Бабочки зимнего утра

Глава 1

Вселенная желтых карликов

– Ну и чего ты ждешь? – нетерпеливым шепотом поинтересовалась Наташка.

– Не знаю… – меланхолично отозвалась я. – Что он сам предложит…

– Сам предложит! – фыркнула она. – Хотел бы – давно уже предложил! Сегодня тридцатое декабря!

– Знаю, – совсем уныло ответила я.

– Вот и звони!

– У нас звонить не принято…

– Почему?

– Не знаю, как-то сразу не сложилось.

– Ну тогда пиши, – и она выжидающе уставилась на телефон в моих руках.

– Последняя парта! – раздался зычный голос нашей классной Ольги Петровны по прозвищу Петруша. – Каникулы еще не начались!

Что правда, то правда. Уроки уже кончились, а каникулы еще не начались. Только у нас такое бывает! И сегодня перед праздничной дискотекой обязательно надо было устроить классный час и нудно подводить итоги полугодия. Хорошо, мы с Наташкой в начале года предусмотрительно устроились подальше от учительского стола.

Мы послушно уткнулись глазами в парту, а когда Петруша продолжила что-то вещать об успеваемости, Наташка снова сказала:

– Пиши!

Я вздохнула – нечего было и надеяться, что она от меня отстанет – и нехотя начала набирать эсэмэску.

«Привет, какие планы на Новый год?» – отстучала я и, чтобы не передумать, быстро нажала на кнопку «отправить». Звякнул отчет о доставке, и почти сразу же пришел ответ:

«Привет! На бал иду». В конце сообщения стоял жизнерадостный смайлик.

Я растерянно смотрела на экран, пока он не погас, не в силах осознать свалившуюся на меня оглушительную новость.

– Ну что? – теребила меня Наташка.

– Он идет на бал, – растерянно проговорила я.

– На бал? Без тебя?

– Как видишь… Меня никто не пригласил… В черном и белом не ходите, «да» и «нет» не говорите, вы поедете на бал? – растерянно пробормотала я детскую игру-считалочку.

– Сейчас же спроси, почему, – распорядилась подруга, не обращая внимания на мой жалкий лепет.

Я воспротивилась:

– Не хочу! Да я после этого вообще…

Не придумав, что я после этого, я снова оживила экран телефона, прокрутила злосчастную эсэмэску и увидела ее окончание, сразу не влезшее на экран.

«А ты?» – как ни в чем не бывало спрашивал он.

И я уже без всяких советов торопливо набрала:

«А я думала, мы вместе будем Новый год встречать!»

За следующие полчаса я узнала, что если я хотела встречать Новый год вместе, то должна была высказать свое желание заблаговременно. Ему же самому что-то устраивать не хотелось, вот он и ждал предложений от других, но на всякий случай подстраховался и заказал себе билет на бал. А в том, что я дождалась до последнего, он не виноват и виноватым себя чувствовать не собирается.

Чем дальше продолжалось наше безмолвное, но от этого не менее эмоциональное общение, тем сильнее меня охватывало отчаяние. Как же так? Он пошел и, ничего не сказав, прикупил себе билет на бал, словно меня вовсе не существует в природе?

Я безжалостно назвала все своими именами, но почему-то сей факт отказывался укладываться у меня в голове. Этого не может быть! Я бы так никогда не поступила…

– А при чем тут ты? – откликнулась Наташка, внимательно следившая за ходом нашей увлекательной эсэмэс-беседы. – Он парень, а у них в голове все по-другому устроено.

– Как же? – в отчаянии вопросила я.

– Гораздо проще, – отрезала она. – Бесполезно ждать, когда парень догадается, что тебе нужно. Обо всех своих желаниях надо говорить прямо, открытым текстом, без намеков и недомолвок. Читала мужской манифест?

– Какой еще мужской манифест?

– Да бродит по Интернету такая фишка. Очень, знаешь ли, познавательно. Как раз про это много говорится.

– Про что?

– Про то, что я тебе только что сказала! – потеряла терпение от моей тупости Наташка, немедленно заслужила очередное замечание от классной и, понизив голос, продолжила: – Они простые, как инфузории-туфельки, и требуют к себе соответственного отношения – обо всем им надо говорить напрямую, не дожидаясь сеансов ясновидения и телепатии.

