера. Чтобы успокоить себя окончательно, он спросил:
– Кстати, а где он сам? Кто-нибудь его видел?
– Я получила от него письмо, – ответила Люда.
– Я тоже, – выкрикнул Белкин и сунул руку в отвисший карман.
– Это и так понятно, – прервала Ирина начавшуюся было перекличку. – Войтенко прислал каждому из нас письмо и, если не ошибаюсь, с одним и тем же текстом.
– Что касается меня, господа, – вставил Вешний, – то из этой гостиницы я никуда не пойду. У меня здесь назначена встреча… Эй, юное дарование! – обратился он к Пирогову. – Ты взялся все организовать?
– Почему я? – захлопал глазами Пирогов и на всякий случай попятился. – Я только разослал каждому из вас письма, потому что у Войтенко не было ваших адресов. И сюда приехал раньше всех по чистой случайности. Обратился к администраторше, а она мне сказала, что никакого Войтенко не знает, и все номера уже заняты.
"Раньше всех сюда приехал я", – подумал Белкин, но поправлять Пирогова не стал, иначе ему пришлось бы путано врать, объясняя, где он провел минувшую ночь. Не признаваться же, что он ночевал в котельне соседней турбазы.
Глава 9. Ей все это не нравится
– Организаторы! – едко усмехнулась Ирина. – Такой простой вопрос решить не смогли! Самой, что ли, пойти искать свободные номера?
Она повернулась к телохранителю.
– Леша! Сходи, узнай, в чем дело… Детский сад какой-то!
– Где же мы будем ночевать? – спросила Люда.
– Предлагаю построить в лесу шалаш! – сказал Белкин и пнул ногой картонную коробку из-под шаманского, дабы узнать, осталось ли там что-нибудь, или же выпивке наступили кранты.