Возвращение

– Правда, что ли? – не поверив мне, спросила мама у вышедшей из ванной Люси. – Он не сочиняет?

– Нам так сказали, – ответила она. – Нас засняли, знать бы, когда покажут.

– Завтра уже десятое, – сказала мама, накладывая нам в борщ сметану, – а послезавтра вам идти в школу. Готовы?

– Понедельник – день тяжёлый, – ответил я, – а при таких перерывах в занятиях он будет убийственным. К хорошему привыкаешь быстро.

– Спасибо, Галина Фёдоровна, – поблагодарила Люся. – Изумительный борщ. Я немного соскучилась по школе. Это у него много занятий, а мне было скучновато. Хороших книг мало, а по телевизору была только одна интересная передача, да и та о нас.

– Надо же! – сказала мама. – Верно говорят, что с кем поведёшься, от того и наберёшься. Раньше я не замечала за тобой склонности к шуткам.

– Надо больше заниматься йогой! – наставительно сказал я. – Хочешь, я покажу тебе десятка три асан?

– Показывай Ольге, – отозвалась Люся. – Она готова выполнять весь день всё, что от тебя исходит, а я не собираюсь долго стоять на голове.

– Зря, разглаживаются морщинки!

– Ах ты!

– Дети, быстро перестали! – сказала мама. – Доедайте первое, а я сейчас наложу второе.

– В меня больше ничего не влезет, – отказался я. – Доем борщ – и всё! Не хватало ещё растолстеть. Лучше накладывай Люсе. Можешь отдать ей и мою порцию.

– Я это припомню, – пообещала подруга. – Я тоже наелась, спасибо.

– Теперь целуй! – сказала она, когда ушли в мою комнату. – И за выступление, и за вторую порцию!

– После борща не буду! – отказался я. – У тебя на губах капуста.

– Ах ты! – она толкнула меня на кровать, а когда я не удержался и сел, навалилась сверху и прильнула к губам.

Память всколыхнулась, и мои руки сами начали её ласкать…

– Теперь поняла, о чём я говорил? – задыхаясь, сказал я. – Люсенька, нельзя же так, я всё-таки не железный и слишком многое помню, чтобы…

– Я поняла, – ответила она. – Но как же было хорошо, пока ты не прекратил. Ждать целых четыре года, да я раньше сойду с ума!

– Потому и говорю, что нужно прекращать. До нашей дружбы ты жила спокойно и не сходила с ума. Правильно делают, что запрещают такую любовь. Что хорошего в том, чтобы хотеть и не мочь? Я теперь буду думать только о тебе, разве что поможет медитация.

– Научи меня медитациям, – попросила она. – Раз ты их выполняешь, значит, они для чего-то нужны?

– Плохо, что я об этом не подумал, – сказал я, поднимаясь с кровати. – Надо будет многому тебя научить. Если нам с тобой вместе жить, это может оказаться полезным. Слушай…