– Но когда все говоришь напрямую, становится неинтересно! – возмутилась я. – Где романтика и все такое прочее?

– Когда он сделает то, что тебе нужно, и начнется романтика, – наставительно заметила подруга. – Ты же, вместо того чтобы сказать прямо, все чего-то ждала. Вот и дождалась! Много у тебя теперь романтики?

Я удрученно молчала. Не верилось – просто не хотелось верить! – что это происходит со мной наяву. Я словно попала в какую-то черную дыру, о которой нам рассказывали на экскурсии в музее космонавтики. Конечно, я и раньше имела о ней представление – штука в космосе, где все бесследно пропадает, – но настолько привыкла слышать это словосочетание в переносном бытовом значении, что о его космическом происхождении как-то забыла. И только тогда, в музее, смотря на стенды с фотографиями и схемами и читая описания черных дыр, галактик и туманностей, мне стало жутко – ведь все это существует на самом деле, там, где мы даже не можем себе представить, несмотря на всю силу воображения!

Мы копошимся на поверхности своей планеты, обитаемый слой которой в масштабе не толще кожуры на яблоке, погрязли в мелочных проблемах и заботах и не заглядываем в небо неделями, а там… Бесконечное пространство, живущее по своим законам, и всем этим гигантским звездам, некоторые из которых почему-то называются карликами (оказывается, наше Солнце – желтый карлик!), нет никакого дела до странной формы жизни на одной из планет…

Тогда я заставила себя перестать думать об этом – стало слишком страшно. Но сейчас снова чувствовала, как то забытое ощущение ничтожности в масштабах Вселенной возвращается – только уже не всего человечества, а персонально меня. Как будто это я – важная и ценная для себя и своей семьи – сейчас далека от него, того единственного, кто мне нужен, как небесное тело из другой галактики.

– Вернись к нам! – затормошила меня Наташка.

Я очнулась, огляделась. Классный час наконец кончился, все с шумом и радостными возгласами вываливались из класса – пора было готовиться к дискотеке.

– Нам такая свинья не нужна! – постановила она. – Новый год надо встречать с любимой девушкой, и точка.

Я судорожно вздохнула, чувствуя, что мне не хватает воздуха. Если бы все проблемы в отношениях решались так просто! Захотел – полюбил, захотел – разлюбил, к сердцу прижал, к черту послал…

– Я, пожалуй, не пойду никуда, – попробовала улизнуть я, но не тут-то было.

– Куда это? – схватила меня за рукав подруга. – Быстро переодеваться и на дискотеку!

Нарядные шмотки мы прихватили с собой – не одеваться же на классный час как на праздник – и теперь девчонки активно выставляли из класса парней, чтобы переодеться.

– Нет, я правда пойду, – попробовала настоять я, уже понимая, что это бесполезно. – Никакого настроения нет…

– И что ты будешь делать дома? – резонно возразила Наташка. – Лить слезы и перечитывать эсэмэски?

Это было жестоко, но справедливо – чем-то в этом роде я и планировала заняться, хотя и знала, что дома мне будет только хуже. Поэтому я осталась.

Лучше мне тоже не стало. Телефон я повесила на шею, как не отговаривала меня Наташка, и поминутно хваталась за него, боясь не услышать сигнал о сообщении в грохоте дискотечной музыки.

Телефон как будто умер. Нет, он исправно принимал сигнал, в знак чего дружелюбно подмигивал мне зеленым огонечком, но выполнять свое прямое назначение – соединять людей – упорно отказывался. Наверно, обиделся, что ему пришлось стать средством передачи всех тех неприятных слов, которыми мы обменялись…

На танцы я почти не обращала внимания – участвовать в быстрых не хотелось, а на медленные меня никто не приглашал. Ничего удивительного – достаточно было взглянуть в мое убитое лицо, чтобы подобное желание быстро пропало. Впрочем, и не завелось у меня в родной школе никакой симпатии, от которой бы я, затаив дыхание, ждала приглашения на медляк. Симпатия у меня имелась всего одна, но как раз она-то не хотела со мной танцевать, встречать Новый год и теперь даже просто разговаривать…

– Можно? – церемонно спросил незаметно нарисовавшийся возле меня смутно знакомый молодой человек.

Я неохотно вынырнула из омута своих горестных размышлений и отрицательно качнула головой. Кажется, парни скоро перестанут интересовать меня как класс!

Глава 2

Чисто мужской институт

Год назад

Мы познакомились на балу. Нет, это не был светский раут или заседание дворянского собрания. Балами назывались те же дискотеки, только музыку там ставили не обычную дискотечную, а бальную, и народ собирался не весь подряд, а занимающийся бальными танцами. Наряжались на них как попало: кто являлся в костюмах, сшитых для конкурсов, – с блестками, перьями и прочей мишурой, кто в нарядных платьях, а кто и вовсе по-простому – в майке и джинсах. Это, конечно, касалось девчонок. Парни в основном одевались классически – в брюки и рубашки. В отличие от девчонок, у них считалось моветоном явиться на бал в затрапезной футболке и рядовых штанах.

Заканчивались зимние каникулы. Мы с Наташкой без фанатизма занимались бальными танцами в пришкольной студии: главным образом, чтобы щегольнуть в случае чего перед физруком – недаром перед сочетанием «бальные танцы» стоит приставка «спортивные». Ни на какие балы мы раньше не ходили, вот и решили организовать себе культурный досуг. Объявление о бале я увидела на одном из танцевальных форумов и немедленно поделилась находкой с подругой.

– О, студия при МИФИ, – присвистнула она. – Ну, там мы с тобой точно стенку подпирать не будем!

– Почему? – удивилась я.

– МИФИ – инженерно-физический институт, – для непонятливых растолковала Наташка. – Мужской вуз.

– А что первая буква обозначает? – съехидничала я. – Мужской инженерно-физический институт?

– Да ну тебя, – обиделась она. – Не мужской, а московский. Но там парней учится больше, чем девчонок, соответственно, в партнерах недостатка нет.

– Да ладно! – не поверила я. – В природе все стремится к равновесию. Если где-то партнеров было бы больше, туда немедленно устремились бы партнерши, и справедливость восторжествовала. Закон сообщающихся сосудов.

– Вот и поступай в МИФИ, раз в физике так круто шаришь, – фыркнула Наташка.

– Еще чего, – фыркнула я. – Терпеть ее не могу!

– Тогда не умничай и собирайся на бал, – подытожила она.

На бал я собралась, хотя идти первый раз в незнакомое место было страшновато. Только обещание изобилия партнеров оправдывало мой подвиг. Во всех студиях бальных танцев с ними традиционная напряженка, и хотелось своими глазами взглянуть на богатое месторождение.

Ходить куда-то с Наташкой – сущее наказание: ждать ее приходится в среднем по полчаса. В школу она еще умудрялась не опаздывать так масштабно, хотя влетала в класс обычно со звонком. Во всех остальных случаях она ни в чем себе не отказывала и спешкой себя не утруждала. Ругать ее было бесполезно – она искренне раскаивалась, потупив глазки, и всякое желание пилить подружку сразу пропадало. Но в следующий раз повторялось то же самое.

Вот и сейчас я устроилась на лавочке у выхода со станции метро «Каширская» и приготовилась к терпеливому ожиданию. Двадцать минут я отсидела спокойно, но минуло полчаса, и я задергалась. Наташка предложила прийти попозже, когда все соберутся, и мы договорились встретиться полшестого, хотя бал начинался в пять. Сейчас было уже начало седьмого, и мы имели все шансы успеть как раз к разъезду карет.

Прошло сорок минут, и я занервничала по-настоящему. Телефон, как назло, не ловил сеть, несмотря на обещанную устойчивую связь на всех станциях, и я решила: если Наташка не придет, я тоже никуда не пойду. Не хватало еще явиться в разгар бала в незнакомую студию в одиночестве! Я нахохлилась на своей лавочке, решив подождать до ровного счета час, и тут заметила фигурку в знакомом пальто.

– Извини, пожалуйста! – не успев подойти ко мне, торопливо заговорила Наташка. – Я в следующий раз постараюсь не опаздывать.

– Следующего раза не будет! – возмутилась я. – Я не парень на свидании, чтобы тебя по часу ждать! Вообще больше никуда с тобой не пойду! Подбила идти на бал, а сама…

– Хорошо-хорошо, больше не пойдешь, но сегодня давай все-таки сходим? – виновато проговорила она, прекрасно зная, что до следующего раза я все забуду.

Когда мы подошли к Дому культуры, я вежливо пропустила Наташку вперед:

– Только после вас!

– Почему это я первая? – внезапно воспротивилась моя совсем не робкая подруга.

Похоже, страх незнакомого места добрался и до нее.

– Потому что ты опоздала, – с удовольствием пояснила я, и она, молча признав мою правоту, потянула на себя тяжелую дверь.

Внутри не обнаружилось ничего страшного – обычное фойе. Купив билеты у сидевшего за столиком парня, мы поднялись на второй этаж в раздевалку. Там нас тоже никто не съел – народ, болтавшийся из зала и обратно, занимался своими делами и не обратил на наше феерическое появление никакого внимания.

Мы сняли верхнюю одежду и приготовились раздеваться дальше, когда я вдруг заметила:

– Слушай, а тут что, деления по половому признаку нет?

Раздевалка, судя по всему, являлась общей – было уже почти семь, и никто, кроме нас, не переодевался, но и парни, и девчонки шатались по ней совершенно свободно.

– Конечно, – фыркнула Наташка. – Как на конкурсах. Там всегда раздевалка общая.

– Ну извини, еще не довелось побывать на конкурсах.

– Да мне, в общем-то, тоже, – неожиданно смутилась она. – Пойдем в туалет?

И мы пошли переодеваться в туалетный предбанник.

С нарядом я не сильно заморочилась: надела простую черную юбку, хоть и короткую, и ярко-голубую приталенную блузку с рукавами-фонариками. Наташка вообще осталась в джинсах, только сапоги сменила на туфли, так что переодеваться она, видимо, потащилась исключительно из-за меня. Правильно, в следующий раз будет знать, как опаздывать.

Наконец добравшись до танцевального зала, мы нерешительно замерли у входа.

– Давай, – подтолкнула я Наташку.

– Почему я первая? – воспротивилась она.

– Забыла почему? – язвительно напомнила я, и она, вздохнув, решительно шагнула внутрь.

В зале было темно, словно в ночном клубе. Играла медленная мелодия, в которой я методом исключения опознала румбу – у этого танца самый сложный ритм, и новички, к которым я, собственно, и относилась, не сразу в него попадали. Мы скромно встали у стеночки и даже не успели оглянуться, как к нам практически одновременно подошли два парня: к Наташке длинный и тощий, как кишка, а ко мне, наоборот, невысокий и плотненький. Довольно переглянувшись – не обманули насчет партнеров! – мы отправились танцевать.

В принципе, простенькую вариацию румбы я знала неплохо, но сразу поняла, что одно дело – танцевать ее в родной студии, и совсем другое – в темноте чужого зала с незнакомым парнем. Я сбивалась, путала ноги и только к концу мелодии сумела более-менее подстроиться к партнеру. Он все это мужественно терпел и, когда танец кончился, галантно поклонился и отвел меня на прежнее место.

Мы с Наташкой обменялись многозначительными взглядами, но обсудить ничего не успели – к нам снова подошли, на этот раз другие парни. И уже до самого конца бала общались мы исключительно на расстоянии, случайно сталкиваясь в танце или украдкой переглядываясь из-за плеча партнера. Пока мужской вуз наши ожидания оправдывал!

Темнота стояла не всегда – свет по странной прихоти выключали только на латиноамериканских танцах. Ближе к концу мероприятия диджей и вовсе сбился с темы и поставил один за другим несколько смешных детских плясок: летку-енку, макарену, танец маленьких утят. Все смеялись, но активно принимали в них участие, и мы с Наташкой не отставали от остальных. Это оказалось так здорово – вспомнить себя совсем маленькой, классе эдак в третьем, и беззаботно попрыгать под веселенькую музыку…

А потом началось и вовсе безобразие: объявили загадочный танец под названием «Вереница». Заключался он в следующем: все ходили по кругу хороводом, взявшись за руки, а в середине оказывались несколько человек с платками, которые заранее раздал ведущий. Танцор с платком должен был выбрать себе из хоровода личность противоположного пола, вывести ее на середину и расстелить на полу платочек. После этого оба опускались на колени и троекратно расцеловывались в щеки. То есть это мне сначала показалось, что в щеки – на самом деле народ не смущался и активно целовался гораздо более откровенно.

Все это я наблюдала со стороны – сначала не рискнула участвовать в неизвестном аттракционе, а потом, разобравшись что к чему, похвалила себя за предусмотрительность. Ни с того ни с сего целоваться с незнакомыми парнями в мои планы не входило.

Длился замечательный танец так долго, что я успела заскучать – простенькая мелодия была закольцована много-много раз. Но минут через пятнадцать все желающие наконец перецеловались, и диджей врубил совсем уж неуставный медляк, не имеющий никакого отношения к бальным танцам.

Народ, разомкнувший хоровод и поднявшийся с коленок, активно складывался в пары. И только я, стоявшая в отдалении у зеркала, оказалась в стороне от всеобщего единения. Я оглянулась и заметила в непосредственной близости от себя паренька, одетого в белую рубашку и черные брюки. Его классически строгий облик разрушали только непослушные русые волосы, художественно собранные в хвост. Он тоже переминался с ноги на ногу в одиночестве, и у меня даже мелькнула крамольная мысль пригласить его самой – я заметила, что здесь это в порядке вещей без всякого объявления белых танцев – когда он наконец решился, подошел и предложил мне руку.

Вот сейчас я никакой неловкости не испытала: и танец был не бальный, и паренек на вид совсем простой.

– Привет! – немедленно завел он светскую беседу. – Тебя как зовут?

– Тая, – назвалась я и, наученная горьким опытом, собралась привычно уточнить, что я ни в коем случае не Таня, а полное имя у меня…

– Таисия, – опередил он. – Редкое имя. Очень красивое!

– Спасибо, – смутилась я. – А тебя как зовут?

– Артем, – церемонно представился он.

Впрочем, не Темой же ему себя называть перед незнакомыми девушками.

– А ты в МИФИ учишься? – задал следующий вопрос он.

– Нет, – усмехнулась я. – Еще в школе, в десятом классе. А ты?

– И я в десятом, – обрадовался он. – Правда, в физматклассе, так что, не исключено, потом буду поступать в МИФИ.

– А я нет, – покачала головой я. – Меня точные науки совсем не привлекают. Я все-таки больше к гуманитарным склоняюсь: литература, история…

– Слышала прикол: не бывает гуманитарного склада ума, бывает отсутствие математического?

Я с удивлением взглянула на нового знакомого – к тому времени песня давно кончилась, и мы продолжали беседу возле того же зеркала. Краем глаза я отметила, что неподалеку нарисовалась Наташка и с интересом поглядывает в нашу сторону.

– Не слышала, – с достоинством ответила я. – Знание физики и математики не входит в обязательный культурный уровень человека, а вот писать без ошибок должен уметь каждый.

– Ну не скажи… – Артем тут же нашел что мне возразить, и беседа плавно потекла дальше.

Он явно дразнил меня, но у него это получалось так обаятельно смешно, что я не думала обижаться.

Зазвучал следующий медленный танец, и он, как будто это само собой разумелось, подал мне руку и повел в середину зала, где было потемнее. То есть это я отметила краем сознания, неожиданно обнаружив, что новый знакомый довольно сильно прижимает меня к себе. Однако желания отстраниться и даже банального смущения я отчего-то не испытала…

– Ты почему на «Вереницу» не пошла? – неожиданно поинтересовался он почти шепотом.

– А… – от неожиданности я с трудом нашлась что ответить. – Ну… не захотела. Ерунда какая-то…

– Вовсе не ерунда, – горячо возразил он, и только тут до меня дошло: он уже тогда за мной наблюдал! А я и не догадывалась, что стала объектом чьего-то пристального внимания…

Как оказалось, необязательная программа означала близкое окончание бала: вскоре ведущий объявил прощальный венский вальс. Этот танец я терпеть не могла, хотя несведущими людьми он по неизвестным причинам считался чуть ли не самым простым. Фигура из трех шагов действительно не баловала разнообразием, но в этом заключалась и главная проблема: из-за поворотов очень быстро начинала кружиться голова, а от скорости моментально сбивалось дыхание, и последующее кружение проистекало на автопилоте, пока не вырубался и он.

Я надеялась, что меня минует сие испытание, но Артем, заслышав первые аккорды Штрауса, протянул мне руку:

– Сделаем кружок?

И мы сделали. Быстро выяснилось, что он блещет в танцах не больше моего: наша пара постоянно разваливалась, сбивая и без того неровный ритм, моя рука постоянно сползала с плеча Артема, которое, впрочем, и само вовсе не держалось прямо, а все время норовило уехать куда-то вниз. В очередной раз я убедилась: творениями великого австрийского композитора лучше наслаждаться посредством их прослушивания.

Мы сделали кружок, как и собирались, и направились к выходу из зала. Больше я бы и не смогла – сильно кружилась голова. Оглянувшись, я увидела, что Наташка следует за нами, и успокоилась – совесть уже начинала потихоньку грызть меня из-за того, что я бросила подругу.

На этот раз мы переодевались как все, наплевав на условности. Тем более особенного стриптиза не потребовалось: натянуть джинсы и потом стащить юбку оказалось проще простого. Правда, я все же не рискнула проделывать это на глазах у Артема и забилась в самый дальний угол. Наташка, надо отдать ей должное, никак не прокомментировала мои эскапады. Да и я сама не придавала всему этому слишком много значения: подумаешь, бальный флирт!

Поэтому я очень удивилась, увидев, что новый знакомый дожидается меня у выхода из раздевалки. Я не сразу его узнала: вместо милого мальчика в брюках и рубашечке мы узрели рокера в кожаных штанах, куртке-косухе и бандане. Перемена была столь разительной, что я на миг остолбенела, но нашла в себе силы мило улыбнуться, и на улицу мы вывалились втроем, как будто пришли сюда в таком же составе.

И тут случился еще один сюрприз.

– Я, пожалуй, на троллейбусе домой поеду, – вдруг заявила Наташка.

– На каком троллейбусе… – не поняла я, но она, не дослушав, отрезала:

– Мне так удобнее. Ладно, пока, давайте! – и, развернувшись, потопала к остановке.

А мы, оставшись вдвоем, перешли дорогу по подземному переходу, спустились в метро и остановились посередине станции. Было непривычно тихо – вечером поезда ходили редко.

Артем вытащил мобильник и нерешительно произнес:

– Можно телефон?

Я без раздумий продиктовала номер, а потом сделала то, чего никак от себя не ожидала – достала трубку и в свою очередь спросила:

– А твой?

На этом мы распрощались – как раз послышался шум поезда – и уже в вагоне я старательно приписала к занесенному в адресную книжку номеру: Артем.

Глава 3

Под бой настоящих курантов

К концу дня я так вымоталась – не физически, а душевно, – что сил на переживания не осталось. Придя домой с дискотеки, я поведала маме о приключившейся со мной душераздирающей истории, и она, к моему величайшему удивлению, поддержала Артема:

– А я тебе что говорила? С начала декабря твердила – спроси, как будете встречать Новый год! А ты отнекивалась: неудобно да неудобно… Вот теперь тебе удобно?

Отношения с мамой у меня очень близкие, и она знала все подробности моего удивительного романа. Она и правда, как Наташка, давно советовала мне поднять тему Нового года, но я с упрямством, достойным самого опытного осла, не слушала умных людей. И в итоге получила… Винить было некого, но легче от этого не становилось. На меня накатило отчаяние: я уже устала удивляться, что в жизни любая сказка заканчивается вовсе не хеппи-эндом, а таким вот горьким разочарованием.

Следующим утром – тридцать первого декабря! – я по непонятной причине воспряла духом. Еще не поздно все изменить! Сама я, конечно, больше ничего предпринимать не собиралась, но надеялась, что Артем чудесным образом поменяет свои планы и мы все-таки будем встречать Новый год вместе. Достанет второй билет на бал или не пойдет на него вовсе, и мы отправимся к кому-нибудь в гости или просто гулять по городу – на Красную площадь, например…

Однако время шло, а ничего не происходило. Телефоны – и домашний, и мобильный – молчали, в аську Артем не выходил, а почта радовала лишь поздравлениями от разных сайтов и социальных сетей. Впрочем, телефон вовсе не молчал – поздравительные эсэмэски от знакомых приходили регулярно – но одной-единственной, долгожданной, не было и не было.